(Пятью месяцами раньше)

Гупи приоткрыл дверь, осторожно выглянул и хмыкнул, недовольно и малость озадаченно.

— Что? — шепотом спросил Журналист.

— Это не то место, — так же тихо ответил Гупи.

— Что значит «не то»?

— Не то, откуда мы пришли.

— Но мужик, что называл себя Главным, показывал нам комнату с пирами. Эту самую комнату.

— Значит, она не одна такая.

Гупи широк распахнул дверь.

За порогом простирался мрак. Такой плотный, что, казалось, в него можно был погрузить пальцы. А, может быть, и всю руку. По локоть.

Журналист так и сделал. Убедившись, что с рукой ничего не случилось, он сунул в темноту голову.

Ни слева, ни спереди ничего не было видно. А вот справа, метрах в тридцати, горел тусклый желтый огонек. Вроде как, слабенькая, допотопная, лампа накаливания.

— Идем.

Журналист решительно шагнул за порог, сделал еще шаг вперед и стукнулся лбом в стену.

— Это коридор, — он потер ушибленный лоб. — Тот же самый коридор, по которому водил нас Главный.

— Нет, — покачал головой Гупи. В одной руке он держал железную палку, дугой цеплялся за косяк. И, похоже, не собирался покидать освещенное пространство. — Ты, чувствуешь, как здесь воняет?

Журналист потянул носом воздух.

— Как?

— Как на свалке. Всем сразу. Сыростью, прелью, гнилью, ржавым железом, какой-то кислятиной... А еще — бэта-меркаптоэтанолом.

— Чем?

— Ботаники, что на Янтаре сидят, пользуются таким вонючим реактивом. Называется бэта-меркаптоэтанол.

— Ну, и что?

— В коридоре, по которому мы шли, так не воняло.

— А как там воняло?

Гупи задумался. Попытался вспомнить.

— Там... Вообще ничем не пахло.

— Вот именно. Разве такое может быть? Бункер, расположенный под землей, герметически закрывающиеся двери и — никаких запахов?

— Хорошая вентиляция, система кондиционирования и очистки воздуха...

Журналист поднял руку, призывая к тишине.

Где-то вдалеке капли мерно бились о влажную поверхность. Под потолком в комнате с пирами время от времени потрескивала одна из ламп. И — все. Больше никаких звуков.

— Ладно, что ты хочешь сказать?

— Это тот же самый коридор, по которому мы сюда пришли. Только теперь мы видим его таким, какой он есть на самом деле.

— А прежде?

— Прежде мы видели то, что нам хотели показать.

— Кто? Главный?

— Не знаю, — Журналист покачал головой. — Но очень интересно узнать... Кто он вообще такой, этот Главный?.. Такое впечатление, что кроме него здесь никого нет.

— Еще эти, — махнул рукой за спину Гупи.

— Не думаю, что они поднимаются со своих лож.

— Может, попробовать разбудить кого-нибудь?

— Ты знаешь, кто они?

— Откуда?

— Мы не знаем, кто они? Не знаем, как долго они находятся в таком состоянии? Не знаем, какие изменения произошли за это время с их разумом?.. Мы вообще ничего пока не знаем об этом месте. Поэтому, давай не будем совершать опрометчивых поступков. Чтобы потом не жалеть о содеянном.

Гупи усмехнулся.

— Что не так? — удивился Журналист. — Ты со мной не согласен?

— Да, все в порядке, — махнул рукой Гупи. — Мне просто нравится, как ты выражаешься.

— Как? — не понял Журналист.

— Куртуазно.

— Разве?

— Не могу сказать с уверенностью — я не понимаю до конца значение этого слова.

— Я тебе потом объясню.

— Не надо.

— Почему?

— Мне нравится не понимать некоторые вещи. Так они обретают для меня еще более глубокий смысл.

Журналист задумался над тем, что сказал Гупи. И понял, что сейчас ему думать об этом не хочется.

— Ну, так мы идем? — спросил он.

— Куда?

— Да, все равно куда...

— Если так, то лучше остаться здесь.

— Знаешь, порой я тебя не понимаю.

— А что тут понимать-то? Я не хочу снова оказаться здесь на койке.

— Я тоже этого не хочу...

— Значит, нужно сначала решить, что делать?

— А какие есть варианты?

— Я бы предпочел убраться куда подальше отсюда.

— А я хочу понять, что тут происходит.

— По-видимому, придётся остановиться на твоем варианте.

— Ты серьезно?

— Конечно. Катакомбы, по которым мы сюда пришли, кишат бюрерами. На верху, — железкой, что он держал в руке, Гупи ткнул в потолок, — безумствует радиация. К тому же, вся зона АЭС оцеплена военными сталкерами. Они, в основном, следят за тем, чтобы кто сюда не забрался. Но и в тех, кто обратно пойдет, тоже начнут стрелять. Это уж точно. Так что, для того, чтобы выбраться отсюда, нам потребуется оружие, спецснаряжение и средства защиты. Я знаю только одного человека, который может помочь нам все это достать.

— Главный?

— Он самый.

— Хорошо, — Журналист глянул по сторонам. — Когда мы шли с ним по этому коридору, дверь комнаты с пирами находилось слева. Думаю, это была не иллюзия. В таком случае, нам — туда.

Он указал в ту сторону, где горел свет.

Гупи опасливо выглянул за дверь.

— Что они тут, на электричестве экономят, что ли? — недовольно буркнул сталкер.

— Ты что, темноты боишься?

— В темноте не видно опасности.

— Здесь нет ни аномалий, ни монстров. Здесь только один полусумасшедший мужик, считающий, что он самый главный.

— Который чуть было не завалил двух здоровых мужиков.

— Так мы идем или нет?

— Идем.

Гупи поудобнее перехватил железный штырь и следом за Журналистом шагнул в темноту.

— Под ногами сыро...

— Ага, что-то протекает...

— Мерзкое ощущение...

— Согласен, обувь не помешала бы.

— Я не о том. Не помню, когда в последний раз шел куда-то без оружия.

Они дошли до тускло мерцавшей под потолком лампы, закрытой полукруглым плафоном из толстого, ребристого стекла. С одной стороны коридора находилась железная дверь с маленьким круглым окошком, похожим на иллюминатор. На двери была какая-то надпись, но из-за того, что краска на потрескалась, облупилась и местами осыпалась, прочесть ее было невозможно.

Журналист попытался заглянуть в окошко. Но ничего не увидел. То ли за дверью было темно, то ли стекло было замазано черной краской. Журналист попытался толкнуть дверь. Затем взялся за ручку и потянул на себя. Дверь стояла, как приваренная.

— Это не та дверь, — сказал Гупи.

— Я просто хотел посмотреть, что там?

— Слушай, давай сначала найдем Главного. А то... Леший его знает, на что тут можно нарваться.

— Смотри, — журналист указал на противоположную стену.

По выкрашенной зеленой краской стене тянулись три глубокие параллельные царапины. Как будто кто-то протянул по стене тяжелыми, остро заточенными, железными крючьями.

Гупи провел пальцем по одной из ложбин. Палец утонул в ней почти на весь первый сустав.

— Прикольно, — тихо произнес он.

— Что прикольно? — не понял Журналист.

— Похоже, на когти кровососа. У него три средних пальца намного длиннее остальных. Ими он, как правило, и наносит удар.

Гупи поднял руку, прижал к ладони мизинец и большой палец и тремя чуть согнутыми пальцами провел по стене.

— Кровосос? — Журналист опасливо поглядел во тьму. Далеко впереди горела еще одна тусклая лампа. Но, почему-то от этого не становилось спокойнее. Да и темнота, как будто, делалась от этого только гуще. — Откуда здесь кровосос?

— А кто говорит про кровососа?

— Ты.

— Я сказал только, что царапины на стене похожи на следы когтей кровососа. С таким же успехом здесь могли тащить какой-нибудь шкаф и зацепить краем стену.

— Но царапины три.

— Значит, тащили три шкафа. Или один шкаф, из которого торчали три гвоздя, — Гупи усмехнулся. — В любом случае, царапины старые.

Они пошли дальше.

— Зачем ты сказал про кровососа? — спросил Журналист.

— Привычка, — пожал плечами сталкер. — Все время приходится быть начеку и помнить об опасности. Иначе не выживешь.

— Как ты думаешь, мы долго пролежали в комнате пиров?

— Не знаю. У меня в животе пусто, как будто неделю не ел. И кофе хочется так, что застрелиться можно.

Гупи вспомнил том, что произошло с ним в том другом, иллюзорном мире, и усмехнулся. Странно, но раньше он даже и не задумывался о том, какую огромную роль в жизни человека играют мечты.

Возле следующего светильника двери были с обеих сторон коридора. Обе железные, глухие. На той, что слева, краской, по трафарету был нарисован номер «279». На другой кто-то от руки, наискосок, белой краской написал «ГРИБЫ!!!». И дважды подчеркнул.

— Как, по-твоему, на что все это похоже? — спросил Журналист.

— Что именно? — уточнил Гупи.

— Место, где мы сейчас находимся.

— На бункер Гитлера в конце войны. Когда все, кто хотели, приняли яд. А остальные разбежались.

— Но мы ведь сейчас под АЭС?

— Ну, где-то так.

— И мы видели Монолит.

— Мы видели то, что приняли за Монолит, — уточнил сталкер.

— Но ведь что-то там было!

— Было. Что-то, что едва не выжгло нам мозги.

— Ты слышал о проекте «О-Сознание»?

— Ну, в Зоне о нем каждый что-то слышал. А кто ничего не слышал, тот что-нибудь придумал.

— Я видел документы, относящиеся к проекту «О-Сознание».

— А ты знаешь, сколько народу уверены, что видели летающие тарелки?

— Ты мне не веришь?

— Не в этом дело, — Гупи на ходу перекинул палку в левую руку, а правой почесал под лопаткой. — Проект «О-Сознание» — это один из расхожих мифов Зоны. Такой же, как Черный сталкер. Или — Зов Зоны. Поэтому я не удивлюсь тому, что кто-то занялся подделкой документов, якобы имеющих отношение к этому проекту. Чтобы потом загнать их за хорошую сумму какому-нибудь любителю загадок и тайн. Ну? Скажи, что я не прав. Кто продал тебе эти документы?

Журналист не стал отвечать на этот вопрос. Вместо этого он сказал:

— Но, согласись, место, где мы сейчас находимся, не похоже на атомную станцию.

— Я понятия не имею, как должна выглядеть атомная станция снизу, — ответил на это сталкер.

— И что, тебе это нисколько не интересно?

— Интересно, не интересно, — Гупи взмахну железным штырем, словно дирижер своей палочкой. — Вот найдем Главного — он расскажет, где мы находимся.

— А если не скажет?

— Скажет! — уверенно заявил Гупи. — Куда он, грязь радиоактивная, денется.

Коридор плавно уходил вправо. Это было бы почти незаметно, если бы он был полостью освещен. А так сразу было видно, что светильники не висят в ряд, один за другим, а будто в какой-то момент сами собой загораются.

Журналист высказал предположение, что коридор может быть замкнут в кольцо. Гупи не стал с этим спорить. При этом сталкер был твердо уверен, что прежде, чем круг замкнется, они найдут Главного. А вот у Журналиста начали появляться сомненья. Они миновали уже десятка полтора дверей. И каждый раз Гупи уверенно говорил, что эта не та дверь, которая им нужна.

Журналист думал, что сталкер полагался на свою интуицию. Хотя он понятия не имел, что это такое. А сталкер, между тем, точно знал, какая дверь им нужна. И когда они подошли к ней, уверенно указал на дверь пальцем.

— Ну, конечно, — взглянув на дверь, кисло скривился Журналист.

На серой плоскости большими синими буквами было красиво написано «Главный».

— Когда мы с этим Главным, трель его, выходили из комнаты, я обернулся и увидел надпись, — сказал Гупи.

-Так чего же сразу не сказал? — с укоризной посмотрел на него Журналист.

— Зачем? — пожал плечами сталкер — Разве это что-то меняет?

Он взял железный штырь руками за оба конца, крепко сжал кулаки и потянул руки.

— Позволь, я это сделаю, — Журналист положил ему на плечо ладонь. — Если ты проломишь Главному голову, от него не будет никакого проку.

— Справишься?

— Конечно.

Излом показал сталкеру другую руку — мускулистую, похожую на клешню.

— Хорошо.

Гупи осторожно взялся за дверную ручку, едва заметно надавил на нее и сразу понял, что дверь не заперта.

Он посмотрел на Журналиста и коротко кивнул.

Получив ответный кивок, он одним движением распахнул дверь настежь и, освобождая излому проход, прижался спиной к дверному косяку.

В комнате было светло. Очень светло по сравнению с коридором. Человек, называющий себя Главным, сидел за столом, спиной к двери. Перед ним был включенный компьютерный монитор. Одной рукой Главный держался за мышку, другой сжимал надкушенный шоколадный батончик. Похоже, он не чувствовал ни малейшей опасности. И не ожидал никакого подвоха.

Когда распахнувшаяся дверь ударилась о стену, он только вздрогнул, но даже обернуться не успел. Ворвавшись в комнату, излом схватил его своей клешней за шею и сдернул со стула.

— Только дай мне повод и я сверну тебе шею, — зловеще прошептал он.

— Куртуазно, — усмехнулся сталкер, захлопнул дверь и повернул головку замка.

Так, на всякий случай.

Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin