« вернуться к списку романов



Отсчитав ровно тридцать две ступени вниз по легкой раскладной лестнице, пристроенной к стенке расширяющегося к низу квадратного колодца, профессор Майский ступил на первую площадку Лабиринта. У стен, освещенных яркими софитами на высоких треногах, стояли сборных металлических стеллажи, заставленные электронной аппаратурой, провода от которой тянулись в глубь проходов. Возле каждого из трех квадратных проемов, за которыми начиналась территория неведомого, стоял десантник в серой полевой форме и лихо сдвинутом на ухо пятнистом берете. На плече - ручной автоматический трассер, на поясе - широкий обоюдоострый нож в кожаных ножнах, кобура с пистолетом и три виброгранаты. Не люди, а манекены.

Майский недовольно поморщился. Еще до начала работ он долго спорил с полковником Глантом, пытаясь убедить его в том, что присутствие военных на первой площадке Лабиринта совершенно излишне. По мнению профессора, солдаты только занимали свободное пространство, которого здесь и без того было не слишком много. А, случись что, им вряд ли удалось бы ускорить процесс эвакуации научного персонала, работающего в Лабиринте. Но полковник Глант был непреклонен, - у него имелись собственные представления о том, как именно следовало обеспечивать безопасность проводимых в Лабиринте работ, и мнение на сей счет кого-либо из штатских его совершенно не интересовало. А в соответствии с установленным порядком работы экспедиционной группы, оспорить мнение полковника Гланта относительно тех или иных мер безопасности мог только руководитель экспедиции, который в данной ситуации был на стороне полковника.

Десантники стояли широко расставив ноги, положив руки на кожаные ремни. Застывшие в полной неподвижности, в свете ярких софитов, почти не дающем полутонов и теней, они казались похожими на экспонаты музея восковых фигур. Причиной того, что при первом взгляде на десантников каждому из них можно было с легкостью поставит диагноз "кататонический ступор", была чрезвычайно проста и очевидна для каждого, - одна из пяти видеокамер, установленных на площадке, вела передачу на экран в кабинете полковника Гланта. А чего полковник Глант абсолютно не терпел, так это расхлябанности и разгильдяйства. "Солдат начинается с выправки!", - любил повторять он как по случаю, так и без такового.

Стараясь не обращать внимание на безмолвное присутствие военных, Майский подошел к технику, снимавшему показания с системы автоматического слежения.

-Ну, как дела?

-Все то же самое, - техник спрятал в нагрудный карман голубой форменной куртки электронный блокнот и указательным пальцем поправил на носу перекладину старомодных очков в металлической оправе. - Мы так и не смогли извлечь кабели из стены, перекрывшей первый проход после пятой развилки. И концов их обнаружить по-прежнему не удалось.

-А что показывают приборы?

-Стандартные параметры, использованные при калибровке. Никаких отклонений от нормы.

-Следовательно, кабели не обрублены и датчики на их активных концах продолжают работать, - Майский в задумчивости поскреб ногтем указательного пальца висок. - Интересно, где они сейчас находятся?

Профессор Майский имел невысокий рост и тщедушное телосложение. Не так давно ему стукнуло сорок пять лет, но седые волосы с глубокими залысинами на висках, глубокие морщины на узком лбу, вялые губы и дряблая кожа делали его лет на пять-семь старше своего возраста. Все эти мелкие недостатки, включая оттопыренные уши с приросшими мочками, легко можно было исправить с помощью нейропластики и энзимотерапии, но Антона Майского подобные вещи не интересовали. Он относился к своему телу как к аппарату, позволяющему нормально функционировать мозгу - той единственной части человеческого организма, которая, по мнению Майского, действительно чего-то стоила. Деталью портрета, которая мгновенно приковывала к себе внимание каждого, кто впервые встречался с Майским, были огромные серые глаза, всегда горевшие удивительным внутренним светом. Правда, если одни считали это признаком гениальности, то другие полагали, что это явный симптом латентного безумия.

Представляя собой классический тип холерика-экстраверта, Майский был необычайно тяжел в общении. В любой момент самого что ни на есть мирного разговора он мог неожиданно взорваться и наговорить своему собеседнику такого, от чего при иных обстоятельствах и сам бы пришел в ужас. Просить же извинения он не только не умел, но еще и не желал делать этого по принципиальным соображениям, считая почему-то, что извинения унижают не только того, кто их приносит, но и того, кому они адресованы.

Но лучшего организатора исследовательских работ, чем Антон Майский, наверное, просто не существовало. Он умел мгновенно ухватить суть любой проблемы и сходу мог предложить с десяток возможных путей ее решения. Он помнил каждое поручение, которое давал своим подчиненным и неизменно требовал полного отчета о выполнении. Он отличался широкими познаниями в науках, смежных с той, которой занимался сам, был высоко эрудирован и имел память, которая превосходно заменяла ему справочную информационную систему. Единственным его недостатком, как исследователя, было то, что любой прибор или аппарат, к которому он прикасался, мгновенно выходил из строя. Поговаривали даже, что Майский именно потому и расширил свою память до невиданных пределов, что не мог пользоваться электронным блокнотом.

-Что нового у картографов? - спросил Майский, перейдя к технику, работавшему у соседней приборной стойки.

Техник тяжело вздохнул и включил плоский экран, установленный на третьей полке.

-Это вчерашняя съемка местности.

На экране появился сеть коридоров, ветвящихся, словно крона запутанного генеалогического древа, произрастающего от единого корня.

Для того, чтобы взглянуть на экран, Майскому пришлось приподняться на цыпочки.

-А это результаты сегодняшней съемки.

Техник тронул пальцем светоячейку, и на экране появилась еще одна схема, наложенная на первую. Для наглядности схемы была выполнены разными цветами: синим и красным. Общим у них было только начало. После первой же развилки коридоры на обеих схемах расходились в разных направлениях, чтобы никогда уже больше не встретиться.

-Какой проход? - спросил Майский.

-Второй, - ответил техник. - По первому и третьему результаты похожие: ни одна из схем, снятых в течении пяти дней, ни разу не повторилась. После вчерашней проверки по программе Новицкого я готов признать, что в ветвлении коридоров и порядке образования вертикальных колодцев не просматривается никакой системы.

-Система имеется непременно, - Майский вновь в

задумчивости тронул висок указательным пальцем. - Только мы

пока не можем ее уловить.

Майский был уверен в том, что Лабиринт имеет искусственное происхождение. А это, в свою очередь, означало то, что он действовал по программе, заложенной в него безвестными техниками. Естественно, логика тех, кто создал Лабиринт отличалась от той, что пользовались люди. Именно поэтому исследователям никак не удавалось ухватить суть той системы, в соответствии с которой происходило изменение внутреннего пространства Лабиринта. Для того, чтобы разобраться с этим, так же как и с другими загадками Лабиринта, нужно было сначала понять, каким образом протекал мыслительный процесс его неведомых создателей.

В реконструировании способов мышления представителей внеземных цивилизаций, давно канувшей в Лету, Майский не знал себе равных. Для того, чтобы понять, как жили, во что верили и о чем мечтали те, о ком не сохранилось даже воспоминаний, Майскому порою было достаточно взглянуть лишь на осколок посуды, которой они пользовался. Но, как на зло, на тех участках Лабиринта, которые уже успели осмотреть, не было найдено ничего. То есть, вообще ничего: ни мусора, ни пыли, ни каких либо иных следов, оставленных теми, кто побывал здесь прежде. Пол, потолок и стены Лабиринта были покрыты полупрозрачным материалом неизвестного происхождения, с виду похожим на расплавленное стекло, но прочным настолько, что от него не удалось отколоть даже крупинки для проведения спектрального анализа. И тем не менее, Майский ни секунды не сомневался в том, что рано или поздно ему удастся найти ключ к пониманию тех закономерностей, на основании которых можно будет прогнозировать действия Лабиринта. Во всей Вселенной для профессора Майского существовал только один авторитет, которому он верил свято и безоговорочно - он сам, со своим опытом и интуицией ученого.

В отличии от шефа, техник придерживался иного мнения по поводу методов исследования Лабиринта. Однако, заранее зная, какова будет ответная реакция со стороны Майского, он не собирался его афишировать. Техник считал, что единственным человеком, который хоть что-то понимает в том, что происходит как в самом Лабиринте, так и вокруг него, является Иво Кийск, которого Майский и близко не желал подпускать к работе исследовательской группы. И, даже более того, техник был согласен с мнением Кийска, которое тот открыто высказывал при любой возможности: лучшее, что они могут сделать, это немедленно убраться с РХ-183 и никогда больше сюда не возвращаться.

-Где Дугин? - спросил Майский.

Техник внес изменения в программу, выведенную на экран, оставив только новая схема проходки Лабиринта, на которой ярко-оранжевыми точками были обозначены местоположения исследователей, который сейчас находились в проходах.

-Вот он, - техник указал световым пером на точку, помеченную цифрой четыре. - Возвращается. Будет здесь минут через пять-семь.

Майский коротко кивнул.

-Есть результаты по запуску в Лабиринт автоматических курсопрокладчиков?

-Неутешительные, - техник вновь сменил картинку на экране.

Глядя на то, как мучается перед экраном Майский, вытягивая шею и балансируя на кончиках носков, он хотел было предложить шефу встать на металлический поддон, задвинутый под стеллаж, но, подумав, решил, что тот не только не оценит заботы, но еще и, чего доброго, взорвется, как переспевший помидор, ударившийся о бетонную стену.

-Два курсопрокладчика пропали бесследно, - приступил к объяснениям техник. - Один спустя восемь минут после начала работы, другой - через двадцать две минуты. Третий остановился, - техник указал световым пером на черный крестик на схеме, - и не реагирует ни на какие команды. С четвертым случилось и вовсе что-то странное. Вот он, - техник указал на еще один черный крестик, прыгающий, как кузнечик, из стороны в сторону в пределах квадрата со сторонами длиною примерно в сантиметр. - Связь с ним устойчивая, но непонятно, каким образом он оказался заперт в крошечной камере, о существовании которой мы даже не подозревали до тех пор, пока не понял, что не можем вывести из нее курсопрокладчик.

Майский хмыкнул как-то очень уж неопределенно и посмотрел на техника так, словно подозревал его в саботаже.

-Начальных хода три, почему же вы использовали четыре курсопрокладчика?

-Четвертый был запущен во второй проход после того, как вышел из строя первый автомат.

-Приготовьте еще три курсопрокладчика, - распорядился Майский. - Запуск завтра утром, в девять ноль-ноль.

-Понятно, - техник сделал пометку в своем электронном блокноте. - Программу оставить прежнюю?

-Да, - кивнул Майский. - Поиск ближайшего выхода из Лабиринта.

Наклонив голову, Майский прислушался. Из первого прохода доносились приглушенные звуки, похожие на фальшивое пение.

-Дугин, - улыбнулся техник.

Пение сделалось громче. Примерно через полминуты из прохода появился человек, одетый в стандартную голубую униформу исследовательской группы. Внешность его совершенно не соответствовала классическому типу научного работника: на вид ему было около сорока, он был высок, широк в плечах, лицо у него было круглым, с тяжелой нижней челюстью и выступающими скулами, черные волосы без малейших признаков седины, были коротко острижены и топорщились на затылке ежиком.

Привычным движением отстегнув закрепленный на вертикальной стойке карабин с тонким пластиковым тросом, уходящим в закрытую пластиковым кожухом катушку, висевшую у него на поясе, Дугин широко улыбнулся всем присутствующим и, обратив особое внимание на Майского, широко раскинул руки в стороны, так, словно собираясь заключить профессора в объятия.

-Порядок, Антон, - громогласно провозгласил он. - Скоро мы начнем получать ответы на наши вопросы.

Наверное, только тренированные десантники не вздрогнули, когда звуки зычного голоса, отразившись от стен, раскатились по замкнутому пространству площадки.

Дугин познакомился с Майским на корабле, доставившем экспедицию на РХ-183. Они не то чтобы сразу же поладили друг с другом, но сумели быстро найти общий язык, поскольку каждый не просто являлся признанным специалистом в своей области, но был еще и подлинным фанатиком, способным за работой забыть обо всем на свете. К тому же, Дугин был одним из немногих, кто сам подал заявку на участие в экспедиции и сумел убедить авторитетную комиссию в том, что он для нее сущая находка. Возможно, все дело было в том что, осваивая нейропрограммирование, - занятие, которое было по силам лишь очень немногим людям со сверхустойчивой психикой, - он заодно получил еще и диплом психолога. И он был уверен в том, что именно сочетание двух этих специальностей позволит разобраться в том, что же представляет собой Лабиринт: сложную самопрограммирующуюся систему или же просто автомат, задача которого сводилась к выполнению ряда простейших функций, смысл которых для людей оставался непонятным.

На "ты" Дугин обращался к Майскому вовсе не для того, что подчеркнуть свои особые отношения с руководителем исследовательской группы, - он обращался так ко всем, кого знал. И самым удивительным было то, что Дугинское "тыканье" никому не казалось хамством.

-Ты что-то уж очень весел сегодня, - Майский окинул Дугина оценивающим взглядом. - Выложишь все сам, или придется тебя пытать?

Широкое лицо Дугина расплылась в счастливой и вполне самодовольной улыбке.

-Помнишь тот раздел в отчете Кийска, где речь идет о

месте, которое он называет локусом? - Дугин подошел к Майскому и,

положив локоть на металлическую перекладину стойки, отчего

все приборы принялись лихорадочно мигать, посмотрел на шефа

сверху вниз. - Кийск еще утверждает, что через локус можно в

какой-то степени воздействовать на работу Лабиринт.

-Ты нашел локус?!

Майский уже понимал, что Дугин не зря завел разговор о локусе, но при этом все еще боялся поверить в такую удачу.

-Ага, - изображая смущение, Дугин потупился и ковырнул носком спортивных тапочек пол.

Он ожидал заслуженной похвалы от шефа. Но Майский, вместо того, чтобы по старинному обычаю троекратно облобызать героя и вручить ему памятный подарок, подпрыгнул на месте и негодующе проорал:

-Почему сразу не связался со мной!

Дугин от неожиданности подался назад, едва не опрокинув стойку с приборами.

-Постой, Антон...

-Какого черта "постой"! - взмахнул перед носом Дугина своими маленькими кулачками Майский. - Какой, к дьяволу, Антон! Обнаружив локус, ты должен был немедленно доложить об этом мне!

-А что я сейчас делаю? - на случай новой атаки Дугин выставил перед собой полусогнутую руку. - Ты думаешь, что добрался бы сюда быстрее, если бы знал, что я нашел локус?

В отличии от других коллег Майского, Дугин умел найти удивительно простые аргументы, которые могли заставить Майского задуматься и хотя бы на время умерить свой пыл.

-Хорошо, - ткнув пальцем в светоячейку, Майский вывел на экран последнюю по времени схему Лабиринта. - Где локус?

-Здесь, - Дугин отметил световым пятном точку в глубине переплетения ходов. - На втором уровне.

-На втором уровне? - глаза Майского вновь метнули

пригоршню молний в сторону подчиненного. - Я же ясно дал всем

понять, что пока мы занимаемся только первым уровнем! Мы даже

курсопрокладчики на второй уровень не посылаем!

-Выходит, я сработал лучше твоих курсопрокладчиков, - беспечно усмехнулся Дугин. - Как я слышал, все они встали, не выбравшись даже за пределы исследованной зоны.

-А фал! - Майский с размаха ударил рукой по коробке с тросом, висевшей на поясе Дугина. - Почему ты не оставил катушку в локусе? Как мы теперь найдем его?

-Успокойся, Антон, - Дугин обнял Майского за плечи и отвел его в сторону от стеллажа с приборами. - Если бы я оставил в локусе конец фала, то после очередного изменения внутреннего пространства Лабиринта, идя по тросу, мы рано или поздно наткнулись бы на глухую стену, из которой торчал бы этот самый фал. Такое уже случалось ни раз.

-Но локус!..

Дугин не дал Майскому договорить.

-По-твоему, я похож на идиота? - он вновь похлопал шефа по плечу. - Я оставил в локусе свой конектор, - Дугин поднял левую руку и оттянул рукав, демонстрируя пустое запястье, на котором обычно носил широкий наборный браслет из иридиевых пластинок. - Где бы он ни находился, я смогу связаться с ним через компьютер, имеющий выход на спутник.

-Мы и раньше делали попытки отслеживать изменения пространственной структуры Лабиринта, используя для этого квантовые маячки, - напомнил Майский. - Но они выходили из строя прежде, чем мы успевали понять, что происходит.

-Маячки, скорее всего, были физически уничтожены. Мы до

сих пор не знаем каким образом Лабиринт изменяет направление

и расположение своих ходов, но то, что при этом непременно

должно происходить искажение структуры пространства, мне

представляется бесспорным.

-А чем твой конектор лучше маячков?

-Тем, что я оставил его не в проходе, а в локусе, - Дугин заговорщицки подмигнул Майском. - Понимаешь, в чем тут разница?

Майский быстро провел тыльной стороной ладони по подбородку, как будто хотел проверить, насколько хорошо он сегодня утром побрился.

-Ты думаешь, локус не претерпевает никаких структурных изменений в момент, когда Лабиринт перестраивает себя. Верно?

-Самую суть ухватил, шеф, - Дугин щелкнул пальцами перед носом Майского. - Если в локусе находится система управления Лабиринтом, то он не может меняться вместе со всем Лабиринтом, - кто-то ведь должен контролировать процесс.

-Кийск в своем отчете писал, что локус в Лабиринте,

скорее всего, не один.

-И в этом я с ним совершенно согласен, - широко кивнул Дугин. - Лабиринт - это самая огромная самоуправляемая система из всех, с которыми нам когда-либо приходилось сталкиваться. И для того, чтобы осуществлять наблюдение за ним, конечно же, требуется ни один контрольный пункт.

Майский азартно хлопнул в ладоши.

-Наконец-то мы подцепили что-то стоящее! - забыв на время

о Дугине, Майский подбежал к технику, занимавшемуся

контрольными приборами. - У нас имеется готовый к работе

курсопрокладчик?

Техник поспешно кивнул.

-Немедленно запусти автомат в Лабиринт и проработай оптимальный маршрут к локусу, - Майский ткнул пальцем в точку на экране, оставленную световым пером Дугина. - К тому времени, когда группа соберется, маршрут должен быть выверен. Я не намерен терять время, петляя по Лабиринту.

Техник снова кивнули и тут же принялся за дело. Малейшее промедление могло быть расценено руководителем, как недобросовестность, а то и как откровенное манкирование своими обязанностями. А при вспыльчивом характере Майского, любой конфликт с руководителем исследовательской группы мог закончится для провинившегося не просто отстранением от работы, но еще и десятком-другим отрицательных баллов на служебной карточке, что далеко не лучшим образом скажется на дальнейшем продвижении по службе.

Тем временем Майский обратил свое внимание на второго техника.

-А ты вызови сюда группу Али-Бейни! Пусть тащат все свое оборудование!

Убедившись в том, что техники заняты делом, Майский многозначительно посмотрел на Дугина и еще раз хлопну в ладоши.

-Знаешь, что меня в тебе всегда умиляет, Антон? - ехидно улыбнулся Дугин. - То, что ты уверен в том, что при достаточной энергии и напоре можно пробить любую стену.

-Разве это не так?

-А что ты собираешься делать в соседней камере?

Майский недовольно поморщился. Его тип мышления идеально соответствовал требованиям, необходимым для решения конкретных научных задач. Когда же нужно было продираться сквозь дебри логически противоречивых и необлеченных в конкретную форму абстрактных образов, Майский испытывал почти физическое страдание, чувствуя как мозг его начинает рассыпаться на тысячи крошечных ячеек, каждая из которых пытается решить задачу самостоятельно. Именно поэтому Майский никогда не читал художественную литературу, - он не мог взять в толк, для чего людям нужно снова и снова объяснять то, что и без того должно быть понятно каждому здравомыслящему человеку. По мнению Майского десяти Моисеевых заповедей было вполне достаточно для того, чтобы регламентировать нормальные взаимоотношения между людьми.

-Давай без метафор, - с тоской посмотрел он на своего собеседника. - Что конкретно ты предлагаешь?

-Локус, как и описывал в своем отчете Кийск, имеет форму равнобедренного треугольника. В центре его установлен куб, выполненный из абсолютно черного материала, подобного которому мне лично видеть не доводилось. Выемка с одной из сторон куба, делает его похожим на грубое каменное кресло. Кийск указывает в своем отчете, что этот куб является своеобразным интерфейсом, через который можно как вводить в систему локуса новую информацию, так и извлекать из нее ту, что в ней заложена. Именно на этом месте я и оставил свой конектор.

Дугин сделал многозначительную паузу, ожидая, что скажет Майский.

-Ты хочешь попытаться использовать конектор для того,

чтобы вытянуть из локуса содержащуюся в нем информацию, -

глаза Майского сверкнули охотничьим азартом, как у голодного

волка, подобравшегося на расстояние всего одного прыжка к

ничего не подозревающему зайцу.

-В точку! - щелкнул пальцами Дугин.

-Техник! - призывно взмахнул рукой Майский.

Все трое техников, находившиеся на площадке, одновременно посмотрели в его сторону.

-Отмените назначенный сбор группы Али-Бейни, - приказал Майский, сам не зная, к кому из техников в данный момент обращается, но будучи абсолютно уверенным, что распоряжение будет незамедлительно выполнено.

-Кстати, Антон, ты обратил внимание на флаг на мачте?

-Флаг на мачте? - непонимающе посмотрел на Дугина Майский.

- А что с ним случилось?

-Когда я спускался в Лабиринт, полотнище флага было растянуто и совершенно неподвижно. Оно казалось вырезанным из плотного картона.

-Ну и что? - безразлично пожал плечами Майский.

-Странно это как-то, - Дугин провел двумя пальцами по подбородку. - Ветра ведь нет. Да и на ветру флаг не стоит неподвижно.

-Должно быть, это связано с особенностями движения воздушных потоков, - легко отмахнулся от вопроса, который не интересовал его в данный момент, Майский. - Если бы я занимался метеорологией, то, возможно, и заинтересовался бы этим явлением.

Краткая информация о странном виде флага на мачте скользнула по периферии сознания профессора, не оставив никакого следа. Майский не имел привычки обращать внимание на мелочи.

* * *



Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin