Специалист из межзвездного Центра, занимающегося проблемами планет с примитивными формами правления, отправляется с новым заданием на планету, на которой он уже побывал несколько лет назад. Тогда, с целью предотвращения кровавого и бессмысленного бунта порабощенного народа против иноземных захватчиков, он, выдавая себя за странствующего философа, внедрил в массы новое религиозное учение о непротивлении злу. Вновь оказавшись на той же планете, он увидел, что его учение, прежде предававшееся гонениям и преследованиям со стороны власть имущих, ныне исправно служит им. А некоторые из его учеников, ставшие известными, благодаря славе учителя, сумели неплохо устроиться. Герой пытается выстроить линию своего поведения в новых, неожиданных для него условиях, не подозревая, что Центр направил его на планету с заведомо невыполнимым заданием, чтобы использовать, как разменную фигуру в сложной, многоходовой комбинации, цель которой становится ясна только в самом конце романа.

2001 год. «Эксмо» Первое и единственное издание. Псевдоисторическая фантастика.

Великий путь не называем.

Великое доказательство бессловесно.

Великая человечность нечеловечна.

Великая честность не блюдет приличий.

Великая храбрость не выглядит отвагой.

"Чжуан-Цзы".

Пролог.

Я открываю дверь и замираю на пороге огромного зала. Стены и своды его уходят куда-то вдаль, создавая впечатление бесконечности заключенного в них пространства. Конечно, это всего лишь иллюзия, создаваемая особыми оптическими свойствами покрытия и точно просчитанным пространственным расположением строительных панелей, - каждая из них установлена под строго определенным углом, позволяющим многократно отражать зеркальную глубину стен, не фиксируя при этом то, что находилось в самом зале. И, тем не менее, всякий раз, когда я стою на пороге этого зала, мне кажется, что я должен сделать шаг в пустоту. Когда я делаю первый шаг, на короткое, почти неуловимое мгновение у меня, словно при падении в бездну, перехватывает дыхание. Иллюзия пустоты настолько достоверна, что даже я, опытный ксенос, в первый момент неизменно воспринимаю ее, как реальность.

Порою мне кажется, что хранители умышленно создали в зале иллюзию убегающего простраства, с тем, чтобы каждый входящий в него работник Центра ощущал себя песчинкой, затерявшейся в бескрайних просторах Вселенной. Я, например, стоя на пороге зала, всегда вспоминал слова, произнесенные моим наставником, когда я впервые изъявил желание заняться работой ксеноса: "Не думай, что ты станешь всесильным творцом или вершителем судеб. Ксенос - это всего лишь инструмент, используемый Мирозданием с целью, которую сам он не всегда способен постичь".

Что там было на уме у хранителей, когда они проектировали и создавали Центр, - теперь уже точно не может сказать никто. К настоящему времени в живых не осталось ни одного из тех, кто когда-то впервые встретились с представителями ставшей ныне едва ли не легендарной космической сверхцивилизации. Да и происходила ли когда-либо подобная встреча в реальности? Если Кольцо Миров существует от начала Мироздания, то, следовательно, и Центр должен был возникнуть одновременно с ним. Откуда в таком случае появились сами хранители?

Со временем вопросы, связанные с возникновением Центра, с его местонахождением в пространстве и с тем, кто и каким образом направляет его деятельность, отошли для меня на третий план. Фактически, я вспоминаю о них только когда вхожу в зал. В конце концов, какая разница, кто и когда создал Центр? Если и существует некто, кому известны все механизмы управления работой Центра, то я с ним не знаком.

Мне лично работа в Центре дает чувство осознания собственного места во Вселенной, что, на мой взгляд, само по себе являлось достойной компенсацией за труд.

На миг задержав дыхание, я решительно хожу в зал. Шагов почти не слышно, хотя я старательно припечатываю подошвы к полу. Звуки глохнут и расплываются, словно покрытие пола, похожее одновременно на камень и на стекло, растворяя, впитывает их в себя.

Зал кажется пустым. Однако, пустота эта столь же обманчивой, как и бесконечная глубина зала, - невидимые стены скрывали в себе огромное число таких же невидимых поворотов и ниш.

Место это грандиозное и величественное, но... Не люблю я его почему-то.

Когда я еще только начинал работать ксеносом, кто-то из моих более старших и опытных коллег сказал, что главным моим достоинством является умение ждать. В то время это было сказано просто в шутку, однако сейчас сказаные ненароком слова неожиданно приобрели вид пророчества: спустя долгих пятнадцать лет я снова дожен вернуться к работе на Тессе-3. Но уже с новым руководителем проекта...

Оглядываясь по сторонам, я прохожу к центру зала. Находящаяся там огромная трехмерная схема Кольца Миров - единственное местом в зале, видимое из любой его точки.

Проникнув взглядом сквозь сплетение ветвящихся линий, опутывающих пространство схемы, я нахожу небольшой голубовато-зеленый шарик, - мир, значащийся в каталоге Центра под условным именем Тесса-3. Восприняв мой взгляд как запрос, схема увеличивает и приближает изображение. Рядом с Тессой-3 остаются только те миры, которые объединяет с ней ближайшая событийная волна, направленность и сила воздействия которой обозначается интенсивностью окраски связывающих их линий. Рядом с Тессой-3 прямо в воздухе появляется развернутое меню, воспользовавшись которым можно сделать запрос по любому предмету, имеющему отношение к данному миру.

О Тессе-3 мне известно едва ли не больше, чем всему банку данных Центра, поэтому я мысленно даю команду отменить запроса, и схема мгновенно приобретает первоначальный вид.

В который уже раз я думаю о том, что укоренившееся и давно ставшее для всех привычным название "Кольцо Миров" совершенно не соответствует действительности. И кому только такое могло прийти в голову? То, что было представлено на схеме, скорее уж напоминает перепутанную и смятую в комок низку бус. Нитью же, связывающей между собой 156 миров, разбросанные по Вселенной, обитатели большинства из которых даже и не подозревают о существовании своих соседей, является событийные волны. И в данном случае название с убийственной точностью определяет суть явления. Это именно волны, которые продвигаются от мира к миру, набирая силу и накапливая разрушительную мощь, способные, не будучи вовремя остановленными, превратиться в сметающее все на своем пути стихийное бедствие.

Понять природу данного явления не так-то просто. Я, например, даже и не пытаюсь. Но вот законы распространения событийных волн и их взаимодействия с событиями, происходящими на местах, изучены досконально. Хотя, следует заметить, основная заслуга в этом принадлежит все тем же хранителям.

Мне же, как и подавляющему большинству других штатных сотрудников Центра, не имеющему прямого отношения к анализу возможных последствий прохождения событийной волны, известно только то, что она представляет собой некий мощный космогонический фактор, действующий на подпространственном уровне. Объясняя принцип его действия неспециалистам, астрофизики обычно используют в качестве наглядного примера принцип домино. Перемещаясь от мира к миру, событийная волна вызывает цепь разрушительных явлений, как на природном, так и на социальном уровне. Фишки падают одна за другой, а событийная волна при этом вбирают в себя заложенную в них потенциальную энергию. При бесконтрольном развитии процесса событийная волна имеет постоянную тенденцию к усилению своей разрушительной мощи. По прогнозам аналитиков Центра все планеты, входящие в Кольцо Миров, были бы полностью уничтожены в течении 150 лет, если бы в свое время хранители не научились создавать буферные зоны на пути следования событийных волн с тем, чтобы отвести их энергию в иное, безопасное русло.

Поскольку Кольцо Миров до сих пор существовало, можно сделать вывод, что хранители и сами неплохо справлялись с этой задачей. Но почему-то в конце концов они создали Центр и передали контроль за распространением событийных волн выбраным ими для этой цели представителям планет, входящих в Кольцо Миров. Подлинную причину этого своего решения, они, как обычно, не стали никому объяснять. Должно быть, в нем присутствовала какая-то логика, понятная лишь сами хранителям. Я, например, склонен считать, что хранители попросту устали от необходимости постоянно делать выбор между большим и меньшим злом. Простым же смертным подобный выбор дается куда легче. Хотя не всем и не всегда. Аналитикам, работающим в Центре легко просчитать сколько жизней в условном для них мире А спасет гибель всего-лишь одного человека в таком же условном мире В. Но никто не спрашивает ксеносов, работающих не со статистическими данными, а с живыми людьми, каково им наблюдать за тем, как умирает человек, и не только ничего не предпринимать при этом, но и следить за тем, чтобы гибнущему не смог оказать помощи кто-то иной...

В древности говорили, что для одобных испытаний нужно иметь стальные нервы и каменное сердце... Для нашей работы лучше вообще ничего не иметь: ни нервов, ни сердца, ни чувств, - только разум, холодный и рассудительный, способный просчитать последствия любого совершаемого действия на десять ходов вперед.

-Ксенос Иоахим Граис...

Человек подошел ко мне сзади совершенно беззвучно и, наверное, думает, что оставался незамеченным до тех пор, пока не подал голос. Но я давно уже чувствовую присутствие у себя за спиной постороннего. Однако оборачиваюсь только тогда, когда он назвает меня по имени.

В двух шагах от меня стоит, едва заметно улыбаясь, руководитель проекта Аджи Кричет. Он примерно одного со мной возраста. И даже в наших внешних обликах, наверное, можно подметить нечто общее. Мы оба худощавы, но крепко сложены. Но если я всегда держусь прямо, расправив плечи, то Кричет заметно сутулится. Лицо Кричета, как и мое, чуть вытянуто, но черты - более резкие и глубокие. Как и я, он носит длинные волосы. Но мои светлые, чуть рыжеватые волосы разделены прямым пробором и свободно падают почти до самых плеч, а черные волосы Кричета аккуратно зачесаны назад и перехвачены на затылке тонким, почти незаметным, таким же черным шнурком. Не мене тщательно Кричет следит и за лицом, - черная дуга умело подправленных усиков сливается с небольшим клинышком волос на подбородке. Сколько знаю Кричета, он все время выбирает для себя одежду черного цвета: узкие брюки, тонкий, облегающий фигуру свитер с воротом под самое горло и короткий пиджак с широкими отворотами и накладными карманами.

-Изучешь поле предстоящей битвы? - Кричет взглядом указывает на схему у меня за спиной.

Похоже, улыбка его означает тонкую иронию... Что ж. если он хочет считать себя невероятно остроумным...

Я только пожимаю плечами и ничего не отвечаю. Не имею привычки отвечать на неконкретные вопросы.

Среди работников Центра не принято выяснять друг у друга, кто к какой расе принадлежит. Естественно, в дружеских беседах кто-то порою вспоминает о родной планете. Но большинство предпочитает хранить на этот счет молчание. В особенности это касается гуманоидов, которых в Центре подавляющее большинство. Поскольку, никаких особых предписаний на этот счет не существует, можно предположить, что люди просто не хотят отягощать дополнительной моральной ответственностью своих товарищей, которым завтра, возможно, предстоит выполнять задание на планете, являющейся родиной кого-то из них. К сожалению, задания эти далеко не всегда бывают спокойными и приятными...

Я не знаю доподлинно, какая планета из Кольца Миров являтся родиной Кричета, но, общаясь с ним, постоянно ловлю себя на подсознательной, не поддающейся логическому объяснению уверенности в том, что это не Земля.

-Я пригласил тебя для того, чтобы поговорить о проекте, - не дождавшись ответа на свой вопрос, произносит Кричет.

-Почему именно здесь? - Я рукой обвожу кажущееся бесконечным пространство зала. - Можно было встретиться в кабинете. -Атмосфера этого зала настраивает меня на деловой лад, - по тонким губам Кричета скользит тень улыбки. - А чем тебе не нравится это место? По-моему, Бесконечноть - это самое прекрасное и одновременно загадочное, что есть во Вселенной.

Я снова ничего не отвеяаю.

Плавным, едва ли не манерным движением руки Кричет приглашает меня пройти к одной из пристенных ниш, и, чуть припадая на левую ногу, направляется следом за мной.

В нише находился небольшой круглый столик, - полупрозрачная плоскость, висящая прямо в воздухе, - и два таких же круглых стула с узкими спинками.

Войдя в нишу, я сажусь на стул и складываю руки на коленях. Кричет остается стоять. Он занимает место напротив меня и опирается руками о край стола.

-Я вижу, ваятели уже поработали над твоим образом, - произносит он, скользя взглядом по моему лицу.

-Я доставил им не так много хлопот, - непроизвольным автоматическим движенем я поднимаю руку и касаюсь пальцами щеки. - Оказалось достаточно двух сеансов для того, чтобы убрать незначительные следы возрастных изменений.

-Да, - кивает Кричет с удовлетворенным видом. - Сейчас ты выглядешь точно так же, как и 15 лет назад, вернувшись с Тессы-3.

-Признаться, я был против устранения возрастных изменений, - говорю я. - Человеку свойственно стареть.

-Это во время своего первого посещения Тессы ты играл роль простого странствующего проповедника, - усмехается Кричет. - С тех пор ты превратился для жителей Йера в легендарную личность. Странно было бы, если бы мудрец, несущий Слово Поднебесного, выглядел так, словно прожил обычную земную жизнь.

Я считаю своим долгом согласиться:

-Должно быть, ты прав, - произношу я уверенно, глядя на Кричета. -У тебя нет никаких сомнений? - Левая бровь Кричета слегка приподнимается, как будто я сказал совсем не то, что он рассчитывал о меня услышать.

-Только одно, - отвечаю я, по-прежнему не отводя взгляда в сторону. - Почему от руководства операцией на Тессе-3 был отстранен Месс-ди-Месс?

-Не отстранен, а переведен, - деликатно поправляет меня Кричет.

-И все же, в чем была причина?

-Месс-ди-Месс прекрасный специалист, - произносит Кричет тоном наставника, которому приходится объяснять прописные истины нерадивому ученику. - Его знания и опыт понадобились на ином, более сложном и ответственном участке работы.

-Месс-ди-Месс знаком с условиями работы на Тессе, - стараясь не перегнуть палку, я все же продолжаю настаивать на более конкретном ответе.

-Вне всякого сомнения, - соглашаясь с этим утверждением, Кричет слегка наклоняет голову. - Операция по созданию буферной зоны на территории Йера, которую вы с ним провели, была не только профессиональна, но и в высшей степени виртуозна. Обычно для достижения подобной цели требуются усилия не одного десятка ксеносов, а ты смог справиться с ней практически в одиночку. Именно поэтому и наша новая операция была спланирована по той же самой схеме, что использовал в свое время Месс-ди-Месс.

-Пятнадцать лет назад все вышло само собой, - говорю я. - Первоначально в мою задачу входило только изучение возможных последствий прохождения событийной волны через территорию Йера.

-Но, когда Месс-ди-Месс понял, что там может быть создана плотная буферная зона, он не упустил возможности воспользоваться этим!

-Импровизация, - пожимаю я плечами, не желая придавать этому слишком большого значения.

В свое время, после успешного завершения первой стадии операции мы с Месс-ди-Месс уже в достаточной мере наслушались возвышенных дефирамбов.

-Блестящая импровизация! - Кричет вскидывает руку с вытянутым вверх указательным пальцем. - Но на этот раз, - он снова улыбается, - это будет уже не импровизация, а тщательно просчитанный и выверенный план, - Кричет наклоняет голову к левому плечу. - Я вижу, у тебя все же остались какие-то сомнения?

-Почему снова Йер? Я слышал доводы комиссии и читал статьи проекта, и все же... Йер уже пятнадцать лет служит буфером для событийной волны. Срок достаточный долгий. Пора предоставить йеритам право самим выбирать свою судьбу.

-Этот вопрос уже обсуждался на общем собрании аналитической и оперативной групп. - Мне кажется, что Кричет разочарован моими словами. Ему, как будто, лень вновь, в который уже раз приводить одни и те же, прекрасно всем известные доводы. - Тебе не хуже, чем мне, известно, что уже велась работа по подготовке новой буферной зоны на Тарке-1. Но непредвиденный всплеск событийной волны на Саркане не оставил нам времени для завершения начатого. Теперь только буфер на Тессе-3 может спасти от разрушительного воздействия событийной волны Крак-6, Инсмур и Маскар-4. Это во-первых, - Кричет демонстрирует мне свой указательный палец с длинным блестящим ногтем. - Во-вторых, - Кричет выбрасывает из сжатого кулака средний палец. - Воздействие, которое мы в свое время оказали на Йер, было минимальным. И, на мой взгляд, сыграло положительную роль в истории этой страны. К тому времени Йер уже находился под властью Кахимской империи. Мощного организованного сопротивления захватчикам со стороны раздробленных родовых кланов йеритов ожидать не приходилось. Отдельные же восстания ни привели бы ни к чему, кроме бессмысленных жертв. Месс-ди-Месс, со свойственной ему прозорливостью, сумел найти то единственное, что объединяло всех йеритов, и с помощью чего можно было воздействовать одновременно на все население Йера. Это была вера йеритов в единого бога, которого оин называют Поднебесным. Именно поэтому религиозно-философское учение о Пути к Поднебесному, которое ты распространил среди них, было безоговорочно воспринято практически всем населением Йера. Постой! - Взмахом руки Кричет остановливает меня, когда я попытаюсь возразить. - Я догадываюсь, что ты хочешь сказать. Идеи, которыми ты увлек йеритов, - непротивление злу, воздаяние за совершенное зло, награда за долготерпение и прочее, - сами по себе совсем неплохи, но в конкретной ситуации они позволили Кахимской империи упрочить свою власть над порабощенным народом. Верно?

Я молча киваю. Кричет говорит с таким воодушевлением, напором и азартом, что мне ничего иного и не остается, как только слушать его, не перебивая.

-А я тебе скажу, - продолжает Кричет. - Что, если бы йериты не смирились со своим положением, то власть империи, лежащая на их плечах тяжким гнетом, превратилась бы в жестокий террор. Тебе ведь известна история Тессы-3. Вспомни, как за пять лет до завоевания Йера поступила Кахимская империя с Буссаром, жители которого объявили захватчикам войну до полного уничтожения. Кахимцы отказались от открытого сражения. Они согнали сотни тысяч рабов, среди которых были те же буссарцы, и перекрыли русло огромной реки, орошающей земли Буссара. Через два года Буссар, в результате неурожая и последовавшего за ним голода, лишился двух третей своего населения. Остальных уничтожили вошедшие на территорию Буссара имперские легионы. То же самое ожидало бы и Йер. Так что можешь считать, что ты не только предотвратил новый всплеск событийной волны, но и спас жителей Йера от поголовного уничтожения.

-Йер уже никогда не станет прежним.

-В мире не существует постоянство, - как будто сожалея о такой оплошности природы, разводит руками Кричет. - Пятнадцать лет назад буферной зоной, способной остановить событийную волну, могло стать только единое государство с твердой властью на территории Йера. Поскольку в то время в Йере, по сути, не существовало никаких единых для всей страны государственных структур, властные полномочия на его территории могли осуществить только люди, пришедшие извне. Это обернулось для Йера властью Кахимской империи. Вашей с Месс-ди-Мессом несомненной заслугой является то, что вы смогли сделать власть империи в Йере прочной, как никогда, не прибегая к жесткому воздействию на местное население, - Кричет снова опирается рукой о край стол и подается вперед. - Йериты были готовы к тому, чтобы воспринять идею власти, данной от бога. Они только ждали, когда кто-нибудь достаточно убедительно скажет им об этом. В противном случае, тебе вряд ли удалось бы одному убедить в этом целую страну... Или ты и с этим не согласен?

-Я считал, что решающую роль в этом сыграла та часть проповедуемого мною учения, в которой речь шла о том, что любой человек может выбрать свой Путь к Поднебесному и идти по некму, вне зависимости от внешних условий, - говорю я.

-Это всего лишь две стороны одной медали, - мягко улыбается Кричет. - Государство может уничтожить человека, но не способно властвовать над его душой. Весьма убедительно, следует признать. В особенности для рабов, у которых помимо души ничего больше не осталось... Хотя, может быть, кроме души ничего и не надо? - Лукаво добавляет он и улыбается, сияя глазами, довольный своей шуткой.

-Для того, чтобы сохранить даже просто душу, требуется приложить немало усилий.

-Должно быть, слишком уж много, - Кричет усмехается. Слегка, чтобы случайно не задеть моего самолюбия. - Иначе, чем еще объянить, что, когда ты угодил в тюрьму и тебе грозила смертная казнь, ни один из твоих учеников не попытался освободить тебя?

-У них была иная миссия, - сухо отвечаю я. Разговор об учениках был мне неприятен, хотя я, пожалуй, и сам не могу объяснить, почему именно. - Они должны были продолжать нести мое учение своему народу.

Должно быть, мой ответ не удовлетворяет Кричета, но он решает не ввязываться в спор.

-И первое время у них это неплохо получалось, - говорит Кричет. - В особенности преуспел один из них, по имени Сирх. Двое других, Федр и Гристин, покинули Йер и продолжали проповедовать твое учение в других странах. Удивительно, но там учение, сориентированное, в первую очередь, на жителей Йера, так же нашло немало приверженцев...

-Учение, разработанное Месс-ди-Мессом, достаточно универсально. Я думаю, оно могло бы найти приверженцев не только на Тессе-3, но и на других планетах.

-Ну, мы все-таки не миссионеры, а работники Центра, - усмехается Кричет, принимая мои слова за шутку. - И сейчас нас интересует, главным образом, Сирх. Вскоре после того, как ты покинул Йер, в народе его стали называть твоим приемником. Ему, конечно же, не хватало твоего умения творить чудеса и ореола мученика, но, тем не менее, проповедником он был неплохим. Кахимский наместник, находившийся в то время в Йере, почему-то решил, что учение, провозглашенное тобой и проповедуемое Сирхом, представляет угрозу для власти империи. На последователей Сирха начались гонения. Одно время Сирх даже был объявлен врагом империи номер один и за его голову была назначена награда. Подобные действия наместника играли нам на руку. Давление Кахима на Йер усиливалось, а, следовательно, и буферная зона, становилась более плотной. Все изменилось шесть лет назад, когда в Йер прибыл новый наместник по имени Центий Офр. Человек он оказался весьма проницательный и умный, и очень скоро понял, что проповедуемое Сирхом учение не только не представляет собой никакой угрозы, но, напротив, облегчает жизнь наместника Кахимской империи. Он разыскал Сирха и, окружив его почестями и лаской, сделал своим официальным идеологом, - Кричет снова усмехается и слегка качает головой из стороны в сторону. - Слаб человек. Видно, надоело Сирху бродяжничать в нищите. Взалкал он богатства, власти и официального признания. А наместник, таким образом, взял под свой контроль наиболее крупные общины последователей Сирха по всей стране. Но абсолютно верный ход со стороны Кахимского наместника оказался губительным для нашего проекта. С того момента, как Сирх начал свободно разъезжать по стране со своими проповедями, буферная зона на территории Йера стала медленно, но неумолимо разрушаться. Сейчас там действуют одновременно два фактора. С одной стороны, ослабло давление на Йер со стороны Кахимской империи. После убийства императора Карадоса Четвертого на престол взошел его племянник Милитек, - правитель бездарный, но амбициозный. Успокоенный миром, царящим в Йере, он вывела оттуда большую часть армии, перебросив ее на новые фронты. Одновременно с этим народ Йера начал разочаровываться в проповедуемом Сирхом учении. Причина этого кроется, главным образом, в том, что Сирх, получив одобрение и поддержку наместника, не только не попытался этого скрыть, но напротив, стал бравировать своей близостью к обличенному властью представителю Кахима. Точно так же он начал выставлять на показ и внезапно свалившееся на него богатство. Возможно, он считал, что признание со стороны наместника сыграет ему на руку, укрепив веру простого народа в истиность его учения, - теперь он уже считает учение о Пути к Поднебесному своим! - с которым не смогла совладать даже всесильная Кахимская империя. Однако, все вышло как раз наоборот. То, что с восторгом принималось из уст нищего проповедника, преследуемого властями, в исполнении преподобного Сирха было напрочь отвергнуто. В Йере снова начались волнения. Пока наместнику удается справляться с ними. Но, по самым оптимистическим прогнозам аналитиков Центра, Офр сможет контролировать ситуацию в Йере еще максимум полгода. По истечению этого срока власть Кахимской империи в Йере ослабнет настолько, что буферная зона окажется практически разрушенной и будет не в состоянии сдержать событийную волну, движущуюся со стороны Саркана...

Я слушаю Кричета, не перебивая, но с откровенным непониманием. К чему снова рассказывать всю эту длинную предысторию второй стадии проекта на Тессе-3, если об этом уже ни раз говорилось на собраниях различных групп и подразделений Центра? Я не могу понять, зачем Кричет пригласил меня сюда? Чтобы услышать от непосредственного участника первой стадии проекта одобрение принятых им решений? Вряд ли... Насколько я знаю Кричета, этот человек был не из тех, кто меняет свое решение, едва услышав неодобрительный отзыв о нем. Да и поздно уже что-либо менять.

Я первый противником идеи повторного использования Йера в качестве буферной зоны, но и я понимаю, что в сложившейся ситуации иного выхода нет, поэтому и не высказываю почти никаких возражений. Единственное мое требование заключается в том, чтобы новое воздействие на Йер было как можно более мягким и незаметным для населения. Кричету это прекрасно известно. Тогда для чего он затеял весь этот разговор?

Единственное, что приходит мне в голову, это то, что Кричет хочет во время разговора незаметно просканировать мое сознание, чтобы выяснить, не испытываю ли я перед предстоящей операцией каких-нибудь скрытых колебаний или сомнений.

Не являясь чистым телепатом, я, естественно, не обладаю способностью читать чужие мысли. Но, тем не менее, как и любой ксенос, прошедший специальную подготовку, я владею основными приемами психотехники, и психопреобразователь уже имплантирован в мое левое запястье. Я без труда могу распознать любую попытку несанкционированного вторжения в мою психику и противостоять ей.

Нет, у Кричета на уме было что-то иное...

-В принципе, существует две пути восстановления буферной зоны на территории Йера, - продолжает между тем руководитель проекта. - Первая: можно заставить Кахимскую империю вернуть армию в Йер и установить там жесткий режим военной диктатуры. Любые предпосылки к мятежу должны нещадно подавляться. Метод жестокий, но эффективный. Если империя раздавит своей массой Йер так, что он уже не сможет снова оправиться и подняться с колен, то на территории этой страны длительное время будет существовать надежная буферная зона. Естественно, при наличии альтернативы, мы не используем подобные методы. Альтернативой же диктатуры Кахимской империи являешься ты, Граис. Вторая возможность восстановления буферной зоны всецело зависит от того, сумеешь ли ты сработать так же четко и надежно, как и в прошлый раз. -Я смогу это сделать, - почти не задумываясь, отвечаю я, стараясь, чтобы слова мои звучали уверенно и убедительно. Мне не нужен дополнительный назойливый контроль за моими действиями со стороны руководителя проекта.

-Не сомневаюсь в этом, - едва земетно качнувшись вперед, Кричет наклоняет голову. - Ты ведь не хуже меня понимаешь, что если твоя миссия провалится, то подготовить и провести новую операцию мы уже не успеем. И если бы у тебя были хотя бы малейшие сомнения в успехе операции, ты, конечно же, отказался бы от участия в ней...

Взгляд Кричет вонзается мне в переносицу.

-Я сделаю все, как нужно, - все так же уверенно, но все же с некоторым внутренним напряжением, из-за того, что никак не могу понять, чего добивается Кричет, произношу я.

-Конечно, - снова кивает Кричет. - Надеюсь, на этот раз тебе не придется импровизировать.

-Я не собираюсь отклоняться от плана. Но, если возникнут непредвиденные обстоятельства...

-Все, что от тебя требуется, это просто прогуляться по Йеру. Вместо тебя будет работать твой образ чудом спасшегося от смерти и наконец-то вернувшегося после долгого отсутствия мессии. Теперь ни у кого и сомнений не возникнет в том, что твоими устами говорит сами Поднебесный. Твое возвращение превратит учение, проповедуемое Сирхом, в монолит, который уже никому не удасться расколоть. А встретившись с самим Сирхом, ты объяснишь ему, что истинному проповеднику слова божьего следует быть скромнее и ближе к народу. Вот и все. Какие могут быть проблемы?

-Неясно, как отреагирует на мое возвращение новый наместник.

-Вот только к наместнику сам, как в прошлый раз, не суйся, - решительно взмахнул рукой Кричет. - Месс-ди-Месс сказал мне, что ты отправился к наместнику по собственной инициативе.

-Так оно и было, - не возражаю я.

-Так вот на этот раз давай действовать строго по плану. Если возникнет необходимость, покажи народу парочку простеньких фокусов, и - все. С них и этого хватит.

-Если бы в прошлый раз мне удалось убедить наместника, что проповедуемое мною учение о Пути к Поднебесному ни для кого, в том числе и для имперской власти, не представляет угрозы, то, возможно, не понадобилось бы сейчас затевать новую операцию, - говорю я.

-Так ведь не удалось же, - разводит руками Кричет.

С минуту мы молча смотрим друг другу в глаза. Каждый ожидает, что скажет другой. Первым нарушает молчание Кричет.

-Ну что ж, - дружески улыбается он. - Надеюсь, что и на этот раз мы сработаем не хуже, чем пятнадцать лет назад это получилось у тебя с Месс-ди-Мессом. На некоторые вещи мы с тобой смотрим по-разному, но, что самое главное, - между нами существует взаимопонимание. Это все.

-Я могу идти? - Спрашиваю я, немного удивленный таким неожиданным окончанием разговора.

-Конечно, - быстро кивает Кричет.

Я поднимаюсь со стула и молча направляюсь к выходу.

Кричет окликает меня, когда я уже нахожусь в центре зала:

-Да, Граис! Еще один небольшой вопроса.

Я остановливаюсь и, не проявляя особой поспешности, оглядываюсь.

-Скажи мне, почему во время операции ты пользовался собственным именем? - Чуть прищурив левый глаз, спрашивает Кричет.

-Оно созвучно именам йеритов и, одновременно с этим, немного необычно для них, - отвечаю я.

-И тебя это нисколько не смущает?

-Что именно?

-То, что йериты обращаются к тебе так же, как коллеги из Центра.

-А почему, собственно, это должно меня смущать?

-Мне всегда казалось, что ксеносы предпочитают четко разграничивать свою личную жизнь и работу.

-Так оно и есть.

Кричет молча смотрит на меня.

Я поворачиваюсь к нему спиной и иду к выходу. * * *

Глава 1.

Едва приметная тропа, усеянная острыми камнями, тянулась через однообразно унылое плоскогорье, петляя среди хаотичного нагромождения скальных обломков. Не было видно ни деревца, ни травинки, хотя желтые, вылизанные дождями и ветрами коряги порою попадались на глаза одинокому путнику, который, неторопливо и размеренно переставляя ноги, двигался в сторону восходящего солнца. В воздухе все еще сохранялась ночная прохлада, но путник знал, что как только солнце поднимется чуть выше и тени от скал сделаются короче, по земле Йера разольется знойная духота.

Зона перехода, связывающего Центр с Тессой-3, находилась в труднодоступной горной местности, в стороне от караванных дорог. Граис намеренно выбрал для перехода ночное время, чтобы не тащиться по полуденной жаре. Он рассчитывал к восходу добраться до столицы Йера Халлата, но в предрасветных сумерках неожиданно обнаружил, что сбился с пути. Ему без особого труда удалось найти тропинку снова, но он не мог даже приблизительно сказать сколько времени потерял, блуждая среди кажущихся в темноте абсолютно одинаковыми каменных глыб.

Приложив ладонь козырьком ко лбу, Граис посмотрел на солнце. У него оставалось еще минут сорок, максимум - час, после чего плоскогорье превратится в огромную раскаленную сковороду. Тогда уже нужно будет думать не о том, как поскорее добраться до Халлата, а об укрытии от безжалостного солнца. Лучше всего для этой цели подошла бы неглубокая расщелина между валунами. Только прежде чем забираться туда, нужно было убедиться, что ее уже не облюбовала парочка песчанных змей.

Подумав об этом, Граис порадовался тому, как быстро возвращаются к нему былой опыт и знание местных особенностей. Достаточно оказалось сделать всего лишь несколько шагов по земле Йера, и он вновь ощутил себя йеритом. Как будто и не было пятнадцати лет, проведенных в Центре и на других планетах.

Взяв за концы, Граис поправил на плечах большой треугольный платок, - неприменный атрибут костюма любого йерита. В Йере выйти без такого платка из дома было бы полнейшим безумием. В полуденную жару его накидывали на голову, спасаясь от палящего солнца.

Платки традиционно были белыми с узкой полоской по краю и кистями на концах. По рисунку на кайме и цвету кистей можно было определить к какому родовому клану относитя носящий его йерит. Кроме того, по тому, насколько хорош и дорог был платок, можно было косвенно судить и о материальном благосостоянии его обладателя.

Граис, как и в первое свое посещение Йера, выбрал платок с пурпурными кистями и ромбами по кайме, обозначающими его принадлежность к клану Джи, представители которого жили на севере Йера, главным образом в окрестностях Сиптима, и редко появлялись в столице. Как платок, так и вся остальная одежда Граиса, - просторная рубашка из белого полотна с широким вырезом до живота, который стягивал шнурок, продетый в петли по краям, и такие же белые штаны, достающие до щиколоток, - были характерны для йерита с достатком чуть ниже среднего. Только сандалии его, хотя и имели вполне обычный вид, - широкие кожаные подошвы, крепящиеся к ступням четырьмя ремешками, - на самом деле были сделаны из прочного и необыкновенно удобного пневмопластика. Такие подошвы не только надежно защищали ступни от любых острых предметов, встречающихся на дорогах, но и, обладая отменными амортизационными качествами, в значительной степени снижали нагрузку на ноги при ходьбе на большие расстояния.

Но сейчас, даже при наличии столь замечательной обуви, Граис чувствовал усталость. Ему хотелось присесть и отдохнуть, но он заставлял себя, не останавливаясь, идти дальше. Если жара застанет его на плоскогорье, то до Халлата он доберется только поздено вечером. А это означало бы, что будет потерян целый день.

Граис накинул на голову платок так, чтобы край его прикрывал глаза от слепящих лучей солнца. Шагу он не прибавил, понимая, что незначительный выигрыш в скорости привел бы к неоправданным затратам сил.

Он успел спуститься в долину как раз к тому времени, когда солнце начало жечь землю в полную силу. Добравшись до ближайшего дерева с развесистой кроной, Граис ненадолго присел в его благословенной тени.

Небольшая птица с серым опереньем и ярко-красным хохолком опустилась на ветку дерева. Склонив голову к крылу, она с любопытством уставилась на неподвижно сидящего на земле человека.

-Иди сюда, - улыбнувшись, Граис протянул птице руку с раскрытой ладонью.

Птица пронзительно пискнула, взмахнула крыльями и, сорвавшись с ветки, упорхнула.

Граис досадливо цокнул языком.

Оперевшись руками о землю, он легко поднялся на ноги и снова зашагал в сторону города.

Вскоре роща, через которую он шел, закончилась, и Граис увидел высокую крепостную стену, возносящуюся, казалось, к самому небу. Чуть левее того места, где вышел из рощи Граис, проходила широкая грунтовая дорога, упирающаяся в массивные ворота, укрепленных широкими металлическими полосами.

Возле ворот, заперающих вход в город, укрывшись от палящих лучей солнца в тени крепостной стены, прямо на земле сидели люди.

Направляясь к воротам, Граис вышел на дорогу.

Люди, сидевшие в ожидании неизвестно чего, возле крепостной стены, наблюдали за приближающимся путником недобрыми взглядами. Даже на расстоянии Граис почувствовал исходящую от них волну агрессивной ненависти.

Подойдя ближе, Граис увидел, что все они одеты в лохмотья. Запах от них исходил весьма скверный, - должно быть самый чистоплотный из них мылся в последний раз месяц назад. К тому же, почти все они были калеки: кто без руки, кто без ноги или даже без обеих ног, кто без глаза. Двое юродивых, сидя на корточках, пускали слюни и что-то невнятно бормотали, вперив взгляды безумно вытаращенных глаз в пустоту перед собой.

На дорогу прямо перед Граисом, поднимая тучи серой пыли, выполз безногий нищий, закутанный в драную хламиду, подол которой он накинул себе на голову.

-Подайте медячок несчастному калеке, - жалобно проблеял безногий.

Граис молча достал из внутреннего кармана кожаный кошелек и положил в грязную ладонь нищего монету достоинством в дуза.

Видя щедрость незнакомца, заголосили и другие нищие, со всех сторон протягива к Граису трясущиеся ладони.

Граис положил еще несколько монет в протянутые к нему руки, но от этого их не становило меньше.

Неожиданно, оттолкнув плечом оказавшуюся ближе всех к Граису старуху, так что та, упав, растянулась в дорожной пыли, вперед вышел еще не старый мужчина с широкими плечами. Левая рука его была отрублена по самое плечо. Из-под грязного платка, накинутого на кудлатую голову злобно сверкали маленькие звериные глазки.

Граис сразу же признал в нем главаря шайки нищих, а потому протянул ему два дуза.

Безрукий повернул голову в сторону, презрительно сплюнул в пыль и только после этого быстрым движением выхватил из пальцев Граиса монеты и кинул их за пазуху.

-У тебя, видно, денег невпроворот, - медленно процедил сквозь зубы безрукий.

-С чего ты это взял? - Удивленно поднял брови Граис.

-Вход в город стоит пятнадцать дузов, - все так же медленно произнес однорукий. - И будь я проклят, если ты не припрятал за пазухой еще один кошелек.

-Еще бы! - Взвизгнула худющая, как жердь, женщина с синим лицом и отрубленным ухом. - Хотел от нас мелочью откупиться!

Однорукий бросил быстрый взгляд в сторону ворот, чтобы убедиться, что за ними не наблюдает стража. Но створки ворот были плотно закрыты. В столь ранний час никто, должно быть, пока еще не изъявил желания покинуть город. На дороге же, ведущей к воротам, так же не было видно путников, кроме чудака, рискнувшего путешествовать в одиночку.

-Слушай сюда, - обращаясь к Граису, тихо произнес однорукий. - Я бы предпочел решить дело миром. Давай сделаем так: ты отдаешь мне свой кошелек и я отсчитываю тебе из него пятнадцать дузов, чтобы ты смог заплатить за вход в город. По-моему, так будет справедливо.

-Ты хочешь ограбить меня и говоришь при этом о справедливости, - Граис пристально посмотрел в глаза нищего. - Поистине, из-за азарта гонок и пыла охоты в человеческом сердце и возникает безумие.

Глаза однорукого забегали по сторонам.

-Мне нужно идти, - сказал Граис и сделал шаг в сторону, чтобы обойти безрукого.

-Эй! Эй! - Шамкая беззубым ртом, закричал старик с затянутыми бельмами глазами. - Я уже слышал эти слова!..

Все еще сидящий в дорожной пыли безногий как клещами вцепился Граису в щиколотки. Граис потерял равновесие и начал заваливаться влево. Обернувшись, он увидел, что падает точно на подставленное одноруким длинное, остро заточенное шило. Поймав пальцами запястье однорукого, Граис чуть повернул его и сдавил так, что нищий завизжал от боли. Шило упало в дорожную пыль. Оперевшись на однорукого, Граис восстановил равновесие и одним почти незаметным поворотом стопы отшвырнул цепляющегося за его щиколотки безногого в сторону.

Когда Граису показалось, что он уже свободен, сбоку на него налетели еще трое нищих. Кто-то саданул его чем-то тяжелым по колену и Граис снова едва не упал. Женщина-жердь вцепилась в его рубаху и дернула с такой силой, что едва не разорвала ее надвое. Через минуту уже вся свора нищих, окружив Граиса, подобно стае голодных псов, рычала и бросалась на человека, который только что щедрой рукой одаривал их деньгами.

Граис вначале только защищался, стараясь не причинять несчастным калекам дополнительных увечий. Однако, когда в руке одного из нищих сверкнуло тонкое лезвие ножа, он понял, что дело серьезно. Да и однорукий уже поднял с дороги свое шило и теперь стремился подобраться поближе к Граису, чтобы просунуть свое опасное оруже ему между ребер.

Подловив однорукого на ложном выпаде, Граис выставил руку вперед и раскрытой ладонью едва только коснулся груди своего противника. Нищий с воплем отлетел на пару метров и, упав на обочину дороги, замер в неподвижности с разинутым ртом и откинутой в сторону рукой. Бросив быстрый взгляд на поверженного противника, Граис досадливо цокнул языком, - выброс потока психокинетической энергии из ладони получился интенсивнее, чем он хотел.

В пылу драки ни нищие, ни Граис не заметили, что на дороге, ведущей к городу, появился одинокий всадник.

Увидев, что возле ворот происходит какая-то потасовка, всадник, пришпорив своего чеклака, пустил его в галоп. На скаку он выдернул из ножен узкий, чуть изогнутый клинок.

Налетев на нищих, всадник взмахнул над их головами саблей.

-Прочь, нечисть! - Закричал он высоким, звонким голосом.

Увидев вооруженного человека, нищие сразу же бросились врассыпную. Возле дороги остались только все еще не пришедший в себя однорукий, да слепой старик, скорчившийся возле стены.

-Убирайтесь прочь, твари! - Погрозив убегающим нищим саблей, прокричал им вслед всадник.

Граис поправил на себе одежду и накинул на голову платок.

-Спасибо тебе, - сказал он, подняв взгляд на своего спасителя.

-Не за что! - Приветливо улыбнулся всадник и, вставив клинок в ножны, ловко спрыгнул с чеклака. - Ты и сам неплохо дрался. Мне даже показалось, что ты умышленно действовал не в полную силу.

Всаднику на вид было не больше двадцати лет. На подбородке у него только еще начинала кудрявиться первая бородка, такая же светлая и мягкая, как и его волосы, зачесанные на левую сторону, что сразу же выдовало в нем выходца из восточных провинций Йера. Подтверждением этому служил и его платок с алыми кистями и вышитыми золотом перекрещивающимися молниями - знаками клана Кай.

Юноша потрепал по гриве своего прекрасного вороного чеклака, который один, должно быть, стоил целого состояния, и снова повернулся к Граису.

-Чего ты не поделил с этими оборванцами? - Спросил он.

-Я просто подал им милостыню, - пожал плечами Граис. - А они набросились на меня, решив, что я еще припрятал денег.

Граис подошел к лежащему неподвижно на земле однорукому и, наклонившись, дотронулся пальцами до активных точек у него на шее. Нищий дернулся и открыл глаза.

-Если милостив к людям, то и от людей тебе будет милость, - произнес Граис, обращаясь к юноше.

Увидев перед собой лицо Граиса, нищий пополз от него, отталкиваясь пятками и упираясь в землю своим единственным локтем. Отодвинувшись на пару метров, он проворно вскочил на ноги и кинулся вдогонку за своими приятелями.

Юноша посмотрел на Граиса с нескрываемым интересом.

-Я правильно тебя понял? Ты называешь людьми тех скотов, которые чуть было не разорвали тебя на части из-за нескольких дузов?

-Именно так, - подтверждая его слова наклонил голову Граис. - Они, конечно же, являются далеко не лучшими представителями людского рода, но человек мудрости постоянно совершенствуется, помогая людям, поэтому не отвергает никаких людей.

Юноша только головой покачал.

-Давно не было слышно в Йере подобных речей, - произнес он.

-Неужели? - Удивился Граис. - А как же проповеди преподобного Сирха?

-Сирх?! - Брови юноши взлетели едва ли не к середине лба, что выражало одновременно и удивление, и возмущение, и недоверие к словам собеседника. - Откуда ты, чужестранец? По виду и говору ты, как будто, йерит. Но не могу поверить в то, что хотя бы один житель Йера не слышал проповедей Сирха!

-Меня не было в Йере почти пятнадцать лет, - ответил Граис.

-Тогда понятно, - кивнул юноша. - Ты пришел в Халлат пешком?

-Да, - ответил Граис.

-И без попутчиков?

Граис улыбнулся и молча развел руками.

-В таком случае, можно сказать, что тебе повезло в том, что на тебя напали только под стенами Халлата, - сказал юноша. - Сейчас в Йере больше разбойников и бандитов, чем честных граждан.

-А ты сам не боишься путешествовать один? - Спросил Граис.

-Я не один, - покачал головой юноша и указал рукой на дорогу, где показались четверо всадников. - Это моя охрана, - сказал он и весело, совсем по-мальчишичьи улыбнулся. - Мне удалось оторваться от них.

-Должно быть, ты важная персона, если в пути тебя сопровждают четверо охранников, - высказал вполне обоснованное предоложение Граис.

Юноша недовольно дернул уголком рта.

-Не я, а мой папаша, - сказал он.

-Позволь мне узнать имя твоего почтенного родителя.

-Никакой он не почтенный, - пренебрежительно махнул рукой новый знакомый Граиса и сразу же перевел разговор на другую тему. - Ты прибыл в Халлат с какой-то конкретной целью?

-Я просто хотел повидать старых знакомых, - сказал Граис и посмотрел на городские ворота. - Как мне сказали нищие, вход в город стоит теперь пятнадцать дузов.

-Халлат похож на учение Сирха, - усмехнулся юноша. - Стены высокие и крепкие только вокруг ворот, а пройдешь чуть в сторону - полно дыр. Но не волнуйся, незнакомец, нас с тобой пропустят и через эти ворота.

-Что случилось, господин? - Спросил у юноши один из подъехавших к ним охранников в традиционной одежде йеритов.

Рука его лежала на рукоятке выдвинутой на половину из ножен сабли. Взгляд подозрительно косился на Граиса.

-Все в порядке, - махнул рукой юноша. - Я просто встретил знакомого. Позаботься лучше о том, чтобы нас пропустили в город.

Охранники подъехали к воротам. Один из них, наклонившись, трижды ударил рукояткой зажатого в кулаке кнута по деревянной створке небольшого квадратного окошка. Окошко почти сразу же открылось. В проеме показалось красное, одутловатое лицо с обвислыми черными усами.

-Ну?.. - С трудом разлепив спекшиеся губы, недовольно произнесла голова в окошке.

-Открывай ворота, гарата! - Рявкнул один из приехавших вместе с юношей воинов. - Сын преподобного Сирха прибыл ко двору наместника!

Даже и не взглянув на бумагу, которую сунул ему под нос охранник, краснорожий страж, проворно захлопнул окошко и кинулся открывать ворота.

-Ты сын преподобного Сирха? - Удивленно посмотрел на юношу Граис.

-Да, - довольный произведенным впечатлением, но одновременно с этим и несколько смущенно улыбнулся юноша. - Меня зовут Килос.

-Того самого Сирха, рыбака из Дрота, который потом пришел в Халлат, как ученик Граиса? - Автоматически пожав протянутую Килосом руку, уточнил ксенос.

При упоминании имени Граиса озорные искорки мгновенно исчезли из карих глаз Килоса.

-Будь осторожен, незнакомец, - произнес Килос тише, чем говорил ранее. Должно быть, он не хотел, чобы их услышали стражники у ворот. - Ты давно не был в Йере и поэтому, наверное, не знаешь, что за упоминание имени Граиса в связи с именем преподобного Сирха можно жестоко поплатиться.

-Я не боюсь произносить вслух свое имя, - сказал Граис.

-Что ты хочешь этим сказать, - подозрительно прищурился Килос.

-Граис - это мое имя, - слегка наклонив голову, представился ксенос.

-Но ты же не тот самый Граис из Сиптима, приговоренный к казни пятнадцать лет назад за призывы к бунту против Кахимской империи и таинственным образом бесследно исчезнувший из тюремной камеры в ночь перед казнью? - Натянуто улыбнулся Килос.

-Именно тот самый Граис из Сиптима, - заверил его ксенос. - Только я никогда не призывал людей к бунту.

-Господин!

Вздрогнув от неожиданности, Килос оглянулся на окликнувшего его охранника.

Тот молча указал кнутом на открытые уже ворота.

-Послушай, ты, наверное, устал с дороги, - снова повернувшись к Граису быстро заговорил Килос. - Быть может, ты не откажешься зайти со мной на ближайший постоялый двор, чтобы подкрепить свои силы пищей и вином?

-Почту за честь, господин Килос, - с благодарностью приложил руку к груди Граис. - Тем более, что мне тоже хотелось бы распросить тебя о твоем отце, которого я уже давно не видел.

-Отлично, - радостно улыбнулся Килос. - Только не называй меня больше господином.

-Тогда скажи об этом и им, - указал Граис на охранников. - Успех дела - не в прославлении величия.

-Хорошо, - с серьезным видом кивнул Килос. - Я подумаю об этом.

Они беспрепятственно вошли в город, - сражи ворот, во избежании лишних неприятностей, даже и не выглянули из своей будки.

Килос приказал своим охранникам свернуть в ближайшую улочку и остановиться возле постоялого двора.

В небольшом обеденном зале, куда их провел маленький, верткий хозяин, сразу же смекнуший, что к нему пожаловали богатые гости, царил полумрак, - окна, защищали от солца плотные занавеси. За одним из столов сидели только трое пьяных шалеев из имперской гвардии. Охранники Килоса собрались было выставиить их на улицу, но юноша, взмахнув рукой, велел им не затевать бессмысленную свару.

-Подай нам вина, - сказал он хозяину, присаживаясь за стол. - Кахимского.

-Извините, господин, - почтительно согнул спину хозяин. - Кахимского у меня нет.

-Тагда давай лучшее из того, что имеешь, - сказал Килос. - И поесть. Вы тоже себе что-нибудь закажите, - велел он охранникам.

Не прошло и минуты, как на столе уже стояли запотевшие кувшины с холодным вином, тарелки с изюмом и сыром. Отдельно была подана закопченная на вертеле холодная труква, коричневая поджаристая корочка на которой блестела от слоя прозрачного жира.

Охранники заняли стол возле самого входа, так что им не было слышно о чем разговаривал их хозяин с человеком которого встретил ворот.

Килос разлил вино в кружки и, сделав из своей пару глотков, отломил у птицы ногу. Граис, заедая терпкое йерское вино, кинул в рот несколько изюмин.

-Поистине, велик Поднебесный, подаривший мне сразу же по прибытии в Халлат встречу с сыном друга, - сказал Граис.

-Во веки веков, - почтительно произнес Килос фразу, полагающуюся при упоминания святого для йеритов имени.

-В свое время я был близко знаком с Сирхом, - сказал Граис. - Он был моим другом и учеником. Но он никогда не говорил мне, что у него есть сын.

-Рожденный вне брака, - усмехнулся Килос. - В то время он меня и знать не хотел. А вот когда стал великим преподобным Сирхом, тогда и подумал, что ему нужен наследник. Вот и вспомнил обо мне. Должно быть, новых детей завести он уже не в силах.

-Ты непочтительно отзываешься об отце, - с укором произнес Граис.

-Сначала он должен заслужить мое уважение, - с вызоыом вскинул голову Килос. - Девятнадцать лет он не вспоминал ни обо мне, ни о моей матери. Неужели же я должен был по первому зову броситься ему в объятия?

-И, тем не менее, ты признаешь себя сыном Сирха.

Килос криво усмехнулся.

-Только потому, что в Йере лучше быть сыном преподобного Сирха, нежели рыбаком, у которого нет денег даже на то, чтобы купить собственную сеть.

-Как же тебе удается ладить с отцом? - Спросил Граис.

-А никак, - развел руками Килос. - Полгода он пытался приручить меня, а, когда понял, что ничего у него из этого не выйдет, отправил в Халлат ко двору наместника.

-Так значит самого Сирх сейчас нет в Халлате?

-По-моему, они с наместником недолюбливают друг друга, - наклонившись через стол, тихо произнес Килос. - Поэтому Сирх старается как можно реже появляться в столице. Он путешествует по крупным провинциям Йера, выступая в больших городах со своими проповедями, но больше всего времени проводит в Меллении, - там у него постоянная резиденция. - Килос бросил на стол обглоданную кость и быстро сделал пару глотков из кружки с вином. - Послушай, - снова наклонившись к Граису, зашептал он. - Если ты действительно был учителем Сирха, то объясни мне, почему тебя в народе почитают как человека, чьими устами говорил Поднебесный, а Сирха поносят последними словами? Ведь он всего лишь повторяет твои слова!

Прежде чем ответить, Граис отщипнул кусочек сыра, пожевал его и запил вином.

-Великая прямота отражает кривизну, - сказал он, глядя в глаза юноше. - Великая смекалка отражает глупость. Великая завершенность отражает изъяны. Великое красноречие отражает бормотание. Нет большей беды, чем неосознание достаточности.

Откинувшись на спинку стула, Килос с восторгом посмотрел на Граиса.

-Теперь я верю, что ты действительно Граис из Сиптима, - произнес он после недолгого молчания. - Никто прежде мне не доводилось слышать столь простых и одновременно глубоких слов, отвечающих на самую суть поставленного вопроса. Сирх попросту выхолостил твое учение. Он зарыл его суть под нагромождением бессмысленных словесных конструкций.

-Скорее всего, Сирх искренне заблуждается, думая, что истина нуждается в толковании, - спокойно возразил Граис.

-Заблуждается? - Килос хмыкнул и покачал головой. - А, по-моему, - он умышленно вводит в заблуждение своих слушателей.

-Теперь я понимаю, почему вы с отцом не поладили, - едва заметно улыбнулся Граис. - Ты все подвергаешь сомнению.

-Ты считаешь, что я не прав?

-Напротив, - покачал головой Граис. - Именно этого качества вегда недоставало твоему отцу. А я всегда требовал от своих учеников не только веры в то, что я говорю, но, в первую очередь, понимания. Понять порою гораздо труднее, чем свято уверовать.

-Но, в таком случае, можно подвергнуть сомнению и саму веру в Поднебесного, - с благоговейным ужасом произнес Килос.

-Что ж, попробуй, - улыбнулся Граис. - Но для начала подвергни сомнению существование себя самого, поскольку ты есть одно из проявлений воли Поднебесного. В мире все знают, как познать непознанное, но никто не знает, как познать уже известное.

-Да-а, - Килос озадаченно поскреб ногтями свою бородку. - Поистине, легенды о тебе говорят правду, - твоими устами говорит сам Поднебесный.

Граис улыбнулся.

-Познание - не речь. Речь - не познание.

В глазах Килоса все заметнее сиял восторг. Он даже забыл о еде, над тарелками с которой уже жужжали слетевшиеся на аромат зеленоватые мигаты.

-Хотел бы я быть твоим учеником, - наконец произнес он. Граису даже показалось, что в словах его прозвучала затаенная просьба. - Ты не собираешься снова начать проповедовать?

-Нет, - покачал головой Граис. - Боюсь, что на этот раз я долго в Йере не задержусь. Но ты ведь можешь стать учеником Сирха.

-Сирх! - Юноша не произнес, а с презрением выплюнул это имя. - Что значит Сирх по сравнению с тобой! Ты истный учитель, потому что учишь людей думать. Сирх же вбивает им в головы свои постулаты, словно гвозди заколачивает! По самую шляпку! "Власть дана от Поднебесного! Без Власти жизнь - хаос! Живи не для себя, но для Поднебесного, который и есть Власть!..", - нараспев заголосил он, пародируя Сирха.

Слушая его, Граис улыбнулся. Действительно, подобные интонации, пронизанные благоговейным неиствовством, были свойственны Сирху и в прежние времена.

-Ну, что ты на это скажешь? - Спросил Килос, довольный тем, что его небольшое представление понравилось собеседнику.

-Я не вижу в этих словах противоречия истине, - сказал Граис. - Но, в целом, ты прав, - подобная прямолинейность не идет на пользу дела. Учеников можно заставить вызубрить правила, но это вовсе не будет означать того, что они будут следовать им всегда и во всем. Мудрый наставник только подводит ученика к черте, за которой тот сам находит требуемый ответ. В свое время я говорил то же самое, но другими словами: порядок в большом государстве отражается в приготовление мелкой рыбешки.

Килос бросил взгляд на своих охранников, которые, закончив трапезу, теперь, в ожидании приказа, то и дело посматривали на своего господина.

-Что ты собираешься делать в Халлате? - Спросил он у Граиса.

-Я рассчитывал встретиться здесь с Сирхом, - ответил тот. - Но, поскольку его нет в столице, - повидаюсь для начала с другими своими учениками. А потом отправлюсь в Меллению.

-Тебе, наверное, понадобятся деньги, - Килос полез в карман за кошельком.

-Нет! - Протестующе взмахнул рукой Граис.

-Ну, как знаешь, - Килос поднялся из-за стола и знаком велел своим охранникам собираться. - Я рад был встрече с тобой.

-Мне беседа с тобой так же доставила удовольствие, - ответил Граис, поднимаясь со своего места. - У тебя живой ум. И, если ты не будешь позволять ему лениться, то сможешь многого достичь.

-Спасибо на добром слове, - улыбнулся Килос. - Я пока еще не знаю, где именно буду жить в Халлате, но, если тебе понадобиться моя помощь, можешь справиться обо мне при дворе наместника. Я всегда буду рад видеть тебя.

-Да направит твой Путь Поднебесный.

-Во веки веков. * * *

Глава 2.

Пройдя узким переулком, в котором стоял нестерпимый смрад вымачиваемой кожи, Граис вышел на площадь, небольшую и тихую, вымощенную брусчаткой. Со всех сторон ее окружали невзрачные двухэтажные дома, сложенные из серых грубоотесанных камней. Подойдя к двери одного из домов, Граис негромко постучал. Вскоре за дверью послышались тяжелые шаркающие шаги.

Дверь чуть приоткрылась. В доме царил полумрак, и Граис, ослепленный ярким солнечным светом, не мог различить лица того, кто стоял за порогом.

-Я могу видеть Миноса? - Сросил он. Человек, стоявший за дверью какое-то время молча изучал гостя.

-Зачем тебе Минос? - Произнес он наконец.

Голос говорившего был гулким и глухим, словно шел со дна огромной бочки.

-Он мой друг, - ответил Граис. - Мы давно с ним не виделись...

-Нет здесь Миноса, - резко оборвал его голос. - Не живет он больше в Халлате.

-А где я могу его найти?

-Иди отсюда и не приходи больше.

Дверь с грохотом захлопнулась. Заскрежетал засов.

Граис постоял недолго возле двери в раздумии, затем повернулся и направился через площадь.

Позади него, заставив обернуться, скрипнула дверь, - не та, в которую он стучал, а соседняя, низкая и скособоченная. На улицу из нее выглянула девушка в темном платье с растрепанными, неухоженными волосами.

-Ты Миноса ищешь? - Тихо спросила она, оглядываясь через плечо.

Граис молча кивнул.

-Он уехал. В Меллению. Его призвал к себе Сирх, - девушка запнулась и быстро поправила себя: - Преподобный Сирх.

-А не скажешь ли ты мне?.. - Начал было Граис, но, не дослушав его, девушка быстро скрылась за дверью, осторожно прикрыв ее за собой.

Граис пожал плечами и направился в ближайший переулок.

Боясь с непривычки заплутать среди узких улочек, он вышел к городской стене и, используя ее, как ориентир, направился на другой концу города.

Теперь он мог воочию убедиться, что насмехаясь над запертыми городскими воротами, Килос был абсолютно прав. Чем дальше отходил он от ворот, тем ниже становилась городская стена. А спустя какое-то время она и вовсе сошла на нет. На месте, где должна была стоять стена, возвышались только штабели каменных блоков, предназначавшихся для ее возведения.

Здесь границу города определяли плотно прижавшиеся один к другому кособокие домишки небогатых ремесленников. Мелкий товар повседневного спроса, который они изготовляли, был слишком дешев для того, чтобы нести его на рыночную площадь. Место на рынке стоило дороже, чем мог заработать ремесленник за целый день, торгуя своим товаром. Поэтому и выставлялся он на продажу прямо здесь же, разложенный на скамьях и столиках, вынесенных на улицу.

Однако, покупали товар у ремесленников отнюдь не бедняки. Богатые йериты в искусно расшитых платках и с кольцами на пальцах, толпились возле столиков, торгуясь с женами и дочерьми ремесленников из-за каждого дуза. Их сопровождали слуги, присматривающие за низкорослыми чеклаками, которые, понуро опустив головы к земле, уныло наблюдали, как товары со столов торговцев постепенно перекочевывают в их черезседельные сумки.

-Спиногрызы!.. - Сквозь зубы процедил оказавшийся рядом с Граисом йерит, мужчина лет сорока пяти, по виду такой же ремесленник, как и все, проживающие в этом районе.

Заметив заинтересованный взгляд Граиса, который тот искоса бросил на него, мужчина оскалил большие желтые зубы:

-Что, приятель, у вас на севере такого еще нет?

-А что, собственно, здесь происходит? - Спросил его Граис. И на всякий случай добавил: - Я недавно в городе...

-Владельцы рыночных мест за бесценок скупают нашу работу, - ответил ремесленик. - Завтра она уже появится на их притлавках по цене раза в три превышающей ту, что она стоит здесь. Подожди, - многообещающе махнул он черной курчавой бородой. - Скоро и у вас на севере введут такие же порядки. Только не забудьте после этого вознести хвалу преподобному Сирху!

-Сирху? - Удивленно поднял бровь Граис. - При чем здесь Сирх?

-Говрят, что новый наместник хотел, по примеру Кахима, ввести свободную продажу рыночных мест по равные для всех цене. Заплати налог, - и торгуй, чем пожелаешь, - ответил ремесленик. - Однако, преподобный Сирх сумел убедить его в том, что лучше иметь дело только с крупными торговцами. Иначе, по его словам, рыночная площадь может превратиться в место постоянного сборища всякого отребья, способного на бунт. Вот теперь, благодаря заботе преподобного Сирха, купцы и дерут с нас три шкуры.

-А для Сирха-то в этом какой интерес?

-Наш заботливый пастырь своего не упустит, - усмехнулся ремесленик. - Наверняка, содрал с купцов за свои хлопоты хорошую мзду. Это ж он только нам рассказывает, что тот, кто не накопит себе богатства здесь, обретет его там, - широким пальцем с обломанным ногтем ремесленник указал на раскаленное полуденным солнцем небо. - Сам же себе и в земных благах не отказывает.

-Но, если Сирх проповедует учение Граиса из Сиптима,.. - начал было ксенос.

-Чего раскричался-то, - резко оборвал его собеседник и опасливо огляделся по сторонам.

Люди вокруг, занятые торговлей, не обращали никакого внимания на их разговор.

-Потише ты, - строго приказал Граису ремесленик. - А то привык у себя на севере орать во всю глотку... Имя Граиса сейчас лучше и не упоминать при посторонних...

-Почему? - Граис сделал вид, что удивился.

-Почему, - передразнил его ремесленик. - Потому что Граис был Человек, а Сирх - шавка кахимская.

Ремесленик, похоже и сам испугался собственной смелости. Взгляд его быстро забегал по сторонам, выбирая, куда бы поскорее скрыться от свалившегося на его голову чудного северянина.

-Еще один вопрос, - быстро, пока еще собеседник не ушел, произнес Граис. - Где-то здесь поблизости прежде жили каменщики...

-Там, - рукой указал направление ремесленик и, ссутулившись, чтобы сделаться меньше и незаметнее, закосолапил в сторону.

Проводив его взглядом, Граис направился в указанном направлении.

В целом, то, что он только что услышал, не противоречило тому, что говорил ему Килос. Судя по тому, что уже удалось узнать Граису, выводы аналитиков Центра, основывавшиеся главным образом на косвенных данных, были по большей части верны. Сирх придал учению о Пути к Поднебесному утилитарный характер, превратив его в инструмент, с помощью которого обеспечил себе не самое плохое место в жизни. Проповеди Сирха нацелены не на вразумление народа, а на ублажение кахимского наместника. И в этом случае не приходится удивляться тому, что народ Йера уже не принимает их так близко к сердцу, как это было пятнадцать лет назад. В сложившейся ситуации исправить положение будет, скорее всего, не так уж сложно. Вот только ориентироваться придется теперь уже не на Сирха. Он, похоже, уже настолько прочно слился в сознани людей с образом ставленника кахимского наместника, что вряд ли стоит рассчитывать на то, что люди начнут внимать его словам, даже если он снова превратится в нищего бродячего проповедника. Значит, нужно сделать своим глашатаем другого человека. Кого-то из бывших учеников. В принципе, подойдет любой... Разве что, за исключением Фирона... Впрочем, окончательное решение можно будет принять, только повидавшись с самим Сирхом. Кто знает, возможно он тоже не так плох, как кажется. В таком случае и проблем будет меньше. Раз уж Сирх взял на себя миссию основного последователя Граиса, так значит ему ее дальше и нести. Не хотелось бы впутывать в эту историю других. И, тем не менее, следовало иметь в виду запасной вариант...

Улица, на которой жили каменщики, отличалась добротностью выстроенных на ней домов. Хотя богатыми их тоже назвать было нельзя.

Граис остановился возле нужного ему дома.

У входа две женщины, - одна - пожилая, другая - совсем еще девочка, - старательно выбивали пыль из длинных цветных половиков.

-Да поможет вам в вашем труде Поднебесный, - громко произнес Граис, чтобы привлечь к себе внмимание женищин.

-Спасибо на добром слове, - машинально, не прекращая работы, ответила старшая из них.

Встряхнув еще пару раз край половика, который она держала в руках, женщина бросила его на изгородь. Выпрямившись, она откинула ладонью прядь черных с проседью волос, падавшую ей на лицо, и посмотрела на Граиса. В то же мгновение выражение ужаса исказило ее лицо. Прижав руку тыльной стороной ладони к приоткрытому рту, она сделала шаг назад. Ее молодая помощница, стоя чуть в стороне, переводила удивленный, непонимающий взгляд с хозяйки на так напугавшего ее гостя.

Граис обернулся, решив, что женщину напгал кто-то, находящийся у него за спиной. Но улица позади него была пуста.

-Я могу видеть Амирата? - Стараясь говорить как можно спокойнее и мягче, спросил он у женщины.

-Ты... Ты снова пришел,.. - только и смогла произнести испуганная женщина.

-Не помню, чтобы мы с тобой встречались прежде, - немного смущенно улыбнулся Граис. - Столько лет прошло...

-Кто прислал тебя?! - Не то выкрикнула, не то всхлипнула женщина.

Неожиданно она вспомнила о своей младшей помощнице. Схватив девочку за руку, она втолкнула ее в дом, захлопнула дверь и, раскинув руки, прижалась к ней спиной, словно боялась, что Граис попытается ворваться в дом силой.

-Меня никто не присылал, - спокойно ответил Граис. - Я просто вернулся...

-Оттуда, куда ты ушел, не возвращаются, - прошептала женщина.

-Ну уж,.. - снова попытался улыбнуться Граис. - Я же здесь. Я просто хочу поговрить с Амиратом.

-Амирата дома нет, - сказала женщина. Ей наконец-то удалось взять себя в руки. Теперь в глазах ее был не только страх, но и холодная решимость. - И не будет.

-Где я могу его найти?

-Уходи, - тихо, но твердо произнесла женщина. - Уходи туда, откуда пришел. Мало ты зла ему причинил? Мало он из-за тебя натерпелся? Что ты еще от него хочешь?..

-Извини...

Граис наклонил голову и быстро, не оборачиваясь, зашагал прочь от дома своего ученика.

Такого он никак не ожидал. Если все, кто знал его прежде, станут шарахаться от него, как от чумного, то не о какой нормально работе и речи идти не может. Ну, понятное дело, в первый момент женщина могла испугаться, увидев перед собой без вести пропавшего пятнадцать лет назад. А потом-то что с ней произошло? С чего она вдруг взбеленилась?..

Граис вдруг подумал о том, что до отправки на Тессу-3 ему было известно о судьбе только троих его учеников - Сирха, который стал преподобным Сирхом, и Федра с Гристином, которые ушли проповедовать куда-то в западные земли. Недавно он узнал о Миносе, который вслед за Сирхом перебрался в Меллению. А что могло случиться с Амиратом? А с Фироном?.. Ему, должно быть, пришлось труднее остальных. Если во всем, что произошло пятнадцать лет назад, Фирон винит только себя одного, то этого уже достаточно для того, чтобы возненавидить жизнь. Но ведь и другие могли обвинить его в том же, не зная, как все было на самом деле...

Улица, по которой шел Граис, становясь постепенно все шире, вскоре вывела его к рыночной площади. Он и сам не мог сказать, почему пошел именно в этом направлении. Наверное, ему просто хотелось затеряться в толпе людей, которым ни до чего нет дела, кроме товаров, которые они покупают и продают.

В самом конце улицы, где уже стояли первые палатки торговцев, на земле сидел одетый в лохмотья нищий, молча протягивающий перед собой руку, тонкую и сухую, как палка. Люди, занятые своими делами, пробегали мимо, словно и не видя несчастного. А тот, в отчаянной надежде, все тянул вперед свою сложенную лодочкой ладонь со скрюченными пальцами.

Обойдя нищего стороной, Граис вышел на рыночную площадь. И тут же, перегнувшись через стол, его схватил за рукав какой-то уличный торговец. Нос на его лице был настолько огромен, что край накинутого на голову мужчины платка не мог укрыть его от палящего солнца, поэтому кончик носа был красным и кожа на нем шелушилась.

-Эй, северянин! - Закричал йерит, перекрывая гвалт кипящей торговли. - Прежде чем заняться делами, недурно было бы узнать свое будущее! Все в этом мире происходит с благославления Поднебесного!

Граис окинул взглядом лежащие на столе перед йеритом предметы. Большая хрустальная призма, колода гадальных карт, горстка мелких птичьих костей, череп лаваха, игрушечный волчок, две длинные спицы и, конечно же, лампада с узким, чадящим языком пламени, - все это были пренадлежности, используемые уличными шарлатанами для "предсказания" будущего.

-Ты искушаешь Поднебесного, пытаясь разгадать его помыслы, - улыбнувшись, сказал Граис уличному магу.

На что тот, ни капли не смутившись, ответил:

-Что за дело Поднебесному до такого червя, как я. Он даже и не заметит, если я пару раз осторожно загляну в его Великую Книгу Судеб. Вот если бы я пытался изменить установленный им ход вещей, - тогда другое дело. Если тебя смущает все это, - предсказатель провел рукой над своими магическими инструментами, - то я могу рассказать о твоем будущем, записанном на линиях твоей руки. Тут уж никаких сомнений быть не может, - Поднебесный, - хвала и слава его мудрости, - сам оставил эти записи и наделил некоторых из смиренных рабов своих, - предсказатель приложил руку к груди и чуть наклонил голову, чтобы у его собеседника не осталось никаких сомнений, о ком, собственно, идет речь, - способностью толковать их.

Ответ хитрого предсказателя Граису определенно понравился. Кроме того, разговор с шарлатаном отвлекал его от собственных невеселых мыслей.

-Мое будущее мне известно, - сказал Граис. - Ты бы лучше взглянул на его ладонь, - он взглядом указал на все так же уныло и безнадежно протягивающего перед собой руку нищего.

-Вот еще, - фыркнул предсказатель. - Я и без того расскажу тебе о нем все, что захочешь. Он сидит здесь каждый день, так что мы, можно сказать, почти соседи.

-Ну так скажи, сколько денег он соберет за сегодняшний день? - Спросил Граис.

-Вот чего не знаю, того не знаю, - покачал головой предсказатель. - Могу только сказать тебе, что к вечеру, как только торг начнет стихать, он отправится в свой дом, расположенный у Западных ворот...

-У Западных ворот? - Удивился Граис. - Там же живут самые богатые люди столицы!

-Вот именно, - кивком подтвердил его слова предсказатель. - Там он примет ванну с ароматнами травами, после чего юные служанки умастят его тело благовониями. Затем он накинет на плечи атласный халат и сядет за стол, где ему будут подавать самые изысканные кушанья...

-Постой-ка, - перебил его Граис. - Мы же говорим о нищем.

-Вот именно, - довольно усмехнулся предсказатель. - Таких, как ты, приезжих простаков он здесь и обирает. А, на самом деле, денег у него, как я думаю, больше, чем у преподобного Сирха. Да будет тебе известно, северянин, что ты видишь перед собой короля городских нищих. Все просящие милостыню в Халлате, - а их здесь тысячи! - обязаны платить ему подать. Дело это поставлено у него не хуже, чем у наместника. А сам он ходит на промысел так, из любви к искусству. Заодно и всем своим подданым демонстрирует, что не оторвался от народа, а так же, как и все, зарабатывает хлеб свой в поте лица. - Взглянув на растерянное лицо Граиса, предсказатель сначала хохотнул, а затем, погладив двумя пальцами кончик своего обожженного солнцем носа, принял серьезный вид и церемонно предложил: - Ну как, почтеннейший, не надумал еще пролить свет на собственный завтрашний день?

-Денег жалко на подобную ерунду, - усмехнулся Граис.

Предсказатель смерил его высокомерным взглядом.

-Ладно, - махнул он рукой предсказатель. - Тебя обслужу бесплатно. Заплатишь потом, когда убедишься в истиности моего предсказания. Я надеюсь, ты честный человек?

Других клиентов возле его стола все равно не было. И прождать их можно было целый день. А так, глядишь, кто-нибудь да остановится посмотреть на его работу, а потом и сам захочет узнать свою судьбу.

-Тогда уж расскажи лучше о моем прошлом, - сказал Граис, протягивая предсказателю руку.

-Это еще проще, - уверенно заявил предсказатель и, сначала даже не взглянув на руку Граиса, начал глубокомысленно изрекать стандартные словесные блоки: - Проделал ты долгий путь для того, чтобы попасть в Халлат. Вела тебя сюда нужда, а не прихоть...

Внезапно голос предсказателя осекся. Он уставился на открытую ладонь Граиса так, будто на ней сидел ядовитый паук.

-Что за бесовщина, - тихо произнес он и озадаченно потеребил пальцами кончик носа. Проведя затем пальцем по линиям на ладоне Граиса, он поднял недоумевающий взгляд на самого обладателя удивившей его руки. - Никогда еще не видел такого... У тебя позади темнота... Пустота и мрак... - Предсказатель снова уставился на ладонь Граиса, словно надеялся что рисунок на ней мог вдруг измениться. - Что за дела... - Снова произнес он растеряно. - Стой здесь! - Решительно приказал он Граису, прижав его ладонь к столу. - Никуда не уходи! Я сейчас позову отца. У него опыта побольше, он быстрее с этим разберется.

Сказав это, предсказатель скрылся за ширмой, стоящей у него за спиной.

Граис удивленно посмотрел на свою ладонь. Или хиромант ломает перед ним какую-то комедию, или... Граис решительно тряхнул головой. Никаких "или"! О человеке ничего невозможно узнать, просто глядя на линии его руки! Если бы такой способ существовал, то сотрудникам Центра было бы об этом известно!

Не прошло и минуты, как предсказатель снова появился из-за ширмы, ведя под руку согбенного, старика с трясущимимся коленями. Йерит был настолько стар, что даже брови и ресницы у него были седыми. Он шел, глядя себе под ноги, тяжело опираясь на руку сына. Подойдя к столу, он опустился на заботливо подставленный сыном таберут.

-Ну? - По-прежнему не поднимая головы, требовательно произнес старец.

Граис положил перед ним свою ладонь. Старик вцепился в нее неожиданно крепкими пальцами и поднес едва ли не к самому носу. Ему оказалось достаточно лишь одного взгляда на руку ксеноса. В следующее мгновение он оттолкнул руку от себя и, надсадно охнув, поднялся на ноги. Сын попытался поддержать отца, но тот только недовольно отмахнулся от него. Он поднял голову, вытер старческие слезы с глаз и подался вперед, пытаясь получше рассмотреть стоящего перед ним Граиса.

-Это Он! - Прошамкал старик беззубым ртом.

Он, должно быть, хотел выкрикнуть эти слова так, чтобы их услышала вся рыночная площадь, но немощь не позволили ему сделать это. Тогда он повернулся к сыну и вцепился скрюченными пальцами в рубашку у него на груди.

-Это Он!.. Ты понимаешь!.. Это Он!..

Наткнувшись на непонимающий взгляд сына, он повернулся в полоборота к Граису и, выставив трясущуюся руку, направил на ксеноса указательный палец.

-Ты Граис из Сиптима!.. - Прошамкал старик. - Тот, который был приговорен к смерти пятнадцать лет назад!.. Ты прошел сквозь Темноту и снова вернулся в Йер!..

Каждую фразу старик с неимоверным усилием буквально выталкивал из себя, после чего ему приходилось делать паузу, чтобы снова набрать в легкие воздух.

В первый момент Граис был настолько поражен произошедшим, что даже не знал, что сказать. Наконец он сумел убедить себя в том, что вовсе не ладонь его стала причиной столь бурной реакции старика. Йерит, должно быть, просто бывал прежде на его проповедях, а теперь узнал его. Найдя такое простое решение проблемы, Граис улыбнулся.

-Да продлит Поднебесный твои дни, почтенный,.. - начал он, обращаясь к старику.

Но тот, не слушая Граиса, вновь набросился на сына.

-Ты что стоишь, как пень?!.. Гони его!.. Гони его прочь!.. Не хватало только, чтобы кто-нибудь увидел его возле нашего стола!.. Донесут!.. Сразу же донесут!..

Предсказатель растерянно глянул на Граиса, как бы извиняясь, изобразил на лице кривую полуулыбку и приподняв руку, пошевелил пальцами в воздухе, - мол, не обращай внимания, не в себе старик...

Граис, не дожидаясь дальнейшего развития событий, попятился от стола предсказателей и быстро смешался с толпой, вливающейся на рыночную плошадь.

Он попытался сразу же выбросить из головы нелепое происшествие. Какой может быть спрос со старого, выжившего из ума человека? Ну, помнил он его... Что из этого?.. Перемашалось у него все в голове, - Граис, Сирх, кахимский наместник, - вот и начал гнать его, словно врага... Но не давало покоя брошенное стариком слово: "Донесут!". Того же самого, должно быть, испугалась и женщина, которую он встретил у дома Амирата... Кем она, кстати, ему приходится? Наверное, жена... Но почему все они так боятся быть уличенными в связи с ним? Ведь ремесленник, которого он встретил по дороге, говорил о Граисе, которого он вовсе не знал, с уважением... Вот именно, что не знал! Как бы он еще повел себя, зная, что тот, о ком он говорит, стоит с ним рядом?... А Килос? Сын Сирха не испугался даже разделить с ним трапезу за одним столом...

Ответ на все эти вопросы напрашивался сам собой, хотя Граису и не хотелось в него верить. Причиной всего был никто иной, как Сирх. Именно он позаботился о том, чтобы в Йере боялись даже одного упоминания имени Граиса. Только это и оставалось преподобному после того, как он заявил о своих правах на учения о Пути к Поднебесному. * * *

Глава 3.

Время давно уже перевалило за полдень, а Граис все еще бродил по базару, среди пестрой толпы продающих и покупающих, выменивающих и обещающих, просящих и ворующих.

Узкие проходы между лотками и лавками торговцев были заполнены плотной людской толпой, каждый из которой пытался куда-то пролезть, что-то найти, кого-то позвать, что-либо протащить за собой. В какой стороне что продают можно было определить только по пронзительным крикам самих торговцев или мальчиков, которые те нанимали, проявляя заботу о собственном горле.

Сверху нещадно палило солнце, снизу от земли поднимались влажные испарения, от проходящих мимо людей резко разило потом.

Граис ничем не выделялся из общей толпы. Переходя от одного лотка к другому и время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на тот или иной товар, ксенос играл роль дотошного и прижимистого покупателя, который точно знает, что ему нужно, и пытается найти намеченный для покупки товар по самой низкой рыночной цене.

В данный момент рынок представлял собой наиболее безопасным местом, где, не привлекая к себе внимания, Граис имел возможность все тщательно обдумать и решить, каким должен быть его следующий шаг.

Стоит ли пытаться отыскать еще кого-то из своих учеников? Если их реакция на его появление будет такой же, как и со стороны родственицы Амирата, то это совершенно бессмысленная затея. От насмерть перепуганных людей ничего путного не добьешься. Быть может правильнее будет сразу же отправиться в Меллению на встречу с Сирхом? Его-то встреча с бывшим учителем не должна напугать.

Граис провел тыльной стороной ладони по мокрому лбу. Жара и духота в конец измотали его. Мысли начинали путаться в голове. Да и голод уже давал о себе знать. Теперь Граису хотелось только одного, - как можно мкорее выбраться из базарной суеты, найти какое-нибудь тихое, прохладное место, где можно было бы заодно и перекусить.

Плечом вперед протискиваясь сквозь плотную толпу, Граис двинулся к выходу с базарной площади. В принципи, ему было все равно, в какую сторону идти. Он старался только сохранять однажды выбранное направление, пробираясь среди лабиринта поставленных вплотную друг к другу лотков, лавок и палаток, вокруг которых, ни на секунду не утихая, шла оживленная торговля.

Почти уже добравшись до выхода, Граис неожиданно заметил темнокожего, по пояс голого мальчонку, который демонстрировал собравшейся вокруг него публике нечто, вызывавшее у нее бурный восторг. Граис невольно замедлил шаг, чтобы взглянуть, что там такое удивительное у мальчугана.

Сам маленький артист, судя по его почти черной кожи, большим плоским губам и круглым кольцам, продетым в уши, был уроженцем Тирианкого царства, лежащего далеко на севере, за Серединным морем. Путь оттуда до Йера был долог и непрост. Поэтому и гости из Тирианского царства бывали в Халлате нечасто. А показывал маленький тирианец собравшимся вокруг него йеритам удивительное существо, похожее на маленького мохнатого человечка с коротким м толстым хвостом, похожим на усеченный обрубок. Повинуясь приказам своего хозяина, зверек прыгал через кольцо, стрелой шнырял по лесенке и кувыркался на потеху публике. Ротозеи суетились, бросая зверьку орехи и фрукты, которые тот с завидным аппетитом поедал в просто-таки фантастических количествах.

Увлеченный диковинным зрелищем, Граис подошел совсем близко. И вдруг зверек ни с того ни с сего скаканул прямо ему на голову и сделал стойку на хвосте. Люди, стоявшие рядом с Граисом, отшатнулись в стороны, и ксенос оказался в центре плотного людского кольца.

Граис попытался стащить зверька с головы, но тот завизжал и всеми четырьмя лапами вцепился в его платок. Темнокожий мальчонка что-то крикнул зерьку на своем языке и махнул тростиной, которую держал в руке. Спрыгнув в ту же секунду с головы Граиса, зверек перевернулся в воздухе и, проворно всарабкавшись на лесенку, взмахнул лапой, требуя награды за свой головокружительный трюк. Однако на этот раз ни одно угощение не полетело в его сторону.

Смущенно улыбаясь, Граис посмотрел на окружающих его людей.

-Это же Граис из Сиптима, - негромко произнес кто-то в толпе, но в воцарившеся вдруг тишине слова эти были услышаны каждым.

И в ту же секунду мощная эмоциональная волна обрушилась на ксеноса. Преобладающим элементом был в ней страх, но так же присутствовал и целый спектр других эмоций, простирающийся от благоговейного восторга до почти безумной ненависти. В лицо Граиса знал далеко не каждый, но не было в Йере человека, ни разу не слышавшего о нем. И Граис был поражен, насколько же неоднозначным было отношение к нему. Он даже не сделал попытки вычленить какое либо из эмоциональных состояний окружающих его людей в чистом виде, настолько плотно они переплетались и наслаивались друг на друга. В такой мешанине не смог бы разобраться даже опытный телепат. Крайс же просто чуть развел руки в стороны и тихо произнес:

-Я вернулся.

Рано или поздно это все равно нужно было сделать. Так почему же не воспользоваться случаем? Не одни слухи не разносятся с такой скоростью, как те, что родились в базарной толпе.

Толпа словно только и ждала этих его слов.

Крича и размахивая руками, люди ринулись на него. Что они хотели, понять было невозможно.

Испуганно закричал маленький тирианец, прижимающий к груди своего дрессированного зверька. Не в состоянии понять, что происходит, он решил, что люди хотят наказать его за недостойную выходку его питомца.

Ксенос среагировал почти автоматически. Оставив на месте себя фантома, который был создан на скорую руку, а потому должен был вскорости исчезнуть, Граис одовременно с этим сделал шаг в сторону и, наклонившись, прикрыл собой мальчугана с зверьком на руках. Поток своего сознания он перевел в отрицательную фазу, создав тем самым вокруг себя психологический барьер, который делал его невидимым. Точнее, глаза людей фиксировали его образ, но в зрительных центрах мозга он отфильтровывался, как фон, на который обычно никто не обращает внимания. Эффект исчезновения усиливало и то, что все внимание людей было приковано в данный момент к фантому. Для непосвященных это может показаться странным, но обмануть таким образом толпу гораздо проще, нежели одного человека. В толпе человек теряет свою индивидуальность, и все решения здесь принимаются на уровне коллективного сознания, развитие которого адекватно разуму малолетнего дебила, способного вопринимать только четкие, конкретные образы.

Маленький тирианец не принадлежал толпе, поэтому он видел Граиса. Испуганно прижавшись к груди незнакомого человека, он одновременно крепко держал визжащего и пытающегося вырваться зверька. Прикрывая мальчика спиной, Граис начал выбираться из толпы, в которой уже раздавались стоны и крики о помощи.

Взглянув поверх голов окружающих его людей, Граис увидел, как с разных концов базарной площади к месту происшествия спешат вооруженные копьями шалеи. Те из них, кто уже был рядом, не разбираясь, что здесь, собственно, происходит, пытались навести порядок, орудуя тупыми концами копий и длинными бичами.

Один из имперских стражников протянул бичом вдоль спины и Граиса, когда тот проходил мимо него. Граис только зашипел сквозь крепко стиснутые зубы. Выход с базарной площади был уже совсем рядом, и, толкая перед собой перепуганного мальчика, Граис устремился в сторону ближайшего переулка.

-Что случилось?.. Что там происходит?.. - Хватая за одежду, спрашивали его встречные люди.

-Вора поймали... Вора... - Отвечал Граис, не останавливаясь.

Выбравшись, наконец на относительно свободное пространство, Граис остановился. Поправив на себе помятую одежду, он накинул на голову свалившийся на плечи платок и улыбнулся темнокожему мальчонке.

-Я надеюсь, ты здесь не один? - Спросил он у него.

Мальчик смотрел на незнакомца по-прежнему испуганно, - он не понимал ни слова по йеритски. Зверька, сидевшего у него на руках, он прижимал к груди, как единственное родное существо.

Граис присел на корточки и, взяв мальчика за плечи, посмотрел ему в глаза. Сосредоточившись, он попытался передать маленькому тирианцу свой вопрос в виде простейших мысленных образов. Мальчик оказался весьма восприимчив к невербальному способу общению. Вскоре Граис уже знал, что караван тирианцев, прибывших в Халлат, чтобы торговать коврами, изделиями из желтого дерева и серебряными украшениями, остановился неподалеку от Восточных ворот столицы. А их палатки на базарной площади, располагались совсем неподалеку отсюда. Выяснив, что мальчик знает, как до них добраться, Граис понял, что может без опасений отпустить его одного.

-Выше голову, - Граис, улыбнувшись, потрепал мальчика по плечу и поднялся на ноги.

Тирианец дернул его за подол рубашки и что-то произнес на своем языке. Потом он запустил руку в свою сумку, которую, несмотря на внезапный переполох, не бросил среди мятущейся толпы, и протянул Граису пригоршню монет.

-Нет, - улыбнувшись, Граис отстранил протянутую к нему руку. - Ты сам заработал эти деньги, так что оставь их себе.

Мальчик секунду недоумевающе смотрел на странного человека, отказывающегося от предложенных ему денег. Потом он лучезарно улыбнулся, показав свои великолепные белые зубы, и, бросив деньги назад в сумку, достал из нее большой красный акисовый плод.

-А вот за это спасибо, - Граис с улыбкой принял подарок.

Махнув на прощание рукой, юный дрессировщик побежал искать своих соотечественников.

Бросив взгяд в сторону базарной толпы, среди которой теперь все чаще встречались кожаные шлемы шалеев, Граис направился прочь от базарной площади. Держась теневой стороны улица, он шел в сторону окраины города.

День клонился к вечеру, и нужно было уже подумать о ночлеге. Поскольку никого из старых друзей Грайсу отыскать не удалось, ему не оставалось ничего иного, как только искать пристанища на одном из постоялых дворов. В обеденной комнате, которая на ночь превращалась в большую общую спальню, где постояльцы спали вповалку на полу, можно было остаться незамеченным. А утром, заплатив хозяину за ночлег, уйти пораньше, пока другие спят.

На ходу Граис съел подаренный ему акис. Но голод от этого не унялся, а, наоборот, закипел с удвоенной силой.

Граис искал постоялый двор поменьше и победнее, где останавливались не большие караваны, а одинокие странники, пришедшие в Халлат по какой-то своей нужде. Но в обеденных залах при постоялых дворах, в которые он заглядывал, вовсю бурлил безудержный веселый разгул. Заканчивая свои дневные дела, люди спешили сюда, чтобы отметить удачную сделку, или же залить вином горечь неудачи.

Обойдя не меньше двух десятков постоялых дворов, Граис наконец нашел то, что ему было нужно. В небольшом обеденном зале с низким потолком стояли только два длинных стола. За одним из них, заставленным пустыми кувшинами из-под вина и тарелками с объедками, располагались трое йеритов. Двое из них, положив головы на стол, сладко похрапывали. Третий время от времени все еще предпринимал отчаянные попытки приподнять голову и затянуть какую-то песню, но дело у него не спорилось, и он снова ронял голову, гулко стукаясь лбом о гладкие доски стола.

За другим столом в углу в одиночестве сидел мужчина лет сорока с черными прямыми волосами, разделенными прямым пробором и зачесанными за уши. Его худое, вытянутое лицо, в отличии от принятой в Йере традиции, было гладко выбрито. Мужчина неторопливо цедил какой-то напиток из большой глиняной кружки. Взгляд его бесцельно и уныло блуждал по сторонам.

Увидев его, Граис замер на пороге. У него даже возникло желание развернуться и уйти, не дожидаясь, когда черноволосый обратит свой взор в его сторону. Но вместо этого он остался стоять на пороге, замерев в напряженном ожидании.

Взгляд черноволосого скользнул по лицу нового посетителя и равнодушно проследовал дальше. Но в следующую секунду, мужчина вздрогнул и, развернувшись рывком в сторону Граиса, уставился на него, едва не разинув от изумления рот. Кружка, выскользнув из его внезапно ослабевших пальцев, стукнулась дном о доску стола и накренилась на бок, грозя опрокинуться и вылить свое содержимое. Граис успел поймать кружку психокенетической петлей и заставил ее вернуться в устойчивое положение. Мужчина, удивленно глядевший на Граиса, даже и не заметил, какой невероятный кульбит проделала его кружка. Наконец он смог взять себя в руки и, оперевшись руками о край стола, поднялся на ноги.

-Учитель?.. - Изумленно произнес он в полголоса. - Ты?..

-Да, это я, Фирон, - сказал Граис, делая шаг вперед.

Открытая и радостная улыбка, точно такая же, какой совсем недавно одарил Граиса маленький тирианец, озарило лицо Фирона. С ней он как будто даже помолодел лет на десять.

-Учитель...

Зацепившись за угол стола и едва не опрокинув его, Фирон кинулся навстречу Граису. Добежав, он схватил учителя за плечи и сдавил их пальцами, словно желая удостовериться, что перед ним живой человек из плоти и крови, а не эфемерный призрак. Во взгляде его, устремленном в глаза Граиса, в одно мгновение, сменяя друг друга, промелькнули радость, надежда и боль.

-Живой я, Фирон, живой, - ласково улыбнулся Граис. - И мне даже больно от того, как ты в меня вцепился.

Фирон тут же отдернул руки.

-Давай-ка лучше присядем за стол, - предложил Граис.

-Да!.. Конечно, учитель!..

Фирон всполошенно взмахнул руками и, пропустив, Граиса вперед, прошел к столу следом за ним.

-Хозяйка! - Крикнул Фирон после того, как Граис опустился на лавку.

Из-за перегородки, откуда доносился грохот посуды, выглянула полная пожилая женщина с растрепанными седыми волосами.

-Подай нам еды! - Потребовал Фирон. - И кувшин вина!

Хозяйка, кивнув, исчезла за перегородкой. А через минуту из-за нее выбежала молодая светловолосая девушка. Приветливо улыбнувшись, она поставила перед Граисом большую тарелку холодной овощной похлебки, - горячее ели в Йере только после захода солнца, когда спадала дневная жара.

-Вот это дело! - Улыбнулся ей в ответ Граис и сразу же принялся за еду.

Снова сбегав за перегородку, девушка вернулась с блюдом, на котором лежали куски отварной рыбы, покрытые зеленью, кувшином вина и чистой кружкой для нового посетителя. Взмахом руки отпустив прислугу, Фирон быстро расплескал вино по кружкам.

-Учитель, - смахнув ладонью слезу, невольно выступившую в углу глаза, произнес Фирон. - Если бы ты только знали, как я рад тебя видеть!..

-Я знаю, Фирон, - отодвигая в сторону полупустую тарелку, ответил Граис.

-Нет, учитель, - Фирон покачал головой и сделал большой глоток из своей кружки. Поставив кружку на стол, он внезапно с силой ударил себя кулаком в грудь. - Ведь это я, я один виноват в том, что случилось тогда!.. Я привел шалеев в дом, где ты ночевал!..

-Ты ни в чем не виноват, Фирон, - попытался успокоить его Граис. - Я же сам попросил тебя об этом. Мне нужно было встретиться с наместником, а иного способа попасть к нему просто не было.

-Но ведь кроме вас и меня об этом никто не знал, - сокрушенно покачал головой Фирон. - Все остальные назвали меня предателем.

-Фирон, ты был самым способным и самым преданным моим учеником. Поэтому я и попросил сделать это именно тебя.

Фирон на мгновение прижал к глазам ладони, а затем вскинул голову и попытался улыбнуться.

-Как бы там ни было, ты жив, учитель, - сказал он. - Не знаю почему, но я все эти годы ждал, что ты вернешься. Я верил, что ты не мог просто так уйти, навсегда оставив меня с клеймом предателя.

-И тебя даже не интересует, как мне это удалось? - Немного удивленно спросил Граис.

-Нет, - прямо посмотре в глаза Граису, уверенно ответил Фирон. - Ты жив, - и это главное. Кто я такой, чтобы судить дела Поднебесного?

Какое-то время Граис молчал, глядя на своего ученика. Потом он поднял свою кружку и стукнул ею по кружке, которую все еще сжимал в руке Фирон.

-Давай-ка выпьем, Фирон.

Они выпили, и Фирон снова наполнил кружки вином.

-Как ты жил все эти годы? - Спросил Граис.

-Потихоньку, - горько усмехнувшись, ответил Фирон. - После того, как ты исчез, все твои ученики разошлись по стране, проповедуя твое учение. Но мне этот путь был заказан. Меня ведь все считали пособником твоих убийц. Я осел в Йере, - здесь я по крайней мере мог не опасаться того, что кто-нибудь из твоих отчаянных последователей перережет мне глотку... Хотя, тогда мне это было безразлично... Я вернулся к прежнему занятию, - снова стал гончаром. Работа не особенно прибыльная, но на жизнь хватает, - посуда то и дело бьется и людям все время требуется новая. Через три годая умерла моя мать, и я перевез в Халлат сестру... Теперь живем вместе... Когда твое учение подмял под себя Сирх, остальным пришлось оставить мессионерскую деятельность. Она сделалась самой опасной профессией в Йере. Теперь проповедовать здесь имеет право только преподобный Сирх!.. Кто-то ушел из Йера, кто-то вернулся в свои родные места... Амират и Глатис живут сейчас в Халлате...

-Я уже заходил к Амирату, - сказал Граис. - Какая-то женщина возле его дома меня даже на порог не пустила.

-Его жена, - кивнул Фирон. - Строгая женщина... Меня она тоже знать не желает... Так же, как и сам Амират... А Минос перебрался в Меллению, поближе к Сирху. Они с ним, как и прежде, большие друзья. Только один друг теперь вытирает ноги о спину другого, который с готовностью ее подставляет.

-Минос пользуется доверием Сирха?

-Не знаю, - безразлично дернул плечом Фирон. - У них довольно-таки странные взаимоотношения. По-моему, Сирху просто нужен кто-то, с кем бы он мог хотя бы иногда быть не преподобным Сирхом, а тем, кем был прежде, - Фирон взял с блюда кусок рыбы, разломил его надвое и принялся извлекать из мяса кости. - Мне кажется, Сирх сам прекрасно понимает, что то учение, которое он теперь проповедует имеет только внешнее сходство с тем, чему в свое время учил нас ты. Но он ничего не может с собой поделать, - ему нужны слава, почет и уважение. Вспомни, учитель, даже в те годы, когда мы были вместе, Сирх всегда старался вырваться вперед, обозначить свое превосходство над другими. И только ты своим авторитетом мог постаить его на место.

-У него были неплохие способности, - заметил Граис.

-Конечно, - согласился с ним Фирон. - Но он - догматик. В его руках живое учение превращается в каменную глыбу с высеченными на ней постулатами. Это стало заметно сразу же после того, как он начал проповедовать самостоятельно.

-Но, как мне известно, в первые годы у Сирха было немало истых последователей.

-У него и сейчас последователей - весь Йер, - усмехнулся Фирон. - Вначале он воздействовал на народ силой твоего авторитета, теперь - мощью Кахимской империи.

-А сохранились ли в Йере последователи истиного учения о Пути к Поднебесному? - С затаенной надеждой спросил Граис.

-О, да, учитель, - ответил Фирон. - Только теперь это маленькие тайные группы, передающие твои слова из уст в уста. После того, как в Йере указом наместника были запрещены любые филососко-религиозные учения, помимо учения самого преподобного Сирха, ты стал для людей символом борьбы против власти Кахимской империи.

-Как так? - Удивленно поднял брови Граис. - В основе моего учения лежит идея о непротивлении злу. Я всегда был противником любого неоправдвданного насилия.

-В народе распространился слух, что ты был тайно казнен за то, что стоял во главе заговора, целью которой было убийство наместника, захват Халлата, а затем и освобождение Йера от владычества Кахимской империи. После этого во многих произнесенных когда-то тобою словах открыто зазвучали призывы к борьбе.

-Например?

-"Если народ не боится смерти, то что его смертью пугать?" - По памяти процитировал Фирон.

-Но я говорил еще и так: "Если народ не боится власти, тогда придет еще большая власть".

-Эти твои слова трактуются, как то, что на смену власти Кахимской империи должна прийти власть самого Йера.

-Любопытно... Чуть склонив голову к плечу, Граис взглянул на Фирона чуть лукаво. - И кто же будет осуществлять эту власть на практике?

-Народ йера! - Незамедлительно откликнулся Фирон.

-Храни нас Поднебесный от такого! - Ужаснулся Граис. - Я вовсе не это имел в виду! Смысл моего высказывания сводился к тому, что, если начать бунтовать против существующей власти, то власть сделается еще более жесткой и беспощадной по отношению к народу!

-Я это понимаю, учитель, - грустно улыбнулся Фирон. - Но простой народ, не имеющий тех знаний, которые в свое время ты дал нам, своим ученикам, видит в твоих словах только то, что хочет увидеть.

-Так значит в народе зреет бунт?

-Похоже на то, - кивнул Фирон. - В горах скрываются отряды объявленных вне закона йеритов, называющих себя вольными. Пока они только копят силы и лишь время от времени, для пополнения запасов провизии и оружия, совершающие нападения на караваны империи. Но, судя по тому, что в последнее время шалеев на улицах стало значительно больше, наместник уже воспринимает вольных, как реальную угрозу для власти Кахимской империи.

-А что же Сирх?

-А что может Сирх?

-Он может предотвратить бунт, призвав людей к повиновению!

-Сирх? - Фирон едва не расхохотался. - Сирх уже ничего не может. Чего стоят слова проповедника, слушать которого народ сгоняют силой? Я удивляюсь, как еще наместник, который, как говорят, человек совсем неглупый, до сих пор не нашел Сирху замену? Учитель, - подавшись вперед, Фирон навалился грудью на край стола. - Тебе надо снова начать проповедовать! Народ пойдет за тобой!

-Куда он за мной пойдет? - Недовольно поморщился Граис.

-Да куда угодно! Хоть против Кахимской империи!

-Пойми, Фирон, - с тоской в голосе произнес Граис. - Йер не имет достаточно сил для того, чтобы выступить против империи. Это будет бессмысленная бойня, которая закончится уничтожением большей части йеритов.

-Да все я понимаю, - Фирон тяжело вздохнул, плечи его поникли. - Вот только невыносимо жить под пятой завоевателей. Порою думаешь, вот хотя бы раз вдохнуть воздух свободы, а после можно и умирать.

-Так может говорить человек, который думает только о себе, а не о своем народе, - ответил ему Граис. - Нет большего преступления, чем попустительствовать стремлениям. Я скажу тебе даже больше, Фирон: сейчас власть империи - благо для Йера. Завоевателей не раздавили эту страну, а, напротив, заставили сплотиться прежде разрозненные кланы йеритов, которые, должно быть, впервые за всю свою историю почувствовали себя единым народом. Сегодня на базаре меня называли северянином, но это звучало, не оскорбительно как прежде, когда под словом "северянин" подразумевалось "дикарь". Теперь оно звучит, как слово "друг". Если бы Йер не захватила империя, то его растащили бы на куски воинственные соседи.

-И что же дальше? Так и жить с Кахимской империей, сидящей на загривке?

-Ни одна империя не может существовать вечно. Ее раздирают изнутри собственные противоречия. Кахимская империя, как и многие другие до нее и после нее, вскоре рухнет, и тогда Йер станет единым сильным государством.

-И сколько же ждать падения Кахима?

-Все во власти Поднебесного, - развел руками Граис. - Хотя я не стал бы надеяться на то, что мы успеем это увидеть.

Фирон покачал головой и, залпом осушив свою кружку, заел вино рыбой.

-И что же ты собираешься делать? - Спросил он Граиса после долгой паузы.

-Я должен помочь Сирху вернуть доверие народа, - сказал Граис.

-Неблагодатное занятие, - криво усмехнувшись, покачал головой Фирон.

-Быть может, ты слишком строго судишь Сирха, - мягко и даже немного вкрадчиво произнес Граис.

-Как уж заслужил, - довольно-таки резко отозвался Фирон.

-Замените великого мастера-плотника, - и редко будет такой, кто не поранит себе руку, - сказал Граис.

На это Фирон ничего не стал отвечат, только как-то неопределенно головой мотнул.

-Пойми, Фирон, Сирх сейчас единственный в Йере, кто может свободно нести свое слово людям, - сказал Граис, словно бы оправдываясь за слова, произнесенные перед этим. - А время не ждет. Бунт, как ты сам говорил, может вспыхнуть не сегодня, так завтра. Поэтому приходится выбирать меньшее среди двух зол: возвышение Сирха или гибель Йера.

-Учитель, - преданно посмотрев на Граиса, сказал Фирон. - Я пойду за тобой, куда бы ты не приказал.

-Ах, Фирон, Фирон, - с досадой покачал головой Граис. - Ты разве забыл, что я всегда требовал от своих учеников не слепой веры, а понимания моих слов.

-Умом я понимаю: то, что ты говоришь - правильно. Но сердце мое, - Фирон безнадежно всплеснул руками, - отказывается принимать такую правду!

-Через слабость побеждают силу, - сказал Граис. - Через мягкость побеждают твердость.

-Хорошо, учитель...

Фирон не успел закончить начатую фразу.

Дверь, распахнутая ударом ноги, с грохотом ударилась о стену, так что один из троих пьяниц даже вскинул голову, которая, впрочем, через миг снова стукнулась лбом о доски стола.

С улицы вошли трое шалеев. Уже ночная стража, понял Граис, увиде черные плащи, накинутые поверх их обычной формы. Он почему-то сразу догадался, что это пришли за ним. Обмануть фантомом троих бдительных стражей вряд ли удалось бы. К тому же рядом был Фирон, который, не зная, что происходит, мог вмешаться в самый неподходящий момент.

Двое шалеев остались возле двери. Третий, окинув взглядом помещение, направился сначала в сторону пьяной троицы. Из всех троих его инетересовал только один, светловолосый.

Схватив пьяницу за волосы, шалей приподнял его голову, чтобы взглянут на концы сползшего с плеч платка. Пьяница что-то недовольно замычал, но, получив по зубам, тут же затих.

Оставив пьяных, шалей подошел к столу, за которым сидели Граис и Фирон.

-Ты с севера? - Спросил он, вытянув руку в сторону Граиса.

-Да, - спокойно ответил тот.

-Ты пойдешь с нами, - шалей махнул рукой в сторону двери.

-В чем моя вина? - Спросил Граис.

-Какой-то светловолосый северянин учинил сегодня беспорядок на рыночной площади, - безразличным голосом ответил шалей. - Видевшие его, опознали в нем опасного бунтовщика.

-Этот человек не имеет никакого отношения к происшествию на рыночной площади, - быстро заговорил, глядя на шалея, Фирон. - Он мой родственник. Я постоянно проживаю в Халлате и могу поручиться за него.

-После разбирательства всех невиновных отпутят, - сказал шалей и, посмотрев на Граиса, снова махнул рукой в сторону выхода.

-Я пойду с ними, - сказал Граис Фирону. - Все будет в порядке.

Поднявшись на ноги, он накинул на голову платок.

-Но, учитель...

-Не волнуйся за меня, - сказал Граис. - Эти достойные стражи не причинят мне никакого зла. Им нужен бунтовщик. Ты же слышал: завтра все невиновные будут освобождены.

Обращаясь к шалеям подчеркнуто уважительно, ксенос держался спокойно и уверенно. Главное - не вызвать у стражей преждевременных подозрения. А уж на улице он без труда сумеет от них избавиться.

Пропустив Граиса вперед, шалей направился к выходу следом за ним.

Фирон вскочил на ноги, опрокинув скамью. В глазах его пылала решимость.

-Нет, учитель! Я не могу допустить, чтобы с вами снова что-то случилось по моей вине! - Крикнул он и, выдернув из-за пояса нож с узкми лезвием, кинулся на сопровождающего Граиса шалея.

Оглянувшись, шалей увидел бегущего на него человека с ножом в руке и отшатнулся в сторону. Другой шалей, стоявший у двери, сдернул с плеча бич.

Конец бича, сплетенный из тонких кожаных полос, щелкнув в воздухе, захлестнулся на запястье руки Фирона, в которой он сжимал нож. Шалей рванул бич на себя. Конец бича сорвал с запястья Фирона широкую полосу кожи. Выпавший из онемевших пальцев нож закатился под стол.

Шалей, на которого попытался напасть Фирон, обнажил короткий обоюдоотрый меч и, оскалившись, двинулся на йерита. Одновременно с выпадом шалея Фирон подпрыгнул и обеими ногами ударил противниа в грудь. Шалей не устоял на ногах, но успел зацепить острием меча бедро Фирона.

Увидев, как обагрились кровью белые штаны ученика, Граис выбросил руки в стороны, и стоявшие по бокам от него шалеи, не издав ни единого звука, рухнули на пол. Бросившись к лежащему на полу Фирону, Граис на бегу провел раскрытой ладонью над затылком поднимающегося на ноги шалея с зажатым в руке мечом. На одно короткое мгновение в глазах кахимского солдата мелькнуло изумление, после чего он растянулся на полу, все еще продолжа тянуть руку с оружием в сторону Фирона.

Присев на корточки возле ученика, Граис приподнял его, обхватив за плечи.

-Ну и что теперь? - С досадо произнес Граис. - Чего ты добился?

Он быстро провел рукой над распоротым бедром Фирона, чтобы хоть ненадолго снять боль и остановить кровотчение.

-Я не мог позволить им увести тебя, учитель, - едва слышно произнес Фирон.

-Да, Фирон, - Граис похлопал ученика по плечу. - Я понимаю... Только что нам теперь делать?

-Здесь мой дом, - облизнув сухие губы, сказал Фирон. - Недалеко... Если ты поможешь мне, мы доберемся туда прежде, чем явится новый патруль.

Граис покосился в сторону перегородки, из-за которой испуганно, не рискуя выходить, выглядывали хозяйка постоялого двор и ее молодая помощница.

-Хозяева знают тебя? - Спросил Граис у Фирона.

-Да, - кивнул тот. - Но они ничего не скажут шалеям.

Достав из карана кожаный кошелек, Грайс вытряхнул на стол горсть монет, которые с лихвой должны были покрыть стоимость всего съеденное и выпитое им и Фироном.

-Поднимайся. - Перекинув руку Фирона через плечо, Граис помог ему подняться на ноги. Однако, лишь только попытавшись ступить на раненую ногу, Фирон застонал от боли и повис на поддерживающем его Граисе.

-Не могу, - прошипел он сквозь зубы. Граис дотащил Фирона

до двери. На улице уже была ночь. Лишь местами темноту рассекали косые, тусклые лучи света, вырывающиеся из-за штор окошек соседних домов. Но от их присутствия мрак вокруг казаля только еще более глубоким и плотным.

-Куда идти? - Спросил Ккраис.

-Туда, - взмахом руки указал направление Фирон. - А потом - налево, в проулок.

-Далеко?

-Будь я на ногах, добралсь бы за десять минут.

-Ну, что ж...

Фирон ничего не упел сказать, как Граис, приподняв ученика за пояс, взвалил его себе на плечи. Рзвернувшись в указанном Фироном направлении, Граис сделал два глубоких, медленных вдоха и побежал. Поступь его была пружинистой и легкой, хотя из-за груза на плечах двигался он не слишком быстро.

Свернув в проулок, Граис ненадолго остановился, чтобы повторить дыхательное упражнение, и побежал дальше.

-Здесь, учитель, - едва слышно прошептал у него за спиной Фирон.

Очертани дома, возле которого они остановились, тонули в темноте. Фонарь, висевший у порога, освещал только дверь, грубо сколоченную из неровных досок. Бродя по окраинам Халлата, таких дверей Граис повидал сотни, если не тысячи. За каждой из них ютилось семейство, едва сводившее концы с концами, живущее в каждодневном страхе перед нищетой, стоящей у порога.

Граис осторожно поставил Фирона на ноги. Когда рука его скользнула по штанине ученика, он почувствовал, что она вся мокрая от крови, которая снова сочилась из растревоженной раны.

Привалившись плечом к дверному косяку, Фирон трижды коротко стукнул в дверь.

В сосоеднем дворе пару раз тявкнула гарата.

Фирон быстро оглянулся. Граис увидел, что лицо его мертвенно-бледное, - не то от боли, не то от страха.

Дверь чуть приоткрылась, и чей-то испуганный взгляд глянул из-за порога на поздних гостей.

-Это я, Мида, - сдавленным шепотом произнес Фирон.

Из-за двери выглянула девушка.

В неясном свете висящего над дверью фонаря Граис почти не разглядел ее лица. Быстро взглянув на брата, она метнула настороженный взгляд в сторону его спутника.

-Он переночует у нас, - тяжело опираясь рукой о косяк, произнес Фирон.

Освобождая проход, девушка отошла в сторону.

Обхватив Фирона за пояс, Граис помог ему войти в дом.

-Он ранен, - взглянув на девушку, ответил на ее немой вопрос Граис. - Ничего серьезного. Я обработаю рану. Фирону придется только полежать несколько дней...

В доме была только одна большая комната. Легкая перегородка в дальнем углу обозначала место, отведенное под кухню. Потолок был настолько низким, что Граис инстинктивно втянул голову в плечи. Стены так же несли печать безнадежной бедности, - никаких украшений, только крохотный коврик с незатейливым орнаментом, похожим на стаю странных трехуголных птиц с острыми крыльями, висел на противоположной от входа стене. В центре комнаты стоял грубо сколоченный из неровных досок стол, на котором лежало несколько акисов и стояла зажженная свеча, воск с которой стекал на подставленную тарелку.

Расстелив на полу один из тюфяков, лежавших свернутыми в углу, Граис уложил на него Фирона.

Мида тем временем подошла к столу, поправила свечу, клонившуюся на бок, и пальцем сняла с нее широкие наплывы воска. Свеча сразу же загорелась ярче, разогнав мрачные тени у стен.

-Нужна горячая вода, - сказал Граис Миде, помогая при этом Фирону стянуть штаны. - И чистая материя для перевязки.

Девушка молча кивнула и ушла за перегородку.

Негромко звякнула медная посуда. Затем послышался звук лющейся воды.

Граис осмотрел рану на бедре Фирона. Ведя пальцами вдоль кровоточащего разреза, он время от времени несильно надавливал на активные точки, чтобы вызвать местную анастезию. Рана была неглубокой, но длинной. Для эффективности заживления необходимо было наложить с десяток швов.

Закончив осмотр, Граис поднял взгляд на молча наблюдавшего за его действиями Фирона.

-Все в порядке, - улыбнувшись, сказал он. - Через десять дней только шрам останется.

-Спасибо тебе, учитель, - тихо произнес Фирон.

-За что? - Удивленно вскинул брови Граис.

-За то, что не бросил меня.

-А разве могло быть иначе? - Граис сделал паузу, проведя рукой по бороде. - Это я должен благодарить тебя за то, что ты, рискуя собственной жизнью, попытался спасти меня. Поступок был, прямо скажу, безрассудный, но, тем не менее, заслуживающий признательности.

-Почему ты хотел уйти с шалеями? - Спросил Фирион. - Ведь это тебя они искали.

-Потому что я не знал, где мне провести ночь, - отшутился Граис.

Из-за перегородки вышла Мида. В руках у нее был медный таз, над которым поднимались клубы пара. Через локоть левой руки были переброшены чистые полотняные полотенца.

Поставив таз на пол рядом с Граисом, она впервые взглянула на его лицо. В тот же миг глаза ее испуганно расширились. Отшатнувшись назад, девушка едва не упала на пол. С приоткрытых губ ее вот-вот готов был сорваться крик.

-Ты узнала его, - не зная радоваться, или огорчаться этому, прошептал Фирон.

-Это учитель, - так же тихо произнесла Мида. - Граис из Сиптима.

-Помнишь, учитель, странствуя по Йеру, мы как-то раз на пару дней остановились в доме моих родителей? - Повернулся к Граису Фирон. - Сейчас перед тобой та самая девчушка, которую ты тогда держал на коленях. Я и не думал, что она запомнила тебя...

-Но как же разговоры о том, что его тайно казнили? - Посмотрев на брата, шепотом произнесла Мида.

-Это долгая история, Мида, - ответил за Фирона Граис. - Сейчас нам нужно помочь Фирону. Мне потребуется еще острая игла и прочная нить. Найдется у тебя?

Девушка быстро кивнула и, вскочив на ноги, кинулась исполнять поручение. Занятие делом давало ей возможность хотя бы временно не думать о странных событиях, происходящих в ее доме.

Граис разорвал принесенные Мидой полотенца на широкие полосы. Сложив одну из них, он смочил ее в воде и обмыл рану на ноге Фирона.

Вновь присев на корточки рядом с Граисом, Мида подала ему большую иглу и моток суровой нитки. Отмотав небольшой кусок нитки, Граис продел его в игольное ушко и вместе с иглой обмыл в горячей воде. После этого он двумя пальцами свел края раны и пронзил их иглой. Фирон даже не почувствовал укола. Освободив нить от иглы, Граис стянул ее концы и завязал в тугой узел. Повторив эту процедуру несколько раз, он наложил на рану двенадцать швов, после чего вновь обмыл ее и плотно перевязал.

-Дней через семь, когда рана полностью затянется, - сказал Граис, обращаясь к Миде, - просто перережешь узелки и вытянешь нитки.

Девушка молча кивнула.

-Ты разве не останешься у нас, учитель? - Обеспокоенно спросил Фирон.

-Время не ждет, Фирон, - ответил Граис. - А у меня еще много дел впереди.

-Я должен быть рядом с тобой! - Оперевшись на локоть, Фирон попытался подняться.

Обхватив ученика за плечи, Граис застваил его снова лечь на тюфяк.

-Сейчас тебе нужен только отдых, - повелительным тоном произнес он.

Ладонь Граиса быстро скользнула по лицу ученика. Веки закрыли глаза Фирона и голова его медленно опустилась на подушку.

-Мне бы тоже нужно поспать, - обращаясь к Миде, сказал Граис. - Не волнуйся, утром я уйду.

Девушка молча указала ему на свернутый тюфяк в углу комнаты. * * *

Глава 4.

Граис проснулся, когда тонкий лучик солнца заглянул в крошечное окошко и принялся щекотать ему веки. Граис отмахнулся от него, как от навязчивой мигаты, но все же открыл глаза.

Рядом на тюфяке, разметавшись, сопел во сне Фирон.

Приподнявшись, Граис поискал глазами Миду.

Сестра Фирона сидела возле стола, держа на коленях какое-то шитье. Однако, девушка только делала вид, что занята рукодельем, на самом деле она краем глаза настороженно следила за гостем.

Только сейчас, при свете солнца, Граис как следует рассмотрел ее, - густые черные волосы, ниспадающие на плечи, темные глаза, худенькое личико, изможденное постоянными переживаниями и тяжелой работой, невзрачное серое одеяние.

Поднявшись, Граис одернул на себе рубаху, подтянул шнурок на груди и, наклонившись, скатал тюфяк, на котором спал. Улыбнувшись Миде, он сделал шаг к столу.

Девушка сжалась, словно бы в испуге. Голова ее еще ниже наклонилась к руке, в которой у нее была зажата игла.

-Можно я возьму акис? - Негромко, чтобы не разбудить спящего Фирона, спросил Граис.

Девушка, ничего не ответив, продолжала напряженно наблюдать за гостем.

Граис подошел к столу, взял акис и, положив его на ладонь, поднес к лучику света. Отблески солнца так изумительно красиво заиграли на глянцевоц кожице румяного акиса, что Граису даже стало жалко есть его.

-Сколько тебе было лет, когда мы впервые встретились? - Спросил он у Миды.

-Шесть, - все так же не поднимая головы ответила девушка.

-Ты стала просто красавицей.

Ответа не последовало.

-Ты хочешь, чтобы я ушел?

Девушка коротко и быстро кивнула.

-Ты боишься за брата?

Мида повторила свой жест.

-Ты знаешь, чему я учил Фирона?

-Да, - глухо ответила Мида. - Брат мне рассказывал. - Она резко вскинула голову, - глаза ее горели лихорадочным огнем. - И не только мне. Первое время он всем пытался рассказывать о тебе... правду. Его дважды хватала стража. Но отпускали... По приказу Сирха... Фирон искал гибели, считая себя виновным в том, что случилось с тобой. А Сирх... Сирх насмехался над ним. Он говорил: "Ты будешь жить со своими страданиями, и имя твое станет означать для людей лишь одно - предатель"... Только недавно Фирон успокоился, взялся за работу... И тут снова ты... Мертвецы должны лежать в своих могилах, а не тревожить живых...

-Я живой, - тихо ответил Граис.

Не выдержав пристального взгляда Граиса, Мида снова опустила голову.

-Уходи из Халлата, - сказала она, слепо втыкая иголку в шитье. - А лучше совсем уходи из Йера. У нас есть Сирх, - достаточно и его одного...

-Твой брат, по-моему, не очень-то жалует Сирха.

Девушка встряхнула головой, поправила рукой упавшие на глаза волосы и ничего не ответила.

-Не беспокойся, я сейчас уйду, - сказал Граис.

Надкусив акис, он окинул взглядом бедное жилище Фирона и вдруг понял, что ему страшно не хочется отсюда уходить. Как не беден был этот дом, но в нем царил покой и согласие, - именно то, чего всегда так не хватало Граису... И он не хотел ломать это убогое благополучие. Хотя и понимал... Да нет, ничего он сейчас не понимал. Он только коротко бросил Миде: "Прощай", и переступив порог дома, закрыл за собой дверь.

Вчера вечером, лежа на тюфяке, он, прежде чем уснуть, успел обдумать, как ему добраться до Меллении. Одному пускаться в дальний путь было небезопасно, поэтому он решил присоединиться к каравану торговцев из Тирианского царства, который, как он узнал, общаясь мысленно с маленьким дрессировщиком, отправлялся сегодня в Дассатар, находившийся совсем неподалеку от Меллении. Лучше уж было использовать возможности психотехники для того, чтобы убедить тирианских купцов взять его с собой, не задавая лишних вопросов, чем снова драться с бандитами на большой дороге.

Но утром Граис вспомнил о последнем разговоре с Кричетом и о том, с какой насмешкой отозвался новый руководитель проекта о провалившейся пятнадцать лет назад попытке Граиса донести свои идеи до кахимского наместника в Йере. Именно Кричету принадлежала идея искать конткты не нынешним наместником, кроторый, судя по той политике, которую он проводил в Йере, был человеком рассудительным и прагматичным, никогда ничего не решающим сгоряча, а с преподобным Сирхом, чей авторитет в Йере упал уже ниже нулевой отметки. Граис же и прежде считал, а теперь, поговорив с людьми, знавшими нынешнего Сирха, пришел к окончательному выводу, что, оратившись напрямую к наместнику Центию Офру, он мог бы значительно быстрее достичь желаемого результата. Вот только как это сделать? Как добиться встречи с наместником и заставит его выслушать себя?..

С улицы, по которой он шел, Граис свернул налево, чтобы, обогнув рыночную площадь, выйти на нее как раз в том месте, где стоял караван тирианцев. Он пока еще не пришел к какому-либо окончательному решению по поводу того, на какой из двух ключевых фигур остановить свое внимание, и просто автоматически продолжал следовать в однажды выбранном направлении.

Люди, встречавшиеся ксеносу на пути, скользили по нему взглядами, словно по пустому месту, и проходили мимо. Должно быть, вчерашний переполох на рыночной площади не получил еще широкую огласку. Иди же простым йеритам, занятым своими повседневными делами, просто не было никакого дела до облавы, устроенной шалеями на пришлого северянина.

Выйдя на небольшую площадь, Граис оказался напротив величественного храма Поднебесного, основательно и непогрешимо возвышающегося над окружающим пространством и уверенно и прямо устремляющим свои царственные формы к небесам. Пятнадцать лет назад такого храма в Халлате еще не было. Граис даже засмотрелся на стрельчатые окна и ажурные перекрытия, - до того было красиво... Нет, скорее даже не красиво, а грандиозно и смело, - словно зодчие возвели не храм, а переход, соединяющий человека с небом. Невольная дрожь охватывала душу при взгляде на остроконечные шпили, устремленные в беспредельную даль, принадлежавшую до сих пор одному лишь солнцу.

Любуясь изысканной и одновременно парадоксальной красотой удивительного строения, Граис начал неторопливо обходить храм по кругу. Но сделав всего лишь несколько шагов в сторону, он вдруг увидел скопление людей у ограды, которое прежде было скрыто от его взора левым крылом храма. Людей было не так уж много, но все они так оживленно жестикулировали, так громко выкрикивали какие-то слова и так демонстративно хохотали, что создавали эффект присутствия целой толпы.

Странное действие разворачивалось вокруг невысокого деревянного помоста, сооруженного возле самой ограды храма. Вдоль помоста возвышались пять толстых кольев в человеческий рост, возле трех из которых сейчас стояли люди со связанными за спиной руками. В центре находился старик с седыми, развевающимися на ветру волосами и длинной белой бородой. Слева от него была привязана молодая женщина, безвольно уронившая голову на плечо. Справа - совсем еще маленький мальчик, лет двенадцати, не больше, затравленно сверкающий огромными полными слез глазами.

По краям от помоста стояли четверо шалеев, вооруженные копьями. Возле ног их стояли огромные корзины с тухлыми, расплывающимися кислой слизью курматами. Люди, суетившиеся вокруг, то и дело запускали руки в эти корзины и с гневными криками швыряли гнилые курматы в несчастных, привязанных к шестам.

Особенно усердствовал парень лет двадцати с волосами, остриженными коротко, как это было принято в Кахиме. Он старался, чтобы каждый брошенный им курмат попал неприменно в лицо одной из жертв и, если это у него не получалось, отчаянно ругался.

Неожиданна, у Граиса возникла шальная идея. Сейчас ему было достаточно сказать несколько слов в защиту наказуемых, чтобы оказаться арестованным. А если при разбирательстве дела он назовет свое настоящее имя, то дело его, несомненно, будет передано н рассмотрение самому наместнику. Слухи о возвращении Граиса из Сиптима наверняка уже начали расползаться по Халлату. Сами обстоятельства как будто подтлкивали Граиса к тому, чтобы по собственному усмотрению изменить ход операции с тем, чтобы повторить вариант, не удавшийся пятнадцать лет назад...

А, собственно, почему бы и нет? Кто сказал, что Кричет лучше его знает, как нужно действовать в Йере при конкретных обстоятельствах?..

Подойдя к помосту, Граис остановился возле шалея.

-В чем провинились эти люди? - Спросил он.

-Отступники, - ответил сквозь зубы стражник.

-И что это означает?

Шалей тяжелым взглядом смерил Граиса с головы до пят.

-Это значит, что они совершили преступление против империи, - мрачно ответил шалей.

-Прости, но я не понял, в чем заключается их преступление?

-Они изучали и распространяли идеи, противоречащее учению преподобного Сирха! - Зло рявкнул на Граиса шалей. - Что тебе еще надо знать? Бери и кидай в них курматы!

-Я не считаю, что изучение какого бы там ни было учения является преступлением, - развел руками Граис. - И уж подавно не могу взять в толк, каким образом религиозно-философское учение может нанести вред великой Кахимской империи. Какие именно идеи распространяли эти несчастные?

-Откуда мне знать? - Снова рявкнул шалей. - Мне нет никакого дела ни до Сирха, ни до его учения! Не нравится - проваливай своей дорогой!

-Эй, что за дела? - Весело улыбнулся Граису парень, подбежавший к корзине за очередной порцией тухлых курматов. - Хватай гниль, пока еще осталась!

-Мне кажется, что эти люди не заслужили того унижения, которому их подвергают, - покачал головой Граис.

-Да ну? - Изумленно вскинул брови парень. От удивления он даже забыл о курматах которые были у него в руках. - Что же ты предлагаешь с ними сделать?

-Если они всего лишь изучали нечто, противоречащее учению преподобного Сирха, то сам Сирх или кто-то из тех, кто разделяет его взгляды, должен вступить с ними в открытый диспут, чтобы доказать свою правоту.

-Они не просто так вели душеспасительные беседы, - ткнул пальцем в стоящих на помосте людей парень. - Они утверждают, что учение Граиса из Сиптима, обвиненного пятнадцать лет назад за подстрекательство к бунту и до сих пор трусливо скрывающегося от справедливого возмездия, превосходит по своей глубине и логике учение преподобного Сирха! Оно, видите ли, более предпочтительно для простых жителей Йера!

-Я не вижу в этом никакого преступления, - спокойно возразил ему Граис. - Ведь, как известно, Сирх был учеником Граиса. Поэтому вполне резонно предположить, что он просто развивает идеи своего учителя.

-Да вы только послушайте, что он несет! - Обращаясь ко всем, кто мог его слышать, заорал парень. - Преподобный Сирх сумел понять, что учение Граиса несет в себе бунтарскую заразу! - Выкрикнул он в лицо Граису. - И он создал свое собственное учение, развенчавшее демагогию Граиса!

-А мне кажется, что учение Сирха базируется именно на том, что говорил Граис, - все так же спокойно ответил ему Граис.

-Пустобрех! - Выплюнул парень.

-А ты сам слышал что-нибудь из того, что говорил Граис?

-Эй! - Парень бросил курматы, которые держал в руках, на землю и уперся кулаками в бедра. - Да ты, я посмотрю, тоже из этих! - Он дернул головой в сторону помоста. - Да к тому же еще и северянин! А ты что стоишь! - Повернулся он к стражнику. - Не слышал что-ли о северянине, который учинил вчера беспорядки на рыночной площади?

-Да того, вроде бы, уже схватили, - не очень уверенно произнес шалей.

-Так значит этот тоже бунтовщик! - Ткнул пальцем в Граиса парень. - Хватай его, пока не ушел!

Неожиданно он резко ударил Граиса кулаком в грудь.

Граис, намеренно пропустив удар, отшатнулся назад. От падения его спасла рука шалея, схватившего его за шиворот.

Тут же вокруг образовалась толпа.

Сбежались йериты, швырявшие курматы в отступников, подошли и двое других охранников.

-А, и правда, похож на северянина, на которого был объявлен розыск, - сказал шалей, державший Граиса за ворот.

-Я не собираюсь бежать, - сказал Граис, пытаясь мягко освободиться от крепкой хватки шалея. - Я готов ответить перед властями как за свои собственные слова, так и за то, что вменяется в преступление этим несчастным, стоящим на помосте.

-Разберемся...

Шалей выдернул из-за пояса узкий кожаный ремешок и, заведя руки Граиса зи спину, крепко связал их.

-Двигайся, - шалей несильно подтолкнул Граиса в спину.

Граис почувствовал, что лично к нему шалей не испытывет никакой неприязни. Он рад бы был отпустить странного чудака, готового вести душеспасительные беседы даже с охранниками, присутствующими при экзекуции, однако, собравшаяся вокруг толпа требовала от него конкретных действий.

Граис, не сопротивляясь, направился туда, куда вел его охранник. Следом за ними увязался и парень с корткой стрижкой, который без остановки балабонил о том, что это именно он опознал опасного бунтовщика.

Путь их не занял много времени. Вскоре они подошли к большому серому зданию с узкими окнами, похожему на потрескавшийся кирпич. Здание окружала неприступная стена, высотою в два человеческих роста, с двумя рядами острых металлических прутьев по верху. Ошибиться было невозможно - это была тюрьма.

Шалей стукнул кулаком в узкую дверцу, прорезанную в одной из створок массивных, окованных железом ворот. Дверца открылась. Они прошли через широкий, посыпанный песком двор и вошли в здание. Парень, сыплющий проклятиями в адрес Граиса, не отставал от стражников.

Войдя в здание, они сразу же повернули налево.

Гулко стукнула о стену деревянная дверь, и Граис оказался в небольшой комнате с низким потолком. Источником света служила узкая прорезь под самым потолком. Даже ребенок не смог бы пролезть в нее и, тем не менее, она была перекрыта толстыми железными прутьями.

Граис едва успел окинуть взглядом небольшой стол, стул возле него и длинную скамью вдоль стены, как шалей втолкнул его за решетку, отделяющую примерно треть комнаты. Заперев за Граисом дверь, шалей направился к выходу. Парень увязался было за ним, но стражник схватил его за плечо и толкнул на скамью.

-Жди здесь, - сказал шалей и вышел, хлопнув дверью.

Дождавшись, когда в коридоре затихли шаги шалея, парень приподнялся со скамьи и осторожно потянул за ручку двери. Дверь была заперта. Парень нервно провел рукой по волосам. Похоже было, что, следуя за шалеями, он вовсе не рассчитывал оказаться под замком в здании городской тюрьмы. Чтобы хоть как-то избавиться от растерянности и страха, парень снова накинулся на Граиса.

-Что, добился своего, правдоискатель? - Язвительным полушепотом забормотал он со скамьи. - Теперь посидишь за решеткой!

Граис отошел в дальний конец клетки и оперся плечом о стену.

-Ты произносишь слишком много слов, - сказал он, не глядя на того, к кому обращался. - И при этом даже не задумываешься о том, какой смысл в них вкладываешь.

-Поговори, поговори пока, - быстро закивал головой парень. - Скоро тебе язык-то укоротят!

В коридоре снова послышались шаги.

Громыхнул дверной запор и в комнату, в сопровождении двух шалеев, вошел одетый в синюю мантию судебный исполнитель. Он был толст и лыс, и то и дело промакивал потную лысину шелковым носовым платком.

-Ну, что здесь у нас? - Брюзгливым голосом, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил он, усаживаясь за стол.

Рядом с ним пристроился писец. Чернильницу и писчие палочки он положил на угол стола. Доску с расстеленным на ней свитком установил на коленях.

-Это он! - Сорвавшись со своего места, парень направил руку в сторону Граиса. - Тот самый бунтовщик!...

-Сядь, - недовольно поморщился судебный исполнитель и посмотрел на стоявшего рядом с ним шалея. - Излагай.

-Неизвестный, - шалей дернул подбородком в сторону запертого за решеткой Граиса. - Был задержан на площади возле собора за то, что пытался возражать против наказания отступников.

Писец аккуратно записал каждое его слово.

-Как твое имя, - обратился судебный исполнитель к Граису.

-Граис из Сиптима, - ответил тот.

-Знакомое имя, - судебный исполнитель задумчиво почесал жирный подбородок, но, похоже, так и не вспомнил, где прежде слышал его. - Ты постоянно проживаешь в Халлате?

-Он самозванец! - Вновь вскочив со своего места, закричал парень. - Граис из Сиптима, странствующий проповедник, подстрекавший людей к бунту, пятнадцать лет назад указом наместника был приговорен к казни!

-А ведь верно, - хлопнул ладонью по столу судебный исполнитель. - Слышал я эту историю. Что ж ты, милок, - с укоризной посмотрел он на Граиса. - Не хочешь назвать нам свое настоящее имя?

-Мое имя Граис из Сиптима, - сказал Граис. - И я именно тот странствующий проповедник, о котором вы говорите. Пятнадцать лет назад я действительно был приговорен к казни. Но не за призывы к бунту, а по ошибке. Волей Поднебесного я остался жив и получил свободу.

-Да? - Склонив голову к плечу недоверчиво глянул на Граиса судебный исполнитель. - Что-то, в таком случае, давно о тебе ничего не было слышно?

-Я странствовал в других землях, - ответил Граис. - В Халлат я пришел только вчера.

-И сразу же начал нарушать законы.

-Я не совершал никаких противоправных действий, - покачал головой Граис. - Я всего лишь высказал сомнения по поводу того, заслуживают ли столь сурового и унизительного наказания люди, вся вина которых заключалась только в том, что они обладают достаточным разумом для того, чтобы подвергать сомнениям то, что остальные принимают безоговорочно, как прописные истины.

Судебный исполнитель вопросительно взглянул на шалея.

Тот молча кивнул.

-Отступники не просто упражняют свой разум, - снова взглянув на Граиса, сказал судебный исполнитель. - Они выступают против учения преподобного Сирха, признанного единственно верным учением на территории Йера.

-Подвергать что-либо сомнению вовсе не значит вступать с этим в конфликт, - ответил Граис.

Судебный исполнитель откинулся на спинку стула и, недовольно поморщившись, махнул рукой.

-Не люблю я эту словесную канитель. Есть закон об отступниках, ты же пытался нарушить его.

-Всего лишь подверг сомнению, - улыбнувшись, поправил Граис.

-Он даже не оказал сопротивления при аресте, - подал голос шалей.

-Так, - судебный исполнитель звучно припечатал влажные ладони к столу. Давайте сначала: за что был задержан этот... Граис из Сиптима? Только за высказанные сомнения?

-Свидетель, - шалей указал на пришедшего вместе с ним парня. - Утверждает, что этот человек принимал участие во вчерашних беспорядках на рыночной площади.

-Я ничего такого не говорил! - Протестующе взмахнул перед собой руками парень. - Я только сказал, что этот, называющий себя Граисом из Сиптима, похож по описаниям на объявленного в розыске северянина!

Судебный исполнитель устало потер пальцами виски.

-Я за вчерашний день столько этих северян повидал... К тому же, как выяснилось, беспорядки на рыночной площади были спровоцированы каким-то малолетним воришкой.

-А нападение на патруль на постоялом дворе, - напомнил писарь.

-Да... Точно, - кивнул судебный исполнитель. - Но никто из того патруля не смог описать напавшего на них. Они даже не помнят как и из-за чего, собственно, началась драка. При чем здесь этот северянин?

-Но он утверждает, что он тот самый Граис из Сиптима, - робко произнес писарь. - Тот самый...

-Ну? - Вперил в него свой взгляд судебный исполнитель. - Говори яснее.

-Граис из Сиптима был приговорен к казни...Нужно бы разобраться, каким образом ему удалось избежать наказания...

-Уф! - Тяжко выдохнул судебный исполнитель. - Придется ведь поднимать архивы...

Писарь беспомощно развел руками.

-Вот ты этим и займись! - Ткнул в него пальцем судебный исполнитель. - Через три дня из Кахима вернется наместник, - чтобы все необходимые бумаги к его прибытию были готовы! - Писарь быстро кивнул. - Поскольку это дело касается непосредственно интересов Кахимской империи в Йере, мой чин не позволяет мне заниматься им. Рассматривать его должен сам наместник.

Обрадованный таким простым и изящным решением, судебный исполнитель расплылся в самодовольной улыбке.

-Все записал? - Спросил он у писаря.

Тот, продолжая водить писчей палочкой по бумаге, быстро кивнул.

-Постановляю до прибытия наместника содержать Граиса из Сиптима под стражей в городской тюрьме! - Провозгласив свое окончательное решение, судебный исполнитель небрежно махнул рукой шалеям. - Отведите его в каземат. - Отыскав в складках мантии носовой плоток, судебный исполнитель провел им по взмокшей лысине. - Проклятие, не помню чтобы когда-то прежде в Халлате стояла такая невыносимая жара... Все! На сегодня больше никаких дел! * * *

Глава 5

Каземат, куда отвели Граиса шалеи, располагался в полуподвале того же здания.

Спустившись по крутой каменной лестнице, арестованный и конвоиры оказались в узком сводчатом проходе, освещенном тусклыми масляными светильниками.

Глухо стукнул откинутый в сторону тяжелый кованый засов.

Шалей, тот, что давал показания при судебном исполнителе, приоткрыл низкую дверь и, приложив ладонь к спине Граиса, несильно подтолкнул его вперед.

-Эта камера как раз для тебя, - негромко произнес он при этом. - Спокойная...

Обернувшись через плечо, Граис бросил быстрый взгляд на своего конвоира. Загорелое лицо шалея оставалось спокойным и невыразительным, словно отлитое из темной бронзы. И все же, Граис почувствовал, что охранник не испытывает по отношение к нему ни злобы, ни ненависти. Скорее, наоборот, - шалею было немного жаль странного чудака, пытающегося открыто отстаивать свои взгляды.

-Спасибо, - так же тихо ответил шалею Граис. - Поднебесный знает обо всем, что делают люди. И ни один добрый поступок, так же, как и злой, в конечном итоге не останется без воздаяния.

-И вот еще что... - Шалей неожиданно прихлопнул дверь камеры ногой.

Бросив быстрый взгляд на своего напарника, он протянул Граису большую кожаную флягу, висевшую у него на поясе.

-Пей, - короткое слово, произнесенное шалеем, прозвучало как приказ.

Граис поднес горлышко фляги к губам и осторожно сделал маленький глоток. Во фляге была обычная вода, теплая, но чистая. Сделав несколько глотков, Граис протянул флягу ее владельцу.

-Пей больше, - оттолкнул руку Граиса шалей.

Граис удивленно взглянул на охранника. Лицо его по-прежнему ничего не выражало.

Второй шалей молча стоял чуть в стороне, словно и не замечая того, что происходило между его напарником и арестантом.

Не видя никакого смысла в том, что приказывал ему сделать шалей, Граис, тем не менее, не стал спорить. Он снова поднес горлышко фляги к губам и выпил столько, сколько смог, - почти половину.

-Спасибо, - снова поблагодарил он охранника, хотя и не понимал, за что, собственно.

Шалей молча принял флягу из руки Граиса, прицепил ее к поясу и снова открыл перед арестантом дверь камеры.

Едва только Граис, пригнув голову, переступил порог, за его спиной стукнула захлопнувшаяся дверь и лязгнул засов, загнанный в паз сильной рукой шалея.

В камере царили невообразимая жара и духота, приправленная густым смрадом давно не мытых человеческих тел и испарениями нечистот. В первое мгновение Граис ничего не увидел. По сравнению с полумраком коридора, освещенного тусклыми огнями масляных светильников, в камере, казалось, царила непроглядная мгла. Впечатление это еще более усиливала узкая полоска солнечного света, пробивавшаяся сквозь щель, прорезанную под самым потолком, и не освещавшая ничего, кроме ряда серых, покрытых пятнами не то копоти, не то плесени, камней. Однако, Граис ощущал присутствие в камере живых людей.

В подтверждение этого, из темноты, откуда-то слева, послышался шелест и негромкое похрустывание.

-Пополнениен прибыло, - услышал Граис густой, чуть хрипловатый бас.

Граис повернулся на звуки голоса. Глаза его, уже почти привыкшие к темноте, различили охапку сырой, свалявшейся соломы возле стены, на которой, привалившись спиной к стене, сидел человек. Если и рост его соответствовал ширине плеч, то в камере с низким, нависающим потолком, он, наверное, вынужден был стоять, пригнув голову.

Окинув взглядом всю камеру, Граис насчитал в ней еще троих человек.

-Да прибудет с вами милость Поднебесного, добрые люди, - обращаясь одновременно ко всем, произнес Граис.

-И тебе того же, - усмехнувшись, ответил ему широкоплечий. - Давно уже никто не обращался ко мне столь уважительно.

-Каждый человек достоин доверия и уважения до тех пор, пока не докажет обратного, - ответил Граис.

Он по-прежнему стоял спиной к двери, не двигаясь с места, готовый в любую секунду отразить внезапное нападение. Он не знал, что за люди находились в одной с ним камере, а поэтому, несмотря на слова шалея, утверждавщего, что камера эта спокойная, был настроен на ожидание самого худшего.

-Судя по словам - так ученый, - подал голос невысокий, худой, как жердь, человек, лежавший на соломе по левую руку от широкоплечего. Когда он чуть приподнялся, Крайс обратил внимание, что лицо его, с маленькой, невыраженной нижней челюстью, было сильно заужено книзу, что делало всю его голову похожей на грушу. - Из храма - не меньше.

-Да какое там из храма! - Возразил ему широкоплечий. Теперь, присмотревшись, Граис заметил на его лице широкую черную бороду, свалявшуюся и торчащую клочьями во все стороны. - Ты на его одежду посмотри, - бодяга какой-то. Да не стой ты, как вкопаный, - обратился он к Граису. - Проходи, устраивайся. Чай, не в гости пришел.

Граис подошел к стене, собрал в кучу охапку гнилой, влажной соломы и, прихлопнув ее сверху ладонями, присел, подобрав по себя ноги.

Камера, похоже, действительно была спокойной. Никто из ее обитателей не попытался сразу же указать Граису его место. Что ж, и на том спасибо шалею.

Граис прикрыл глаза и прижался затылком к неровному камню стены. Сейчас ему, первым делом, нужно было сосредоточиться и обдумать сложившееся положение. Сокамерники вели себя смирно, так что о них на время можно было забыть. Мешали только духота и вонь.

Возможно, все складывалось не так уж и плохо. Теперь, вместо того, чтобы проделывать долгий путь в Меллению, Граису оставалось только дождаться прибытия в Халлат наместника. Беседа с ним может оказаться не менее результативной, чем встреча с Сирхом. Сирх - догматик, наместник же - человек, которого, прежде всего, беспокоят интересы империи. Граис же собирался предложить ему преобразования, которые укрепят его власть и успокоят волнения среди коренного населения Йера. Хотя, с другой стороны, существовала незначительная возможность того, что... Эта мысль пришла в голову Граису только сейчас. Наверное, для этого ему нужно было вновь окунуться в атмосферу Йера, почувствовать себя одним из рядовых йеритов... Да, сейчас он понимал, что выступление его на стороне Сирха могло, вопреки ожиданиям Центра, привести не к мгновенному умиротворению Йера, а, напротив, - к мощному всплеску волны негодования, за которой последует бунт, безжлостный и беспощадный. Кто бы мог подумать, что одни и те же слова, изрекаемые разными людьми, могут столь одинаково сильно и одновремено столь полярно влиять на умонастроения народных масс...

От размышлений Граиса оторвал несильный толчок в бок. Справа, припав на локот, к нему подобрался бородатый.

-Эй, ты чего притих? - Негромко спросил йерит.

-Размышляю, - ответил ему Граис.

-Ну и как?

-Что "как"? - Не понял Граис.

-Какие мысли в голову приходят?

-Разные, - неопределенно ответил Граис.

-Это хорошо, когда есть о чем подумать, - не стал настаивать на прямом ответе бородач. - Тебя за что взяли-то?

-На площади возле нового храма наказывали отступников, - сказал Граис. - Кидали в них тухлые овощи. Я усомнился в том, что их вина настолько велика, что заслуживает такого наказания.

-Даже так? - Бородач присвистнул и обернулся к остальным, как бы призывая их разделить свое удивление. - Ты что же, никогда прежде такого не видел?

-Я давно не был в Йере, - ответил Граис.

-И только из-за этого тебя в нашу камеру сунули? - Подал голос йерит с грушеобразной головой.

-Судебный исполнитель сказал, что мое дело должен рассмотреть сам наместник, - сказал Граис.

-Все мы здесь ждем суда наместника, - сказал бородач. - Да только твоя выходка того не стоит. Тебя бы следовало привязать к столбу рядом с теми отступниками, за которых ты вступился, - и все дела. Такие влпросы не наместник решает, а ми-шалей.

-Больно ты скор, - раздался со стороны старческий, скрипучий голос. - Раз мечом помахал, так сразу возомнил себя героем. А я тебе скажу, порою слово может оказаться покрепче стали. Давно ты слышал в последний раз, чтобы кто-нибудь открыто выступил в защиту отступников? Или хоть слово сказал против учения Сирха?..

Бородач ничего не ответил.

-Вот то-то! - Споривший с ним приподнялся со своего места, и Граис смог рассмотреть лысого старика с запавшим ртом. - Почему, по-твоему, приследуют отступников? Да потому, что протест в душах людей для империи страшнее, чем открытый бунт, который легко можно подавить силой оружия!.. Что, кстати, и случилось с тобой, Грудвар... Или нет?

-Так ты хотел поднять бунт против империи? - Удивленно глянул на бородача, которого старик назвал Грудваром, Граис.

-Нет, - смущенно мотнул головой тот. - Какой там бунт... Так...

-Разбойник он, - громко произнес старик.

-А хоть и разбойник! - Крикнул, повернувшись в его сторону, Грудвар. - Что с того? Я ведь не йеритов грабил! Мы со Слимом - бородач кивнул в сторону сидевшего рядом с ним грушеголового, - пытались захватить караван с продовольствием, отправленный наместником в Кахим!

-Вдвоем? - Изумился Граис.

-Десять нас было, - помрачнев, ответил Грудвар. - Остальных убили. Бариин только вчера умер от ран в этой камере...

-Что вам - за целый караван, что мне - за авоську с едой, - все приговор будет один, - хихикнул старик.

-Как это, за авоську с едой? - Удивленно спросил Граис.

-А вот так, - развел руками старик. - Хотел отнести своему сыну поесть, а меня по дороге схватили и сюда вот приволокли.

-Начал рассказывать, так говори все до конца, - обращаясь к старику, сказал Грудвар.

-А мне скрывать нечего, - ответил страрик. - Мой сын тоже из отступников. После того, как его приятелей арестовали, да на соленые земли выслали, он сам из Халлата ушел. Скрывался у пастухов, а я ему время от времени поесть относил.

-Так если твой сын просто отступник, почему же ты ждешь суда наместника? - Снова удивился Граис.

-Кто-то из соседей донес, что сын его не у пастухов прячется, а к вольным ушел, - объяснил Граису приятель Грудвара Слим.

-К вольным? - Все больше удивляясь, переспросил Граис.

О вольных упоминал вчера в разговоре с ним и Фирон. Однако, в расширенной памяти ксеноса не содержалось никакой информации, хоть как-то связанной с понятием "вольные".

-Да, приятель, - похлопал Граиса по плечу Грудвар. - Видно, далеко от Йера ты странствовал. Вольные, - это и есть те самые бунтовщики, про которых твердят на каждом углу. Мы с приятелями тоже собирались к ним податься, да только дорогу отыскать не сумели.

-Так значит, открытое сопротивление империи уже существует? - Обращаясь одновременно, ко всем, находящимся в камере, спросил Граис.

Он все еще не мог прийти в себя от изумления? Неужели, подобная информация могла пройти мимо внимания работающих на Тессе-3 наблюдателей?

-Да какое там сопротивление, - поморщился старик. - Просто кучки людей, прячущихся где-то в горах. По большей части, - беглецы с ониксовых копей, отступники, да прочий сброд, объявленный в розыске. А то и натоящие бандиты.

-Полегче, старик, - одернул его Грудвар. - Этот "сброд", как ты его называешь, когда-нибудь освободит Йер от деспотии империи!

-Да? - Саркастически усмехнулся старик. - И, когда же, мил человек, это случится?

-Как только вольные накопят достаточно сил для решительного удара, - ответил Грудвар. Однако, Граис заметил, что уверенности в его голосе значительно поубавилось.

-Так значит, вольные, пока еще не выступают открыто против империи? - Спросил Граис у Грудвара, как у самого осведомленного в этом вопросе.

-Порою нападают на караваны, - ответил тот. - На небольшие отряды имперских солдат. Но, главным образом, собираются с силами.

-Они еще двести лет будут собираться, - ехидно заметил старик. - Откуда им взяться-то, силам этим? Для того, чтобы воду собрать, и то бочки нужны.

-Ох, старик, - строго покачал головой Грудвар. - Договоришься ты... Нам ведь вместе на ониксовых копях кайлом махать...

-А ты меня не пугай! - Бодро ответил Грудвару старик. - Я-то жизнь свою прожил! А вот тебе на ониксовых копях жить останется всего пару месяцев!

-Я слышал, что ониксовые копи были закрыты, - сказал Граис. - Месторождение истощилось и добыча камней сделалась дороже, чем даже невольничий труд.

-Снова открыли, - ответил Грудвар. - Начали копать глубже. Говорят, что теперь шахты доходят почти до самого огня земных недр. Поэтому и мрут там люди, как мигаты осенью.

-Пока есть империя, найдутся и бунтовщики вроде тебя, Грудвар, - снова усмехнулся старик. - Которым нетерпится в шахту забраться.

-Ну что ты с ним будешь делать? - Обреченно посмотрел на Граиса бородач. - Так и балабонит весь день. Словно самого его завтра поутру домой отпустят.

-А может и отпустят! - Снова встрял в разговор старик. - Вот вернется наместник, он с моим делом в момент разберется...

Речь его, грозившуюся затянуться, прервал сухой, надсадный кашель, раздавшийся с кучи соломы, лежащей возле дальней от двери стены, прямо под узкой, выходящей на тюремный двор, щелью. Человек кашлял мучительно и долго, взахлеб, не останавливаясь.

-Снова у Митея приступ, - тяжело вздохнул Грудвар.

Старик, подавшись в сторону больного, пытался как-то облегчить его страдания. Но, как мог заметить Граис, все его действия сводились только к уговорам и попыткам удержать руки страдальца, которыми тот рвал у себя на груди рубашку.

Поднявшись на ноги, Граис подошел к старику и опустился на колени возле несчастного Митея.

Больной был в беспамятстве. Голова его, с закатившимися глубоко под веки глазами, была запрокинута назад. Из угла рта стекала слюна. На впалых щеках горели алые болезненные пятна.

Граис приложил ладоняи к узкой, впалой груди несчастного. Затем быстро надавил пальцами несколько активных точек на шее. Больной затих, тяжело, надсадно дыша.

-У него астма, - сказал Граис. - Следующий приступ он может не пережить. Ему нужен свежий воздух.

-Где ж его взять? - Проворчал старик.

-Тогда дайте воды, - потребовал Граис.

-Нет воды, - ответил подошедший к ним Грудвар. - Воду дают только по полкружки утром и вечером.

Только теперь Граис понял, какую услугу оказал ему шалей, заставив напится вволю прежде, чем затолкнуть в камеру. В маленьком, душном помещении, разогретом, как коптильная печь, жажда являлась дополнительным средством истязания заключенных.

-Нужно сообщит охранникам, что в камере больной, - сказал Граис, взглянув на Грудвара. - Наверное, его можно перевести в другое, более подходящее для него помещение.

-Ты что, смеешься, - мрачно глянул на Граиса бородач. - Да Митея затем и засунули в эту камеру, тобы он скорее концы отдал.

-В чем его вина? - Граис переводил взгляд с одного обитателя камеры на другого. - Он тоже бунтовщик?

-Если бы, - горько усмехнулся старик.

-Митей неохотно рассказывал о том, за что здесь оказался, - медленно, как бы раздумывая, стоит ли продолжать, произнес Грудвар.

-Ну, так и ты помалкивай, - проворчал старик.

-Да, какая теперь разница, - махнул рукой Грудвар. - Бедолаге, теперь одна дорога, - к Поднебсному.

-Так что же такое ужасное он совершил? - Снова спросил у Грудвара Граис.

-Как я понял из речей Митея, он служил чиновником в каком-то из городских управлений,- сказал бородач. - И, кажется, имел неплохую должность. Да, вот беда, оказался не в меру честным, - отказаля участвовать в какой-то махинации по перераспределению земельных наделов. Сам ворованных денег не взял, а на тех, кто всем этим занимался, обещал наместнику донести, как только тот из Кахима вернется. Ну, дружки его бывшие ждать, естественно, не стали, состряпали донос и упекли Митея в тюрьму. Должно быть, еще и судебному иполнителю приплатили, потому что тот делает все возможное, чтобы Митей не дождаля возвращения нестника.

-Будь он не важно шишкой, а простым человеком, его бы уже дано в живых не было, - приятель Грудвара Слим красноречивым жестом провел ногтем большого пальца по горлу. - Государствнного же чиновнка просто так в темноте не придушишь, - наместник неприменно разбирательство назначит.

-Ну вот, - снова заворчал старик. - Теперь он все про каждого из нас знает. Все выложили.

-А ты чего так беспокоишься? - Повернулся к нему Грудвар.

-Мне беспокоиться нечего, - демонстртивно отвернулся в сторону старик. - Мое дело маленькое. Наместник приедет - разберется. Невинного человека попусту в тюрьме держать не станут. О себе бы лучше подумал.

-А мне-то и подавно бояться нечего, - усмехнулся Грудвар. - Про меня все уже известно. У нас с Слимом теперь одна дорога - на ониксовые копи. Да только далеко меня не увезут, - сбегу.

-А все же старик прав, - посмотрел на Граиса Слим. - Ты, приятель, пока еще не представился. А мы здесь, похоже, не один день вместе проведем.

-За что меня арестовали, вам уже известно, - сказал Граис. - А зовут меня Граис. Граис из Ситима.

-Врешь, северянин! - Подскочил на свое месте старик. - Я Граиса из Сиптима знал! Бывал на его проповедях!..

Сказав это, старик тут же умолк, сообразив, что сгоряча сболтнул лишнее.

-Ну так посмотри на меня вниматльно, - спокойно ответил ему Граис. - Может быть и признаешь.

Старик на четереньках подполз к Грису и, положив рук на плечи, развернул его так, чтобы слабые отсветы солнечных лучей, проникающих в камеру через щель под потолком, падали ему на лицо. Подслеповато щурясь, старик какое-то время внимательно всматривался в черты лица Гриса. Неожиданно он отшатнулся назад и, припав спиной к стене, сжался в комок.

-Прости меня, прости меня маловерного, - быстро забормотал он, не отрывая взгляда от лица Граиса.

-Да что с тобой? - Удивленно оклинул старика Грудвар.

-Это он! - Указал на Граиса кривым, высохшим пальцем старик. - Он!

Грудвар недоумевающе посмотрел на Граиса, затем снова перевел взгляд на старика.

-Да кто он? - Решительно потребовал ответа бородач. - Говори толком!

-Граис из Сиптма, - тихо произнес старик. - Исчезнувший пятнадцать лет назад и теперь снова вернувшийся.

-Тот самый Граис из Сиптима? - Широко раскрыв глаза, глянул на Граиса Слим.

-Тот самый, - слегка наклонив голову, подтвердил Граис.

-Не слишком ли ты молод для того, чтобы быть тем самым Граисом? - Недоверчиво спросил Грудвар.

-Видно, время не властно надо мной, - попытавшиь обратить вопрос Грудвара в шутку, улыбнулся Граис.

-Умолкните, маловеры! - Повелитльным жестом всинул руку над головой старик. - Я говорю вам - это тот самый Граис из Сиптима, проповеди которого я посещал много лет назад! Тот самый, чье учение о Пути к Поднебесному присвоил и извратил его бывший ученик Сирх, называющий себя преподобным!

-Эй, старик, что-то ты не в меру разошелся! - Насмешливо одернул его Грудвар. - Да за такие слова тебя заодно с нами оникс добывать отправят! С чего это ты вдруг страх потерял?

-Ты, что ли, доносить пойдешь? - Не смог удержаться от язвительного замечания старик.

-Ты ошибаешься по повод Сирха, уважаемый, - обратился к старику Граис. - Он вовсе не извратил мое учение. Он в точности повторяет те же самые слова, которые когда-то произносил я сам. Люди просто не желают его слушать.

-И правильно, - негромко, но увернно произнес Слим. - Сирх со своими проповедяи служит нашим врагам.

-Слушай, что я тебе скаже, Граис, - оттеснив Слима со стариком в сторону, к Граису почти вплотную придвинулся Грудвар. - Ни в коем случае не называй судебному исполнителю своего имени. Выдумай любое, - никто проверять не станет. Простпуок той не слишком серьезен, долго тебя здесь не продержат...

-Я уже назвал себя, - перебил Грудвара Граис.

-Ах ты!.. - Грудвар с досады вцепился себе в бороду. - Ну кто же так поступает?!

-Я не вижу причин скрывать свое настоящее имя, - ответил ему Граис. - Я не совершил ничего дурного или противозаконного.

-Последователи твоего учения преследуются по всей стране. Ты думаешь для тебя будет сделано исключение?

-Мое учение свободно, не подвергаясь никаким гонениям со стороны имперских властей, проповедует Сирх. Почему же я должен бояться?

-Потому что ты - не Сирх!

-В свое время я, так же, как и сейчас Сирх, призывал к покорности и смирению перед властью, - сказал Граис. - Власть поставил над народом Поднебесный. Без нее жизнь превратилась бы в хаос. Если власть жестока или несправедлива, значит такую мы и заслуживаем. Не нам обсуждать волю Поднебесного. Все что мы можем, - это только смиренно ждать и надеятся на лучшее. Только очистив свои души мы сможе снисать милость Поднебесного.

-Ты освободил наши души, - поддержал Грудвара старик. - Благодаря тебе мы поняли, что, даже находясь под властью Кахимской имприи, мы можем оставаться свободными людьми. Сирх же в своих проповедях провозглашает полную покорность перед властью захватиков. Он призыват покориться ей и телом, и душой. Поверь мне Граис, я знаю что говорю. Я слышал и твои проповеди и проповеди Сирха. Между ними нет ничего общего.

-Граис, твое место на воле, а не в тюрьме, - вдохновенно произнес Грудвар. - Там тебя ждут люди. Ты нужен им.

-В свое время я уже сказал им все, что мог, - покачал головой Граис.

-Времена изменились, Граис. Сейчас народ готов к борьбе с захватчиками. Благодря тебе йериты уже смогли преодолеть межродовые разногласия. Им нужен только вождь, который сможет объединить разрозненные отряды вольных, привлечь на свою сторону новых бойцов и повести их за собой. Граис, твоя известность и авторитет в Йере не имеют себе равных. За годы отсутствия ты превратился в легенду...

-Я ничего не делал для этого, - ответил ему Граис.

-Ты поставил под сомнение могущество и власть Кахимской империи, - негромко произнес старик.

-При этом я никогда не пизывал к неповиновению.

-"Имеющий уши да услышит", - разве это не твои слова, Граис? - Усехнулся старик.

-Ты услышал в моих словах то, чего никогда в них не было.

-Народ слышит в твоих проповедях то, что желает улышать, - снова горячо зашептал Грудвар. - Разве ты не йерит, Граис? Разве ты не хочешь, чтобы наша родин снова стал свободной?

-Йер будет свободной страной, - уверенно произнес Граис. - Но не сейчас. - Он сделал небольшую паузу. - Сейчас за свободу пришлось бы заплатить слишком дорогую цену.

-Свобода - превыше всего! - Едва ли не в полный голос воскликнул Грудвар. - Я готов отдать з нее свою жизнь!

-Дело не только в тебе, - не глядя на бородоча, ответил Граис.

-Если ты встанешь во главе вольных...

-Я не для того вернулся в Йер, чтобы вести людей на верную смерть, - не дослушав, оборвал Грудвара Граис.

Не жалая продолжать этот разговор, он отошел в сторону и опустился на ком свалявшейся прелой соломы.

У дальней стены тяжело и хрипло закашлял Митей. Старик наклонился над ним, чтобы приподнять больному голову.

Грудвар, что-то шепнув на ухо Слиму, снова подобрался поближе к Граису.

-Я понимаю тебя, Граис, - тихо, едва слышно, заговорил он. - Ты правильно делаешь, то не открываешь при всех свох намерений. Я не знаю, кто этот старик, - Грудвар мотнул бородой в сторону дальней стены камеры. Граис автоматически взглянул туда же и увидел, что за стариком, склонившимся над больным, внимательно наблюдает приятель Грудвара. - Но мне и Слиму ты можешь довериться. Мы не бандиты с большой дороги. Мы напали на имперский караван только потому, что не хотели отправляться к вольным с пустыми руками... Я специально при старике говорил, что не знаю дороги до лагеря вольных... Ничего, до рудников нас не довезут, - сбежим по дороге...

Граис слушал Грудвара, не перебивая. Сознание его фиксировало услышанные слова, не вникая в их смысл. Речь бородача мало интересовала Граиса, - он уже узнал от него все, то ему было нужно. Теперь ему надо было собраться с мыслями и обдумать сложившуюся ситуацию, чтобы принять верное решение.

Однако, взвешенному, всестороннему анализу мешало то, что Граис никак не мог понять, почему руководитель проекта Кричет счел нужным скрыть от него информацию о том что в Йере существует пока еще плохо организованное и малоэффективное, но уже пользующееся известностью по крайней мере в низжие слои общества, движение сопротивления? Граис отказывался верить в то, что Кричету самому ничего не было изветно об этом.

В исключительных случаях руководитель проекта имел право скрыть от ксеноса ту или иную информацию, если считал, что она могла помешать выполнению его миссии. Подобное происходило крайне редко, только когда ксеносу предстояло самому изучить ситуацию на месте и, исходя из этого, принять то или иное решение. Но сейчас у Граиса имелось совершенно определенное задание, для выполнения которого у него не было никакой необходимости выходить за границы собственных полномочий. Тогда, в чем же дело? Что за игру ведет за его спиной Кричет?..

Уперевшись руками в пол, Граис пододвинулся ближе к стене и прижался к ней спиной. Камни были горячими. Время за стенами тюрьмы, должно быть, уже перевалило за полдень, и духота в камере сделалась совершенно нестерпимой. Граис медленно и осторожно, словно боясь захлебнуться горячим смрадом, втягивал в себя воздух сквозь плотно стиснутые зубы.

Сидевший по правую руку от него Грудвар по-прежнему продолжал говорить, время от времени стирая рукавом скатывающиеся по лицу крупные капли пота:

-...А ты, когда поведут на допрос, не называй своего настоящего имени. Вали все на писаря, мол, он все перепутал в бумагах. Прикинься чудаком, непонимающим, в чем его обвиняют... Тебя выпустят, а судебный исполнитель еще и втык от наместника получит, за то, что сам не смог разобраться с таким плевым делом...

Стараясь не обращать внимание на условия в камере, которая все больше напоминала раскаленную духовку, и на льющуюся нескончаемы потоком речь Грудвара, настойчиво пытающегося в чем-то его убедить, Граис на время отбросил в сторону вопрос о причине, заставившей Кричета скрыть от него факт существования в Йере отрядов вольных и сосредоточил все свое внимание на конечной целе всего проекта.

Теперь, как он понимал, его задача осложнялась тем, что ему нужно было не просто поддержать Сирха, утратившего в своем величии всякую связь с реальностью, но еще и приложить определенные усилия для развенчания собственного образа, из которого за время его отсутствия народная молва создала символ борца за свободу и независимость. И в этом ему мог помочь не столько Сирх, сколько сам Кахимский наместник. Судя по тому, что известно о Центии Офре, ныншнем наместнике Кахимской империи в Йере, человек он здравомыслящий. А, следовательно, его не трудно будет убедить в том, что Сирх своими проповедями уже не столько укрепляет авторитет имперской власти, сколько заставляет людей, забыв о воле Поднебесного, самостоятельно задумываться о своей дальнейшей судьбе.

-Что ты сказал? - Внезапно повернулся Граис в сторону Грудвара, в речи которого, как ему показалось, промелькнуло знакомое имя.

-Я сказал, что знаю надежного человека, у которого ты сможешь найти пристанище, выйдя из тюрьмы. Он же поможет тебе и связатья с вольными...

-Имя, - нетарпеливо пребил Грудвара Граис. - Как, ты сказал, его имя?

Бородач посмотрел на собеседника с некоторой опаской, но все же повторил однажды уже произнесенное имя:

-Фирон из Сирдаха, гончар. Через него один из отрядов вольных узнает о том, что происходит в столице. Если ты скажешь Фирону, что пришел от меня...

-Фирон из Сирдаха, - не слушая далее Грудвара, изумленно произнес Граис. - Он был моим учеником.

-Я не знал об этом, - развел руками бородач.

* * *

Глава 6.

Ближе к вечеру двое арестантов, облаченные в грязное, рваное рубище, почти не имеющее ничего общего с тем, что обычно принято называть одеждой, втащили в камеру большую жестяную бадью. Поставив свою ношу на пол, они сразу же скрылись за дверью, где их ожидали трое вооруженных охранников, один из которых, прежде чем запереть дверь, кинул в камеру полупустую кожаную флягу.

Старик первым кинулся к воде, но добежать до лежащей на полу фляги не успел, - его поймал за ногу Слим. Флягу взял в руки Грудвар. Слим подал ему извлеченне из-под соломы грязные глиняные плошки с выщербленными краями. Наполнив первую плошку водой, Грудвар велел Слиму напоить больного Митея, после чего распределил оставшуюся воду между остальными обитателями камеры. Каждому досталось по три глотка теплой, почти не утоляюще жажду, воды.

Выпив воду одним глотком, старик провел пальцем по влажной внутренней поверхности плошки, после чего облизал его. Убедившись, что в посудине не осталось больше ни капли влаги, он направился к бадье с едой. Скинув в громыхнувшую о пол крышку, он плошкой разогнал в стороны плавающую по поверхности рыбью чешую и зачерпнул полную плошку жидкого, омерзительно пахнущего хлебова. Присев в углу, старик обхватил плошку обеими руками и начал торопливо, то и дело давясь и кашляя, прямо через край глотать ее содержимое.

Следом за ним наполнили свои посудины и остальные.

-Не надейся, что этим можно хоть немного утолить жажду, - сказал, обращаясь к Граису, Слим. - Они нарочно пересаливают свое варево, чтобы после него пить хотелось еще больше.

Граис с опаской осмотрел дурнопахнущее содержимое своей плошки, - в серой, мутной, чуть теплой воде плавали рыбьи хвосты, головы со страшно выпученными белесыми глазами и склизкие полупрозрачные лохмотья какого-то овоща, разварившегося до полной неузнаваемости.

-Что и говорить, выглядит не очень-то аппетитно, - усмехнулся, присаживаясь неподалеку от Граиса, Грудвар. - Но приходится есть, чтобы не протянуть ноги. Выбор блюд на этом постоялом дворе на редкость однообразен.

Граис осторожно отхлебнул через край глоток тюремной баланды. Чрезмереное колличество соли и острых приправ, присутствующее в растворе, полностью скрадывало первоначальный вкус рыбного бульона. Впрочем, это наверное было и к лучшему - рыба, использованная для приготовления варева, была явно не вчера поймана.

Граис отставил в сторону плошку с рыбной бурдой и, отодвинувшись чуть в сторону, сел, прижавшись спиной к стене. Подтянув согнутые колени и обхватил их руками, он снова мысленно вернулся к последнему разговору с Кричетом.

Какую еще информацию скрыл от него руководитель проекта? Каких действий он ожидал от него, если их общей задачей было восстановление буферной зоны на территории Йера? Если Кричет не вполне доверял Граису или опасался, что тот мог не справится с порученным ему заданием, то мог просто отправить вместо него другого ксеноса. Однакое, ему почему-то был нужен именно Граис.

Ксеноса раздражало и почти что выводило из себя то, что сам он, как ни старался, никак не мог понять, что же задумал Кричет? Каким образом он собирается переломить непростую ситиуацию, сложившуюся на терртории Йера, с тем, чтобы не допустить окончательного разрушения буферной зоны?

Имея формальную воможность, сославшись на недоверие руководства, отказаться от дальнейшего выполнения порученной ему миссии, Граис, тем не менее, решительно не собирался этого делать. Он прекрасно понимал, что его отказ от участия в проекте практически сводили на нет огромную работу, проделанную десятками различных подразделений Центра и в конечном счете ставил под удар иные миры, находящиеся на пути следования событийной волны, остановленной на территории Йера.

Помимо прочих соображений, в душе у Граиса взыграло еще и уязвленное саолюбие, - его, одного из самых опытных ксеносов Центра, имеющего за плечами десятки успешно проведенных операций, побывавшего с ответственными заданиями на четырнадцати планетах из Кольца Миров, руководитель проект нмеревался использовать, как бестолкового новичка, - в качестве разменной пешки в задуманной многоходовой комбинации.

Какие бы цели не приследовал Кричет, вынуждая ксеноса работать практически влепую, без необходимой ему информации, подобное отношение со стороны руководства давало Граису моральное право чувствовать себя свободным о требования строго придерживаться предложенного ему плана. Он мог самостоятельно довести операцию до конца, действуя, сообразно с изменившейся ситуацией, по собственному усмотрению. Чтобы добиться желаемых результатов, ему нужно было не заключать союз с Сирхом, а устранить преподобного, используя для этой цели кахимского наместника, который через два дня должен был вернуться в Йер и лично заняться рассмотрением дела вновь заявившего о себе Граиса из Сиптима.

Он сумеет найт общий язык с Кахимким наместником и убедить его в том, что развенчание Сирха, как официального идеолога, сделает для восстановления порядка и спокойствия в Йере больше, чем вооруженная до зубов армия. Плохоорганизованное, не имеющее центрального командования движение вольных представляет собой угрозу для власти только до тех пор, пока его поддерживают, пусть даже хотя бы только на словах, жители городов и сел, сами отнюдь не стремящиеся уйти в горы и взять в руки оружие. В тот момент, когда падет Сирх, превратившийся за годы своего самостоятельного проповедничечества в одиозный и ненавистный всеми йеритами символ имперской власти, исчезнет и угроза со стороны вольных.

По опыту прошлых лет, проведенных в Йере, Граису было известно, что йерты, по большей части, спокойные, терпеливые и отнюдь не воинственные люди. Вера в бесконечную мудрость Поднебесного, способного как карать, так и миловать, была более свойственна для них, нежели бессмысленный и жестокий бунт, изначально обреченный на поражение. Поднебесный являлся для них началом всех начал, причиной и сущностью всего мира, опорой в жизни и ответом на все вопросы. Йерит мог бесконечно долго безропотно терпеть невзгоды и лишения, вознося благодарности Поднебесному за каждый новый день, который тот позволил ему прожить.

Йериты не испытывал вражды к людям, исповедующим иные религии. Единственное, чего они требовали от иноверцев, - так только почтительного отношения к своему богу. Идея кахимского наместника использовать редигиозность порабощенного народа в интересах имеперии была сама по себе неплохой. Ошибка его заключалась в том, что, приблизив к себе Сирха, он тем самым как бы попытался поставить бога йеритов себе на службу. Такого поворота йериты не могли ни принять, ни стерпеть. Именно поэтому, несмотря на то, что Сирх практически повторял в своих проповедях слова Граиса, йериты провели между двумя проповедниками и преподносимыми ими учениями четкую границу, отделющее одно от другого.

Впрочем, сам наместник мог и не знать об особенностях религиозного мировосприятия населения подвластной ему территории. Вина за эту ошибку полностью ложилась на Сирха. И теперь уже не имело смысла гадать, что послужило ее проичной, - недомыслие Сирха, его чрезмерная самоуверенность, либо бесконечная вера ученика в силу слов, услышнных им некогда от Граиса. Проповедям Сирха следовало положить конец. В нынешних условиях единственное, чего можно было добиться с их помощью, так разве что только взрыва всеобщего негодования, в результате которого вольные, которые по сути своей являются всего-лишь кучкой бунтарей, у каждого из которых имеется своя, далеко не всегда возвышенная и благородная причина ненавидеть Кахимскую империю, превратятся в глазах простого народа в защитников истиной веры.

Всплеск воинственной религиозности, направленный в нужное русло, легко может перерасти во всеобщее восстание против империи. Результат же у подобного стихийного восстания мог быть только один, - кровь и еще более жестокая тирания. И, что самое ужасное, Граис теперь отчетливо понимал, что его возвращение в Йер могло привести к еще большему обострению и без того напряженной обстановки в находящейся под диктатом Кахимской империи стране. Любой его неосторожный шаг, не до конца продуманное действие могли оказаться тем камнем, который, упав на чашу весов, нарушил бы неустойчивое равновесие между жизнью и смертью сотен тысяч ни в чем не повинных людей. Граису было прекрасно известно о том, как обдуманно жестоко расправляется Кахимская империя непокорными народами.

Граис медленно провел ладонью по влажному от нестерпимой духоты лицу.

Ему, несомненно, сопутствовала удача. Не окажись Граис в тюрьме, он неприменно отправился бы в Меллению искать встречи с Сирхом, которая, скорее всего, оказалась бы безрезультатной. Если в своей напыщенной самоуверенности Сирх не понимает, что своими проповедями подталкивает страну к краю пропости, то и слова нежданно вернушегося учителя не смогут его ни в чем убедить. Открытая же поддержка Сирха Граисом, как предлагал сделать это Кричет, только ускорила бы неминуемую трагичесекую развязку...

Неужели руководитель проекта этого не понимал?..

Ночь не принесла с собой прохлады, которую с надеждой и вожделением ожидали изнывющие от духоты и смрада узники. Перед самым закатом на улице прошел небольшой дождик и влажные импарения, поднимающиеся над раскаленной землей, заполнили камеру.

Митей, который уже даже кашлять не мог, корчился на подстилке из соломы, хватая широко разинутым ртом удушливый воздух. Попытки Граиса снять астматический приступ успеха не возымели. Погружать же несчастного Митея в гипнотический сон он не решался, боясь, что во сне больной может задохнуться.

Старик и Слим, растянушись на полу, пытались уснуть. Грудвар же, по-прежнему не отходил от сидевшго рядом с больным Граиса.

-Послушай, Граис, - тихим шепотом произнес он, когда, напоив Митея остаткаи воды, ксенос устало привалился к стене. - Про тебя говорят, что ты можешь творить чудес...

-Люди обычно называют чудом то, чему не могут нати объяснения, - ответил Граис.

-Ты возвращал здоровье безнадежно больным, - продолжал Грудвар.

-Как видишь, Митею я ничем не могу помочь.

-Но ведь были же и те, кого ты излечивал.

-Врачевание - это не чудо, а искусство, в котором я кое-что смыслю. Но, уверяю тебя, существуют целители и более искусные, нежели я.

-Я слышал, что во время одной из своих проповедей ты воспарил над землей. Это правда?

-Способность побороть тяжеть, приковывающую тело к земле, называется левитацией. Подобное умение демонтрируют за деньги фокусники из страны Гриз. У них я и выучился этому трюку.

-Что-то я прежде таких фокусов не видел, - с сомнением покачал головой Грудвар. - Еще я слышал, что ты можешь заставить человека видеть страны, которых не существует на свете.

-Ты хочешь там побывать? - Спросил Граис.

-Не сейчас, - немного подумав, отказался Грудвар. - Сейчас я хотел бы оказаться на свободе.

-В этом я тебе помочь не могу,- ответил Граис.

-Не можешь или не хочешь? - Уточнил Грудвар.

-Не пытайся играть со мной в слова, - устало улыбнулся в темноте Граис. - Я ясно ответил тебе - нет.

Грудвар как бы в недоумении хмыкнул.

-Разве ты сам, Граис, не говорил о том, что святой долг всякого человека помочь тому, кто взывает о помощи.

-Я не в силах перенести тебя за стены этой тюрьмы, - ответил Граис.

У него не было абсолютно никакого желания спорить с Грудварам. Сейчас он чувствовал одну лишь усталость, - слишком много сил уходило у него на то, чтобы поддерживать жизнь в разбитом болезнью теле Митея. А стоило ли это того? Митей был обречен. Для того, чтобы спасти его, требовалась интенсивная терапия, которую невозможно было обеспечить в условиях Йера.

-Ты ведь сумел в свое время убежать из-под стражи, - это снова был Грудвар. Граис было решил, что бородач лег спать, однако он все еще сидел рядом, неподвижный и невидимый в кромешной тьме, царящей в камере. - Как тебе это удалось?

-Все было совсем не так, как ты думаешь, - не стал вдаваться в объяснения Граис. - Мой опыт вряд ли чем-то тебе поможет.

-И все же, - никак не желал отставать от него Грудвар.

-Ты ведь собирался бежать по дороге на ониксовые копи, - напомнил Граис Грудвару его же собственные слова.

-А, - по легкому движению воздуха у щеки, Граис решил, что его собеседник махнул рукой. - Это была пустая бравада. Перед отправкой на рудники каторжников заковывают в кандалы. Со скованными ногами, к каждой из которых к тому же подвешено по каменному ядру, не очень-то побегаешь. Бежать нужно сейчас, до вынесения приговора.

-У тебя есть какой-то план? - Просто так, без особого интереса спросил Граис.

-Главное - выбраться из камеры, - наклонившись к самому уху Граиса, зашептал Грудвар. - На первом этаже только несколько человек охраны. При неожиданном нападении справиться с ними не составит труда. А уже с оружием в руках можно будет попробовать пробиться за ворота.

-План, достойный самоубийцы, - устало заметил Граис.

-Не скажи, - возразил ему Грудвар. - Ночью шалеи отдыхают, полностью полагаясь на надежность дверей и запоров.

-И каким же образом ты собираешься открыть замок?

-Дверь камеры закрывается только на засов.

-Какая разница, если он находится снаружи, а ты - внутри.

-Я подумал, - вкрадчиво начал Грудвар. - Что, если ты обладаешь способностью перемещать свое тело по воздух, то, возможно, сумеешь и отодвинуть засов, не прикасаясь к нему руками.

Граис ничего не ответил.

А что он мог сказать Грудвару? Что жизни одного-двух йеритов ничего не стоят по сравнению с теми проблемами, которые предстояло решить ксеносу? Ведь если он поможет Грудвару бежать, то уже не сможет рассчитывать на благожелательное отношение к себе наместника. А то еще и самому придется скрываться, чтобы не оказаться обвиненным в пособничестве бунтовщикам... А сколько еще охранников убют Грудвар и Слим, прорываясь на свободу? Да и смогут ли они сами выбраться за тюремные стены?..

-Эй, - негромко окликнул Граиса Грудвар. - Ты что молчишь?

-У каждого свой Путь к Поднебесному, Грудвар, - ответил ему Граис. - И если уж ты встал на него, то идти следует до конца.

-Ты хочешь сказать, что у нас с тобой разные пути?

-Похоже, что так.

-Разве ты не хочешь увидеть Йер свободным?

-Сейчас не время говорить об этом. - Граис вздохнул. - Я очень устал... Мне нужно хотя бы немного отдохнуть...

-Ну-ну...

Граис услышал, как зашелестела солома, - Грудвар отодвинулся в сторону от него.

Граис выпрямил спину и, расслбив мышцы шеи, опустил подбородок на грудь. Скрестив ноги на полу, он положил руки между коленей. Сделав три глубоких вдоха, Граис погрузился в медитационнй транс, который должен был помочь ему восстановить силы. Ему предстояло еще, как минимум, два дня провести в этом жутком месте, в котором даже глизы, не брезгающие, казалось бы, вообще ничем, жить не желали.

Перед самым рассветом Граиса вернул в реальность страшный предсмертный хрип, вырвавшийся из горла Митея.

Наклонившись, Граис приложил два пальца к шее страдальца и понял, что ему уже ничем нельзя помочь.

-Что-там еще? - Заворочился разбуженный старик.

-Митей умер.

Граис сложил руки Митея на животе. Проведя ладонью по лицу мертвого, он закрыл ему глаза.

-Ну вот, - забрюзжал старик. - Теперь у нас еще и покойник, которого неизвестно когда отсюда уберут.

-В чем бы меня не обвиняли, я не должен находиться в одной камере с мертвецом! - Закричал неожиданно вскочивший на ноги Грудвар. - Пусть убирают его немедленно! По такой жаре он к полудню завоняет!

Грудвар бросился к двери и изо всех сил принялся колотить в нее кулаками.

-Эй, ты что это так раздухарился? - Удивленно повернулся в его сторону старик. - Плети захотел?

Словно и не слыша обращенных к нему вопросов старика, Грудвар продолжал колотить в дверь камеры, теперь еще пустив в дело и ноги. Гул от его ударов стоял такой, словно колотили в пустую бочку.

-Открывайте, поганцы! - Надрывая глотку, орал Грудвар. - Открывайте, что б вам пусто было!..

Граис, как и старик, не мог взять в толк, что вдруг случилось с уравновешенным и, как ему казалось, умеющим контролировать себя, Грудваром? Что за бес в него вселился? Если шалеи и явятся на его крик, то, явно, не за тем, чтобы убрать мертвого, а чтобы живых урезонить.

Граис поднялся н ноги, собираясь подойти и успокоить Грудвара, когда на дверь обрушился еще один тяжелый удар, теперь уже снаружи.

-Умолкните, твари! - Рявкнул из-за двери шалей и снова ударил в дверь чем-то тяжелым. - Днем всех на солнцепек выставлю!

-У нас в камере покойник! - Крикнул Грудвар.

-Вы все там покойник! - Хохотнул в ответ шалей. - Утром придет ми-шалей, он и разберется, кого из вас уже пора отдать гаратам!

-Уберите мертвого из камеры! - Заорал Грудвар и снова что было сил принялся колотить ногами в дверь.

-Ну, ты меня достал, отродье!..

Глухо стукнул откинутый в сторону засов и дверь камеры распахнулась настеж. В тусклом свете масляных ламп, освещающих коридор, в дверном проеме возник силует высокого, широкоплечего шалея. Всклокоченные волосы у него на голове не были прикрыты кожным шлемом, - должно быть, шум, поднятый Грудваром, заставил охранника встать с ложа, на котором он отдыхал. Недовольный, заспанны вид шалея явно не сулил не в меру беспокойному арестанту ничего хорошего.

-Ну что, тварь, хочешь оказаться вторым покойником в этой камере?

Шалей сделал шаг через порог, поигрывая концом толстой плети. Копье он держал на сгибе локтя левой руки, нправив в сторону Грудвара широкий листообразный наконечником, способный с одного удара распороть человеку живот от пупка до солнечного сплетения. За его спиной в коридоре, привалившсь плечом к стене, стоял еще один охранник.

Окинув взглядом остальных находящихся в камере заключенных, шалей неожиданно взахнул плетью и левую щеку Грудвара распорола красная кровоточащая полоса. Шалей довольно хохотнул и неспеша занес плеть для нового удара.

Вопреки его ожиданиям заключенный не отшатнулся в сторону, пытаясь руками прикрыть голову от удара. Вместо этого, приняв на шею новый удар плети, он кинулся на охранника. Шалей выбросил веред руку с копьем, но Грудвар, нырнув под древко, в одно мгновение оказался рядом с противником. В руке у него был зажата длинная и острая щепа, которую он давно уже выломал из дверного косяка. Коротким сильным ударом Грудвар вогнал кусок дерев шалею в горло.

Охранник, находившийся в коридоре, спросонья, должно быть, даже не успел понять, что произошло, когда Грудвар, подхватив выпавшее из рук смертельно раненого шалея копье, направил его в сторону второго противника. Шалей захрипел и дико вытаращил глаза, когда плоский наконечник копья вспорол ему живот. Он открыл рот, чтобы закричать, но только кровь забулькала у него в горле.

Грудвар всем соим телом навалился на древко копья и остановился только тогда, когда металл наконечника заскрежетало по камню стены. Вырвав окровавленное копье из мертвого тела, он оперся на него, на мгновение опустил голову и так тихо, что никто не услышал, произнес:

-Кончено...

Рядом с ним уже стоял Слим, держа в руках копье второго шалея.

-Ах ты сын потаскухи! - Заскулил со своего места старик. - Теперь же нас всех за тебя живыми на куски разрежут!

-Что сделано, то сделано, - Грудвар посмотрел на старика, затем перевел взгляд на Граиса. - Решайте, вы с нами?

-А, можно подумать, ты оставил нам выбор! - Проворно вскочив на ноги, старик, ища поддержки, босил взгляд на Граиса. - Нам что же теперь оставаться здесь с тремя покойниками, двое из которых шалеи?

-Тогда, пошли, - Грудвар решительно направился в сторону, где находилась лестница, ведущая наверх. - Нужно убраться отсюда, пока не прибыла утренняя стража.

-Стойте, дети лавахов! - Снова подал голос старик. - Вы, видно, совсем разума лишились, если намереваетесь ломиться к выходу сквозь строй шалеев!

-Мы нападем неожиданно...

-Есть другой путь, - старик указал рукой в противоположную сторону коридора. - Пару раз шалеи брали меня разносить пищу по камерм... Пища... - Старик презрительно сплюнул на пол. - Если бы вы только знали, из чего готовится эта, так называемая, пища...

-Говори толком, - оборвал старик Грудвар. - У нас мало времени. Скоро кто-нибудь из шалеев спустится сюда посмотреть, куда запропостились их приятелями.

-А я что делаю? - С вызовом глянул на бородача старик. - Я и говорю, в конце коридора находится дверь, ведущая на кухню... Там же рядом и мертвецкая находится... Ну это я так, к слову... Пройдя через кухню, можно выйти на задний двор, прямо к мусорной яме.

-А что потом? - Спросил Грудвар.

-Потом сам думай, - огрызнулся старик. - Как ты собирался перелезть через стену?

Грудвар неопределенно дернул плечом, - мол, это дело десятое.

-Выход через кухню не охраняется?

-Похоже, что нет, - ответил старик. - Дверь просто запирается с другой стороны на засов. Но, если Граис сумеет ее открыть...

-Ах, старик, - с укоризной покачал головой Грудвар. - Выходит, ты ночью нас подслушивал.

-Не подслушивал, а слушал, - обиженно поправил его старик. - Ты не смотри, то я старый. Вижу я плоховато, зато слух у меня...

-Сможешь? - Посмотрел Грудвар на Граиса.

Тот молча кивнул.

Не слушая более старика, Грудвар побежал по коридору в указанную им сторону. Отальные последовали за ним.

Слим, бежаший последним, то и дело оборачивался назад, чтобы убедиться, что погони за ними пока еще нет.

-Здесь, - указал старик на низую, тяжелую дверь, обшитую металлическими пластинами.

Грудвар толкнул дверь плечом и, убедившись, что она заперта, отошел в сторону, уступая место Граису.

Граис быстро сжал ладони в кулаки, а затем резко взмахнул ими воздухе, словно стряхивая с пальцев воду. Приложив ладони к двери, он, словно бы оглаживая ее, начал совершать руками плавные кругообразные движения. Он отчетливо ощущал объем двери и плотность материалов, из которых она была сделана. Вскоре ему удалось определил и место расположения засова. Приложив левую ладонь к дверным доскам прямо напротив засова, он с силой прижал ее сверху друной ладонью. На мгновение задержав дыхание, Граис сосредоточил все свои мысли и чувства на языке засова. Засов словно бы превратился в часть его тела, став продолжением руки. Резко выдохнув, Граис дернул руками в сторону и почувствовал, как, следуя за ними, чуть сдвинулся с места и засов. Граис снова повторил движение руками, и засов уже уверенно пополз в сторону, с негромким скрежетом выдвигаясь из тяжелой кованой петли на дверном косяке.

Теперь нужно было освободиться от незримых нитей, связывающих ладони с засовом. Резко отдернув руки от двери, Граис сделал шаг назад и, болезненно поморщившись, потер ладони одну о другую.

-Готово? - Тихо спросил Грудвар.

-Да, - кивнул Граис.

Все еще не веря тому, что произошло, Грудвар надавил ладонью на дверь. Тяжелая дверь подалась на удивление легко, даже петли не скрипнули. Из темноты потянуло застоявшмся запахом чада от очага и вонью несвежих продуктов.

-Хвала Поднебесному, который не только наделил тебя умением произносить речи, трогающие души людей, но и спсобностью творить чудеса, - с благоговением глядя на Граиса, произнес старик.

-Дай-ка лампу, - шепотом приказал Слиму Грудвар.

Слим снял со стены чадящую масляную лампу и передал ее приятелю. Открыв дверь пошире, Грудвар выставил руку с лампой вперед и переступил порог.

В центре большого квадратного помещения с низким каменным потолком стоял широкий стол с рассыпанными по нему половниками, поварешкамии и прочими предметами кухонной утвари. Слева от стола ровными рядами стояли перевернутые вверх дном бадьи, в которых пищу разносили по камерам, и огромные чугунные котлы с закопченными днищами. В глубине помещения, возле лестницы, ведущей на верх, располагался большой открытый очаг, обложенный грубо отесанными валунами. А рядом с ним стояла широкая скамья, на которой, поджав ноги и подложив сложенные вместе ладони под щеку, спал шалей. Охранник лежал на боку, повернувшись лицом к стене, и мирно посапывал. Оружие его было сложено на полу.

Сунув лампу старику, Грудвар перехватил копье обеими руками и скользнул вдоль стола.

Обогнув стол с другой стороны, Граис успел перехватить уже занесенное для удара копье Грудвара. Гневный взгляд бородача обжог Граиса лицо. Грудвар дернул копье на себя, пытаясь одновременно оттолкнуть Граиса в сторону. Граис быстро согнул, а затем снова выпрямил руку, которой сжимал копье, и здоровенный йерит опрокинулся на пол, оставив оружие в руке ксеноса.

Падая, Грудвар задел рукой медную бадью, которая со звоном ударилась о другую, стоящую рядом посудину. Шалей дернулся во сне. В ту же секунду оказавшийся возле него Граис прижал шалея к скамье и вдавил палец в подключичную впадину охранника. Даже не успе проснуться, шалей потерял сознание. Тело его безвольно распростерлось на скамье, левая нога ударилась пяткой о пол.

-Хватит крови, - повернувшись к недоуменно взирающему на него Грудвару, Граис кинул бородачу копье.

Грудвар был явно недоволен половинчатым решнием Граиса, однако, времени на споры у них не оставалось. Оперевшись на копье, Грудвар вскочил на ноги.

-Запри дверь, - короки кинул он Слиму и побежал вверх по лестнице, ведущей к входу.

Проходя мимо скамьи, старик подобрал с пола копье шалея и протянул его Граису. Тот отрицательно мотнул головой. Старик молча пожал плечами и оставил копье себе.

Поднявшись по летнице, беглецы оказались на заднем дворе тюрьмы.

Предрссветное небо было серо-стального цвета. Солнце еще не взошло, но было уже достаточно светло, чтобы отчетливо видеть все, что находилось вокруг.

Выбежавший во двор первым, Грудвар бысто огляделся по сторонам. В тридцати шагах от двери, из которой вышли беглецы, возвышалась неприступная каменная стена. Прямо под ней была вырыта огромная мусорная яма, рядом с которой была свалена груда патратовых клубней с налипшими на них комьями земли. Чуть левее находился широкий открытый навес, под которым, понурив головы, стояли четыре пегих чеклака. Это были не боевые чеклаки, а обычная рабочая скотина, которую использовали для вывоза мусора и доставки на территорию тюрьмы необходимых грузов. Мерно пережевывая сено, которое они выдергивали из сваленных здесь же, под навесом тюков, чеклаки без всякого интереса косили на людей свои большие грустные глаза.

-Ну? - Дернул Грудвара за рукав старик. - Что теперь? Как ты собираешься перелезть через стену?

Грудвар поднял голову, чтобы взглянуть на острые, высотою в человеческий рост, металлические колья, которыми заканчвалась стена. Даже если бы у беглецов была хорошая веревка, то, взабравшись на стену, они не смогли бы перебраться через частокол.

Тихо всхрапнул один из чеклаков. Грудвар машинально глянул в его сторону и вдруг довольно улыбнулся.

-Старик, ты говорил, что где-то здесь находится и мертвецкая? - Спросил он.

-Мы прошли мимо нее, когда поднимались по лестнице, - ответил старик. - Тебе не терпится присоединиться к ее обитателям?

-Слим...

Взмахом руки велев приятелю следовать за собой, Грудвар поставил копье к стене и скрылся за дверью.

-Что он задумал? - Недоумевающе посмотрел на Граиса старик.

Тот ничего не успел ответить.

Грудвар со Слимом снова вышли на двор. Каждый тащил на себе по покойнику.

-Сажайте их на чеклаков, - сбросив свою ношу на землю, велел Грудвар Граису со стариком и отправился в мертвецкую за следующим трупом.

-Что скажешь? - Снова обратился к Граису старик.

-Сделаем так, как он велел, - ответил Граис, которому уже стал понятен замысел Грудвара. Удачи он не гарантировал, но все же мог дать беглецам шанс вырваться за стены тюремного двора.

Старик посмотрел на одного из покойников, совсем еще молодого парня.

-А не будет ли это проявлением непочтительности к мертвым? - С сомнением спросил он у Граиса.

-Мертове тело, это все равно, что старая одежда, которая уже ни на что не пригода, - ответил Граис. - Тем людям, что когда-то существовали в этих телах, уже нет до них никакого дела.

Чеклаки вели себя спокойно, не выказывая не малейшего недовольства по поводу того, что на спины им усаживали мертвых седаков.

Вытащив из мертвецкой еще двоих покойников, Грудвар и Слим занялись тем же делом, что и старик с Граисом. Ноги покойников связали под брюхами животных обрывками веревок, сорванных с тюков сена, а руки прикручивали к гривам чеклаков.

-Ну... - Грудвар окинул взглядом своих товарищей. - Да поможет нам Поднебсный.

-Во веки веков, - трясущимися губами прошептал старик.

Грудвар вывел первого челака из стойла и подвел к углу тюремного здания. Осторожно выглянув за угол, бородач увидел утоптанную грунтовую площадку возле ворот, вдоль которых неспешно прохаживались двое одетых по полной форме шалеев. Рядом с воротами стояла деревянная будка, в которой находились остальные охранники.

-Грудвар, - негромко оклинул приятеля Слим и, когда тот обернулся, спросил: - Может быть, подпалить стойло?

-Каким образом? - Так же тихо отозвался Грудвар.

Улыбувшись, Слим показал ему стержни из огненного металл, которые он подхватил возле очага.

-Давай, - кивнул Грудвар.

И в этот момент со стороны центрального входа здания тюрьмы раздались громкие, частые удары по медному гонгу. Ему тут же ответил второй гонг с крыши здания.

-Тревога, - подрагивающими губами произнес старик.

Грудвар увидел , как из здания выбежали человек пять шалеев.

-Четверо заключенных сбежали! - Крикнул один из них, обращаясь к тем, что стояли у ворот. - Двое охранников убиты!

-Из здания никто не выходил! - Ответили им от ворот.

Трое шалеев с копьями наперевес выбежали из сторожевой будки.

Со всех сторон доносились отрывистые крики приказов, отдаваемых ми-шалеями своим подчиненым:

-Усилить охрану ворот!..

-Лучников на крышу!..

-Десять человек - за мной!..

-Перекрыть все лестницы в здании!...

Тем временем Слим, присев над развороченным тюком сена, резко, с нажимом провел одним огненным стержнем по другому. Сноп ярких искр упал на сухую траву. Нагнушись, Слим принялся раздувать затлевшее сено. Сначала повалил дым, затем появились первые язычки пламени. Поднявшись на ноги, Слим принялся вырывать из заняшегося тюка клочья горящего сена и разбрасывать его по сторонам.

-Давай!

Грудвар ладонью ударил чеклака по крупу. Тот, оглянувшись, удивленно посмотрел на человека, словно не понимая, что тот от него хочет.

-Веред, скотина!

Грудвар со злостью огрел чеклака копьем. Тот, обиженно захрапев, взбрыкнул задними ногами и ранулся на площадь. Таким же образом Грудвар выгнал следом за первым и трех остальных чеклаков.

Четыре мертвых всадника неслись во весь опор в сторону ворот.

Старик пальцем начертил у себя на груди стрелу, ведущую к Поднебесному и тихо зашептал молитву. Глядя на него, Слим тоже быстро начертил на груди стрелу. Помотрев на них, Грудвар криво усмехнулся. Но это был вовсе не вызов Поднебесному. Грудвар помнил, что тот, кто решился ступить на Путь, ведущий к небесному покровителю, не должен более взывать о помощи или снисхождении. Поднебесный ожидал его конце Пути, вне зависисмости от того, долгим или коротким он окажется.

-Вот они! - Раздался крик со двора.

Появление на дворе скачущих во весь опор челков было столь неожиданным, что в сером предрассветном свете никто из шалеев, похоже, не заметил, что животные не подчиняются всадникам, восседающим у них на спинах. Испуганные чеклаки шарахались в стороны от пытавшихся остановить их шалеев, вставали на дыбы, норовя достать мечущихся вокруг них людей передними копытами. Лучники же, засевшие на крыше, не стреляли по тем, кого они принимали за беглецов, опасаясь попасть в своих.

Наконец кому-то из шалеев удалось ударить копьем одного из мертвых всадников. Мертвец соскользнул со спины чеклка, который, не замечая этого, продолжал скакать вперед, волоча за собой по земле безжизненное тело.

С крыши тюремного здания снова послышались частые удары гонга.

-Пожар на заднем дворе!..

Кто-то из командного состава сумел внести какой-то порядок во всеобщую неразбериху, и десяток шалеев, вооружившись баграми и ведрами, кинулись к пылющему стойлу.

К тому времени беглецы, обогнув здание тюрьмы, уже выбежали на двор с противоположной стороны. Пользуясь тем, что внимание всех находящихся на дворе было приковано к мечущимся из стороны в сторону чеклакам и отблескам пламени, озаряющим угол здания и часть тюремной стены, они побежали в сторону ворот, прижимась к черным камням стены, словно те могли укрыть их от случайно брошенного взгляда кого-нибудь из шалеев.

Первыми заметили беглецов стражи ворот.

Брошенное Грудваром копье пробило грудь одного из шалеев. Копье, брошенное Слимом, не достигло цели. Отпрыгнув в сторону, второй шалей выставил копье перед собой, готовясь встретить бегущего на него безоружного йерита. Грудвар же несся вперед сломя голову, словно и не видел нацеленный ему в живот широкий металлический наконечник.

Граис, вытнув левую руку вперед, направил два пльца в сторону шалея. За одно мгновение, отделявшее Грудвара от неминуемой гибли, шалей неожиданно выронил из рук копье и, сдавив ладонями виски, заорал от дикой боли, взорвавшейся, подобно шаровой молнии, у него в черепе. Ударом корпуса сбив охранник на землю, Грудвар ногой наступил ему на горло. Тело шалея изогнулоь дугой. Захрустели раздавленные хрящи.

-Бегите к воротам! - Крикнул остальным Грудвар. - Я их открою!

Подхватив с земли копье, бородач устремился к открытым дверям сторожевой будки, где находился ворот, поднимающий тяжелый деревянный брус, закрывающий ворота. Выбежавший навстречу ему шалей мечом отбросил в сторону копье йерита. Чтобы не попасть под ответный удар меча, Грудвар отпрыгнул в сторону. Решив не вступать в поединок с бородачем, шалей отступил, захлопнув дверь будки. В бессильной ярости Грудвар ударил по двери древком копья.

Рядом с ногой Граиса в землю впилась стрела. Граис обернулся, чтобы посмотреть, что происходит на дворе.

Двое из четверых мертвых всадников уже были сбиты на землю. Оставшихся чеклаки все еще носили на своих спинах, но шалеи уже поняли, что их провели. А лучники на крыше уже обнаружили настоящих беглецов. Летящие в сторону сторожевой будки стрелы указывали направление тем шалеям, что находились внизу. У беглецов почти на оставалось времени на то, чтобы открыть ворота и покинуть тюремный двор. Промешкай они хоть мгновение, - и болтаться им на копьях разъяренных шалеев.

-Граис! - Закричал Грудвар, пытаясь вогнать острие копья между краем дверной плоскости и деревянной балкой косяка. - Нам нужно попасть внутрь! Иначе мы не сможем открыть ворота!

-К воротам, Грудвар! - Крикнул в ответ Граис.

Ударив Слима в грудь, он заствил его отшатнуться в сторону, и очередная стрела пролетела над плечом йерита.

-Все к воротам! - Взмахнул рукой Граис. - Я смогу их открыть!

Подхватив с земли меч убитого шалея, он несколькими ударами перерубил тянущиеся от сторожевой будки к воротам канаты.

-Я надеюсь, ты знаешь что делаешь, - Грудвар бросил быстрый взгляд на Граиса, затем на приближающихся к ним со стороны двора шалеев и, тряхнув головой, побежал к воротам.

Тяжелые, укрепленные широкими железными полосами створки ворот перекрывал брус квадратного сечения, продетый в кованые кольца, каждое из которых было толщиной в руку. Да и сам брус, как понял Граис, едва только коснувшись его, был вытесан из целого ствола дерева архатак, ростущего лишь в Эребии и стоящего немалых денег на территории Йера. Прочностю своей древесина архатака не уступала железу, и даже огонь был против нее бессилен. Должно быть, полсотни невольников трудились не менее года, придавая стволу требуемую форму. Нечего было даже пытаться сдвинуть брус без помощи сложной системы блоков, связь с которой Граис оборвал, обрубив канаты, тянущеся от расположенного в сторожевой будке ворота.

В отсутствии достаточного времени для максимальной концентраци психокенетической энергии Граису не оставалось ничего иного, как только задействовать на полную мощность вживленный под кожу левого запястья психопреобразователь. Крепко обхватив правой рукой запястье левой, Граис прижал ладонь к гладкой холодной поверхности дерева архатак по самому центру бруса, где сходились вместе створки ворот. Центр левой ладони Граиса прератился в точку наивысшей концентрации всей его воли и психической энергии. В тот момент, когда Граису начало казаться, что даже его физическая суть перетекает в бездонно-черную точку, он оторвал ладонь от бруса и задействовал пихопреобразователь. Невидимый для глаза конусообразный поток пси-энерги, трансформированной в кинетическую, вырвался из центра ладони человека и врезался в находящуюся всего в нескольких сантиметрах от нее преграду.

Удар получился настолько сильным, что обратный импульс отбросил Граиса назад и опрокинул на спину. Две половины, переломившегося почти посередине бруса, вывернув удерживавшие их металлические кольца, пробили створки ворот.

Произошедшее заставило на мгновение замереть от изумления даже шалеев, которые находились уже совсем неподалеку от беглецов. Йериты же, видевшие, что Граис сломал брус из архатакового дерева буквально одним прикосновением голой руки, взирал на приоткрывшиеся створки ворот одновременно с благоговейным восторгом и ужасом.

Первым опомнился Грудвар. Схватив Граиса за руку, он рывком поставил его на ноги.

-Ты как? - С тревогой спросил он, заметив на левой руке Граиса кровточащую рану.

-Нормально, - ответил Граис.

Сдернув с плеч платок, он обернул им кисть раненой руки.

Под градом стрел, сыплющихся на них с крыши, беглецы кинулись к воротам.

Преследовавшие их шалеи, опасаясь оказаться в зоне обстрела, на время замедлили свой бег.

-Куда теперь, Грудвар? - На бегу спросил у бородача Граис.

-Нужно выбраться из города, пока не перекрыли все улицы, - ответил тот. - Возле западных ворот есть участок недостроенной стены... А где старик?

Остановившись, Грудвар помотрел назад. Старик неподвижно лежал неподалеку от ворот лицом вниз. В руке у него было зажато копье. Из спины торчала длинная стрела с широким красным опереньем.

Грудвар бросился было назад, но Граис успел схватить его за руку.

-С ума сошел! - Заорал он в лицо бородачу. - Ты ему уже ничем не поможешь! О нем теперь позаботится Поднебесный!

-Бежим! - Визгливо вскрикнул Слим и, размахнувшись, закинул копье далеко в сторону.

Точно так же поступил со своим копьем и Грудвар. Теперь оружие им было ни к чему. Спасение беглецов зависило лишь от удачи и резвости ног.

Грудвар бежал впереди. Прекрасное знание планировки города позволяло ему выбирать кратчайший путь к намеченной цели, пользуясь исключительно небольшими, узкими улочками, вдоль которых стояли невзрачные одноэтажные дома мелких ремесленников да грязные кабаки, в столь ранний час закрытые. Здесь опасность встречи с патрулем шалеев была минимальной.

Если кто из местных обитателей, поднявшихся еще затемно, и замечал троих человек, бегущих по улице сломя головы, то вместо того, чтобы поднять шум, быстро задергивал занавески на окнах, руководствуясь правилом, что не в свое дело лучше не соваться.

Перепрыгнув через невысокую изгородь, беглецы пересекли небольшой заваленный навозом скотный двор и оказались прямо перед штабелями грубо отесаных камней, сложенными на месте недостроенной стены.

Распугав нищих, выбравших это место для ночлега, беглецы наконец пересекли черту города. До леса, за которым поднимались горы, было рукой подать.

Издав ликующий крик, Грудвар звонко хлопнул Слима ладонью по спине и побежал вперед, высоко вскидывая колени и время от времени взбрыкива ногами. Следом за ним припустился и Слим. Впереди них по траве бежали длинные тени.

Чуть поотстав от двух приятелей, Граис обернулся назад и, приложив руку козырьком ко лбу, посмотрел на восходящее солнце. В его лучах оставшийся за спиной город казался окрашенным в зловещий кроваво-красный цвет.

* * *

Глава 7.

Углубившись в лес достаточно далеко, чтобы уже можно бвло не опасаться погони, беглецы остановились передохнуть. Первым делом они отыскали ручей и наконец-то напились вволю.

-Эх, теперь бы еще и пожевать что-нибудь! - Завалившись на траву, Слим блаженно похлопал себя по животу.

-Доберемся до вольных, - там накормят, - сказал Грудвар.

Слова его были адресованы Слиму, но произнеся их, бородач многозначительно покосился на Граиса.

Граис словно бы и не услышал слов Грудвара. Присев возле ручья, он размотал пропитавшийся кровью платок и ополоснул раненую руку в воде. Кровь сочилась из неглубокого, но длинного разреза, пересекающего тыльную сторону запястья, там, где под кожей находился имплантированный психопреобразователь.

Преобразование психической энергии в кинетическую посредством имплантированного психопреобразователя всегда связано с риском, поскольку в момент выброса энергетического потока психотехник не может контролировать пространственное положение вторичного энергетичекого тора, образующегося в точке наибольшей концентрации энергии. На этот раз Граису, можно сказать, повезло. Повреждения тканей руки оказались незначительными, - на запястье только лопнула кожа. Развернись тор в иной плоскости, и он превратл бы лучезапястный сустав ксеноса в месиво разодранной плоти и обломков костей.

Психопреобразователю повезло меньше, - базовая матрица оказалась раздавлена энергетическим тором и прибор полностью вышел из строя. Теперь ксенос мог полагаться только на собственные, довольно-таки посредственные, парапсихологические способности. Без помощи психопрнеобразователя не могло быть и речи о демонстраци каких-либо экстраординарных возможностей человеческого организма. К тому же, ксенос лишился своей главной защиты, - способности отвлекать от себя внимание, создавая фантомов.

Снова обмыв руку водой, Граис раздвинул пальцами края раны и, подцепив ногтем, извлек из-под кожи тонкую металлическую полоску. Ополоснув поврежденную микросхему в воде, он спрятал ее в пустой кошелек.

-Держи, - Грудвар, внимательно наблюдавший за манипуляциями Граиса, протянул ему полоску материи, которую оторвал от края своей и без того изрядно подранной рубахи.

Поблагодарив бородача, Граис перевязал рану.

Никаких вопросов по поводу поврежденной руки Грудвар Граису задавать не стал. Бородач прибывал в некоторой растернности: одно дело слушать рассказы о чудесах, которые демонстироровал в свое время Граис из Сиптима, и совсем другое - видеть их собственными глазами. После того, как Граис одним прикосновением руки сломал на его глазах брус из архатакового дерева, Грудвар недоумевал, как он с такими возможностями мог позволить шалеям схватить себя и упрятать в тюрьму?

Впрочем, недоумевать-то Грудвар недоумевал, но не особенно расстраивался из-за того, что не мог найти ответа на этот вопрос, - у великих свои пути, и не ему, простому йерит, которого судьба нежданно свела с одним из тех, кому Поднебесный даровал особую милость, пытаться постичь суть его поступков. А в том, что рядом с ним находился именно тот самый Граис из Сиптима, великий пророк и учитель, исчезнувший бесследно пятнадцать лет назад, о котором в народе ходили легенды, у Грудвара теперь уже не оставалось никаких сомнений.

Граис выстирал свой замаранный кровью платок и повесил его сушиться на куст.

-Если мы хотим засветло добраться до лагеря вольных, то не следут здесь засиживаться , - услышал он за спиной голос Грудвара.

Обернувшись, Граис наткнулся на устремленный на него взгляд черных глаз Грудвара, похожих на капельки вязкой черной смолы, стекающих в жаркий полдень по стволу дерева сан.

-Ты ведь пойдешь с нами, Граис... - Не отводя взгляда, медленно произнес бородач.

Трудно было понять, был ли это вопрос или утверждение.

-Нет, - коротко ответил Граис, опускаясь на траву.

-В лагере вольных мы будем в безопаности, - приподнявшись на локте, чтобы лучше видеть собеседника, сказал Слим.

Граис ничего не ответил. Наклонив голову, он наблюдал за тем, как по стеблю травы ползет букашка с красными пятнами на сложенных на спинке желтых крылышках. Букашка двигалась вперед, размеренно и сосредоточенно переставляя лапки. Казалось, у нее есть какое-то свое, чрезвычайно важное дело. Внезапно из травы взметнулось вверх зеленое веретенообразное тельце стрекателя. Схватив упорную букашку передними лапами с острыми коготками, он снова исчез в траве. Дело, по которому ползла букашка, осталось невыполненным, зто стрекатель получил свой обед.

-Ты нужен вольным, Граис! - Услышал ксенос голос Грудвара.

-Мой Путь предначертан Поднебесным, - не оборачиваясь, заученно ответил Граис. - И сейчас он ведет не в лагерь вольных.

Проще всего было убедить в чем-то йерита, сославшись на волю бога. Вот и сечас Грудвар не нашел, что возразить.

-В столицу тебе возвращаться нельзя, - сказал он. - Куда ты хочешь отправиться?

-В Меллению.

-После бегства из тюрьмы и убийства нескольких шалеев на нас будет объявлен розыск по всему Йеру. В Меллении стоит большой гарнизон имперских войск. Там тебя неприменно схватят.

-Если на то будет воля Поднебесного, - ответил Граис и, закинув руки за голову, растянулся на траве.

Прежде, чем расстаться, Грудвар предпринял еще одну попытку уговорить Граиса идти вместе с ним и Слимом к вольным. Однако, слабая надежда бородача вредребезги разбилась о снисходительную улыбку Граиса.

-Силой увести меня с собой ты не можешь, - сказал Граис. - А для того, чтобы убедить меня, у тебя нет дотаточно веских доводов.

-Некогда мне было учиться красиво говорить, - обиженно наорщил лоб Грудвар.

Распрощалиись они довольно-таки сухо и сковано. Что тому было причиной, Граис толком не понял. Да и не было у него времени разбираться в перепадах натроений своих временных спутников, которые, к тому же, спутали все его планы.

Ксенос забыл о своих недавних товарищах по несчастью, едва только деревья скрыли от него их спины. Эти люди, как и сотни других до них, прошли через его жизнь, подобно призрачным видениям из сна. Уделом ксеноса всегда оставалось одиночество. Долгие, прочные отношения с людьми были для него непозволительной роскошью. Задача, стоящая перед ксеносом, постоянно требовала, чтобы между ним и людьми, среди которых ему приходилоь работать, существовал некая полоса отчуждения. Играя свою роль, он не мог позволить себе быть с людьми до конца искренним, - никто не должен был даже подозревать о его подлинных целях. Во время выполнения операции ксенос носил чужое лицо и говорил чужие, заранее заготовленные слова. Стараясь выглядеть так же, как и все вокруг, он подспудно плел хитрую паутину интриг. А потом он навсегда уходил из мира, который в результате его усилий претерпевал определенные изменения...

Да жил ли он когда-нибудь настоящей жизнью?.. Порою у Граиса возникали опасения, что он уже никогда не сможет стать самим собой. Он уже почти не помнил себя прежнего, до того, как попал в Центр... Кем он был тогда?.. Ведь не всегда же он был ксеносом... Нет, он ни о чем не жалел, только иногда задумывался, кем бы он был сейчас, сложись его жизнь по-иному?..

Граис резко встряхнул головой, прогоняя бесполезные мысли. Об этом у него еще будет время подумать. Сейчас у него была иная задача. Посколько встреча с наместником Кахимской империи в Йере, стараниями бородача Грудвара, сделалась невозможной, ему оставалось только идти к Сирху. Если ему и не удасться убедить преподобного в губительности для Йера проводимой им политики, то, по крайней мере, можно будет попросить Сирх устроить ему встречу с наместником.

Подумав о своем бывшем ученике, достигшем вершин государоственной власти, Граис усмехнулся. Сирх, наверное, был первым йеритом, попытавшимся заставить служить себе Поднебесного. Сам Граис, проделавший в свое время нечто подобное, не в счет, - он был чужаком, хотя никто в Йере об этом и не подозревал. И ведь у Сирха поти получилось задуманное! Подвела его только жажда земной славы. А ведь мог бы стать святым после смерти!

Бедняга Сирх, в данный момент он прибывал в полнейшем неведении о том, что со стороны Халлата в направлении Меллении двигался человек, способный превратить преподобного в отработанный материал, никому не нужный мусор.

В пути Граис умышленно избегал большх проезжих дорог, где можно было встретить имперский караван, сопровождаемый охранниками, а то и просто отряд шалеев, занятый поиском беглецов. Лесом же было идти хотя и труднее, зато спокойнее. К тому же, лес давал Граису крышу из листвы над головой ночью и не слишком обильную и изысканную, но вполне съедобную пищу в виде плодов и ягод, в которых благодаря информации, хранящеся в расширенной памяти, Граис разбирался лучше любого коренного жителя.

В первой половине третьего дня пути, когда по рассчетам ксеноса он должен был уже выйти к Меллении, Граис отыскал в лесу узкую тропинку, которая вскоре вывела его на заросший травой проселок. Лес вокруг был уже не тот, по которому шел Граис все это время. Теперь в нем явственно ощущалось близкое присутствие человека. Кусты вдоль дороги были помяты. То и дело встречались свежие вырубки, - желтые спилы на пнях еще даже не успели потемнеть от дождей.

Проселок, круто изогнувшись, повернул в сторону. Чтобы не отклоняться от выбранного пути, Граис снова вошел в лес. Но очень скоро, продравшись через густой кустарник, он вышел на открытую местность.

Поросшая скудной растительностю каменистая равнина простиралась до виднеющейся невдалеке невысоко каменной гряды. Чуть левее того места, где вышел из леса Граис, выбирая траву среди камней, бродил десятка полтора серых лавахов. Присматривал за ними пастушок, - мальчик лет девяти, одетый в лохмотья, с копной нечесаных волос соломенного цвета.

Мальчик сидел в тени кустарника и, должно быть, спал, потому что появления Граиса он не заметил. Зато небольшая мохната гарата, лежавшая у его ног, завидев незнакомца, приподнялась с земли и, обнажив клыки, предупреждающе зарычала. Мальчик проворно вскочил на ноги и, быстро осмотревшись по сторонам, испуганно уставился на Граиса.

Наклонившись, Граис почесал гарату за ухом, и та, перестав скалиться, умиленно зажмурила глаза и, как копье, подняла вверх длинный голый хвост.

-Я не слуга твоего хозяина и пришел сюда не для того, чтобы проверить, не спишь ли ты вместо того, чтобы присматривать за стадом, - посмотрев на мальчика, сказал ксенос. - Я направляюсь в Меллению. Ты не укажешь мне нужное направление?

-Конечно, - чумазое лицо мальчугана расплылось в радостной улыбке. - Город там, за грядой, - махнул он рукой.

-Далеко до него?

-Нет, - тряхнул головой мальчик. - Если прямо сейчас отправишься, то к полудню будешь в городе.

-А, может быть, ты знаешь и то, как мне отыскать в городе Сирха? - На всякий случай поинтересовался Граис.

Мальчишки, - они такие, везде шныряют, во все свой нос суют, - порою знают больше иного взрослого.

Сразу же после вопроса Граиса лицо пастушка преобрело выражение сосредоточенной серьезности.

-Ты спрашиваешь о преподобном Сирхе? - Уточнил он.

-Ну да, - кивнул Граис.

-Он живет в центре города, в большом доме из красного кирпича. Его ни с каким другим не спутаешь.

-Если я не ошибаюсь, прежде в этом доме располагалось городское собрание?

-Не знаю, - безразлично пожал плечами мальчик. - Сколько я помню, там все время жил преподобный Сирх. Если ты с какой просьбой к нему, то у ворот дома висит ящик, куда бросают послания для преподобного. А если ты писать не умеешь, то иди в таверню "Казад", она там же неподалеку находится. В ней круглые сутки сидят грамотеи, готовые за пару дузов составить требуемую бумагу.

-Ну, спасибо, - Граис потрепал мальчика по волосам. - Смотри, не проспи свое стадо.

Накинув на голову платок, он повернулся в направлении, где по словам маленького пастушка находилась Мелления.

-Эй, - немного смущенно окликнул его мальчик и, когда Граис обернулся, отводя глаза в сторону, спросил: - У тебя не найдется что-нибудь поесть?

-Извини, - развел руками Граис. - Я трое суток шел по лесу и сам был бы не прочь перекусить.

-Ладно, - с показным безразличием махнул рукой пастушок.

-Тебе обед сюда приносят? - Спросил Граис.

-Нет, - опустив голову, мальчик посмотрел на сбитые пальцы своих босых ног. - Поем вечером, когда вернусь.

-Если хочешь, пойдем в город вместе со мной, - предложил мальчику Граис. - Там я смогу угостить тебя обедом.

-Нельзя мне, - мрачно произнес мальчик. - У меня стадо... Хозяин, если узнает... - Пастушок бросил на Граиса быстрый испуганный взгляд. - Вообще-то, хозяин у меня хороший... Он кормит меня... Правда, хорошо кормит...

-А кто твой хозяин? - Просто так спросил Граис. - Наверно, какой-нибудь богатый и влиятельный горожанин?

-Мой хозяин, господин Минос, лично знаком с преподобным Сирхом, - гордо объявил мальчик.

Граис сначала даже не поверил такому везению. У него пока еще не было никакого плана на тот счет, как организовать встречу с Сирхом. Ясно было, что всех подряд в дом к преподобному не пускают. Называть же свое имя охранникам было опасно, - можно было угодить не в гости к Сирху, а снова в тюрьму. До Меллении наверняка уже дошла весть о его побеге из халлатской тюрьмы. Теперь же проблема, похоже, разрешалась сама собой, - в дом к Сирху его отведет Минос.

-Ну, надо же, - удивленно покачал головой Граис. - Оказывается, мы с твоим хозяином старые друзья. Вот только не виделись давно. Уверен, что, если ты проводишь меня к нему, он будет так рад, что не только не станет ругать тебя за то, что ты пригнал стадо домой прежде времени, но даже наградит за службу!

-Точно? - С некотором сомнением посмотрел на Граиса мальчонка.

-Не сомневайся, - заверил его Граис. - Об этом уж я позабочусь.

Долго упрашивать пастушка не пришлось. Ему и самому давно уже надоело сидеть голодным на солнцепеке. Поэтому предложение вышедшего из леса незнакомца оказалось как нельзя кстати. Быстро собрав свое неболшое стадо, он погнал его в сторону города.

По дороге он между прочим сообщил Граису, что в Меллении сейчас полным полно шалеев, которых пригнали из гарнизона, располагавшегося в дальнем пригороде. А все из-за того, что в столице несколько разбойников, убив охранников, сбежали из тюрьмы. И теперь никому покоя не будет, пока беглецов не найдут. И ладно бы, просто бунтовщики были. Но говорят, что среди них был один чуть ли не главарь всех вольных. Пятнадцать лет назад он уже пытался поднять мятеж, но тогда его схватили и бросили в тюрьму. Да только ни одна тюрьма не может его удержать. Убежал он, долго скрывался, а вот теперь вернулся назад...

-И все для того, - прибавил мальчонка шопотом. - Чтобы убить преподобного Сирха.

Слушая его, Граис только диву давался тому, насколько же быстро разлетаются по земле слухи. Однако, услышав последнее замечание пастушка, не смог удержаться от вопроса:

-А зачем же этому мятежнику понадобилось Сирха убивать?

-Не знаю, - равнодушно пожал плечами мальчик. - Я это на кухне слышал.

Обогнув каменную гряду, Грис с мальчиком, погоняющим свое стадо, вышли почти к самым воротам города.

Как и предупреждал пастушок, возле ворот стояло десятка полтора шалеев, одетых, несмотря на изнуряющую жару, по полной форме, как перед боевым походом. И даже ми-шалей был поблизости, - восседал на вороном чеклаке, героически не обращая внимания на заливающий лицо пот.

Охранник, оказавшийся ближе других, окинул Граис внимательным взглядом. Но, видимо, человек, возвращающийся в город вместе с погонщиком лавахов, подозрения у него не вызвал. А за вход в Меллению денег, как у ворот Халлата, не взымали.

Сразу же за городской стеной пастушок свернул налево и повел Граиса по каким-то узким, кривым переулочкам, застроенным кособокими домишками со слепыми окнами. Мальчик объяснил, что по по центральным улицам скот гонять не разрешают. Но к дому Миноса можно пройти и задворками, - не на много дальше получится.

Пройдя еще неного они повернули к центру города. Дорога стала подниматься вверх, и вскоре они вышли к заднему двору раскошной усадьбы, в центре которой гордо возвышалось трехэтажное здание, облицованное розовым камнем.

-Мне сюда, - указал мальчик на низкие деревянные ворота, за которыми находился скотный двор. - Ты уж не забудь сказать господину Миносу, что это ты упросил меня проводить тебя, - напомнил он Граису.

-Не изволь бепокоиться, - подмигнул пареньку Граис и направился к центральным воротам усадьбы. Подойдя к двери он позвонил в висящий над ней колокольчик.

Ждать пришлось недолго. Дверь слегка приоткрылась и сквозь узкую щель на незванного гостя уставился неприязненный взгляд.

-Чего нужно? - Не очень-то дружелюбно поинтересовался голос из-за двери.

-Я к Миносу, - просто сказал Граис.

-Хозяин не говорил мне, что у него сегодня будут гости, - ответил прячущийся за дверью слуга.

-Мне нужно увидеться с Миносом, - все так же спокойно поизнес Граис.

-Хозяин отдыхает и никого не желает видеть, - сказал охранник и попытался закрыть дверь, но Граис успел сунуть в щель ногу.

-Ты видно оглох, - сказал Граис и снов позвонил в колокольчик.- Доложи обо мне Миносу.

-Если ты сию минуту не уберешься, я спущу гарат! - Рассерженно рявкнул охранник.

-Если ты сейчас не впустшь меня, то после всю жизнь будешь жалеть об этом, - спокойно ответил ему Граис.

Охранник резко распахнул дверь. Перед Граисом стоял здоровенный детина, голый по пояс и с лысым черепом. Он был явно не йерит, скоре всего - выходец из Эребии. Зло сверкнув глазами, охранник замахнулся на назойливого посетителя плеткой, которую выдернул из-за пояса. Его остановил голос, прозвучавший откуда-то из глубины двора:

-Постой, Сул, не торопись.

Охранник обернулся и, увидев хозяина, сделал шаг в сторону. Минос, мужчина лет сорока, чуть полноватый, с густыми вьющимися волосами почти черного цвета, неспеша подошел к двери.

-Как?.. - Лицо Миноса в одно мгновение сделалось мертвенно бледным, едва только он увидел стоящего у порога Граиса. - Это ты?..

-Здравствуй, Минос, - сказал Граис.

Минос оторопело смотрел на Граиса, не произнося ни слова в ответ.

-Солнце палит нещадно, - сказал Граис. - А в Меллении, как я заметил, почти нет зелени.

-Что? - Бестолково переспросил Минос.

Он так медленно приходил в себя, что даже охранник-эребиец счел возможным спросить:

-Пройдете в дом, хозяин?

-Да-да, - невнятно пробормотал Минос, не двигаясь при этом с места.

-Мальчика не ругай, - сказал Граис. - Это он привел меня к тебе. И накорми его.

-Какого мальчика? - Минос изумленно посмотрел сначал на Граиса, затем на охранника.

Слуга недоумевающе пожал своими огромными плечами.

-Пастушка своего, - пояснил Граис. - Я встретил его по пути.

-Господин?..

Слуга выжидающе посмотрел на Миноса. Рука его сдавила рукоятку плетки.

-Ты, давай... Зайди ко мне... - Минос боязливо огляделся по сторонам и сделал шаг в сторону, пропуская Граиса во двор. - Давай, зайди... Там поговорим... - Он зачем-то стал суетливо поправлять накинутый на плечи зеленый шелкоый халат с вышитыми серебристыми нитями цветами, и вдруг неожиданно накинулся на охранника. - Что встал? Иди, разберись, что за пастух там у нас объявился!.. Иди же! Иди!..

Эребиец потемнел лицом, скрипнул зубами, но ничего не сказал, а быстрым шагом направился в сторону строений, расположенных на заднем дворе усдьбы. Проходя мимо кустов, он в ярости хлестнул плеткой по веткам, - листья так и полетели в стороны.

-Давай же, проходи! - Нетерпеливо махнул рукой Минос и, когда Граис вошел, прежде чем закрыть дверь, еще раз осмотрел улицу. Потом он плотно закрыл дверь и запер ее на два внушительных засова, - деревянный и металлический.

Войдя во двор, Граис огляделся по сторонам. Дорожка, посыпаннная крупным желтым песком, вела от ворот к высокому каменному крыльцу центрального дома усадьбы. По краям от дорожки, укрывая ее от солнца благодатной тенью, были высажены высокие развесистые кусты дикой зимисы. Большие желтые цветы ее источаили густой пряный аромат, от которого кружилась глова. Чуть дальше, за кустами зимисы росли декоративные деревья с округлыми ухоженными кронами. Ото всюду веяло покоем и благополучием. Граис с наслаждением вздохнул полной грудью воздух, который в саду Миноса казался даже прохладнее, чем на улице.

-Пройдем в дом? - Посмотрев на Миноса, предложил Граис.

Наклонив голову, Минос сцепил пальцы рук за спиной. Взгляд его был прикован к песчанной дорожке.

-Полушай, - не глядя на собеседника, медленно произнес Минос. - Я не знаю, заче ты пришел ко мне... Да и не хочу этого знать!

-Мы не виделись пятнадцать лет. Разве нам не о чем поговорить?

-О чем нам разговаривать! - Минос в отчаянии всплеснул руками. - Ты вместе с двумя сообщниками бежал из тюрьмы, убив охранников. Розыск на вас объявлен по всему Йеру! Ты видел, что творится в городе? Я не помню, когда в последний раз на улицах Меллении было столько шалеев!..

-В историю с побегом я оказался втянутым помимо своей воли, - сказал Граис. - Если бы я остался в тюрьме, то, скорее всего, сейчас меня уже не было бы в живых.

-Какая разница, что там произошло на самомо деле, - болезненно поморщился Минос. - Я не могу прятать тебя у себя в доме... У меня часто бывают гости. Кто-нибудь из них может случайно увидеть тебя... Тебя и так уже слуга видел!

Краем глаза Граис увидел, как на крыльцо дома вышла молодая красивая женщина в ослепительно белой тунике. В руках она держала изящную бутыль с длинным горлом.

-Милый, - нежно пропела она, обращаясь к Миносу. - Сколько мне еще ждать?

-Да, да, я сейчас, - нервно дернувшись, повернулся в сторону женщины Минос. - Я скоро...

-Поторопись, - обворожительно улыбнулась женщина и, бросив любопытный взгляд на Граиса, скрылась в доме.

-Это твоя жена? - Спросил Граис.

-Нет, - ответил, как отрубил, Минос, давая понять, что не собирается объяснять, кем ему приходится эта женщина. - Я прошу тебя, - по-прежнему не глядя в сторону Граиса, медленно выдавил из себя Минос. - Я наконец требую - уходи отсюда... Уходи и забудь, что ты вообще приходил в этот дом...

-Я хотел попросить тебя помочь мне встретиться с Сирхом, - не двигаясь с места, сказал Граис.

-Ты понимаешь, о чем просишь? - Минос быстро посмотрел на Граиса и снова отвел взгляд в сторону. - Я же сказал, что тебя ищут... Не знаю, откуда ты явился, спустя пятнадцать лет, но лучше уходи туда, отуда пришел. Так будет лучше для тебя... И для всех остальных.

-Значит, ты отказываешься мне помочь?

Дверь, ведущая в дом, снова распахнулась, на этот раз со стуком ударившись о стену. На крыльцо выбежала все та же женщина. Края туника развевались позади нее, как крылья растревоженной птицы. Красивые черты лицы женщины были несколько смазны выражением крайнего недовольство.

-Дорогой мой! - Голос женщины слегка подрагивал от пока еще сдерживаемого раздражения. - Ну, сколько мне еще ждать?!

-Ты что, не видишь, что я занят?! - Рявкнул на женщину Минос. - Убирайся отсюда! Приду, когда освобожусь!

-Ах, так!...

Взмахнув краями своего белого одеяния, женщина стремительно развернулась и убежала в дом.

-Ну, что тебе еще от меня надо? - Нервно повернулся в сторону Граиса Минос.

-Похоже, что ничего, - покачал головой Граис.

-Ты понимаешь, что я ничем не могу тебе помочь? - Бесильно уронил руки вдоль туловища Минос.

-Понимаю, - кивнул Граис.

-Ну так уходи! - Снова взвился Минос. - Иначе я буду вынужден приказать слугам схватить тебя и сдать шалеям!

-Ты не сделаешь этого, - усмехнувшись, уверенно произнес Граис.

-Почему? - Недоумевающе и одновременно с опаской посмотрел на него Минос.

-Потому что ты боишься, что судебный исполнитель спросит тебя, почему, едва только придя в Меллению я явился в твой дом, - сказал Граис. - Разве я не прав, Минос?.. Ты всегда всего боялся. Тебе страшно оставить меня у себя, и не меньше этого ты боишься меня отпустить... Если бы не твой страх, Минос, то сейчас ты мог бы находиться на месте Сирха. Впрочем...

Не закончив фразу, Граис развернулся в сторону ворот.

-Стой! - Неожиданно оклинул его Минос, когда ксенос уже отворил дверь, ведущую на улицу.

Граис обернулся.

-К Сирху не ходи, - дрожащими губами прошептал Минос. - Он все равно не станет с тобой разговраивать... Лучше уходи из Меллении... Уходи прямо сейчас...

-Спасибо за совет, - усмехнулся Граис и, выйдя на улицу, прикрыл за собой дверь.

Минос остался стоять перед закрытой дверью, кусая губы. Он, как всегда, не мог принять правильное решение. Разум его терзали сомнения и затуманивал страх. Больше всего он боялся того, что любое предпринятое им действие может только ухудшить положение.

Открыв дверь, Минос выглянул на улицу, чтобы посмотреть в какую сторону пошел Граис. Вернувшсь во двор, он снова увидел стоящую в ожидани на крыльце женщину.

-Уйди! - Заорал на нее Минос и побежал по дорожке, ведущей на задний двор усадьбы.

Увидев среди кустов квадратные плечи своего слуги-эребийца, Минос всполошено замахал руками.

-Сул! Ко мне! Скорее!

По тому, как был взволнован его хозяин, слуга решил, что случилось что-то неладное. И, скорее всего связано это было с недавним гостем, приход которого так смутил господина Миноса. Подбегая к хозяимну, он уже сжимал в руке плетку, готовый дать отпор всякому, покусившимуся на покой дома, дававшего ему кров и пищу.

-Пошли за мной, быстро, - приказал слуге Минос, поворачиваясь в сторону ворот.

-Куда? - Глухо пророкотал эребиец.

-Пошли! - Закричал Миос, ускоряя шаг.

Не задавая более вопросов, слуга последовал за ним.

Выбежав на улицу, они свернули в ту же сторону, куда пошел Граис. Но в переулке Граиса не оказалось. Расталкивая людей, Минос добежал до конца переулка и, не найдя Гриса, повернул обратно.

-Куда же он подевался? - Растерянно произнес Минос, взглянув на слугу.

-Тот, что приходил в тебе сегодня? - Уточнил эребиец.

-Он самый, - кивнул Минос. - Я видел, что он пошел в эту сторону.

-Он мог пройти между домами, - предположил слуга. - Если так, то искать его нужно на площади возле дома общественной защиты.

-Обогни квартал, чтобы выйти на площадь слева, - велел слуге Минос. - Я пройду напрямую... Как увидешь его, сразу же хватай!

-Может быть, позвать стражу? - Спросил эребиец.

-Мы сами должны его схватить! - Минос кулаком толкнул слугу в грудь. - Действуй, Сул! Награда за мной!

Подобные слова слуге не нужно было повторять дважды. Едва только услышав обещание награды, он сразу же побежал в указанном Миносом направлении. Сам же Минос, пройдя между домами, вышел на площадь.

На противоположном конце площади возвышалось здание общественной защиты, у входа в которое в тени расположились пятеро патрульных шалеев. Неподалеку от того места, где стоял, оглядываясь по сторонам, Минос, как обычно, шла неспешная торговля. На проджу предлагались главным образом циновки, корзины и прочая плетеная домашняя утварь. Народа на площади было не очень-то много, и Минос, окинув взглядом торговцев и покупателей, очень скоро нашел среди них того, кто был ему нужен. Граис неспеша шел мимо рынка, останавливаясь возле некоторых лавок и о чем-то расспрашивая продавцов.

Быстро перебежав открытое пространство, Минос притаился за палаткой торговца, продающего невыделанные шкуры.

Граис тем временем, похоже, уже разузнал все, что ему было нужно, и теперь уверенно двигался в сторону выхода с площади.

Минос смотрел то на Граиса, то в ту сторону, откуда должен был появиться Сул, который, как на зло, где-то запропастился. От нетерпения Минос покусывал нижнюю губу. Видя, что Граис вот-вот ускользнет из поля его зрения, Минос рванулся впред.

Он поймал Граиса за руку у самого выхода с площади.

Тот, похоже, совершенно не удивился, снова увидев Миноса, совсем недавно прогнавшего его из своего дома.

-Должно быть, Минос, ты вспонил что-то весьма важное, если бросился следом за мной, даже не накинув на плечи платка? - Насмешливо спросил Граис.

-Последний раз тебе советую, - зашептал на ухо Граису Минос. - Не ходи к Сирху... Не будет от этого добра...

-Лучше бы ты помог мне встретиться с ним, - ответил на это Граис. - Это не моя прихоть, а Путь, указанный мне Поднебесным. И я пройду по нему, вне зависимости от того, захочешь ты мне помочь или нет.

-Если бы и мой Путь был определен так же четко,.. - едва слшно произнес Минос. - Ты всегда точно знал, что тебе нужно делать, а нам, простым людям, каждый раз приходится мучиться, принимая решение... Да и после...

-Я не думаю, что тебе стало бы легче, если бы ты узнал все то, что известно мне, - покачал головой Граис.

Бросив взгляд поверх плеча Граиса, Минос наконец заметил на площади знакомую фигуру слуги.

-Сюда! - Взмахнув рукой, закричал Минос и, как мигата-кровопийца, вцепился в руку Граиса. - Сюда, Сул!..

Эребиец кинулся на зов хозяина, обеими руками раскидывая в стороны прохожих, оказывающихся у него на пути.

А Граис, между тем, даже и не попытался вырваться из не очень-то сильных рук Миноса. Он только улыбнулся и произнес:

-Спасибо тебе, Минос.

-Что?.. - Изумленно уставился на него йерит.

-Задержи меня на улицах Меллени обычный патруль, - Граис взглядом указал на шалеев у входа в здание общественного согласия, двое из которых, заинтересовавшись происходящим на площади, следом за Сулом направились в сторону Миноса, - и меня сегодня же отправили бы в ту же тюрьму в Халлате, которую я два дня назад покинул. Ты же влиятельный горожанин, Минос, - на губах Граиса появилась насмешливая улыбка. - Ты знаком с самим Сирхом. И если уж ты самолично схватил на площади злоумышленника, то, следовательно, не позже сегодняшнего вечера я встречусь с преподобным.

Услышав это, Минос в первое мгновение онемел от изумления. Широко разинув рот, он смотрел на Граиса выпученными глазами, словно перед ним возник вестник смерти. Лицо Миноса, вначале сделавшееся мертвенно бледным, начало покрываться багровыи пятнами. Казалось, невидимая рука сжимает ему горло, не позволяя вдохнуть воздух.

Улыбка Граиса сделалсь едва ли не самодовольной.

-Так значит ты,.. - с невероятным усилием выдавил из себя Минос. - Меня... Как и Фирона в свое время...

Минос бессвязно выбрасывал обрывки фраз, но Граис понял, что он хотел сказть.

-Я здесь не при чем, - покачал головой ксенос. - Фирон в свое время сделал то, что хотел Поднебесный. Теперь настала твоя очередь, Минос. Только-то и всего.

-Да будь ты проклят! - Выпустив руку Граиса, Минос отшатнулся назад, словно боясь подхватить от него какую-нибудь неизлечимую болезнь.

-Нет, Минос, - качнул головой из стороны в сторону Граис. - От судьбы не уйдешь.

Сзади на него навалился Сул и, вывернув руки за спину, стянул их веревкой.

-Что здесь происходит? - Преувеличенно грубо и лениво спросил один из подошедших шалеев.

Другой зачем-то положил ладонь Сулу на плечо, словно собираясь потребовать от эребийца, чтобы он отпустил Граиса. Лысый слуга что-то невнятно промычал и указал подбородком на своего хозяина. Шалей перевел вопросительный взгляд на йерита.

-Мое имя Минос из Халлата, - кашлянув в кулак для того, чтобы прочистить горло, хрипловато произнес тот и, указав на Граиса, которого по-прежнему крепко держал за локти Сул, добавил: - Это он.

-Кто "он"? - Не понял шалей.

Солдат только вчером прибыл со своей когортой в Меллению и имя Миноса ему ровным счетом ничего не говорило.

-Болван! - Неожиданно истерично взвизгнул Минос. - Это тот самый бандит, которого ты должен ловит! Один из троицы, сбежавшей на днях из столичной тюрьмы!

Шалей, должно быть, решил, что мужик просто испачкал штаны со страху, нос к носу столкнувшись на площади с опасным преступником, а потому и не придал особого значения тому, что на него, гражданина великой Кахимской империи, повысил голос какой-то йерит.

-Ну-ну, хватит орать-то, - снисходительно кивнул он Миносу и, окинув взглядом Граиса, заметил: - А по виду и не скажнешь, что убийца. Как тебе удалось его распознать?

Минос устало провел ладонью по мокрому лбу.

-Спроси об этом у преподобного Сирха, - едва слышно произнес он.

* * * Глава 8.

-Ты уверен, в том, что это Граис?

Сирх задал вопрос, даже не посмотрев в сторону Миноса.

-Это он, - пролепетал Минос. - Вне всякого сомнения.

-А, может быть, обознался со страха? - Усмехнулся Сирх. - Ведь пятнадцать лет прошло.

-Он совсем не изменился, - ответил Минос. - И говорит так же, как учитель...

-Он уже давно не учитель! - Резко оборвал Миноса Сирх. - Забудь вообще это слово!

-Да, преподобный, - повинно склонил голову Минос, хотя Сирх по-прежнему не глядел в его сторону.

Минос прибежал к Сирху сразу же, как только шалеи увели схваченного с его помощью Граиса. Преподобный принял его во внутреннем дворике своего огромного дома, где он по своему обыкновению пережидал полуденный зной. В центре дворика был распложен бассейн, заполненный прохладной, кристально прозрачной водой и изукрашенный мозаичными панно, изображающими невиданных морских рыб и фантастических тварей со множеством щупалец. Сам Сирх возлежал в шезлонги под шелковым балдахином. Рядом с ним стоял стол, уставленный графинами с любимыми винами преподобного и блюдами с холодными закусками. Для Миноса же слуга по приказу Сирха принес низку скамеечку, которую поставил на самом солнцепеке. Сам Минос не решился передвинуть скамеечку в тень и теперь сидел по левую руку от преподобного, обливаясь потом и то и дело вытирая лицо носовым платком, давно уже превратившимся в мокрую мятую тряпку.

Преподобный Сирх был всего лишь на два года старше Миноса, однако, в отличии от Миноса, выглядел он ужасно. Тело преподобного было похоже на скелет, обтянутый сухой, шелушащейся кожей, синюшность которой отчетливо проступала даже на фоне характерной для йеритов плотной пигентции. Белки глубоко запавших глаз Сирха имели нездоровый желтоватый оттенок. Последние три года Сирх мучался от то и дело возникающих страшных болей в животе. Боль то отпускала его, то внезапно снова набрасывалась, словно голодный хищник, истосковавшийся по крови. Бывали случаи, когда внезапная боль скручивала его во время проповеди, вынуждая быстро и скомканно заканчивать свою речь, чтобы убраться с амвона и упасть на кушетку, поджав колени к подбородку и обхватив руками терзаемый нещадной болью живот.

Сирх старательно пытался утаить свою болезнь от представителей имперской власти, опасаясь, что, узнав о его недуге, кахимский наместник тут же начнет подыскивать нового пастыря для подвластных ему йеритов. Он не обращался к местным врачам, а под различными предлогами совершал долгие и утомительные путешествия в иные пределы, где, прикрывшись вымышленным именем, посещал тамошних целителей.

Светила различных школ искусства врачевания подвергали немощное тело преподобного самым изощренным процедуром, зачастую похожим на утонченные истязания. Каких только снадобей не испытал за это время на себе Сирх. За некоторые из предложенных ему лекарств он, не задумываясь, выкладывал баснословные деньги, - простой йерит не мог скопить такой суммы и за всю свою жизнь.

Но все было тщетно. Несмотря на все затраченные средства, болезнь уверенно брала верх над телом Сирха. И уже никакие ухищрения не могли скрыть того, что преподобный тяжело болен: ни плотный слой косметики, наложенной на его лицо, ни подкрашенные в каштановый цвет жидкие волосы, зачесанные так, чтобы попытаться скрыть лысину, ни нарочито широкие одежды с подкладками на плечах и груди, призванными скрыть нездоровую худобу Сирха.

Никто из врачевателей не решался открыто ответить на вопрос Сирха: сколько же еще лет или дней отпущено ему Поднебесным? Но преподобный и без того понимал, что жить ему осталось не так уж долго. Именно предчувствие близкой кончины заставило Сирха вспомнить о сыне.

Смерть сама по себе не пугала Сирха. Как и все йериты, он свято верил в то, что земная жизнь - это всего лишь ожидание на пороге Вечности. Сирх приходил в ярость от того, что должен был покинуть этот мир на взлете своей славы. Пост главного идеолога при дворе кахимского наместник, о котором в годы своих скитаний нищий проповедник по имени Сирх из Дрота не мог бы и мечтать, теперь расценивался преподобным Сирхом всего лишь как промежуточный этап в его карьере.

Не раз посещая вместе с наместником Кахим, Сирх прекрасно видел, что империю раздирают многочисленные внутренние противоречия: смуты при дворе императора, трудности с контролированием огромных территорий, принадлежащих империи, войны, ведущиеся одновременно на нескольких фронтах. Все это, вместе взятое, подрывало могущество империи, так же неумолимо, как неведомая болезнь подтачивала здоровье Сирха. Пока еще империя могла поддерживать порядок в свох многочисленных колониях, направляя туда войска для подавления мятежей, но среди наиболее молодых и дальновидные кахимских политики, к числу которых принадлежал и наместник в Йере Центий Офр, уже ходили разговоры о том, что усилия эти не оправдывают себя. Если прежде империя развивалась за счет новых территорий, то теперь ей приходилось тратить огромные средства на содержание многочисленной армии, обеспечивающей безопасность и порядок на землях, которые зачастую почти ничего не давали, кроме народных восстаний и вооруженных мятежей. В самом сердце Кахимской империи зрел новый дворцовый заговор, результатом которого должен был стать либо полный отказ империи от ряда колоний, либо заключение с ними мирных договоров с предоставлением частичной самостоятельности.

Сирха устраивал второй вариант. В Йере, население которого прежде строго придерживалось родового принципа, никогда не существавало централизованной власти. Единственным, что объединяло всех йеритов, была их вера. Таким образом, единственным общенациональным лидером, с которым империя могла заключить договор, становился именно он, преподобный Сирх, проповедующий слово Поднебесного среди своих сограждан. Подобные же намеки делал Сирху и сам наместник, поэтому преподобный уже видел себя в роле первого правителя единого Йера. И наследник здесь пришелся бы как нельзя кстати. Конечно, было бы лучше, если бы сынок относился к отцу с большим почтеним, но тут уж выбирть не приходилось, - болезнь ударили Сирх не только в живот, но и ниже пояса, лишив столь любимых им когда-то радостей плотских утех. Что ж, если самому Сирху, по причине болезни, грозившей смести все его грандиозные планы, и не придется взойти на престол, то, по крайней мере, он войдет в историю Йера, как родоначальник династии великих правителей.

Не вовремя, ах, совсем не вовремя вернулся в Йер Граис! Его появление могло серьезно подмочить репутацию преподобного, - совсем ни к чему было напоминать йеритам о том, кто именно создал учение о Пути к Поднебесному, которое столь успешно проповедовал он в последнее время от своего имени. Да и не известно еще, как отнестся наместник к нежданному воскрешению канувшего, казалось бы, навсегда в небытие проповедника, слова которого до сих пор звучат по всему Йеру, от столицы до самых глухих горных селений, давно уже забытых властями, повторяемые губами и языками миллионов йеритов, зачастую ровно ничего не смыслящих в философской системе учителя, но свято верующих в мудрость Поднебесного, частицу которой он даровал своему посланцу... Будь проклят этот Граиса! Где он пропадал все эти пятнадцать долгих лет?! Какого рожна ему теперь понадобилось в Йере?!..

-Где он пропадал все эти пятнадцать лет? - Краем глаза глянув на Миноса, Сирх повторил вслух один из вертевшихся у него в голове вопросов.

-Не знаю,.. - растерянно развел руками Минос. - Честное слово, не знаю... Он ничего не говорил об этом...

Поморщившись, Сирх только рукой махнул. Чего иного можно было ожидать от такого растяпы как Минос, - всегда долго думывает, а в конце концов принимает самое наихудшее из всех возможных решений. Кем бы он сейчас был, если бы не преподобный, вспомнивший о старом приятеле в час своей славы? Наверное, все еще ходил бы по дорогам с осколком глиняной миски, собирая милостыню. А ведь когда-то был сборщиком налогов... Даже государственная служба ничему не научила простофилю. Потому он в свое время и пошел за Граисом, бросив все дела, что все равно рано или поздно оказался бы на улице без гроша в кармане... Либо в тюрьме, облапошенный своими же приятелями...

Сам Сирх решил стать учеником Граиса, потому что понял, что для него это единственный шанс вырваться из нищеты, покончить с жалким, убогим существованием, складывющимся из еждневной борьбы за хлеб свой насущный. И ведь не ошибся же! Кем он был до встречи с Грисом - нищим рыбаком, изо дня в день латающим гнилую сеть, доставшуюся в нследство от отца. А ныне он известен всему Йеру, как преподобный Сирх! И, даст Поднебесный, станет еще и первым правителем Йера!..

Да, многому научился Сирх у Граиса. Другие ученики главным образом слушали слова Граиса, пытаясь постичь скрытый в них смысл, чтобы потом суметь самим донести его до паствы, Сирх же, не пренебрегая учением, одновременно пернимал у учителя его методы обращения с людьми. Ни с кем не делился Сирх своими наблюдениями, но, оставаясь в одиночестве, подолгу тренировался, примеряя на себя образ уителя. Нелегкая эта была работа. Многие поступки и действия Граиса оставались непонятными для Сирха. Однако, главное он усвоил: настоящее - это то, где ты находишься, будущее - то, где ты хотел бы находиться. Если мысленно провести прямую линию между этими двумя точками, то это и будет Путь, по которому ты должен идти, чтобы превратить мечты в ральность. Остальное - рабочий материал, мусор. Главное - Путь, всем остальным можно принебречь. Но было в Граисе и нечто, навсегда осташееся недоступным для Сирха, - его внутренняя сил и убежденность в правильност совершаемых им поступков. Без этого Путь становился во много раз труднее и продолжительнее...

Граис... Граис...

-Ты говорил, он хотел встретиться со мной? - Снова обратился Сирх к Миносу.

-Да, преподобый, - быстро ответил Минос. - Он хотел, чтобы я помог ему в этом.

-Что ему было нужно?

-Он не сказал...

-А ты, конечно же, не спросил...

Сирх скрипнул зубами от злости и тут же сморщился от неожиданной резкой боли, - зубы у преподобного начали крошиться уже давно.

Угораздило же Миноса схватить Граиса прямо на площади да еще и отдать шалеям! Ведь можно же было просто пригласить его к себе в дом, накормить, обласкать, поговорить, как ученик с учителем... И попытаться разузнать его намерения... Да и сам Сирх мог тайно прийти в дом Миноса, чтобы переговорить с учителем, узнать, что ему нужно... Наверняка, с Граисом удалось бы договориться. Он же разумный человек... Можно было заплатить ему, чтобы убрался из Йера насегда... Убить, в конце концов, если переговоры зайдут в тупик! Но все нужно было проделать тихо, без лишнего шума, чтобы никто ни о чем не узнал... Теперь же судебный вершитель Меллении, у которого оказался Граис, обязан отправить опасного государственного преступника в Халлат, на суд наместника. В данной ситуации даже Сирх, с его влиянием и связями, ничего не мог изменить. Граис встретится с наместником, и одному лишь Поднебесному известно, о чем он станет с ним говорить. Наместник Центий Офр, не в пример свому предшественник, не склонен принимать скоропалительные решения, продиктованные одними лишь эмоциями. А в умении убеждать людей Граис не имел себе равных...

Что ж, для того, чтобы не выпсукать ситуацию из под контроля, нужно самому проявлять инициативу. Этому Сирх тоже научился у Граиса.

-Слушай меня внимательно, Минос, - негромко произнес Сирх. - Скоро сюда придет судебный вершитель. По моей просьбе он приведет с собой Граиса...

-Нет! - Воскликнул Минос и сам удивился, как он посмел перебить преподобного.

Сирх недовольно сдвинул брови.

-Что значит "нет"?

-Ты не должен встречаться с Граисом, преподобный, - подавшись вперед и едва не падая со скамеечки на колени, умоляюще произнес Минос.

-Почему?

-Потому то он сам хотел этого.

-Ну и что это значит?

-Не знаю, преподобный, - Минос сжался от страха. Он и сам не смог бы ответить. чего боится больше, гнева Сирха или новой встречи с Граисом. - Не знаю... Но нам не следует поступать так, как он хочет...

-А он и не получит то, на что рассчитывает, - усмехнулся Сирх.

-Он всегда умел добиться желаемого...

-Но на этот раз у него это не получится, - слегка повысил голос Сирх. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Минос, опустив взгляд, умолк. - От тебя, Минос, на этот раз многого не потребуется. Ты должен будешь только соглашаться со всем, что я буду говорить судебному вершителю. Ясно?

-Да, преподобный, - тихо ответил Минос.

-Ну, вот и отлично, - натянуто улыбнулся Сирх.

-И, все же, преподобный...

Начав фразу, Минос замялся, не зная, следует ли ему продолжать.

-Ну, что там у тебя еще? - Недовольно проворчал Сирх.

-Граис знал обо всем, что произойдет, - быстро заговорил Минос. - Он знал, что я выгоню его из дома, что потом догоню и сдам шалеям... Он заставил меня сделать это для того, чтобы встретиться с тобой...

Минос умолк и быстро промакнул платком красное, влажное от пота лицо.

-Договаривай, - потребовал Сирх.

-Не знаю, что за ловушку ты приготовил Граису, но уверен, что и о ней ему уже извстно!

Откинувшись на спинку шезлонга, Сирх хрипло рассмеялся.

-А с чего ты вообще решил, что человек, явившийся в твой дом, ни кто иной, как Граис из Сиптима? - Отсмевшись, спросил он у Миноса.

-Но, как же... - недоумевающе развел руками Минос. - Я узнал его... Это, конечно же, Граис... Кто же еще?..

-Не знаю, - повторив жест Миноса, Сирх взмахнул руками. - Но в том, что это именно тот самый Граис из Сиптима, которого мы когда-то знали, нам еще нужно убедиться. Существует мнение, что настоящий Граис был тайно казнен.

-Он жив!

-В таком случае, почему он не давал знать о себе пятнадцать лет?

-Н знаю. Но сейчас он здесь! И я боюсь, что он вернулся для того, чтобы...

Взмахом руки Сирх заставил Миноса умолкнуть.

Из дома вышел слуга. Остановившись на противоположной стороне бассейна, он низко поклонился Сирху.

-К вам пришел судебный вершитель Меллении, преподобный, - не поднимая взгляда на хозяина, произнес он. - С ним четверо шалеев и арестант.

-Пусть войдут, - махнул рукой Сирх. - И передай Кусу, что пора накрывать стол.

Как только слуга, снова поклонившись, скрылся в доме, Сирх повернулся к Миносу.

-Сколько я тебя помню, Минос, ты все время чего-нибудь боишься, - зловещим шепотом произнес он. - О своих страхах расскажешь мне после. Сейчас все, что от тебя требуется, - внимательно следить за моим разгвором с судебным вершителем и только повторять мои слова.

Нервно облизнув сухие губы, Минос быстро кивнул.

-Ну вот и отлично, - улыбнулся Сирх. - А теперь поправь на себе одежду и прими достойныи вид. Ты же уважаемый горожанин, Минос! Не всякий удостивается чести быть приглашенным к столу преподобного Сирха!

Проворные слуги быстро вынесли из дома большой круглый стол, поставили в тени развесистых сарабовых деревьев и накрыли расшитой золотом белоснежной скатертью. Следом за столом появились высокие кресла с мягкими подлокотниками и балдахинами. Двое слуг, осторожно приподняв шезлонг, в котором сидел Сирх, придвинули его к столу.

К тому времени, когда в дверях дома в сопровождении слуги появился одетый в алую мантию судебный вершитель, все уже было готово к торжественному приему, - стол украшали искусно приготовленные блюда и изысканные напитки, кресла ждали гостей, а предупредительные слуги, готовые выполнить любое приказание хозяина, стояли чуть в стороне, изо всех сил стараясь выглядеть бездушными предметами интерьера.

Сирх преподнялся из своего шезлонга навстречу гостю.

-Добро пожаловать, уважаемый Мистелий Глат, - радушно улыбнувшись, произнес он и почтительно поклонился кахимцу.

Что ж, пока еще Сирх не был правителем Йера и, как всякий йерит, должен был относиться с уважением к представителям имперской власти. Но, придет время...

Кахмец, исполнявший обязанности судебного вершителя Меллении имел чрезвычайно маленький рост. Верхушка его маленькой остроконечной шаполчки, покрывающей лысую голову, едва достигала плеча стоявшего рядом с ним слуги. Однако, несмотря на это обстоятельство, держался кахзимец весьма надменно. В ответ на приветствие Сирха он степенно огладил свою дилнную белую бороду, которая при отсутствии усов смотрелась как декоративная деталь туалета, и неторопливо приподнял руку в приветственном жесте кахимцев.

-Да будет славен твой дом, преподобный Сирх, - высоким, писклявым голосом, как нельзя лучше соответствующим всему его внешнему облику, произнес высокопоставленный кахимец.

-Также, как и твой, Мистелий Глат,- еще раз поклонился Сирх и указал рукой на предназначенное для гостя кресло.

Дождавшись, когда Мистелий Глат сел за стол, Сирх тоже опустился в свой шезлонг.

-Ты, должно быть, знаком с почтеннейшим Миносом из Халлата, возглавляющим совет горожан Миллении, - Сирх знаком позволил Миносу так же занять место за столом.

-Слава тебе, Минос, - разглядывая выставленные на столе кушанья, быстро произнес кахимец. - Я слышал, что ты неплохо справляешься со своими обязанностми.

-В меру моих сил и способностей, почтеннейший Мистелий Глат, - подойдя к столу и все еще не решаяь сесть, дрожащим голосом произнес Минос.

-Садись, - нетерпеливо махнул ему рукой Сирх.

Минос робко опустился на краешек указнного ему кресла и, быстро проведя платком по лицу, сложил руки на коленях.

-У тебя, как всегда превосходный стол, преподобный! - Закончив осмотр блюд, восторженно вскинул руки кахимец. - Где еще в Йере можно отведать заливное из дахута!

-Заливное приготовлено специально к твоему приходу, уважаемый Мистелий, - за столом, в неофициальной обстановке, Сирх имел возможность называть судебного вершителя, опуская его родовое имя. - Но, тебя, должно быть утомила прогулка по жаре...

Сирх сделал знак рукой, и двое слуг заняли места за спиной кахимца. Один из них наполнил стоящий перед судебным вершителем бокал желтым, как глаз дикой гараты, вином. Другой серебряной ложечкой опустил в стакан два кусочка прозрачного льда.

-Восхитительно! - Кахимец поднял бокал, поболтал плавающие в нем кусочки льда и с наслаждением прижал запотевшее стекло к своей алой щеке. - Вино со льдом! Даже при дворе наместник лед подается к вину только по особо торжественным случаям!

Мистелий поднес бокал к губам и с наслаждением сделал глоток.

Минос с надеждой посмотрел на слуг, ожидая, что и ему будет подан холодный напиток, но слуги неподвижно стояли за спиной судебного вершителя. Лед быстро таял в прозрачной чаше, которую держал в руках один из них.

Мистелий, которому было известно о тайном пристрастии преподобного к крепим напиткам, с удивлением взглянул на Сирха, который на этот раз пригубил только стакан с акисовым соком.

Вино, как известно, обладает способностью лишать человека воли, а разум его - ясности. Порою это бывает приятно, но сейчас Сирх должен был соблюдать осторожность, чтобы ни в коем случае не потерять над собой контроль.

-Гонцы доставляют мне лед с гор два раза в неделю, - поставив стакан на стол, сказал Сирх. - И, что удивительно, я даже не прошу их об этом. Правоверные йериты считают своим долгом заботится о моем благополучии, ибо я вещаю им слово Поднебесного.

-Да, конечно, - коротко кивнул Мистелий, не имеющий ни малешего желания сопровождать процесс вкушения изысканной пищи разговорами на теологические темы. Он и в кахимских то богов толком не верил, вознося им благодрности по урочны дня только в силу укоренившихся традиций, а до йеритского Поднебесного ему и вовсе не было никакого дела. Пусть сидит себе на небесах, пусть указывает Путь йеритам... Но пусть проводником на этом Пути остается преподобный Сирх, понимающий толк в тонких винах и вкусной еде.

Прекрасно понимая нетерпение кахимца, Сирх не стал затягивать начало трапезы. Сразу же, как только преподобный благословил пищу на столе, Мистелий принялся за свое любимое заливное из дахута. Затем последовал салат с острым сыром, холодное запеченное мясо лаваха под красным соусом, яйца, фаршированные икрой субы и десерт из пяти слоев фруктового желе, охлажденный на леднике. Трапеза сопровождалась дегустированием различных сортов вин, которые то и дело предлагали кахимцу предупредительные слуги.

Мистелий при своем небольшом росте и тщедушном телосложении отличался феноменальной прожорливостью и не отказывался ни от чего. К концу трапезы вид у кахимца был несколько осоловелый, и ему прходилось долго собираться с силами прежде, чем отправить в рот очередной соблазнительный кусочек.

Минос тоже успел насытиться и выпить вина. А вот Сирх ел мало и прикладывлся только к стакану с охлажденным соком. Он ждал момента, когда можно будет перейти к интересующему его вопросу.

Наконец, заметив, что у Мистелия Глата осталась способность поедать пищу только глазами, Сирх приказал принести чаши для омовения рук.

-А знаешь ли ты, почтеннейший Мистелий, что именно благодаря присутствующему здесь Миносу сегодня днем на площади был задержан объявленный в розыске опасный преступник, - как бы между прочим заметил Сирх, когда кахимец, вымыв руки, в блаженной истоме откинулся на спинку кресла с бокалом красного вина в руке.

-Ты проявил похвальную бдительность, - взглянув на Миноса, одобрительно наклонил голову Мистелий.

-Ничего удивительного, - не давая возможности Миносу произнести хотя бы слово, быстро сказал Сирх. - Управление общественного порядка весьма предусмотрительно распространило сред жителей Меллении листовки с описаниями преступников. Точно так же поступил бы на месте Миноса любой правоверный йерит.

-Не сомневаюсь, - деликатно икнув в платок, ответил Мистелий. - Позволь спросить, преподобный, для чего ты попросил меня привести этого преступника в твой дом?

-Ну, мне просто хотелось на него взглянуть, - неопределенно взмахнул рукой Сирх. - Насколько мне известно, другого случая удачного побега заключенных из столичной тюрьмы до сих пор не было.

-К тому же, он называет себя Граисом из Сиптима, - лукаво взглянув на Сирха, заметил кахимец.

-Это тоже одна из причин, по которой я хочу на него взглянуть, - не стал возражать Сирх. - Как вам, должно быть известно, одно время, до того, как настоящий Граис из Сиптима был приговорен к смертной казни за подстрекательства к мятежу, мы с Миносом были довольно-таки близко с ним знакомы...

Мистелий Глат удивленно посмотрел на Сирха. Ему было известно, что преподобный некогда числился в учениках Граиса из Сиптима, но он думал, что Сирх не станет сам касатья этого щекотливого момента своей биографии.

-По сведениям, переданным мне из Халлата, этот преступник утврждает, что он и есть тот самый Граис из Сиптима, исчезнувший пятнадцать лет назад, - сказал Мителий Глат. - Да и Минос, как я понимаю, опознал его...

-Минос опознал по описанию беглого заключенного, - быстро вставил Сирх. - Но он сказал мне, что не узнал в нем Граиса, с которым когда-то был знаком.

-Это так? - Повернулся кахимец к Миносу.

Тот быстро кивнул и посмотрел на Сирха, чтобы убедиться, что все правильно сделал.

-Самозванцы, выдающие себя за Граиса из Сиптима, и прежде появлялись в Йере, - продолжил свою речь Сирх. - Особенно много их было в первые два-три года после исчезновения Граиса... А теперь, как видно появился новый ловкач, решивший воспользоваться популярным в народе именем.

-Значит, преподобный, вы полностью исключаете возможность возвращения настоящего Граиса? - Спросил Мистелий Глат.

-Надеюсь, так же, как и ты, добрейший Мистелий - заговорщицки улыбнулся кахимцу Сирх.

-Когда произошла та самая история, меня еще не было в Йере, - сказал Мистелий и сделал большой глоток вина, - намек Сирха остался непонят им.

-Но мы же с тобой здравомыслящие люди, - все тем же доверительным тоном продолжал Сирх. - Не так ли, Мистелий? - Кахимец, мгновение подумав, кивнул в знак своего согласия с данным утверждением. - Нам известно, что Граис был заключен в Халлатскую тюрьму и приговорен к смертной казни. Так же нам известно, что до недавнего прискорбного происшествия удачных побегов из столичной тюрьмы совершено не было. Пусть старая тюрьма в столице была похуже нынешней, но, все же, это была тюрьма, а не постоялый двор. А это значит...

Сделав таинственную паузу, Сирх выжидающе посмотрел на судебного вершителя Меллении.

-И что же это значит? - Нетерпеливо спросил тот.

-А это значит, что Граис никогда и не покидал Халлатской тюрьмы, - улыбнувшись, закончил Сирх.

-Что же, в таком случае, произошло? - Все еще не понимая, куда клонит Сирх, задал вопрос кахимец.

Опустив уголки губ, преподобный развел руками. Его жест и мимика должны были изобразить, что он прекрасно понимает, почему судебный вершитель не желает сам ответить на этот вопрос.

-Я думаю, - медленно произнес Сирх. - Что прежний наместник решил не устраивать публичной казни Гриса, дабы не вызывать ненужных волнений в народе. К тому же, после казни Граис мог быть возведен в сан святого мученика, ведь, что греха таить, он призывал йеритов к мятежу, используя для этого слово Поднебесного. Поэтому, по моему мнению, наместник поступил весьма благоразумно, тайно казнив Граиса в тюреном каземате. Таким образом, возвращения настоящего Гриса ждать не приходится.

Мистелий с сомнением поджал губы.

-У меня на этот счет нет никаких сведений, - подумав, сказал он.

-И ничего удивительного, - кивнул Сирх. - Подобные дела обычно не придаются огласке. Но, следуя элементарной логике, без особого труда можно прийти к выводу, что Граиса из Сиптима, которого мы с Миносом когда-то знали, давно уже нет в живых.

-Хм... - Мистелий Глат допил свой бокал и тут же подставил его слуге, чтобы тот снова его наполнил. - Но, судя по тому, что рассказывают об этом,.. - кахимец усмехнулся, - нет, о том Граисе, он был способен творить чудеса. Быть может, его таинственное ичезновение так же следует считать чудом?

-Чудеса? - Сирх презрительно фыркнул. - Кое-что из того, что он демонстрировал, непосвященные, конечно же, могли счесть чудом. Но мы с Миносом прекрасно знали, как все это делаетс, поскольку время от времени помогали Грису готовить его "чудеса", - он повел рукой в сторону Миноса, призывая его в свидетели, и тот несколько раз поспешно кивнул, после чего залпом выпил брокал вина. - Граис был всего-лишь искусным трюкачом. А я, признаться, не видел еще ни одного фокусника, который смог бы пройти сквозь каменную стену.

-А что ты скажешь насчет исцеления безнадежных больных? - Спросил Мистелий.

-Скажу, что Грис действительно был нелохим врачевателем, - Сирх непроизвольно потер ладонью живот, который уже начал подавать первые тревожные сигналы, возвещающие о приближении очереднго приступа. - Ну, наверное, и удача ему сопутствовала... Собственно, кого он лечил? Нищих, да необразованных крестьян, для которых вовремя вправленная грыжа - чудесное исцеление, а серная пробка, извлеченное из уха, - возвращение слуха глухому... Так и рождались легенды о Граисе, поднимающих мертвых с одра.

Мистелий Глат понимающе кивнул.

-И все же ты хочешь увидеть этого беглого преступника, преподобный, - напомнил он.

-Хотя я и доверяю Миносу, но, тем не менее, хочу сам увидеть этого самозванца, чтобы уже не оставалось никаких сомнений. Это облегчит и твою работу, достопочтенный Мистелий.

-Да мне-то что, - безразлично пожал плечами судебный вершитель. - Моя задача простая - переправить задержанного в Халлат. Мне больше хлопот доставляют рыночные воришки да фальшивые деньги, появивишиеся в последнее время... Скажи шалеям, пусть приведут этого Граиса, - махнул рукой слуге Мистелий. - Или, кто он там есть на самом деле...

Слуга кинулся исполнять приказание только после того, как Сирх незаметным жестом указал ему пальцем на дверь.

Сирх с первого же взгляда узнал Граиса, появившегося во дворе в сопровождении трех вооруженных шалеев, не спускающих с него глаз. Руки Граиса были скованы кандалами, цепь от которых тянулась к металлическим кольцам, обхватывающим щиколотки. В перое мгновение лицо преподобного напряглось, пальцы судорожно вцепились в подлокотники. Но, сделав глубокий вдох, Сирх снова взял себя в руки и безмятежно улыбнулся.

-Ну, вот он, наш красавец! - Судебный вершитель чуть повернул кресло, чтобы видеть арестованного и, устроившись поудобнее, подобрал полы мантии. - Что скажешь, преподобный?

-Впервые вижу этого человек, - продолжая улыбаться, произнес Сирх. - Он такой же Граис из Сиптима, как я - кахимский наместник.

-Ты узнал меня, Сирх, - спокойно произнес Граис.

Он сделал попытку подойти ближе к столу, но шалей заставил его остановиться, схватив сзади за ворот.

-Обращаясь ко мне, следует говорить "преподобный", - снисходительно заметил Сирх.

-Прежде я называл тебя просто Сирхом, - ответил Граис. - Но, если ты так хочешь, я могу обращаться к тебе "преподобный".

-Будь так любезен, - язвительно улыбнулся Сирх. - Ты говоришь, что мы с тобой знакомы, но мне даже неизвестно твое имя. Быть может, ты назовешь нам его?

-Кого ты хочешь обмануть, Сирх? - Сказал Граис и, улыбнувшись, сам себя поправил: - Преподобный Сирх. Ты отлично знаешь, кто я такой.

-Тяжелый случай... - Сирх сокрушенно покачал головой и, наклонившись через стол к кахимцу, с усмешкой добавил: - Похоже, мы имеем дело не просто с самозванцем, а с безумцем, который и сам верит в то, что он Граис из Сиптима.

Мистелий Глат хохотнул, дав тем самым понять, что оценил шутку преподобного.

-Итак, - снова обратился Сирх к Грису. - Ты настаиваешь на том, чтобы тебя называли Граис из Сиптима?

-Можешь называть меня, как тебе угодно, - ответил Граис. - Имя ничего не меняет ни в моем Пути, ни в твоем. Но ты можешь попытаться изменить свой Путь, если согласишься выслушать меня.

-О чем ты собираешься со мной говорить? - Насторожился Сирх.

-Ты хочешь, чтобы я при всех назвал конечную точку твоего Пути, к которой ты так стремишься? - С лукавой улыбкой спросил Граис.

Невольно вздрогнув, Сирх бросил быстрый испуганный взгляд в сторону Мистелия. Но тот, похоже, не придвал никакого значения словам Граиса.

-Конечная точка моего Пути мне и самому известно, - быстро ответил Граису Сирх. - А знаешь ли ты, что ждет тебя в ближайшем будущем?

Граис улыбнулся и, опустив взгляд к мозаичному полу, покачал головой.

-Не пытайся играть со мной в слова, Сирх, - сказал он, взглянув прямо в глаза преподобному. - За истекшие годы ты не достиг больших успехов в риторике.

-Глупец, - откинувшись на спинку кресла, Сирх свесил руки через подлокотники. - Тебе бы следовало вести себя более почтительно. Или ты не понимаешь, что я имею возожность облегчить твою незавидную участь.

-Все, что ты мог бы для меня сделать, ты уже делаешь, - невозмутимо ответил Граис.

-Что ты хочешь этим сказать? - Удивленно поднял бровь Сирх.

-Поднебесный направил мои стопы к тебе для того, чтобы я услышал, как ты отрекаешься от своего учителя, чье учение ты пытаешься проповедовать. Но твоя ошибка, Сирх, заключается в том, что говоря от имени Поднебесного, ты прежде всего думаешь о себе самом, а не о тех, к кому обращены твои слова. Именено поэтому ты никогда не сможешь даже встать вровень со мной.

-Врешь! - Сирх сдавил руками подлокотники так, словно бы уже вцепился в горло Граиса. Глаза его горели ненавистью. - Я уже достиг большего, чем когда либо сможешь добиться ты!

-Преподобный, - удивленно посмотрел на Сирха кахимец. - Ты, похоже, начинаешь принимать этого мошенника всерьез.

-Он попыталя вывести меня из себя, и у него это, кажется получилось, - криво усмехнувшись, Сирх быстро провел ладонью по внезапно покрывшемуся испариной лбу. - Эй, ты, - небрежно махнул он рукой в сторогу Граиса. - Если ты выдаешь себя за Гриса из Сиптима, так, может быть, продемонстрируешь на одно из его чудес? - Повернувшись в сторону Мистелия Глата, Сирх весело ему подмигнул. - Сейчас увидим, что это за Граис.

-Это совершенно ни к чему, - спокойно ответил Граис. - Ты и без того знаешь, кто я такой.

-Но, все же, - Сирх сделал приглашающий жест рукой. - Мы просим тебя. Сделай что-нибудь простенькое, незатейливое... - Сирх огляделся по сторонам. Взгляд его остановился на заполненном водой бассейне. - Например, пройдись по воде! Граис подобное проделывал не раз.

-Кому как не тебе знать, что я ниогда такого не делал, - ответил Граис.

-Минос, ты видел, как Граис ходил по воде, словно это была суша?

С того самого момента, как во дворе появился Граис, Минос сидел, зажав руки между коленей и не поднимая глаз от стола. Услышав обращенны к нему вопрос Сирха, Минос вздрогнул так, словно его коснулись раскаленным концом копья.

-Да, - не глядя в сторону Граиса, кивнул он. - Да, конечно... Конечно же, видел... Все так, как ты говоришь, преподобный!..

Голос Миноса взвизгнул на полуистеричной ноте, и Сирх взмахом руки велел ему умокнуть.

-Ну так что? - Снова посмотрел Сирх на Граиса. - Ели ты желаешь побеседовать со мной, то сначала продемонстрировать что-нибудь, что убедило бы меня в том, что ты именно тот, за кого себя выдаешь.

-Быть может, ты хочешь, чтобы я избавил тебя от болей в жвоте, мучающих тебя? - Усмехнувшись спросил Граис.

Сирх, как ужаленный, вскочил с кресла.

-Уберите этого самозванца из моего дома! - Заорал он, взмахнув рукой. - Ты, несчастный безумец!.. Вместо того, чтобы покаяться в своих прегрешениях, ты решил навлечь на себя мой гнев?! Что ж, можешь считать, что тебе это удалось!..

-Успокойся, преподобный...

Не на шутку напуганный столь мощной и внезапной вспышки эмоций со стороны Сирха, Мистелий Глат сделал знаком велел шалеям немедленно увести арестованного и, схватив преподобного за руку, попытался усадить его на место. Сирх, почти не понимая, что он делает, отбросил руку кахимца в сторону.

-Тебе это удалось! - Снова крикнул он в сторону удаляющегося Граиса. - Я буду требовать для тебя незамедлительной и самой мучительной казни!...

-Успокойся, преподобный! - Снова воззвал к Сирху Мистелий.

Сирх без сил упал в шезлонг. Боль в животе сделалась почти нестерпимой. Сирх выхватил из рук слуги кувшин с красным крепким вином, проливая на скатерть, до краев наполнил свой бокал и залпом осушил его. Откинувшись на спинку кресла, Сирх впился пальцами в подлокотники. Через пять вздохов боль в животе успокоилось. Напряжение понемногу исчезало с лица Сирха.

-Ну и напугал же ты меня, преподобный, - с сочувствием глядя на Сирха, покачал головой Мистелий Глат.

-Извини меня, почтеннейший, - через силу улыбнушись, ответил Сирх. - Но этому безумцу, действительно, удалось вывести меня из себя.

-Стоило ли так волноваться из-за какого-то проходимца, которого через пару дней повесят? - В полнейшем недоумении Мистелий изогнул губы дугой.

-Тебе, наверное, трудно будет это понять, Мистелий - Сирх на ходу пытался придумать убедительный ответ на вопрос кахимца. - Но, когда речь заходит о Поднебесном... Мы, йериты, весьма щепетильны в религиозных вопросах...

-Но разве речь шла о Поднебесном?

-Речь шла о Пути. А это, по сути, то же самое.

-Похоже, этот безумец представляет собой угрозу для общетва, - снова покачал головой Мистелий. - Во время побега из тюрьмы он со своими сообщниками убил четырех шалеев.

-Он, несомненно, опасен, - согласился с кахимцем Сирх. - Он не только убийца, но еще и смутьян. Я бы посоветовал тебе, Мистелий, не отправлять его в Халлат, - дорога неблизкая, а в пути всякое может случиться, - а казнить его прямо здесь, в Меллении... Конечно же, испросив на то разрешение у наместника!

Судебный вершитель, чтобы скрыть смущение, пару раз провел ладонью по бороде. Ему было неудобно отказывать человеку, столь радушно принимающего его в своем доме, но и лишние проблемы ему были ни к чему.

-Ты ведь знаешь, преподобный, что после реформы судебного права, проведенного недавно наместником, только он один имеет право выносить смертные приговоры на всей территории Йера. Поэтому всякого преступника, которому грозит смертная казнь, следует доставить в Халлат. - Мистелий посмотрел на Сирха и беспомощно развел руками. - Закон есть закон.

Сирх разочарованно дернул подбородком. Но возразить ему было нечего, - судебный вершитель был совершенно прав в своих действиях.

-Когда отправляется обоз в столицу? - Спросил он.

-Завтра на рассвете, - ответил Мистелий.

-Надеюсь, что на этот раз сбежать ему не удасться, - процедил сквозь зубы Сирх.

-Не беспокойся, преподобный, - кахимец успокаивающе похлопал Сирха по ладоне, лежащей на подлокотнике. - За ним будут следить так, как еще ни за одним арестантом. Ты сам видел, сколько солдат согнали в Меллению. Так что с охраной для обоза проблем не будет.

* * *

Глава 9.

Видя, что преподобный Сирх пребывает далеко не в лучшем расположени духа, судебный вершитель Мистелий Глат поспешил удалиться. Тем более, что обед был закончен, а день продожался, и впереди его еще ожидало множесто важных дел, связанных с предстоящей отправкой в столицу опасного преступника.

Сирх приказал слугам оставить на столе только вино, фрукты и лед, а самим убираться.

-А ты останься! - Строго глянул Сирх на Миноса, заметив, что тот тоже норовит ускользнуть следом за кахимцем.

-Но я... - На лице Миноса проскользнула робкая улыбка. - Я только хотел...

Сирх поморщился, как от кислого вина.

-Садись, - негромко произнес он.

С тех пор, как Сирх стал официальным идеологом при кахимском наместнике в Йере, Минос всегда находился рядом с ним. Как верная гарата... Только очень трусливая... Плохо это или хорошо, - не поймешь...

"Слаб человек, ох как слаб, - думал Минос глядя на раскинувшегося в шезлонге Сирха. - Нужно был уйти прямо тогда, когда все только еще начиналось... Когда это еще было возможно сделать... Но прельстила спокойная жизнь в отблесках славы преподобного Сирха. А сейчас... Куда идти сейчас? Я превратился в тень Сирха, а разве может тень существовать раздельно со своим хозяина?..."

-Садись ближе, - сказал Сирх, и Минос поспешно исполнил приказ, пододвинув свое кресло к шезлонгу преподобного.

Сирх поставил рядом два больших бокала и до краев наполнил их крепким красным вином. На этот раз рука его была твердой и на скатерть не упало ни единой капли. Подцепив пальцами, преподобный бросил в каждый бокал по куску подтаявшего льда.

-Пей, - сказал Сирх, поднимая свой бокал.

Минос пил мало, отдавая предпочтение слабым сладким винам, немногим отличающимся от соков. Порция вина, налитая в бокал, составляла его обычную дневную норму. Но, не посмев отказаться, Минос пригубил предложенное преподобным вино.

Сирх залпом осушил свой бокал. Боль, вновь начавшая было скрестись в животе, утихла, едва только алкоголь начал всасываться слизистой желудка. Приятная истома разлилась по телу, голова слегка закружилась. Губы преподобного расплылись в довольной улыбке.

-Пей до дна, - сказал он, взглянув на все еще держащего свой бокал в руке Миноса, и налил себе новую порцию вина.

Обреченно вздохнув, Минос начал быстро глотать терпкую, чуть кисловатую жидкость, вкус которой не досталял ему ни малейшего удовольствия. Опустошив бокал, он поставил его на стол и вытер губы тыльной стороной ладони.

На непривыкшего к каждодневным массированны возлияниям Миноса спиртное подействовало в гораздо большей степени, нежели на Сирха. В глазах его появился бессмысленный блеск. Почувствовав себя легко и свободно, Минос непринужденно развалился в кресле, подставив под щеку кулак, чтобы удержать внезапно отяжелевшую голову.

-Закусывай, - Сирх бросил на колени Миносу ярко-красный плод акиса. - А то совсем окосеешь.

Не наливая больше Миносу, Сирх выпил еще один бокал вина.

-Ну, что скажешь? - Спросил он, прожевав ягоду бельт и выплюнув косточку на мозаичный пол.

-Это был Граис, - слегка залетающимся языком произнес Минос.

-Это я и без тебя понял, - усмехнулся Сирх. - Он почти не изменился с тех пор.

-Почему же ты не пожелал говорить с ним, преподобный? - Спросил Минос.

-А что, собственно, он мог мне сообщить?

-Но ты же сам хотел узнать, для чего он вернулся в Йер.

-Ну, это и без того ясно, - махнул рукой Сирх. - Он вернулся, чтобы снова проповедовать... Как был, так и остался неисправимым идеалистом, верящим в то, что словом можно изменить мир. Если бы у него на уме было что-то другое, то и вел бы он себя иначе.

-Но разве ты сам не веришь в силу слова? - С несвойственным для него лукавством спросил Минос.

-А ты хитрец, Минос, - наклонившись, Сирх одобртельно похлопал Миноса по плечу. - Словом, действительно, можно многого добиться. Но только в том случае, если слово служит тебе, не ты - слову, как это делает Граис.

-Граис хотел встретиться с тобой и он добился этого, используя только слова, - заметил Минос.

-Ну и что из того, - хмыкнул Сирх. - Он, видно, рассчитывал, что я, как преданный ученик, паду к его ногам и вновь признаю его духовное лидерство... Времена Граиса прошли, друг мой Минос. Теперь в Йере есть только один духовный лидер - преподобный Сирх! И для другого здесь места нет. Граис не понял этого, потому что слишком долго отсутствовал.

-Почему же, в таком случае, ты сделал вид, что не узнаешь его?

-Потому что живой Граис не нужен никому в Йере.

-В первую очередь, он мешал тебе...

-Ты не видишь дальше собственного носа, Минос. Граис мне не страшен. Я превратил религию в одну из структур, на которой держится государственная власть. И если Граис попытается предпринять что-либо против меня лично, то противостоять ему будет вся государственная машина, справиться с которой Граису не по силам, кем бы он там ни был. Но живой Граис - это угроза новой смуты в Йере, которая сейчас свершенно ни к чему. Нынешний порядок, существующий в Йере, устраивает далеко не всех, но, тем не менее, это порядок, без которого нормальная жизнь невозможна. Весть же о возвращении Граиса способна ввергнуть страну в хаос, единственным выходом из которого станет распад Йера и гибель йеритов, как нации. Протекторат Кахиской империи, который, к тому же, не продлится вечно, это не худший вариант для отсталой и раздробленной страны, какой Йер был до завоевания.

-Но в свое время учение Граиса объеденило йеритов.

-И это был предел его возможностей. В то время народ был готов пойти за Граисом куда угодно, а он вместо этого исчез на пятнадцать лет. И вот сейчас, когда все волнения и страсти, которые он в свое время вызвал, улеглись, он надумал вернуться... Я не боюсь Граиса, но мне страшно за мой народ. Общество, во главе которого стоит идеалист, пусть даже проповедующий самые благие намерения, обречено на гибель. Идти за ним, это все равно, что следовать за слепым поводырем.

Какое-то время Минос задумчиво жевал акис.

-Почему бы тебе не поговорить об этом с Граисом? - Спросил он как бы между прочим.

-Ты разве забыл, кто был создателем учения о Пути к Поднебесному? - Сирх снова наполнил свой бокал вином. - Граис давно уже определил для себя конечную точку своего Пути, свернуть с которого для него все равно, что предать самого себя. Нет, - Сирх поднял бокал и сделал из него большой глоток. - Граис никогда бы не признал своей ошибки. К тому же, если бы я согласился побеседовать с Граисом, то это неприменно вызвало бы определенные сомнения и подозрения у судебного вершителя Мистелия Глата. А так он вместе с Граисом отправит в Халлат письмо, в котором сообщит наместнику, что ни я, ни ты не признали в арестованном Граиса из Сиптима. Соответственно, и наместник будет относиться к нему только как к разбойнику и самозванцу. Таким образом, участь Граиса, фактически, уже предрешена, - через несколько дней он будет казнен за побег из тюрьмы и убийство шалеев. Хвала Поднебесному, теперь мы навсегда избавили от него и себя и Йер.

Сирх отсалютовал бокалом и тотчас же осушил его.

-В принципе, не могу не согласиться с такими рассуждениями, - произнес незнакомый голос за спиной Сирха.

Минос и Сирх одновременно вскочили со своих мест. Сирх, пошатнувшись, едва не опрокинул стол.

-Вот только вывод из них сделан совершенно ошибочный, - закончил свою мысль незнакомец, стоящий позади шезлонга, в котором только что сидел Сирх.

Незнакомец был высок и худ. Одет он был в довольно-таки странный облегающий тело костюм черного цвета. Длинные темные волосы незнакомца были гладко зачесаны назад и перехвачены на затылке тонким шнурком. Губы его, чуть изогнутые ироничной ухмылкой, обрамляли полоска тонких черных усиков и полукруг небольшой, аккуртно подстриженной бородки. Нос незнакомца был слишком тонкий и длинный, а кожа слишком бледной для йерита. Но, в целом,он выглядел, как обыкновенный человек.

-Стражу звать не нужно, - предупреждая намерние Сирха, поднял руку незнакомец. - Я исчезну так же незаметно, как и появился, прежде, чем она сюда явятся.

-Ты кто такой? - С трудом выдавил из себя Сирх.

-Не имеет значения, - небрежно махнул кистью руки человек в черном.

Обойдя вокруг стола, он опустился в кресло, в котором до этого сидел судебный вершитель, и непринужденно закинул ногу на ногу. Взяв со стола графин с желтым яхимским вином, незнакомец поискал взглядом чистый бокал и, не найдя такого, сделал глоток прямо из горлышка.

-Восхитительный букет! - Произнес он, блаженно зажмурив глаза.

-Кто ты такой? - Оперевшись рукаим на стол снова повторил свой вопрос Сирх.

Незнакомец вел себя удивительно спокойно и непринужденно, и это, как не странно, вселяло уверенность и в самого преподобного. Если бы человек в черном был наемным убийцей, подосланным к нему врагами, то не сидел бы вот так, закинув ногу на ногу, а делал бы свое дело.

Все же преподобнй счел нужным задать и еще один вопрос:

-Как тебе удалось пройти мимо стражи?

-На первый твой вопрос я уже ответил, - ответил незнакомец. - А, что касается второго... - Он приподнял графин, который держал в руке, и стал любоваться, как играют, преломляясь в вине, солнечные лучи. - Попроси кого-нибудь из слуг принести бокал для меня. Это и станет ответом на твой второй вопрос.

-Я тебя не понимаю, - медленно покачал головой Сирх.

-Поймешь, когда сделаешь то, что я сказал. - Незнакомец бросил взгляд на застывшего столбом с испуганно вытаращенными глазами Миноса и коротко приказал: - А ты - сядь.

Колени у Миноса подломились и он без сил упал на свое кресло.

-А если я велю слуге позвать стражу? - Наклонив голову к плечу, вкрадчиво спросил Сирх.

-Не думаю, что ты захочешь выглядеть в глазах слуги идиотом, перебравшим вина сверх всякой меры, - усмехнулся человек в черном.

-Ты думай, что говоришь! - От первоначального испуга Сирха не осталось и следа. Теперь глаза его метали яростные молнии, способные, казалось, испепелить наглеца. - Перед тобой стоит преподобный Сирх...

-Ты что, думаешь я сам не знаю к кому пришел в гости? - Человек в черном насмешливо покачал головой. - Кстати, можешь присесть. У нас будет спокойная, дружеская беседа.

Сирх приоткрыл рот, собираясь что-то ответить незнакомцу на его дерзость, но вместо этого сел в свой шезлонг и дважды звонко хлопнул в ладоши. Тотчас же из дома выбежал слуга и, в одно мгновение оказавшись рядом со столиком, изогнулся в почтительном поклоне.

-Что угодно господину?

-Принеси бокал для нашего нового гостя, - сказал Сирх, небрежно махнув рукой в сторону кресла, в котром сидел человек в черном.

Приподняв голову, слуга посмотрел на незнакомца, словно на пустое место. Затем перевел удивленный взгляд на Сирха.

-Простите, господин, - испуганно и подобострастно пробормотал он. - Я, кажется, не совсем понял ваш приказ...

-Что тут непонятно? - раздраженно взмахнул руками Сирх. - У нас новый гость, и ему нужен чистый бокал!

-Гость?..

Слуга снова посмотрел на то место, куда указывал преподобный. Взгляд его скользнул по обивке пустого, как ему казалось, кресла. Незнакомец же между тем, наблюдая за недоумевающим слугой и кипящим от гнева Сирхом, надувал щеки и едва сдерживался, чтобы не разразиться безудержным хохотом.

-Сколько мне еще ждать! - В ярости взревел Сирх. - Ты что, не можешь просто принест чистый бокал?!

-Да-да, конечно, чистый бокал, - пролепетал слуга и, сорвавшись с места, срылся в доме.

Сирх не успел после крика даже дух перевести, а слуга уже вернулся с бокалом в руке. Стоя перед преподобным, он снова странным взглядом посмотрел на кресло, в котором, по словам Сирха, должен был сидеть новый гость, но которое, как он видел, на самом-то деле было пустым.

-Поставь на стол и убирайся! - Рявкнул на слугу Сирх.

Слуга исчез с глаз долой, должно быть, прежде, чем Сирх закончил фразу.

-Ну, и что все это значит? - Спросил Сирх у человека в черном, когда они снова остались втроем.

-Это значит, что ваш слуга меня не видел, - улыбнувшись, ответил тот и, взяв в руки графин, наполнил принесенный слугой бокал.

-Ты его видишь? - Настороженно спросил Сирх у Миноса.

Тот, судорожно сглотнув, уверенно кивнул.

-Ты призрак? - Спросил Сирх у незнакомца.

-Ни в коем случае! - Возмущенно взмахнул свободной рукой тот. - Я человек из плоти и крови такой же, как и вы! Просто я обладаю некоторыми способностями, которые вы, наверное, назвали бы сверхъестественными.

-Ты можешь становится невидимым?

-Я могу заставлять людей не замечть меня.

-Хорошо, - благосклонно наклонил голову Сирх. - Ты объяснил, как тебе удалось попасть в дом. Теперь, может быть, скажешь, зачем ты сюда пришел?

-Я пришел для того, чтобы дать тебе дельный совет, Сирх.

-Преподобный Сирх, - поправл незнакомца хозяин.

-Оставь свои игры, - поморщился тот. - Давай лучше поговорим о деле.

-Разве у нас с тобой есть какие-то общие интересы? - Сирх придал лицу удивленное выражение.

-Есть, - уверенно кивнул незнакомец. - Граис из Сиптима, с которым ты сегодня встретился после птнадцатилетней разлуки.

-А, ты о том самозванце...

-Хватит, Сирх, - лицо незнакомца сделалось строгим, взгляд - жестким и волевым. - Мы оба прекрасно знаем, о ком идет речь. И он тоже, - кивком указал незнакомец на Миноса.

-Понятно, - злорадно улыбнулся Сирх. - Ты подслушал наш разговор, и теперь собираешься шантажироать меня. Но у тебя нет никаих доказательств...

-Мне нет нужды подслушивать, о чем ты болтаешь со своим прихвостнем, - прервал Сирха человек в черном. - Обо все этой истории я знаю больше тебя. Я знаю, кто такой Граис, где он пропадал пятнадцать лет и зачем снов вернулся в Йер.

-Ты хочешь продать свою информацию?

-Я уже сказал, что хочу дать тебе совет. И, заметь, совершенно бесплатно.

-Хорошо, - натянуто улыбнулся Сирх. - Говори.

Незнакомец неспеша допил вино и поставил пустой бокал на стол.

-Ты совершенно напрасно думаешь, что навсегда покончил с Граисом, - откинувшись на спинку кресла, он сложил руки на груди. - Ты считаешь, что очень ловко поступил, отказавшись беседовать с ним, но на самом деле если бы Граису было нужно, он заставил бы тебя сделать это. Ведь и в твой дом он попал с помощью Миноса, хотя тот на словах отказался помочь ему в этом. Граис не стал разговаривать с тобой, Сирх, потому что ему оказалось достаточно только взглянуть на тебя, чтобы понять, что ты уже не тот, каким он тебя помнил. Ты уже не боец... Не спорь со мной! - Человек только приподнял руку, и слова возмущения, готовые уже сорваться с языка Сирха, застыли у него на губах. - Твоя ошибка, Сирх, заключается в том, чо ты не заручился поддержкой никакой реальной силы, помимо кахимского наместника. Должно быть, ты забыл слова Граиса: "Единый корень может разделиться на десять тысяч ветвей, а десять тысяч ветвей могут сойтись в одном корне". Ты же подобен старику, опирающемуся на клюку. Выбей палку у него из рук, - и он упадет. Лишившись поддержки наместника, ты, Сирх, станешь полнейшим ничтожеством. А Граис для того и отправился в Халлат, чтобы убедит наместника лишить тебя своей милости.

Сирх, в начале речи незнакомца пытавшийся еще вставить какие-то свои замечания и комментарии, теперь внимал ей, как завороженный. И по мере того, как человек в черном говорил, Сирх словно бы становился меньше и незаметнее. Странный незнакомец внушал ему дикий, подсознательный страх, который невозможно было контролировать. Сирх ненавидел его и, в то же самое время, боялся, что он вдруг исчезнет, не сказав до конца то, зачем пришел.

-Твои мысли, Сирх, сделались медленными и неповоротливыми из-за непомерного употребления вина, - продолжал человек в черном. - Твои проповеди, на которые народ приходится сгонять насильно, внушают людям только раздражение и разочарование. А что останется от йеритов, если они и веру в Поднебесного утратят? Подумай, Сирх, на что способен человек, лишенный свободы и веры?.. И, кроме всего прочего, ты смертельно болен, хотя даже самому себе не желаешь в этом признаться. Вот основные аргументы, которыми воспользуется Граис во время беседы с наместником.

-Наместник не станет разговаривать с убийцей, - сдавленно прошептал Сирх.

-Ты ведь и сам не веришь в то, что Граис мог кого-то убить.

-Но, наместник...

-Грис сможет убедить в этом и наместника. Ты ведь знаешь, как он умеет убеждать людей. К тому же, если наместник и не поверит ему до конца, то для него, как для прагматика, не составит большого труда закрыть глаза на прошлое, если Граис предложит ему вариант реформирования религиозно-идеологической политик, проводимой империей в Йере, результатом которой станет упрочнение положения наместника и долгие годы покоя и мира на подвластной ему территории.

-Нет! - Сирх протестующе взмахнул руками, словно пытаясь отбросить от себя слова странного незнакомца. - Сущий бред! Ты хочешь сказать, что Граис попытается занять мое место?

-Тебя это удивляет?

-Нисколько. Я знаю, что такого посто не может быть. Граис учил людей смиренно принимать власть такой, какая она есть, но сам он никогда не станет служить никакой власти.

-Ты вновь допускаешь ошибку, - подавшись вперед, человек в черном поставил локти на стол. - Та оцениваешь Граиса по меркам пятнадцатилетней давности. А с тех пор многое изменлось.

-Но Граис...

-При чем здесь Граис! - Не дал договорить Сирху незнакомец. - Дело не в Граисе, а в Пути, предначертанном для него Поднебесным.

-Ты хочешь сказать, что тебе его Путь известен?

-Вот именно, - незнакомец снова откинулся на спинку кресла. - Наконец-то, ты что-то начал понимать.., преподробный.

Сирх в задумчивости потер руки. Незнакомцу, несомненно, был известно многое. Однако, Сирх все еще не мог решить, заслуживет ли то, что он говрит, доверия.

-Мне не нужно твоего доверия, - слово прочитав мысли преподобного, улыбнулся человек в черном. - У нас с тобой нет никаких общих интересов и никаких дел с тобой я вести не собираюсь. После нашего сегодняшнего разговора, ты меня больше никогда не увидишь. Но так случилось, что сейчас наши Пути пересеклись в одной точке, и мы можем извлечь из данной ситуации обоюдную выгоду.

-Я так понимаю, что задавать вопрос о твоих целях не имеет смысла? - На всякий случай все же спросил Сирх.

-Совершенно верно, - кивнул незнакомец. - Могу лишь заверить тебя, что мои цели ни в какой степни не затрагивают твоих интересов. Они, скажем так, лежат в разных плосокостях мироздания.

-Понятно, - сказал Сирх, хотя, собственно, ничего так и не понял.

Сирх посмотрел на Миноса, который сидел, ни жив, ни мертв, и не сводил с незнакомца заледеневшего бездумного взгляда.

-Минос, - негромко позвал его Сирх.

Минос медленно, словно совершая титаническое усилие, повернул голову в сторону преподобного. На Сирха глянули остекленевшие, словно у покойника, глаза.

-С ним все в порядке, - заверил Сирха незнакомец. - Он все видит, все слышит и все прекрасно понимает. Я просто счел нужным на время нашего разговора несколько снизить порог его нервной возбудимости. Иначе он перенервничает так, что станет абсолютно ни на что не годен. А в моем плане Миносу отведена немаловажная роль. Как только я покину твой дом, Минос сразу же вернется в свое обыное состояние.

-А что ты еще умеешь, кроме того, что становиться невидимым и превращать людей в живых мертвецов? - Спросил Сирх.

Человек в черном улыбнулся.

-Я могу многое. Вот это, например...

Он только щелкнул пальцами, и вода в бассейне вспыхнула, как масло. Стена ослепительного пламени взметнулось едва ли не к самому небу. Сирх невольно отшатнулся и прикрыл глаза рукой. Хотя от языков огня, тянущихся в сторону преподобного, и не веяло жаром, но это был настоящий огонь, способный уничтожить все, чего коснется. Губы Сирха мелко задрожали, беззвучно изрекая покаянные слова, обращенные к Поднебесному...

Человек в черном скрестил пальцы на руке, и пламя, упав на дно бассейна растворилось в воде.

-Или это...

Человек в черном снова сделал какое-то неуловимое движение пальцами, и на краю бассейны возникла обнаженная рыжеволосая красавица лет двадцати. Томно вздохнув, девушка призывно протянула руки в сторону Сирха...

Одним взмахом рукой, незнакомец уничтожил пленительный образ.

-Но, как мне кажется, Сирх тебя интересует нечто сосем иное...

Человек в черном поставил правую руку локтем на стол. Между большим и указательным пальцами была зажата небольшая сербристая пилюля.

-Что это? - Внезапно севшим голосом спросил Сирх, хотя уже догадывался, что именно предлагает ему незнакомец.

-Это лекарство от твоей болезни. Держи...

Незнакомец кинул пилюлю Сирху.

Подпрыгнув, словно гарата, которой хозяин бросил кость, преподобный поймал пилюлю и зажал ее в кулаке. Из груди его выравался облегченный вздох. Незнакомец презрительно усмехнулся.

Разжав кулак, Сирх посмотрел на лежащую на ладоне серебристую пилюлю так, словно это была величайшая в мире драгоценность.

-Откуда мне знать, что это не яд? - Недоверчиво посмотрел он на чловека в черном.

-Если бы я хотел убить тебя, то давно бы уже сделал это, - ответил тот. - Чего тебе бояться, Сирх, без этого лекарства ты не протянешь и полгода.

Сирх снова посмотрел на серебристую пилюлю.

-Я должен принять ее прямо сейчас? - Спросил он.

-Как хочешь, - безразлично дернул плечом незнакомец. - Но не советую тебе слишком с этим тянуть.

Сирх сделал глубокий вдох и затаил дыхание. Сердце преподобного отбивало учащенный ритм. Сейчас Сирх не испытывал боли, но он знал, что она вернется, едва только начнет ослабевать действие алкоголя.

-Не делай этого, - услышал он вялый, бесцветный голос Минос.

-Заткнись, - не глядя на Миноса, ответил Сирх и, дабы больше не испытывать никаких сомнний, решительно бросил пилюлю в рот.

Судорожно дернув подбородком, он проглотил предложенное странным незнакомце лекарство. Скользнулв по пищеводу, пилюля упала в желудок. Прирыв глаза, Сирх ждал, что произойде дальше.

-Ты ничего не почувствуешь, - произнес человек в черном. - Но лекарство уже начало свое дейтвие.

Сирх натянуто улыбнулся и потянулся за графином с вином, чтобы запить лекартво.

-Прекрати пить вино, как воду, - одернул его незнакомец. - Иначе тебе никакое лекарство не поможет.

Рука Сирха изменила направление и уцепилась за кушин с соком. Человек в чером удовлетворенно улыбнулся.

-И что теперь? - Выпив сока, спросил Сирх.

-Теперь мы поговорим о моем плане, - сказал незнакомец. - Надеюсь, я смог убедить тебя в том, что не в твоих интересах допустить, чтобы Граис встретился с наместником...

-Я уже пытался договориться с судебным вершителем Меллении...

-Ты, как всегда, действовал слишком поспешно и необдуманно. Убить Граиса - проще всего. Но гораздо выгоднее использовать его в собственных интересах.

Сирх взглянул на чужака с плохо скрытым недоверием.

-Я слушаю тебя, - сказал он. - У меня лично на это счет нет никаких идей. По-моему, проще подкупить стража Черной Ямы, в которую души грешников, нежели заключить договор с Граисом.

-А никто и не говорит о договоре, - улыбнулся человек черном. - Ты можещь использовать Граиса в своей игре так, что он и сам не будет знать об этом. Правда времени для этого у тебя осталось совсем немного. Если ты хочешь успеть, то должен сегодня же еще до вечера отправить Миноса в Халлат. Дай ему самого лучшего чеклака, и путь скачет всю ночь без останови, чтобы к утру быть в столице. Там он должен найти Фирона...

-Того самого Фирона? - Удивленно переспросил Сирх.

-Да, того самого, из вашей старой компании. Тебе, наверное, неизвестно, что Фирон связан с одним из отрядом вольных, базирующимся в горах неподалеку от столицы.

-Откуда, - развел руками Сирх. - Я не видел Фирона более десяти лет, - Вспоминая подробности своей последней встречи с Фироном, Сирх приподнял левую бровь и приложил указательный палец к подбородку. - Да, именно так. Я не виделся с ним с того самого года, как его первый раз посадили в тюрьму.

-Между прочим, по тврему доносу, - усмехнушись, заметил человек в черном.

-Это имеет какое-то отношене к нашему делу? - Недовольно сдвинул брови Сирх.

-Ни в коем разе, - отрицательно провел рукой по воздуху его собеседник. - Найдя Фирон, Минос должен расказать ему об аресте Граиса, - при этом ему совсем не обязательно уделять внимание тому, какую роль в этом сыграл он сам, - и об обозе, который должен доставить арестованного в столицу. Ты сам тем временем должен приложить максимум усилий к тому, чтобы задержать отправку обоза, - у Фирона должно быть достаточно времени, чтобы связаться с вольными и передать им новость. Вот и все, что тебе предстоит сделать.

-Ты рассчитываешь, что вольные попытаются отбить Граиса?

-Так оно и будет, - наклонил голову человек в черном. - За то, чтобы нападение вольных на обоз прошло успешно, отвечаю я.

-Значит, бандиты освободят Граиса?

-Именно.

-Я уже не спрашиваю о твоих интересах, но ответь, какую выгоду от этого буду иметь я?

-Учись мыслить глобально, преподобный. Во-первых, что для тебя, пожалуй, самое главное, Граис не встретится с наметником и твоя репутаци в глазах Центия Офра останется безупречной. Во-вторых, Граис не сможет рассчитывать на встречу с наместником в будущем. Тот факт, что вольные совершат нападение на имперский обоз с единственной целью - отбить Граиса, будет совершенно однозначно свидетельствовать о его связях с бунтовщиками. И, наконец, в-третьих, Граис нужен бунтовщикам, как символ борьбы против Кахимской империи, способный сплотить разрозненные отряды вольных. Однако, поскольку Граис является противником любого насилия, им не удасться найти общего языка. Вместо объединения, Граис внесет в ряды вольных окончательный разлад.

-И что же произойдет с Граисом в итоге?

-Он снова покинет Йер, чтобы больше никогда не возвращаться.

-Ты, как будто, даже и не сомневаешься в том, что все произойдет именно так, как ты описываешь, - подумав, сказал Сирх.

-А ты в этом сомневаешься? - Усмехнулся незнакомец.

-На словах все складывается очень удачно. Но, как все произойдет на деле, известно только Поднебесному.

-План, который я тебе предлагаю, построен не на вере в удачу, а на точном расчете, - заверил преподобного человек в черном. - И, если ты начнешь действоват безотлагательно, то, уверяю тебя, никаких проблем не возникнет.

-А если я откажусь? - На всякий случай поинтересовался Сирх.

Незнакомец усмехнулся и покачал головой.

-Надеюсь, что у тебя сохранилось достаточно здравого смысла для того, чтобы поступить так, как я тебе советую.

Человек в черном плеснул вина себе в бокал и не спеша, с наслаждением выпил. Поставив пустой бокал на стол, он поднялся на ноги.

-Что ж, я сказал все, что имел. Теперь тебе, Сирх, рещать, как поступить, - тонкие губы незнакомца изогнулись в саркастической усмешке. - Провожать меня не нужно, я сам найду дорогу.

Коротко кивнув преподобному и даже не взглянув в сторону оторопело взирающего в пустоту Миноса, человек в черном быстрой и решительной походкой направился в сторону галлереи, ведущей через дом к выходу из поместья Сирха.

Неподвижно сидя в своем шезлонге, Сирх, как завороженный, не отрываясь, провожал взглядом удаляющегося таинственного незнакомца. Он даже не попытался задержать его, чтобы задать все те вопросы, которые, словно мигаты в жаркий полдень, роились у него в голове.

Кто был сей загадочный визитер?.. Пытаясь проникнуть в эту тайну, придешь только к тайне... Но почему-то Сирх был твердо уверен в том, что больше никогда не увидит этого поразительного человека. Несомненно, его сегодняшний гость был куда сильнее и мудрее самого Граиса... Да и человек ли он был?..

Как только дверь скрыла от взгляда Сирха человека в черном, преподобный почувствовал, как к нему снова возвращается способность двигаться. Проведя ладонями по влажному лицу, Сирх встряхнул головой и потянулся было к графину с вином, чтобы с его помощью окончательно избавиться от нервозного напряжения. Однако, вспомнив слова, сказанные незнакомцем относительно чрезмерного употребления алкоголя, преподобный вместо столь заманчивого графина взял в руку чашку с ягодами бельт.

Кидая ягоды одну за другой в рот и выплевывая обсосанные косточки на пол, Сирх наблюдал, как постепенно приходит в себя и Минос. Вид у Миноса был, словно после трехдневной беспробудной пьянки: помятое лицо, блуждающий взгляд, неверные, как у сомнамбула, движения.

-Выпей вина, - посоветовал приятелю Сирх.

Минос отрицательно потряс головой.

Поставив чашку с яголами на стол, Сирх взял другую, наполовину наполненную водой, в которой еще плавало несколько небольших осколков льда, и опрокинул ее над головой Миноса. Запрокинув голову назад, Минос со свистом втянул в себя воздух сквозь крепо стиснутые зубы.

-Ну как? - Усмехнувшись, поинтересовался Сирх. - Очухался?

Минос наклонился вперед и потер ладонью мокрую шею.

-Проклятье,.. - тяжело выдохнул он. - Что этот тип со мной сделал?..

-Ты слышал, о чем шел разговор между нами? - Не обращая внимания на причитания Миноса, спросил Сирх.

-Да, - кивнул тот.

-В таком случае, ты знаешь, что тебе предстоит сделать?

-Послушай, преподобный, - Минос поднял взгляд на Сирха. - Неужели ты и в самом деле собираешься последовать совету этого... - Не найдя нужного слова, Минос неопределенно взмахнул рукой в воздухе. - Ты же видел, на что он способен... С ним опасно иметь дело!

-Тебе предстоит иметь дело не с ним, а со мной, - подавшись вперед, негромко произнес Сирх.

-Нет, - решительно тряхнул головой Минос. - Я отказываюсь в этом участвовать.

-Не смеши меня, Минос, - похлопал приятеля по плечу Сирх. - Ты, может быть и трус, но не безумец же? Тебе ведь превосходно известно, что последует за твоим отказом... Ну?...

Обеими руками Минос откинул назад мокрые волосы и посмотрел в бездонное, ослепительно-голубое небо. Во взгляде его, пронзающем пустоту, была только отчаянная обреченность пойманного в ловушку зверя.

-Когда я должен отправляться? - Не глядя на преподобного, спросил Минос.

-Ты уже должен быть в пути, - ответил ему Сирх.

* * * Глава 10.

В тюрьме Граиса посадили не в камеру, а в железную клетку, толстые прутья которой были завязаны в перекрестьях узлами, словно над созданием ее потрудился некий, оставшийся неизвестным, титан. Клетка была квадратной, вдоль каждой из ее стенок можно было сделать три небольших шага. Кандалов с Граиса не сняли, поэтому он просто сел в углу, поджав под себя ноги. Трое шалеев, сменявшися так часто, что Граис даже не успевал привыкнуть к их лицам, не спускали с пленника глаз, как будто опасались, что он может исчезнуть прямо из клетки.

Одним несомненным преимуществом клетки, по сравнению с камерой, в которой содержался Граис в столичной тюрьме, было то, что в ней не царили изнуряющая духота и смрад. К тому же, и покормили пленника совсем неплохо, - той же кашой с мясом, которую ели и сами стражники, - после чего позволили вдоволь напиться воды.

Из разговоров шалеев между собой Граис узнал, что на рассвете следующего дня его должны отправить в Халлат, где сам наместник вынесет ему приговор. Ксенос был спокоен, - время у него в запасе еще имелось. Хотя, из-за глупейшей истории с побегом из столичной тюрьмы четыре дня ушло только на то, чтобы добраться до Меллении, увидеть Сирха и убедиться в том, что его бывший ученик превратился в слабого, больного старика.

Граису было достаточно одного вгляда для того, чтобы только по внешним признакам поставить Сирху диагноз: цирроз печени в последней стадии. Кроме того, что попросту глупо было делать ставку на человека, жить которому осталось от силы полгода, Сирх не произвел на Граиса впечатление сильной, уверенной в себе, личности, способной взяться за осуществление преобразований, конечных результатов которых ему самому увидит было не суждено. Скорее, наоборот, - считая, что в настояще время положение его достаточно стабильно, Сирх до последнего будет цепляться за то, что имеет.

Теперь ксеносу оставалось только вернуться к осуществелнию своего первоначального план, - избавиться от Сирха, используя для этого кахимского наместника в Йере. О том, кто сможет занять место Сирха, Граис особенно не задумывался, - за пару месяцев он из любого сможет сделать проповедника, ни в чем не уступающего преподобному. Наиболее сложным моментом, по его мнению, могло стать разрешение проблемы ныне существующих разрозненных отрядов вольных. Любое их вытупление могло заставить наместника взять в руку кнут вместо пряника. Наилучшим выходом из сложившейся ситуации стал бы объявлене бессрочной амнистии всем, кто скрывается в горах. Однако, Граис сомневался, что ему удасться убедить наместника пойти на такой шаг...

Граис не замышлял побега и все же, по привчке готовясь к любым неожиднностям, провел объектиную оценку своих возможностей. Осторожно и незаметно опробовав на своих сторожах некоторые простейшие приемы психтехнического воздейтвия, ксенос смог убедиться, что даже при отсутствии психопреобразователя его собстенных возможностей вполне достаточно для того, чтобы заставить шалеев открыть клетку и снять с него оковы. Но это дало бы ему возможнось всего-лишь выйти за пределы комнаты, в которой находилась клетка. Воздествовать одной только силой внушения на большое число людей, заполняющих внутренние помещения тюрьмы и ее двор, Граис был не в состоянии. И, что самое главное - без психореобразователя он не мог создавать фантомов, успешно отвлекающих внимание преследователей от реальной цели.

Утром, когда пленника, по-прежнему в оковах, вывели на тюремный двор, где его уже ожидала повозка, на которой, укрытая полукруглым матерчатым пологом, была установлена такая же железная клетка, как и та, в котрой Граис провел ночь, только размером поменьше, неожиданно выяснилось, что у повозки сломалась задняя ось. Пленника снова отвели в здание тюрьмы, а спешно доставленные на тюремный двор мастера, принялись за ремонт. Провозившись довольно-таки долго, мастера заявили, что проще будет переставить клетку на другую повозку, чем исправить ту, ремонт которой был им поручен. Получив согласие судебного вершителя, который уже начинал нервничать из-за того, что отправка арестанта затягивается, мастера взялись за дело. Несмотря на заявления, что работа не займет много времени, они провозилсь до обеда.

На центральной площади Меллении повозку с арестантом ждал уже полностью сформированный обоз. Возницы дремали, спрятавшись от солнца под пологи своих повозок. Чеклаки, уныло опустив морды к земле, где среди серой пыли не пробивался не единый зеленый росток, меланхолично отгоняли хвостами надоедливых мигат. Шалеи, состоявшие в охране обоза, изнывали от жары, - начальник конвоя, ежеминутно ожидая команды к отправке обоза, не позволял им укрыться в тени.

Команда "разойтись" прозвучала только тогда, когда стало ясно, что отправка обоза в очередной раз откладывается. Новая задержка случилась из-за того, что, когда в новую повозку, на которой была установлена клетка для пленника, начали впрягать чеклаков, выяснилось, что оба потеряли подковы на задних копытах. Йерит, заботам которого были вверены чеклаки, недоумевающе разводил руками и твердил, что вчера вечером копыта обоих животных были в полном порядке. Он знал, что утром чеклаки понадобятся, и специально проверил, чтобы не возникло заминки... Судебный вершитель только раздраженно махнул рукой, не желая слушать оправданий насмерть перепуганного йерит.

Срочно доставленные на тюремный двор кузнецы спешно принялись за работу.

Шалеи из обозного конвоя получили возможность ненадолго покинуть свои посты, чтобы отдохнуть и пообедать в казарме.

День уже перевалил далеко за полдень, когда повозка с арестантом, сопровождамая десятью верховыми шалеями, присоединилась к обозу, с самого утра ожидавшему ее на площади.

За сутки обоз не мог преодолеть все расстояние от Мелление до Халлата. Примерно на середине пути между двумя городами находился небольшой поселок Тиграт, где путники обычно и проводили ночь. После захвата Йера Кахимской империей Тиграт, обнесенный оборонительными сооружениями, превратился в место постоянной дислокации имперского гарнизона численностью в сотню шалеев, не считая старших командиров и гражданских служащих.

Если бы обоз выехал, как и планировалось, рано утром, то еще засветло достиг бы Тиграта. Теперь же людям из обоза предстояло либо двигаться всю ночь без остановки, либо с наступлением темноты разбить временный лагерь где-нибудь у обочины.

Судебный вершитель Меллении начал даже подумывать о том, чтобы отложить отправку обоза на день, однако, нанесший ему неожиданный визит преподобный Сирх, осторожно высказал предположение, что проблемы с расковавшимися чеклаками и сломавшейся повозкой возникли, возможно, не сами собой. Вполне вероятно, сказал преподобный, что эти действия были совершены кем-то из сообщников вольных специально с целью задержать отправку арестанта. В таком случае, можно ожидать, что вольные этой же ночью попытаются напасть на тюрьму, чтобы освободить своего сообщника. Мистелий Глат про себя подумал, что с таким же успехом вольные могут напаст и на обоз, но на словах согласился с Сирхом. Ему нетерапелось скинуть с себя тяжкую ношу ответственности за опасного преступника, переложив ее на плечи бан-шалея, отвечающего за безопасность обоза во время всего пути следования.

Командующий конвоем бан-шалей был явно недоволен таким решением судебного вершителя, однако изменить что-либо было не в его власти. Он только бросил ненавидящий взгляд на шалея, доставившего ему от Мистелия Глата письменно предписание, и что было сил хлестнул плеткой чеклака, на котором сидел. Возмущенный такой вопиющей несправедливостью чеклак захрапел и взвился на дыбы. Однако крепкая рука опытного всадника мгновенно урезонила его.

Обоз, состоящий из восьми крытых повозок, загруженных, главным образом ценными товарами, собранными налоговой службой и подлежащими отправке в метрополию, тронулся в путь.

Выбравшись за пределы городской черты, повозки выстроились в линию и покатилили быстрее. Застоявшиеся без дела чеклаки проворно отбивали копытами свой обычный ритм в дорожной пыли. Шалеи, ехавшие верхом по краям дороги, расслабленно покачивались в седлах. Бан-шалей, понимая, что добраться до Тиграта засветло им все равно не удасться, не особено усердствовал, подгоняя возниц.

Большинство из солдат, спасаясь от палящих лучей солнца, по примеру йеритов, накинули на головы белые платки с длинными концами. В городе за такое нарушение формы можно было получить строгое взыскание от командира. Но здесь, среди камней и чахлых деревьев, бан-шалей смотрел на вольности своих подчиненных сквозь пальцы.

Он и сам прекрасно понимал, что с кожаным шлемом на голове по жаре долго не попутешествуешь. Да, честно признаться, вся военная форма шалеев мало подходила для нестерпимой духоты и жары, царящих в Йере едва ли не круглый год. Гражданские служащие, прибывающие в Йер из Кахима, сразу же облачались в одежду, подобную той, которую носили богатые йериты. А вот шалеи были вынуждены таскат на себе свои тяжелые, не пропускающие воздуха кожаные доспехи, защищенные нашитыми поверх них металлическими пластинами. Что ж, жаловаться не приходилось, - за это им и жалование платили.

Больше всего шалеи радовались в Йере периоду дождей, когда вода падала с неба сплошным потоком, превращая дороги в непролазные топи. На улицу лучше было и вовсе не высовываться, потому что на растоянии вытянутой руки невозможно было ничего разглядеть. На месяц, пока шел кажущийся несконечаемым ливень, жизнь в Йере замирала. Даже вольные не беспокоили имперских подданных. Шалеям оставалось только сидеть в казармах, пить вино, играть в треугольники, да время от времени поглядывать в окно, чтобы убедиться, что ливень пока еще не превратился во всемирный потоп.

Миновав окружающую Меллению каменистую равнину, обоз, не сворачивая с основной дороги, углубился в лес.

Повозка с клеткой, в которой находился Граис, ехала четвертой от начала колонны. Матерчатый полог, делавший повозку неотличимой от остальных, одновременно укрывал Граиса от жары и солнца. Двое шалеев, наблюдавшие за пленником, сидели в конце повозки. Настроенные вполне благодушно, они делились с арестантом припасенной водой, а один из них даже попытался заговорить с Граисом. Солдата интересовало, каким образом Граису с сообщниками удалось сбежать из столичной тюрьмы. Граис отвечать отказался, сославшись на то, что план побега принадлежал ни ему, а сам он так перепугался, что толком-то ничего и не помнит.

-А в Меллению зачем пришел? - Спросил шалей. - Знал ведь, наверное, что здесь тебя могут схватить?

-Мы не выбираем свой Путь, а следуем тем, котрый указывает нам Поднебесный, - ответил на это Граис.

-Не пойму я этих йеритов с их Поднебесным, - обратился шалей к своему напарнику. - Какой толк в боге, который все решает за тебя? Вот я, например, обращаюсь к богам только в том случае, когда мне требуется помощь в каком-то конкретном деле. Да и то, особенно-то на нее не рассчитываю. Как будто у богов других дел нет, как только следить за тем, чем мы здесь, на земле, занимаемся.

-Все Пути, ведущие к Поднебесному, были начертаны еще до сотворения мира, - сказал Граис. - Рождаясь, мы оказываемся в начале того или иного Пути, и наша задача - сделать его как можно прямее и короче.

-Это что же, значит скорее помереть? - Удивился шалей.

-Смерть - это еще не конец Пути, - возразил ему Граис.

-Нет, здесь ты меня своими учеными штучками не проведешь, - хитро улыбнувшись, погрозил Граису пальце шалей. - Умер - значит все! Слышал я рассказы о мертвецах, встающих из могил, да только сам ни одного не видел. И не знаю никого, кто видел бы такое своими собственными глазами. А за свою жизнь мертвецов я повидал не мало.

-Да и почему-то не торопится никто умереть, - поддержал его другой шалей.

-Я говорю не о теле человека, которое, по сути своей, всего-лишь бренная оболочка, - сказал Граис - А о заключенном в ней бессмертном духе.

-Ну, если говорить о бессмертии, то я предпочел бы вечное существование в своем собственном теле, - улыбнулся шалей. - Дух, как мне кажется имеет некоторые существенные недостатки.

-Например?

-Например, он не может насладиться стканчиком доброго вина. Кроме того, будучи бесплотным, дух не сумеет обнять и прижать к себе приглянувшуюся ему красотку.

-Ты судишь о спообностях и недостатках духа с точки зрения чисто человеческих потребностей, - возразил Граис.

-Естественно, - кивнул шалей. - Ведь я - человек.

-Дух испытывает наслаждения совершенно иного рода, нежели человек.

-Возможно, - не стал спорить шалей. - Но мне нрвится мое нынешнее телесное существование. А что там будет после смерти - никому не известно. Поэтому, лучше туда не спешить.

-Никто и не говорит о том, что нужно к смерти стремиться, - сказал Граис. - Но не надо и бояться смерти.

-Я виднел немало смертей, - задумчиво произнес второй охранник. - Но, вместо того, чтобы привыкнуть, я боюсь ее все сильнее. Смерть ужасна и безобразна.

-Я не видел еще ни одного человека, умершего с улыбкой на губах, - добавил его напарник. - Каждый умирающий до последнего вздоха отчаянно цепляется за жизнь.

-Так умирают только те, кто не постигли великой истины Пути к Поднебесному, - ответил на это Граис. - Смерть следует рассматривать, как естественный процесс развити духа. Просто тело выполнило свою миссию, и пришла пора с ним расстатья. Разве мы плачем, выбрасывая старую, износившуюся ождежду?

-Ну, если надеть больше нечего, - улыбнулся разговорчивый шалей.

-Но для чего, в таком случае, человеку дается земная жизнь, если главное заключено в духе? - Спросил его напарник.

-Земная жизнь - это испытание, которое мы должны пройти с честью и до конца, - ответил ему Граис. - Именно поэтому мы не можем самоволно оборвать свою жизнь.

-А если все же смерть неступает прежде времени? Не в результате самоубийства, а по какой-то иной причине?

-Такая смерть - это жертва. А тот, кто приносит жертву, становится богоизбранным. Чем больше страданий выпадает человеку в его земной жизни, тем прямее и короче его Путь к Поднебесному.

-Не нравится мне такая философия, - поморщился один из охранников. - По мне, так лучше собственными силами пытаться добиться того, что ты хочешь, чем провести всю жизнь в выгребной яме, надеясь на счастье после смерти. Не обижайся, йерит, но мне кажется, что все ваши беды из-за вашего бога, который лишает вас права выбора.

-А многого ты добился в жизни? - Спросил шалея Граис.

-Я служу в лучшей армии мира, - без лишней гордости произнес шалей. - И мне это нравится. Когда своей службой я заработаю достаточно денег, чтобы купить хороший дом, то уйду в отставку и обзаведусь семьей.

-Если прежде тебя не убьют в бою.

-Я приложу все усилия для того, чтобы остаться в живых, - улыбнувшись, ответил шалей.

-Послушай, йерит, - обратился к Граису другой охранник. - Ты ведь знаешь, что тебя везут в Халлат для того, чтобы придать казни. Неужели при мысли об этом ты не испытывешь ни малейшего страха?

-Я не думаю о смерти, - ответил Граис. - Мой земной путь пока еще далек от завершения.

-Человек предполагает, - вздохнул шалей. - А судьба играет им, как куклой.

-Постижение истины о Пути к Поднебесному делает человека хозяином собственной судьбы, - сказал Граис.

-Это что же получается? - Удивился шалей. - Поднебесный одновременно и определяет твой путь и освобождает тебя от него? Так что ли?

-Знание о том, что Путь существует, делает движение по нему осмысленным, - ответил Граис. - Тот же, кто не желает принять великую истину о Пути к Поднебесному, обречен всю свою жизнь блуждать во тьме.

-А после смерти?

-Начинать Путь заново.

Разговор между арестантом и его охранниками протекал вяло. Ни одна из сторон не испытывала к нему особого интереса, поскольку изначально имела сложившееся мнение по обсуждаемому вопросу и не собиралась его менять. У кахимцев, в повседневной жизни не предаваших большого значения даже собственным богам, склонность йеритов сверять каждый свой шаг с предписаниями Поднебесного могла вызвать разве что только недоумения и усмешку. Граис же, излагая шалеям основные положения учения о Пути к Поднебесному, прекарасно понимал, что философская концепция учения, разработанная специально для социально-бытовых условий Йера, вряд ли заинтересует кахимцев.

Впрочем, возможно со временем к учению о Пути к Поднебесному, завоевавшему сердца и умы всех, без исключения, йеритов обратятся и подданые Кахимской империи. Но произойдет это не прежде, чем сама империя переживет свой кризис и упадок. Вот тогда, когда кахимцы уже не станут ощущать себя избранным народом, призванным повелевать всем отальным миром; когда радость бытия сменит тяжкая работа, не приносящая ни удовлетворения, ни достаточных средств к существованию; когда власть имущие будут печься не о благосостоянии своих подданных, а лишь о собственном кармане; когда воры и проходимцы станут жить лучше и спокойнее, чем честные труженники, - тогда кахимцы почувствуют, что почва посведневной реальности ускользает у них из под ног. Видя то, что происходит вокруг них, они будут отказываться верить собственным глазам. Даже солнце покажетя им слишком тусклым. И, не видя иного выхода, они обратят свои сердца к единому богу, обещающему спасение души в обмен на земные страдания. Только тогда, но не раньше.

А пока разговор между Граисом и присматриващими за ним шалеями был не более чем обычной дорожной беседой, цель которой - помочь путешествующим скоротать время в пути.

Когда солнце наполовину скрылось за деревьями, бан-шалей дал комнду возницам сворачивать с дороги, - пора было искать место для ночлега.

Шалеи, посланные на разведку, отыскали неподалеку от дороги поляну, достаточно большую, чтобы на ней могли разместиться все восемь повозок.

Двух десятков хорошо вооруженных солдат было вполне достаточно для того, чтобы отбить охоту нападать на обоз у бродяг, промышляющих грабежом вдоль дорог, поэтому командир конвоя, не стал предпринимать никаких особых мер предосторожности. Как было принято у кахимцев, семь повозок установили кругом. В центр, поближе к разведенному костру, поместили повозку с арестантом и стреноженных чеклаков. Пятерых человек бан-шалей отправил в дозор: троих - в лес, двох - наблюдать за дорогой, откуда, по его мнению, скорее всего можно было ожидать появления незванных гостей. Остальные шалеи занялись обычными бивачными делами: одни таскали дрова для костра, другие уже подвешивали на срубленной жердине закопченый походный котел, третьи с кожаными ведрами отправились за водой к журчащему неподалеку ручью. Шалеи, незанятые приготовлением пищи, проверяли надежность осей и колес повозок и осамтривали подковы на копытах чеклаков, - командиру конвоя очень непонравилась сегодняшняя задржка с отправкой обоза и он не хотел, чтобы завтра утром повторилась та же самая история.

Двух разговорчивых шалеев, присматривавших за пленником, сменили другие охранники. Эти были уже не такими словоохотливые. Время от времени то один, то другой из них бросал мрачный взгляд в сторону Граиса, спокойно сидевшего в углу клетки. Остальное же время они, откинув матерчатый полог повозки, глазели на возню вокруг костра.

Котел на огне закипел, когда уже совсем стемнело.

Шалеи, за исключением часовых, расположились вокруг костра и, негромко переговариваясь, принялись за еду.

Один из охранников молча просунул плошку с кашей между прутьев решетки, за которой находился пленник.

-Спасибо, - принимая горячую посудину, поблагодарил его Граис.

Шалей что-то неразборчиво буркнул в ответ и уселся на краю повозки спиной к Граису.

Поев, Граис постучал пустой плошкой по решетке.

-Я бы не хотел причинять тебе лишние беспокойства, - сказал он, возвращая посудину охраннику. - Но я, как и всякий другой человек, я испытываю потребность не только в еде...

Стянув с головы шлем, шалей задумчиво поскреб в затылке. Так ничего и не ответив пленнику, он отправился докладывать о возникшей проблеме командиру.

Вернулся он в сопровождении троих вооруженных шалеев и самого бан-шалея.

Бан-шалей взабрался на повозку и вставил ключ в замок, запирающий клетку. Прежде чем снять замок, он сурово посмотрел на Гриса и строгим голосом предупредил:

-Чтобы никаких штучек у меня!

-Не более, чем обычно, - улыбнулся Граис.

Бан-шалей открыл дверцу клетки и отошел назад. Четверо шалеев направили на Граиса острия своих копе.

Спрыгнув с повозки на землю, Граис сделал несколько приседаний, чтобы размять затекшие ноги.

-Здесь, - бан-шалей указал на заднее колесо повозки. - И поторопись.

-Благодарю, много времени мне не потребуется, - снова улыбнулся Граис.

Справив нужду под пристальными взглядами шалеев, Граис еще раз поблагодарил их командира и, забравшись в клетку, сам прикрыл за собой дверцу. После того, как бан-шалей повесил на дверцу замок и, проверив, надежно ли он заперт, спрыгнул с повозки, Граис поудобнее устроился в углу клетки и, накинув на лицо платок, приготовился отойти ко сну. Возможно, уже завтра он встретится с наместником. Чтобы провести беседу с ним на должном уровне, он должен быть свежим и бодрым, - теперь, без психопреобразователя, он мог рассчитывать только на собственные силы.

Щалеи, за исключением тех, кому первую половину ночи предстояло стоять на часах, тоже постепенно разошлись по повозкам и улеглись спать.

Охранники, приставленные к пленнику, дремали, прислонишись спинами к деревянным дугам внутри фургона, на которых был растянут матерчатый полог. Временами то один, то другой шалей, вскинув голову, бросал быстрый взгляд вглубь повозки и, удостоверившись, что пленник на месте, снова опускал подбородок на грудь.

Ночь была тихой и безветренной. Духота, заполнившая воздух, словно бы придавила к земле все, даже звуки. На деревьях не шевелился ни один лист. Время от времени негромко всхрапывали стреноженные чеклаки.

Трое часовых сидели на корточках возле костра, опираясь о поставленные вертикально копья. Двое негромко и довольно-таки вяло о чем-то спорили. Взгляд третьего шалея, сидевшего чуть в стороне был устремлен вверх, где на черном бархате ночного неба поблескивали звезды, похожие на шляпки серебряных гвоздиков. Прямо над головой кахимца крутой дугой изгибалось созвездие Серпа. А чуть левее звездный Чеклак, встав на дыбы, вскидывал передние копыта, словна стараясь отбросить ими подальше от себя скопление звезд, похожее на занеснное для удара Копье.

Что за неведомый мастер создал эти фантастические рисунки? Почему они так завораживают смотрящего на них человека? Какая тайна скрыта в них и удасться ли ее когда-нибудь разгадать?..

Непостижимая красота звездного неба увлекала душу наблюдавшего за ней человека в свою бездонную глубину. Казалось, тому, кто проинкнет в нее, она сулила покой, блаженство и вечную жизнь. Жизнь...

Именно в тот момент, когда человек думал о жизни, смерть настигла его, слепая и неотразимая. Вылетевшая из темноты стрела вонзилась шалею между лопаток, раздробив наконечником позвонок. Разум человека даже не успел понять, что же именно произошло, но в последние мгновения своей жизни он отчетливо понял, что умирает. И еще он успел испытать ужас, который не дано понять никому из живущих, перед бездной небытия, в которую он вот-вот должен был провалиться и из которой уже не существовало выхода. Человек отчаянно вцепился руками в границу, за которой ничего не было, - ни вечной жизни, ни вечных страданий...

Последняя мысль, промелькнувшая в меркнущем сознании человека перед тем, как его нестало, была: "Все ложь..."

Почти без вскрика шалей выронил из рук копье и упал лицом в горящий костра. Двое его товарищей вскочили на ноги. Один из шалеев схватил мертвого за ноги и вытащил его из костра.

-Тревога! - Закричал другой. - На нас напали!

Крикнув, шалей сам испугался собственного голоса, прозвучавшего так, словно он находился один на краю света и взывал о помощи к тем, кого уже не было. Но состояние необъяснимой жути, охватившее вдруг солдата, длилось не больше двух ударов сердца. С третьим ударом у ног его в землю вонзилась стрела, посланная, должно быть, не слишком умелой рукой.

-Тревога! - Снова закричал солдат и, дабы не оставаться неподвижной мишенью для невидимого стрелка, отпрыгнул в темноту.

Пространство внутри круга, очерченного повозками, ожило. Из повозок с оружием в руках выскакивали разбуженные криком часового шалеи. Опытные солдаты были готовы к бою, но врагов не было видно.

-Что случилось? - Бан-шалей подбежал к часовым, сжимая в руке обнаженный меч.

-Тринтина убили! - Шалей копьем указал на тело мертвого солдата.

-Больше огня! - Крикнул бан-шалей.

Двое шалеев кинули в костер по охапке заранее припасенных сухих смолистых веток.

Пламя, взметнувшееся едва ли не до неба, озарило окружающие поляну деревья. И сразу же из темноты со всех сторон полетели стрелы.

По тому, под каким углом стрелы вонзались в землю, можно было догадаться, что стреляли люди, затившиеся на деревьях.

Пронзительно вскрикнул шалей, которому стрела попала в плечо.

Чеклаки, напуганные криками и беготней, заметались по поляни, пытаясь порвать путы на ногах, не позволяющие им прорваться сквозь кольцо повозок и унестись прочь.

-В укрытия! - Взмахнув над головой мечом, крикнул бан-шалей. - Занять курговую оборону!

Рассредоточившись по кругу, шалеи залегли под повозками, готовые отразить атаку прячущихся в темноте врагов.

Шалеи, сторожившие Граиса, оставив пленника в одиночестве, готовились вместе с остальными оборонять лагерь.

Граис, не видивший ничего из-за накрывающего повозку полога, лишь по звукам, доносящимся до него, мог догадываться о том, что происходит снаружи.

На какое-то время на поляне воцарилась почти что полная тишина. Шалеи неподвижно лежали в своих укрытиях. Нападавшие, прекратив обстрел лагеря из луков, более никак не проявляли себя. Даже чеклаки успокоились, сбившись в кучу возле одной из повозок.

Как будто сама смерть накрыла лагерь и окружающий его лес своим черным крылом, уничтожив всякое движение, звуки и даже время, - своего извечного врага и союзника. Казалось, что теперь рассвет уже не наступит никогда. Ночь будет тянутья вечно; - если только для пустоты, лежащей по ту сторону границы жизни и смерти, приемлимо такое понятие, как вечность.

Какой-то глупец или сумасброд сказал как-то, что после смерти перед человеком раскрывается вечность... Бред, обличенный в красивые слова! Вечность - суть всего-лишь образ, придуманный человеком для того, чтобы придать некоторую видимость определенности невообразимо долгому отрезку времени, которое само по себе является величиной относительной. А смерть - это вещь в себе, постичь которую можно только в одно последнее мгновение, уже падая в бездну. Но постижение это приносит не облегчение, а ни с чем не сравнимый ужас, и счастье человека, что испытывает он его лишь однажды и длится это ощущение всего-лишь мгновение, короче вздоха.

Только начиная жить, человек уже готовится к смерти. Каждый представляяет ее по-своему, но ни один из живущих не желает верить в то, что смерть - это просто НИЧТО. Об этом могли бы знать только мертвые, если после жизни существовала бы какая-то иная жизнь. Пусть не жизнь, но хоть что-то на нее похожее. Но НИЧТО это и есть НИЧТО, а потому о нем невозможно сказатьничего определенного.

-Кто бы это мог быть? - Шепотом произнес бан-шалей, скосив глаза на лжащего рядом с ним под повозкой шалея.

-А кто их разберет, - так же шепотом ответил солдат, тот самый разговорчивый охранник, ехавший в одной повозке с Граисом. - Но я бы не стал ставить на то, что это просто разбойники с большой дороги. Те бы не стали обстреливать лагерь, а попытались бы незаметно забраться в повозки и унести, что удасться.

-Кто бы ни были эти поганцы, - процедил сквозь зубы бан-шалей. - Они, скорее всего, не ожидали, что в лагере окажется так много солдат. Должно быть, они уже оставили свою затею и убрались подобру-поздорову.

-Как знать, - ответил шалей. - Быть может, они только и ждут, чтобы мы покинули свои укрытия.

-Так что же, ждать рассвета под повозками?

-Я думаю, что Тринтин, который сейчас лежит мертвый возле костра, сказал бы, что это не самое плохое место в мире.

Бан-шалей довольно хмыкнул, - в ситуации, когда ничего хорошего ждать не приходилось, мрачноватый и незатейливый солдатский юмор пришелся как нельзя кстати.

Дрова, подброшенные в костер, быстро прогорели. Пламя костра опало, и окружающие поляну деревья вновь начали погружаться во мрак.

По приказу бан-шалее двое солдат выбралсь из-под повозок, чтобы вновь распалить огонь. Двигались они осторожно, но опасения их оказались напрасными, - из темноты леса не вылетела ни одна стрела.

-Может быть, и в самом деле, ушли? - С надеждой и, все же, с сомнением произнес лежащий рядом с бан-шалеем солдат.

-Как бы ни так, - отозвался шалей из-под соседней повозки. - Все только еще начинается.

Вспыхнувшее с новой силой пламя костра осветило деревья на краю поляны и заросли невысокого кустарника между ними. В кустах происходило какое-то движение. То и дело над переплетением ветвей и листвы возникали и снова исчезали головы и руки людей, занятых какой-то активной деятельностью.

Вскоре появился и результат, - человек десять разбойников вытолкнули из кустов толстый ствол дерева, очищенный от ветвей. Несколько оставшихся суков люди использовали как рукоятки, за которые держали ствол. С наростающим криком люди побежали вперед, толкая перед собой бревно, как таран, направленный на одну из повозок, составляющих кольцо обороны лагеря.

-Лучники! - Крикнул бан-шалей.

Четверо шалеев с луками встали в полнй рост между повозками и открыли стрельбу по атакующим. Солдаты были более искусными стрелками, нежели разбойники. Лишь две стрелы, выпущенные шалеями, не попали в цель. Те из разбойников, что остались живы, не в силах были удержать бревно и босили его на землю.

Но они, похоже, даже и не помышляли о том, чтобы спасаться бегством. Вместо того, чтобы бежать в лес, они залегли за бревном, а из кустов, на помощь им выбежала новая группа людей. Трое из них упали, сраженные стрелами шалеев, но остальные добежали до бревна, подняли его на руки и снова направили на кольцо повозок.

-Они, как будто, ищут смерти, - недоумевающе прознес бан-шалей.

-Должно быть, именно это йериты и называют жертвенностью, - сказал лежащий рядом солдат. И, отвечая на удивленный взгляд командира, добавил: - Они считают, что таким образом быстрее окажутся рядом со свом богом.

-Идиоты, - сквозь зубы процедил бан-шалей.

-Точно, - мрачно кивнул солдат. - Однако, похоже, эти идиоты скоро добьются того, что хотят.

Третья волна нападающий, выбежав из кустов, вновь подхватила упавшее на землю бревно и устремилась вперед, на стоящую прямо перед ними повозку.

Солдат, лажавший под телегой, попятился назад.

Находиший рядом с ним бан-шалей на какое-то время замешкался, словно отказываясь верить тому, что вот-вот должно было произойти.

Пятеро несущих на руках бревно людей замертво упали на землю, сраженные стрелами стреляющих теперь уже почти в упор шалеев. Но оставшиеся из последних сил, вопя от непомерного напряжения, дотащали бревно до цели.

Конец бревна ударил в борт повозки. Затрещали ломающиеся доски. Повозка накренилась и завалилась на бок, - дорога в лагерь обороняющихся была открыта.

Бан-шалей, придавленный дугой перевернувшейся телеги, уперся в нее руками, пытаясь приподнять и выбраться из ловушки, в которой оказался. Один из разбойников, вскочив на борт повозки, обнажил коротий меч и, оскалившись по-звериному, наискосок разрубил лицо кахимца.

То, что рубеж обороны вокруг лагеря оказался прорван, а командир убит, вовсе не повергло шалеев в смятение или панику. Опытные бойцы, кахимцы знали, что рассчитывать на милость врагов следует только в том случае, когда ничего иного уже не остается. Пока же у них в руках было оружие, они готов были сражаться за собственные жизни. Сомкнув ряды, они ударили по нападающим, выставив вперед свои длинные, тяжелые копья. На стороне шалеев были отличная боевая выучка и умение обращаться оружие. Противники же могли противопоставить им только отчаянное презрение к смерти.

Шалеям удалось отбросить за пределы линии обороны первую волну нападавших, но на помощь им, размахивая топорами и мечами, уже бежали из леса новые бойцы.

Проломившиь сквозь частокол направленных на них копий, йериты ворвалсь в лагерь. Сражение рассыпалось на десяток отдельных схваток, в каждой из которой шалеям противостояли противники, втрое превосходящие их числом.

Граис, вцепившись руками в прутья клетки, пытался рассмотреть, что происходит за пределами его темницы. Он слышал лязг металла, крики дерущихся и вопли раненых, но не мог понять, кто напал на лагерь и на чьей стороне преимущество.

Огромный широкоплечий верзила с топором в руке запрыгнул на край повоки, и Граис инстинктивно отшатнулся в тень. Верзила, нагнувшись, забрался под полог и чертыхнулся, ударившсь в темноте лбом о клетку.

-Эй, Граис, ты здесь? - Негромко окликнул он пленника.

Граис сразу же узнал голос Гудвара, бородача, вместе с котором бежал из Халлатской тюрьмы.

-Что происходит? - Спросил он, сделав шаг к решетке.

-Битва, - коротко ответил Грудвар и, размахнувшись, ударил обухом топора по замку на двери клетки. - Крепкий, зараза, - недовольно буркнул он и ударил снова. Замок остался висеть на месте. - Помог бы, - обратился бородач к Граису.

-Здесь я бессилен, - развел руками тот.

-Ладно, - Грудвар выглянул из-под полога повозки. - Слим! Лехий! Давайте сюда чеклаков!

Йериты быстро впрягли в повозку двух чеклак. Грудвар прыгнул на спину левого зверя и что было сил хлестнул его своей огромной ладонью.

-Выносите, братки!..

Чеклаки, всхрапнув, понесли повозку в сторону пролома в линие обороны.

-Давай!.. Давай!.. - Погонял их Грудвар.

Повозку подбросило так, что Граис, чтобы не разбиться, обеими руками вцепился в прутья решетки.

Едва не перевернувшись, повозка с арестантом проскочила между перевернутой повозкой и той, что стояла рядом с ней. Сорванный полог остался висеть на обломке дуги.

- Давай!.. Давай!.. - Неистово нахлестывал чеклака Грудвар, правя в лес, прочь от кипевшей на поляне битвы.

* * * Глава 11.

Грудвару стоило немалых усилия остановить осатаневших от бешеной скачки чеклаков.

Как только повозу пересатло бросать из стороны в сторону, Граис почти без сил опустился на пол своей клетки.

-Грудвар, - негромко позвал он.

Бородач спрыгнул с чеклака и забрался на повозку. Потерев зажигательные палочки, он подпалил пучок соломы.

-Ну как? - Лицо бородача сияло радостной самодовольной улыбкой. - Не растрясло?

-Что все это значит, Грудвар? - Устало спросил Граис.

-Пришлось порубать шалеев, чтобы вытащить тебя, - ответил бородач.

-Кто эти люди, напавшие на лагерь?

-Вольные, - коротко ответил Грудвар. - Нам пришлось поторопиться, чтобы не упустить обоз.

-Откуда вольным стало известно, что меня везут в Халлат?

-Сообщил верный человек из столицы.

-Значит, нападение на лагерь было устроено с единственной целью, - освободить меня? - Едва ли не с возмущением воскликнул Граис.

-Ты нужен вольным, Граис, - ответил Грудвар. - Ты просто необходим нашему движению. Без тебя разрозненные отряды вольных никогда не смогут объединиться.

-При чем здесь я?

-Ты живой символ сопротивления.

-Я уже говорил тебе, что не собираюсь принимать участия в борьбе!

-Поговорим об этом позже, - Грудвар бросил на землю догоревший пучок соломы и сел на место возницы.

-И куда мы теперь? - Обреченно спросил Граис.

-Теперь мы отправимся в лагерь вольных. Он расположен в горах, неподалеку от столицы. Командует им человек по имени Касат из Сумия. Он тебе понравится.

Грудвар взялся за вожжи.

-Ты так и собираешься меня везти - в клетке? - Недовольным голосом осведомился Граис.

-Будем возиться с замком, - только время потеряем, - Грудвар посмотрел на все еще темное ночное небо и, слегка взмахнув вожжами, тронул чеклаков. - Хорошо бы было затемно добраться до лагеря. Там и вытащим тебя из клетки.

Граис устал опустился на пол и, забишись в угол, обхватил голову руками.

Еще никогда у него не было столь неудачной операции. Что бы он не пытался предпринять, все время находились какие-то посторонние силы, которые, вмешиваясь в самый неподходящий момент, полностью спутывали все его планы. Словно некто, заинтересовнный в провале его миссии, наблюдал за каждым шагом ксеноса и всегда успевал предпринять ответные действия, сводящие на нет все его усилия... Но такого просто не могло быть!.. Следовательно, слепой случай играл ксеносом?.. Тоже маловероятно... Тогда в чем причина всех его неудач? Анализируя их, Граис не мог найти своих ошибок. Он действовал абсолютно правильно, и, тем не менее, результаты были совершенно противоположны тем, которые он ожидал.

Теперь, после того, как Граис вторично бежал из-под стражи, хотя, как и в первом случае, в том не было ни его заслуги, ни его вины, рассчитывать на встречу и мирные переговоры с кахимским наместником уже не приходилось. Сам того, не желая, Граис превратился в самого опасного и тщательно разыскиваемого преступника Йера. Теперь наместник просто-таки обязан был отдать приказ о том, что всякий, узнавший Граиса из Сиптима, имеет право казнить его на месте, предоставив в качестве доказательства голову преступника, за которую, наверное, будет объявлена далеко не символическая награда.

Впору было сворачивать операцию и возвращаться в Центр. Тем, более, что имелся и вполне благовидный повод, - вышедший из строя психопреобразователь...

Помимо желания и воли у ксеноса складывалось абсурдное впечатлене, словно кто-то заранее протоптал для него закрученную петлями тропинку, а теперь внимательно следил за тем, чтобы он с нее не сворчивал... Полнейший бред!.. Направлять действия ксеноса так, чтобы он даже не замечал этого, смог бы только ксенос превосходящий его по уровню квалфикации. Те же работники Центра, что по имеющимся у Грайса данным находились сечас на Тессе-3, были всего лишь наблюдателями, в задачу которых входило только отслеживание ситуаций в тех или иных регионах. Значит, все же, следовало искать ошибки в собственной работе...

С повозки был сорван матерчатый полог, и теперь, когда начало светать, Граис мог видеть, в каком направлении правит Грудвар. Они уже выехали из леса и двигались в северном направлении по каменистой дороге, которой, похоже, редко кто пользовался.

Грудвар искоса поглядывал на светлеющее небо и что-то недовольно ворчал в бороду. С Граисом они больше не разговаривали. Йерит, должно быть, обиделся на то, что пленник вместо того, чтобы благодарить за освобождение, сразу же накинулся на него с упреками.

Дорога все время поднималась в гору и становилась все уже и круче. Граис даже начал опасаться, что скоро повозка не сможет по ней пройти. Но Грудвар правил чеклаками уверенно, - дорога была ему хорошо известна.

Солнце поднялось уже достаточно высоко и начало припекать, так что и Грудвару, и Граису пришлось накинуть на головы платки, чтобы укрыться от его палящих лучей, когда дорога преобрела уклон вниз и вскоре нырнула в глубокое и длинное ущелье, заросшее колючим кустарником.

Ущелье вывело их к небольшому плато, попасть на которое можно было только по неприметному для чужих глаз проходу в скале, или же по подвесному мосту, переброшенному через стремительный горный поток, огибающий площадку с двух сторон.

Возле прохода в скале дорогу повозке перекрыли четверо охранников.

По мнению Граиса на воинов эти люди походили мало. Скорее на юнцов, впервые взявших в руки оружие и оттого неимоверно гордых и довольных собой. Несмотря на то, что одеты они были во что попало, и оружие у них было по большей части далеко не новое, вид у великолепной четверки был непомерно серьезный.

Грудвара охранники знали в лицо и не стали задерживать повозку. Один из них махнул рукой в сторону прохода, а остальные проводили любопытыными взглядами клетку с пленником.

-Ты меня решил на посмешище выставить? - Спросил у Грудвара Граис. - Люди смотрят на меня, как на дикого зверя.

-Да нет же, - не оборачиваясь, ответил Грудвар. - Сейчас доедем и вытащим тебя из клетки.

Лагерь вольных состоял из двух десятов лепящихся к скале кособоких домиков, на строительство которых, судя по их нелепому внешнему виду, пошло все, что попадалось под руку. Возле домов, как обычно, бестолково размахивая крыльями, копошились в пыли тощие, облезлые труквы. Чуть дальше, на небольшой лужайке, паслись вперемешку чеклаки, лавахи и еще какая-то четвероногая живность. Люди, которых мог видеть Граис, были заняты самыми что ни на есть прозаическими делами: кто-то прибивал доску к стенке дома, кто-то вытрясал пыльную одежду, кто-то помешивал варево в котле, установленном на чахлом костерке, кто-то занимался стиркой... Поселок показался Граису более похожим на бедную деревеньку, нежели на разбойничий лагерь.

Возле крыльца одного из домов собралась группа оживленно обсуждающих что-то людей. Именно к этому дому и направил повозку Грудвар. Заметив гостей, люди сразу же притихли, обратив свои взоры на запертого в клетке пленника.

-Учитель!..

Выбежав вперед, на повозку запрыгнул Фирон. Руками он схватился за прутья клетки, словно намереваясь разорвать их.

-И ты здесь, Фирон? - Удивился, увидев ученика, Граис. - Что ты здесь делаешь?

-Я прибежал в лагерь вольных сразу же, как только узнал о том, что тебя везут в столицу для того, чтобы придать суду наместника, а затем казнить.

-Так это был ты? - С нескрываемым удивлением уставился на ученика Граис.

-Да! - Радостно кивнул тот. - Я знал, что вольные спасут тебя!..

Граис окинул быстрым взглядом окружающих повозку людей. В толпе мелькнуло знакомое грушеобразное лицо Слима, приятеля Грудвара, бежавшего вместе с ним из тюрьмы. Заметив, что Граис смотрит на него, Слим быстро улыбнулся, приветственно взмахнул рукой и в одно мгновение куда-то исчез.

Когда Грудвар остановил повозку, вперед вышел невысокий мужчин лет сорока с острым подбородком и длинным носом. Глаза его были похожи на узенькие щелки, сквозь которые он, словно бы, не смотрел на мир, а подглядывал за ним. Длинные рыжие волосы, выдававшие уроженца севера, были зачесаны назад и стянуты шнурком на затылке, - так, по рассказам стариков, поступали в прежние времена йериты, дававшие обет убить десять врагов за одного мертвого родича.

Такие же прически были еще у человек десяти из тех, что обступили повозку.

Глядя на них, Граис не смог удержаться от того, чтобы не покачать головой, - прически-то у них, что и говорить, были боевые, да вот только времена, когда йериты представляли собой грозных воинов давно уже прошли. Прирожденные бойцы, вроде Грудвара, в настоящее время были большой редкостью.

Из-под сомкнутых в щелочку век рыжий йерит окинул внимательным, изучающим взглядом всю троицу на повозке.

-Это он? - Спросил он, обращаясь одновременно к Грудвару и Фирону.

-Да! - быстро кивнул Фирон.

Грудвар молча наклонил свою косматую голову.

-Так почему же он все еще в клетке? - Недоумевающе спросил рыжий.

-Мы не смогли открыть замок, - ответил Грудвар.

-Позовите кузнеца, - ни к кому конкретно не обращаясь, приказал рыжий.

Сразу трое человек бросились выполнят приказание. Судя по том, как уверенно держал себя рыжий, это и был тот самый Касат из Сумия, предводитель вольных, о котором говорил Граису Грудвар.

Пришел кузнец со своими инструментами и, пару раз ковырнув замок каким-то замысловато изогнутым крючком, без особых усилий открыл его.

-Добро пожаловать в лагерь вольных, Граис из Сиптима, - приветственно всинул руку рыжеволосый, когда Граис спрыгнул с повозки на землю и протянул кузнецу закованные в кандалы руки.

-Ты, должно быть, Касат из Сумия, - посмотрев на него, уверенно произнес Граис.

-Да, - Касату почти удалось скрыть свое изумление такой осведомленностью Граиса. - Я командую этими людьми.

Сковывавшие Граиса кандалы упали в пыль.

-И кто же дал тебе это право? - Сделав шаг вперед, Граис подошел к Касату почти в плотную и теперь смотрел на него сверху вниз.

Граис готов был поклясться, что успел заметить недоумение и испуг, мелькнувшие за узкими щелками глаз Касата. Однако, следовало отдать йериту должное, он довольно-таки бытро сумел взять себя в руки.

-Ты, должно быть, желаешь отдохнуть, - приветливо улыбнувшись Граису, Касат сделал рукой приглашающий жест в сторону дома, на пороге которого они разговаривали. Вопрос, который задал ему Граис, он словно бы и вовсе не услышал.

-Для начала я хотел бы узнать, как и почему я здесь оказался? - Не двигаясь с места, задал новый вопрос Граис.

-Об этом мы тоже поговорим, - рука Касата зависла в воздухе, по-прежнему указывая на дверь. - Хотя мне казалось, что тебе известно гораздо больше, чем мне.

-Не придавай слишком большого значения слухам, - усмехнулся Граис, направляясь к двери.

Касат, повернувшись к людям, стоявши вокруг крыльца, вскинул над головой руки с раскрытыми ладонями.

-Вы видели Его! - Громким, но при этом вибрирующим от показного волнения голосом произнес он. - Так расскажите об этом остальным! Пусть узнают все, что Великий учитель Йера Граис из Сиптима присоединился к нам! - Опустив руки Касат согнутым пальцем подозвал к себе одного из йеритов и уже без ложного пафоса, негромко и по-деловому отдал распоряжение: - Пошли гонцов с известиями к Туркану, Аствиру и Малтуку.

-Велик один лишь Поднебесный, - щаметил, оглянувшись на Касата, Граис.

-Твоя скромность, Граис, заслуживает наивысшей похвалы, - приложив руку к груди, учтиво поклонился ему Касат.

-Так же, как и твоя самоуверенность, Касат, - поклонился в ответ ему Граис и вошел в дом.

В доме было темно и неприбрано. Тусклый свет проникал в помещение через единственное окно, затянутое белой промасленой тряпицей. Посреди комнаты стоял большой квадратный стол, сколоченный из трех толстых досок. Вместо стульем - деревянные чурбаки. В дальнем углу чадил плохо затушенный очаг, сложеннй из больших закопченых камней. Неподалеку от него - стопка истертых, выцветших циновок, служивших постелями для тех, кто здесь ночевал. Даже для временного убежища обстановка в доме была невероятно убогой.

-Присаживайся, - Касат указал Граису на один из чурбаков и сам сел на соседний. - Судя по тому, как тебя охраняли, ты действительно тот самый Граис из Сиптима, о котором говорил Фирон.

-У тебя в этом есть какие-то сомнения? - Спросил Граис.

Касат усмехнулся и покачал головой.

-Дело не только во мне, - вновь взглянув на Граиса, сказал он. - Нужно, чтобы и у остальных не было в этом ни малейшего сомнения.

-Ты говоришь о людях из этого лагеря? - Взглядом указал в сторону двери Граис.

-И не только о них. Ты нужен мне для того, чтобы объединить отряды вольных.

-Большинство из которых - просто разбойники, промышляющие на больших дорогах, - заметил Граис.

-Какая разница, - ответил Касат. - Пока разбойники грабят караваны империи, они делают одно с нами дело.

В дверь вошел мальчик лет десяти с двумя деревнными плошками в руках. Подойдя к столу, он поставил на него свою ношу и быстро удалился прочь. От плошек шел теплый запах еды.

-Угощайся, - пододвинул одну из плошек Граису Касат. - Еда не ахти какая, но, что уж есть...

В плошках был отварной патрат с мясом, - еда, которую в домах бедняков подают на стол не чаще одного раза в год, только в праздник Благодати Поднебесного.

-Прежде всего, я хочу понять, как и почему я оказался здесь, - не притрагиваясь к еде, сказал Граис. - Кто сообщил вам о том, что меня арестовали и везут в столицу?

-Фирон, - коротко ответил Касат, помешивая ложкой горячую еду.

-А откуда об этом стало известно ему?

Касат молча пожал плечами.

-Ну так позови сюда Фирона! - Воскликнул Граис. - И Грудвара тоже. Я и ему хочу задать пару вопросов.

-Хорошо, - сказал Касат.

Воткнув ложку в еду, он поднялся с чурбаа, на котором сидел, и неспеша подошел к двери. Чуть приоткрыв дверь, он высунул голову наружу и что-то коротко крикнул. Вернувшись к столу, он снова принялся перемешивать еду в своей плошке.

-Если я правильно понял то, что рассказывали о тебе Грудвар и Фирон, - произнес, не глядя на Граиса, Касат. - Ты не являешься сторонником вольных?

-Нет, - коротко ответил Граис.

Ему вовсе не хотелось вести долгие пространые разговоры на тему, которая казалась ему не стоящей даже гнилого ореха. К тому же, сейчас его больше интересовало то, что расскажут Фирон и Грудвар, нежели взгляды Касата по поводу движения вольных.

-Может быть, скажешь почему? - Снова задал вопрос Касат.

-Не сейчас, - недовольно дернул уголком рта Граис.

-Что ж, - усмехнулся Касат. - Времени у нас предостаточно.

Дверь распахнулась и в дом вошли Грудвар и Фирон.

-Присаживайтесь, правоверные, - сказал им Касат, указав на свободные чурбаки.

Граиса удивило то, как робко и неуверенно держались Фирон и Грудвар. Неужели этот рыжий коротышка внушал им такое почтение?

-Фирон, каким образом ты узнал о том, что меня арестовали и везут в столицу? - Обратился Граис к своему бывшему ученику.

-Мне рассказал об этом Минос, учитель, - ответил Фирон. - Он специально для этого прискакал из Меллении. Не знаю уж, откуда ему стало известно о том, что я связан с вольными...

-Минос?! - Удивленно переспросил Граис.

-Да, учитель, - поспешно кивнул Фирон.

Час от часу не легче! Сначала Минос сдает его шалеям, а после садится на чеклака и несется во весь опор в Халлат, чтобы предупредить Фирона об аресте учителя. Абсолютно никакой логики...

-Где сейчас Минос? - Спросил Граис.

-Не знаю, - развел рукаи Фирон. - Он уехал сразу же, как только рассказал мне то, что ему было известно о твоем аресте.

-А он не говорил о том, что сам указал на меня шалеям?

-Минос? - Искрене удивился Фирон.

-Тебе же изветно о том, что Минос близкий друг Сирха. Почему же ты поверил ему?

-Ты сам говорил, что собирался встретиться с Сирхом, - словно бы оправдываясь, залепетал Фирон. - Я слышал о побег из тюрьмы троих заключенных, одним из которых, по слухам был ты... А потом, уже здесь, в лагере, Грудвар подтвердил, что, расставшись с ним, ты отправился в Меллению.

Граис внимательно посмотрел на Грудвара.

-А в чем, сосбственно, дело? - Поежился под его колючим взглядом бородач. - Все ведь и произошло именно так, как предупреждал этот ваш Минос.

-Фирон, - снова перевел взгляд на своего бывшего ученика Граис. - Ты давно знаком с Грудваром? -Да уже года три, - бысто глянув на бородача, ответил тот. И, что-то прикинув в уме, быстро кивнул: - Да, точно, - три года.

-А когда ты последний раз виделся с Миносом? - Спросил Граис. - Я имею в виду, до последней вашей встречи.

-Точно и не припомню, - озадаченно покачал головой Фирон. - Очень давно...

-Так с чего же он вдруг прискакал к тебе за помощью? Откуда ему было знать, что ты связан с вольными?

-Вот этого не знаю, - снова покачал головой Фирон.

-Что, собственно, тебя беспокоит, Граис? - Вмешлся в разговор Касат. - К чему этот допрос? Ты на свободе - и это главное.

-Да, - саркастически усмехнулся Граис. - Вот только свобода моя ограничена пределами этого лагеря. Охота на меня уже наверное объявлена по всему Йеру.

-Но, если бы мы не освободили тебя...

-Не бери на себя роль Поднебесного! - Резко оборвал Касата Граис. - Только ему одному известно, что было бы в том или ином случае!

Касат не нашелся, что на это ответить.

Грудвар негромко хмыкнул и, откинув голову назад, поскреб ногтями шею под бородой.

-Послушай, - сказал он, не глядя на Граиса. - Ты что, действительно, думаешь, что будешь жить вечно?

Граис ничего не ответил, а только безнадежно покачал головой.

-Учитель, - тихо произнес Фирон. - Ты отказываешься помочь тем, кто взывает к тебе о помощи?

-Нет, Фирон, - уверенно посмотрел в глаза своему ученику Граис. - Я пытаюсь спасти тех, кто собирается соверишить самоубийство.

-Каждый из нас готов умереть за свободу Йера! - С пафосом произнес Касат.

-Конечно, - снова усмехнулся Граис. - Нет ничего проще, чем умереть. Должно быть, особенно приятно, когда умираешь за некую высокую идею.

-Тебе доставляет удовольствие смеятся над нами, - Грудвар посмотрел на Граиса из-под сдвинутых вместе черных мохнатых бровей. - Быть может, тебе известен другой путь к спасению нашей страны от захватчиков?

-Конечно, известен, - без тени сомнения ответил ему Граис. - Точно так же, как и любому здравомыслящему человеку. И вам в том числе, хотя вы не хотите признаться в этом даже самим себе.

-Только не мне, - решительно тряхнул кудлатой головой Грудвар.

-Для того, чтобы победить, нужно, в первую очередь, остаться живым, - негромко произнес Фирон. - Ты это имел в виду, учитель?

-Именно, Фирон, - одобрительно улыбнулся ему Граис. - И еще: Посредством нормального упорядочивают государство. Посредством аномального применяют оружие. - Граис повернулся к Касату. - Вольные, взявшись за оружие, сразу же встали на неверный путь. При этом они еще и не умеют сражаться, поэтому единственное, что им остается, - умереть, веря в то, что они идут по Пути к Поднебесному. Но смерть, которой можно было бы избежать, - это всегда поражение. Это говорю не я, а Поднебесный.

-Граис, - Касат отодвинул в сторону деревянную плошку с едой и, подавшись вперед, навалился грудью на стол. - Таких проповедей мы уже наслушались от Сирха. Поэтом и ушли в горы, чтобы начать свою борьбу. Сейчас йериты нуждаются не в призывах к смирению, а в таких речах, которые позовут их в бой.

-Это тебе сказали сами йериты? - Вскинув брови, с показной наивностью спросил у Касата Граис.

-Мы не в игры здесь играем! - Крепко стиснул кулаки Касат. - Мы готовимся к войне с Кахимской империей! И если ты, Граис, йерит, если ты любишь свою страну и свой народ, ты должен быть с нами!

-Грудвар еще в тюрьме просветил меня насчет моего долга перед йертами, - кивнул в сторону бородача Граис. - Почему вы все считаете, что именно я смогу объединить йеритов, сплотить их и поднять на борьбу?

-Потому что в Йере нет ни одного человека, который не знал бы твоего имени, - сказал Фирон.

-Лучше бы они так же хорошо помнили мое учение, - заметил Граис. - Я призывал людей только к смирению перед властью, а не на борьбу с ней.

-Как бы там ни было, Граис, хотел ты этого или нет, но для всего Йера ты стал символом борьбы против власти империи, - неожиданно убедительно и веско произнес Грудвар. - Я бы сказал, что ты уже не принадлежишь только самому себе. Ты уже стал частью истории. Право решать, как поступать и что делать дальше, безусловно, принадлежит тебе. Но помни о том, что сейчас ты стоишь не только на собственном Пути к Поднебесному, но и на Пути, по которому идет весь Йер.

Граис устало прикрыл глаза и, оперевшись руками в чурбак, на котором сидел, откинул голову назад.

-Если бы ты только мог себе представить, Грудвар, насколько ты прав, - медленно произнес он. - И именно поэтому я не стану предпринимать ничего, что могло бы подтолкнуть йеритов к восстанию. Война, начатая йеритами против Кахимской империи будет проиграна, еще даже не начавшись.

-Откуда такая уверенность? - Презрительно скривил губы Касат.

-Лучше всего будет, если все вы соберете свои вещи и разойдетесь по домам, - не вдаваясь в долгие объяснения, сказал Граис.

-Я считал тебя патриотом, Граис, - с грустью в голосе произнес Кассат.

-Если называть патриотизмом любовь к своей родине и своему народу, то я патриот в гораздо большей степени, нежели ты, Касат.

-Патриот не призывает сдаться еще до начала битвы!

-Тот, кто любит свой народ, не посылает его на смерть.

-У меня такое впечатление, Граис, будто мы с тобой говорим об одном и том же, но на разных языках, а поэтому и не понимаем друг друга, - с разочарованным видом покачал головой Касат.

Для Граиса не составило большого труда разобраться в сущности Касата. Предводитель вольных относился к тому типу людей, которые, приняв однажды какое-либо решение, не желают отклонятся в сторону хотя бы на шаг. Любое высказывание, противоречащее их мнению, они воспринимали, либо как откровенную глупость, либо как скрытое предательство. Благодаря таком взгляду на вещи и окружающих его людей, Касат, должно быть, считал себя необыкновенно мудрым и проницательным. Однако, по собственнму опыту Граис знал, что именно такими людьми проще всего манипулировать. Для того, чтобы заставить Касата действовать в нужном направлении, нужно всего-лишь осторожно подвести его к принятию требуемого решения так, чтобы он был уверен, что идея сама пришла ему в голову.

Если Касат был прост и понятен Граису, то Грудвар удивил его даже больше, чем в тюрьме. Тогда Граис подивился тому, как рассчетливо и точно действовал бородач, словно все детали побега были ему заранее известны. Сейчас же Грудвар был единственным человеком в комнате, который слушал Граиса с неподдельным интересом. И, как чувствовал Граис, слова его находили у Грудвара понимание. Нетрудно было понять, что бородач не отличался широкой образованностью, однако живой и быстрый ум позволял ему легко схватывать и воспринимать совершенно новые для него идеи. Про себя ксенос отметил, что такой союзник, как Грудвар, пользующийся несомненным авторитетом среди вольных, был бы ему весьма кстати.

Фирон, почти не принимавший участия в беседе, сидел ссутулившись, зажав руки между коленей. Он был растерян, дух его был подавлен. Граис никак не мог понять, чем так сильно сумел привязать к себе отнюдь не глупого Фирона пустослов и демагог Касат? Как бы там ни было, на помощь Фирона, чья душа разрывалась между учителем и предводителем вольных, рассчитывать не приходилось. Он был подобен тому самому ослу, который мог умереть с голоду, не в силах принять решения, к какому из двух стогов сена, расположенных на равном удалении от него, следует направиться.

Обведя взглядом всех троих, Граис остановил его на Касате.

-Я всегда готов искать взаимопанимание с людьми, - сказал он, дабы положить конец разговору.

-Вот и отлично, - Касат сложил вместе ладони с широко расставленными пальцами. - У нас еще будет время поговорить. Ты ведь не собираешься покидать наш лагерь прямо сейчас?

-Мне некуда идти, - развел руками Граис. - Поэтому сейчас я вынужден воспользоваться вашим гостеприимством.

-Никаких проблем, - дружески улыбнулся Касат. - Сейчас тебе, наверное, хочется отдохнуть, - у тебя была нелегкая ночь.

-Так же, как и у Грудвара, - ответил Граис.

-Вот Грудвар и покажет тебе, где устроиться, - Касат поднялся из-за стола. - Да пребудет с тобой милость Поднебесного, Граис из Сиптима.

-Так же, как и с тобой, Касат из Сумия, - ответил Граис и, после короткой паузы, поднялся на ноги и направился к двери.

Не оборачиваясь, он чувствовал взгляды всех троих, направленные ему в спину. Затем послышались шаги. Граис не сомневался, - следом за ним идет Грудвар.

-Что произошло с Фироном? - Спросил Граис, когда они вышли на улицу.

-А что с ним произошло? - Переспросил бородач, хотя прекрасно понял, о чем его спрашивал Граис.

-Ты говорил, что и прежде знал Фирона, - сказал Граис.

-Верно, - знал, - кивнул Грудвар.

-Прежде, насколько я помню, он не был таким скованны, нерешительным и замкнутым, каким я увидел его сегодня.

Грудвар, прищурившись, искоса глянул на Граиса.

-Ответь мне на один вопрос, - сказал он.

-Я слушаю тебя...

-Это правда, что пятнадцать лет назад Фирон, твой ученик, сдал тебя шалеям?

-Правда, - ответил Граис. - Но правда и то, что я сам его об этом попросил.

-Это действительно так? Ты не пытаешься сейчас оправдать Фирона?

-Мне нужно было встретиться с наместником, - сказал Граис. - А другого способа попасть к нему, кроме как позволить схватить себя, у меня тогда не было.

-Почему ты не сдался сам?

-В то время по Йеру бродило множество странствующих проповедников. Кое-кто из них называл себя моим именем. А мне нужно было, чтобы у наместника не возникло сомнений в том, что перед ним истиный Граис из Сиптима. Поэтому я и попросил Фирона указать шалеям место, где я ночевал.

-Понятно, - кивнул Грудвар. - Теперь я, наверное, смогу объяснить тебе поведение Фирона. Он прожил пятнадцать лет, неся на себе клеймо предателя. Вольные тоже далеко не сразу поверили ему. С твоим возвращением он связывал надежду на восстановление своего доброго имени. А вместо этого... - Грудвар, приподняв подбородок, поскреб пальцами бороду. - Если бы сегодня Фирон вытупил в твою поддержку, то это выглядело бы, как предательство по отношению к вольным.

-Я бы не хотел, чтобы так получилось, - сказал после непродолжительной паузы Граис. - Но поступить иначе я тоже не могу... По-видимому, расчитывать на Фирона мне теперь не приходится.

-Тебе нужна помощь? - Быстро спросил Грудвар.

-Пока нет, - ответил Граис. - Но всегда неплохо иметь человека, на которого можно положиться.

-Если бы ты кое-что объяснил мне,.. - не закончив фразу, Грудвар умолк, ожидая, что скажет Граис.

Граис с недоумением посмотрел на бородача. Грудвар смутился и отвел взгляд в сторону, - хитрость была не самой сильной его стороной.

-И что же ты хочешь узнать? - Спросил Граис.

-Да я и сам толком не знаю, - дернул плечом Грудвар. - Да только, когда ты разговаривал с Касатом... Ты словно бы и не сомневался в том, что все будет точно так, как ты скажешь.

-А известно ли тебе, друг мой Грудвар, - улыбнулся Граис, - что во многом знании сокрыто много печали?

Бородач задумчиво почесал затылок.

-Да у меня и так в жизни радостей не много, - сказал он, тщательно обдумав и взвесив слова Гриса. - Так что, терять-то мне, вроде, нечего.

-Не думал я, что снова обзаведусь учеником... - Граис оценивающе посмотрел на Грудвара и решительно закончил: - А, впрочем, почему бы и нет... * * *

Глава 12.

-Я пропал!.. Пропал, однозначно!...

Судебный вершител Меллении Мистелий Глат метался по краю бассейна.

Преподобный Сирх, наблюдавший за ним со стороны, с интересом ожидал, когда же наконец коротышка оступится и упадет в воду. То и дело Мистелий Глат в отчаянии вскидывал к небу руки, и тогда полы его мантии взлетали, словно крылья огромной, тощей и неуклюжей птицы.

-Я червь, извивающийся во прахе!.. Я гниль смердящая!.. Нет мне спасения во веки вечные!..

Сирх подивился тому, что даже свое отчаяние Мистелий Глат умудрялся облачать в пышную, красочную форму.

-Успокойся, уважаемый Мистелий, - Сирх сделал шаг в направлении судебного вершителя и приподнял руку в умиротворяющем жесте. - Не стоит до такой степени придаваться унынию. Лучше отведай красного тирианского вина! Его лишь вчера доставили из-за моря!

Сирх подошел к столу, наполнил бокал красным, похожим на кровь, вином и, с тоской взглянув на дарующую забвение и радость влагу, протянул бокал кахимцу.

Сам преподобный с того самого дня, как неизвестный в черном даровал ему чудесную пилюлю, к вину не притрагивался, утоляя жажду лишь соками и водой со льдом. Волшебное лекарство в совокупности с воздержанием от алкоголя делали свое дело, - буквально день ото дня самочувствие преподобного улучшалось. А о болях в животе, мучавших его прежде едва ли не каждодневно, они уже и не вспоминал.

Выхвати бокал с вином из руки Сирха, Мистелий Глат залпом осушил его.

-Наместник распнет меня, - хрипло произнес он, вытерев губы кулаком, в котором у него был зажат бокал. Неколько алых капел вина упали на его раскошную мантию. Мистелий Глат сквозь зубы выругался по-кахимски. - Пятеро шалеев и бан-шалей, командовавший конвое, убиты. Преступник номер один в Йере скрылся бесследно... Нет мне спасения!..

На лице Сирха было изображено глубочайшее сочувствие, однако в душе преподобный ликовал. Все произошло именно так, как предсказал человек в черном! Разбойники напали на обоз и освободили Граиса. Теперь за его голову была объявлена награда - десять тысяч дузов тому, кто доставит, живым или мертвым, преступника, которому уже дважды удалось бежать из-под стражи.

-Не волнуйся, благородный Мистелий, - елейным голосом произнес Сирх. - Я как раз собираюсь отправиться в Халлат, чтобы повидаться с сыном. И неприменно замолвлю за тебя слово перед наместником. Я готов засвидетельствовать, что тобой были предприняты все возможные меры безопасности, и в том, что разбойники освободили своего сообщника, нет ни малейшей толики твоей вины.

-Благодарю тебя, преподобный, - буркнул кахимец, не очень-то обнадеженный обещанием Сирха.

-Твоя работа на посту судебного вершителя Меллении выше любых похвал, досточтимый Мистелий. Но... - Сделав трагическую паузу, Сирх развел руками. - То, что произошло, должно было рано или поздно случится. Наместник, да продлит Поднебесный его годы, не в праве предъявлять тебе какие либо претензии, поскольку часть вины за случившееся лежит и на нем самом.

-Что ты такое говоришь?! - Мистелий Глат в ужасе вскинул руки, словно пытаясь укрыться от Сирха полами своей необъятной мантии.

-То же самое я скажу и самому наместнику, - продолжил Сирх, подумав про себя, неужели Мистелий считает его настолько глупым, что ожидает от него голословных обвинений в адрес наместника. - Разве не сам наместник издал укза, по которому всех приговоренных к смерти должны доставлять в Халлат для того, чтобы он лично мог разобраться с их делами? Разве ты сам, уважаемый, не мог вынести приговор по делу этого самозванного Граиса, причиняющего всем столько беспокойств? - Мистелий молча кивнул. - А разве не указ наместника, разрешющий йеритам свободно, без каких-либо дорожных документов, перемещаться из города в город, развязал руки разбойникам, бесчинствующим на дорогах? Прежде они сидели в горах, боясь шаг ступить на равнину. А ныне способны напасть на имперский обоз, идущей по центральной дороге между Халлатом и Мелленией! Неслыханная дерзость!

-Да, - тяжко вздохнул Мистелий Глат. - При прежнем наместнике было куда как спокойнее. Я не хочу сказать ничего плохого о Центии Офре...

-Я прекрасно тебя понимаю, досточтимый Мистелий, - успокоил кахимца Сирх. - Центий Офр - прекрасный наместник и преданный слуга иператора. Все, что ему требуетя, - это дружеский совет добрых товарищей. Поэтому, я думаю, уважаемый Мистелий, тебе следует в письменном виде изложить свои соображения по поводу того, каким образом нынешнюю нервозную обстановку в Йере можно было бы сделать более спокойной. Я передам твое послание наместнику, сопроводив его собственными соображениями по данному вопросу.

-Ты считаешь, что это было бы уместно? - Неуверенно спросил кахимец.

-Более чем уместно! - Горячо заверил его Сирх. - Это будет не оправдание и не покаяние в собстенных грехах, а рабочий документ, после ознакомления с которым у наместника не останется ни малейшего сомнения в том, что на должности судебного вершителя Меллени находится именно тот человек, который для нее и требуется!

-Ах, Сирх, - широким носовым платком Мистелий Глат вытер взмокший лоб. - Честно признаться, мне совсем не хочется возвращаться в Кахим. Я уже так долго живу в Йере, что привык и к местной пище, и к людям... И даже к этой ужасающей жаре! Мне нравится жизнь в Йере, спокойная и неторопливая, замирающая на время полуденного зноя. Я боюсь, что уже не смогу снова приспособиться к тому, как ведутся дела в Кахиме, где все построено исключительно на личных связях, интригах и подкупах...

-Ну, мы тоже не без греха, - смущенный столь неожиданным признанием, улыбнулся Сирх.

-Это совсем другое дело! - Махнул рукой кахимец. - В Йере, если ты хочешь поскорее решить ккую-то свою проблему, ты платишь сколько и кому считаешь нужным. В Кахиме же для этого существуют специальные люди и твердые расценки. Без поддержки в той или иной форме самое простое дело будет годами пылиться в какой-нибудь канцелярии самой низжей инстанции... Да и не в этом даже дело... - Мистелий Глат подошел к столу, сам налил себе вина и бросил в бокал два кусочка подтаявшего льда. - В Йере я научился ценить такие, казалось бы, совершенно ничего не стоящие радости жизни, как этот кусочек льда, брошенный в вино... - Он сделал глоток вина и вдруг, без всякой связи с предыдущим, сказал: - Я ведь вынес всго-лишь два смертных приговора за все время, что нахожусь в должности судебного вершителя Меллении. И оба они были утверждены наместником и приведены в исполнение. Первый - поджигателю, едва не спалившему всю Меллению, второй - Кровавому Изу, убивавшего всех, включая младенцев, в домах, которые он грабил.

-Это были, несомненно, справедливы приговоры, - не понимая, к чему клонит кахимец, кивнул Сирх.

-Как ты думаешь, преподобный, я мог бы вместе с семьей остаться жить в Йере, в случае, если мне придется оставить государственную должность? - Держа в руке недопитый бокал, спросил Сирха кахимец.

-Я не думаю, что из-за случая с Граисом наместник отстранит тебя от должности, - совершенно искренне заверил судебного вершителя Сирх.

-Дело тут не в наместнике, - так и не допив вино, Мистелий Глат поставил бокал на стол. - Я и сам начинаю подумывать о том, не пора ли оставить государственную службу?

-Как? - Недоуменно уставился на кахимца Сирх.

-А вот так, - натянуто улыбнулся Мистелий Глат. - Куплю собственный дом, заведу небольшое хозяйство... Я кое-что скопил себе на старость. Меня больше волунет, сумеют ли мои дети найти в Йере свое место в жизни? Будут ли они приняты йеритами, как свои?

-Подожди-ка, уважаемый, - чтобы собраться с мыслями Сирх на мгновение прикрыл глаза. - Но ведь твои дети - кахимцы!

-Ты считаешь это непреодолимым барьером?

-Я привык считать, что кахимцы в Йере - это высшее сословие.

-Уважение ничего не стоит, когда оно держится на копьях солдат. Как только армии не станет, тех, кому недавно кланялись, повесят первыми. Я хочу, чтобы мои дети жили в Йере не как пришельцы, которых терпят только потому, что на их стороне власть и сила, а как... - Мистелий щелкнул пальцами, подбирая нужное выражение. - Как настоящие йериты, в конце-то концов!

-Ты прямо-таки ошарашил меня, уважаемый Мистелий, - Сирх опустился в шезлонг. Рука его непроизвольно потянулась к графину с вином. Вовремя уловив это движение, Сирх быстро отдернул руку и положил ее на колено.

Мистелий Глат сел в кресло напротив Сирха.

-Разве я совершил хоть что-то, чем мог бы заслужить презрение и ненависть тех, кто меня знает, будь то кахимец или йерит? - Спросил он. - Не я привел войска империи в Йер. И не моя вина в том, что йериты не смогли отстоять независимость своей страны. Я же хочу только одного, - покоя. И для себя лично, и для всего Йера. За разбой я одинково покараю и йерита и кахимца... Преподобный, ты слышал хотя бы об одном преступлении, совершенном шалеями на территории Йера? - Сирх молча повел головой из стороны в сторону. - И это не потому, что имперские власти скрывают подобные факты. Солдаты Кахимской империи знают, что такое дисциплина, и как можно поплатиться за ее нарушение. Но главное... - Мистелий Глат снова промакнул платком потное лицо - Главное заключается в том, что сама атмосфера Йер не располагает к применению насилия. Естественно, защищая свою жизнь или выполняя приказ, шалеи не задумываясь возьмутся за оружие и станут убивать. Но только потому, что это их работ, за которую император платит им деньги, а не потому что это им нравится... Насколько мне известно, подобного не происходила ни в одной стране, завоеваннй Кахимской империей... Будь добр, преподобный, добавь мне льда в бокал...

Сирх, с интересом слушавший то, что говорил ему кахимец, не сразу отреагировал на его просьбу. Только увидев протянутый в его сторону бокал, Сирх поспешно схватил серебряную ложечку и подцепил из чаши с талой водой кусочек льда побольше.

-И чем же ты все это объясняешь, уважаемый Мистелий? - Спросил Сирх, кинув лед в бокал кахимца.

-Я бы сам хотел получить ответ на этот вопрос, - поболтав кусочи льда в вине, Мистелий Глат сделал глоток. - Но почему-то именно здесь, в Йере, несмотря на вашу жуткую жару, мы, кахимцы, чувствуем себя, как дома. В хороше смысле этого слова, - нам не хочется ничего здесь разрушить и перестроить на свой лад. Это я говорю тебе, основываясь не только на собственном опыте, но и на впечатлениях от посещения Йера многих кахмцев, с которыми мне пришлось беседовать... И, как мне кажется, именно с этим связана и некоторая, порою не всегда оправданная мягкость, проявляемая наместником.

-Я сам йерит, и тебе, должно быть, кажется странным слышать от меня слова, призывающие к усилению мер контроля за местным населением. Меня и самого это, признаться, смущает... Особенно после того, что я только что от тебя услышал... Но, как я понимаю, наша общая цель - это сохранения в Йере мира и спокойствия...

Последняя фраза Сирха прозвучала как утверждение и, одновременно, как вопрос, обращенный к судебному вершителю Меллении.

-Совершенно с тобой согласен, преподобный, - слегка наклонил голову Мистелий Глат. - В особенности после недавних событий, связанных с самозванцем, выдающим себя за Граиса из Сиптима. После его побега из Халлатской тюрьмы можно было еще сказать, что преступнику просто несказанно повезло. Но теперь, когда его сообщники напали на обоз, перевозивший арестанта, следует признать, что мы в значительной степени недооценили опасность, которую представляют собой разбойники, именующие себя "вольными". Своим бездествием мы дали им возможность сплотиться и почувствовать себя силой, способной противостоять кому бы то ни было.

-Думю, что вольные сильно переоценивают свои силы и возможности, - заметил Сирх.

-Согласен с тобой, - кивнул Мистелий Глат. - Какие бы цели не провозглашали их вожаки, по сути своей отряды вольных остаются разбойничьими бандами. Для того, чтобы стать армией, им не хватает организованности, дисциплины и единого руководства. Но в том и заключается главная опасность, что вольные не могут открыто противостоять имперским войскам и, в то же самое время, чувствуя собственные силы, рвутся в бой. Следовательно, они изберут тактику нанесения стремительных ударов по жизненно важным центрам Йера с последующим быстрым отходом на защищенные позиции. Реальных успехов такая тактика им не принесет. Еднственным результатом ее станет кровь, пролитая, как солдатами империи, так и мирными гражданами Йера. А кровь, как известна, порождает новую кровь... - Кахимец тяжело вздохнул. - Боюсь, что, если в Йере начнется партизанская война, сюда будут направлены не вольнонаемные шалеи, а регулярные войска, способные за короткий срок потопить любое народное востание в крови.

-Проклятие, - тихо произнес Сирх.

Перспектива, столь живо и убедительно оисанная Мистелием Глатом, кроме всего прочего грозила еще и разрушить личные планы преодобного. Если в Йер войдут регулярные войска империи, то, естественно, и речи никакой не может быть о мирном договре между Кахиской империей и Йером. А это означает только одно, - ни самому Сирху, ни его сыну, никогда не стать правителями Йера.

Не подозревая о тщеславных планах преподобого, кахимец решил, что потрясенный вид Сирха объясняется его озабоченностью судьбой страны.

-Мне тоже не хотелось бы увидеть, как имперская армия вновь марширует по земле Йера, - сказал он. - И, я думаю, у нас еще есть возможность предотвратить это.

-Как?! - Взгляд Сирха буквально пригвоздил кахимца к спинке кресла, заставив испуганно сжаться.

-Одно из двух, - искоса глядя на взволнованного сверх всякой меры Сирха, ответил Мистелий Глат. - Либо одним стремительным ударом уничтожить основные силы вольных, что лично мне представляется трудноосуществимым, поскольку разбойники по большей части скрываются в труднодоступных горных районах. Либо каким-то образом договориться с ними... Постарайся при встрече объяснить это наместнику, преподобный. От его действий в самое ближайшее время будет зависеть дальнейшая судьба Йер.

-И наша тоже, - с двусмысленной многозначительностью добавил Сирх. * * *

Глава 13.

Неслышно, как ему самому казалось, Грудвар подошел сзади к Граису, сидевшему на плоском валуне, вросшем в землю у самой кромки воды.

-Мириады сущностей действуют одномоментно, - не оборачиваясь, произнес Граис, обращаясь к замершему у него за спиной Грудвару. Взгляд ксеноса плавно и неторопливо скользил по поверхности проносящихся у его ног потоков воды. - Сущностей беспорядочно много, а каждая возвращается, приходя к своему корню. Моя сущность - для того, чтобы наблюдать возвращение.

-А при чем здесь вода? - Тихо спросил Грувар.

-Вода в своем совершенстве приносит пользу мириадам сущностей, не соперничая при этом. Поэтому она близка Пути к Поднебесному, - Граис обернулся, чтобы взглянуть на собеседника. - Ты задал вопрос, не думая о том. Тебя беспокоит что-то иное.

-В лагерь прибыли предводители трех отрядов вольных, расположенных неподалеку, - Грудвар присел на корточки и, сорвав травинку, прикусил ее губами. - Касат просит и тебя присутствовать при их встрече.

-Я не вижу в этом смысла, - покачал головой Граис. - Я уже высказал Касату свое инение по всем интересующим его вопросам. Другим он и сам может повторить мои слова.

Несмотря на заверения предводителя отряда вольных о желании продолжить знакомство, Касат не искал новых встреч с Граисом. Чему ксенос был только рад, - не хотелось снова и снова повторять одни и те же слова, не находящие ни малейшего отклика у собеседника.

Обо всем, что просходит среди вольных, Граис узнавал от Грудвара, который почти все время находился рядом с ним.

Вначале Граис даже решил, что это Касат велел бородачу присматривать за ним, но вскоре он убедился, что интерес Грудвара к общению с ним был неподдельным.

Для своих бесед Граис и Грудвар выбрали небольшую поросшую травой площадку возле водного потока, на которой лежало три плоских валуна. Граис обычно садился на тот, что был ближе к реке и, глядя на переливающиеся радужными всполохами струи прозрачной воды, начинал излагать Грудвару суть учения о велком Пути к Поднебесному. Задачу его в значитльной степени облегчало то, что Грудвар, как любой йерит, был знаком с основными догмами учения. Однако, когда дело доходило до отдельных положений, служащих логическими обоснованиями главных постулатов учения, Грудвар начинал задавать такие въедливые вопросы, каких в свое время ксеносу не приходилось слышать даже от своих самых способных учеников. Ни одно понятие Грудвар не желал принимать просто на веру. Каждое слово, по его мнению, должно стоять точно на своем месте и четко определять вкладываемый в него смысл.

Причина такой дотошности Грудвара, как понял вскоре Граис, крылась в том, что многие положения учения о Пути к Поднебесному имели весьма расплывчатую словеную форму, что допускало различное их толкование. Разрабатывая основы учения, руководитель первого проекта на Тессе-3 Месс-ди-Месс умышленно стрался сделать каждое из его положений одновременно и конкретным, и абстрактным, что, по его мнению, должно было способствовать наилучшему восриятию учения самыми широкими массами людей, принадлежащих к различным социальным слоям общества. В свое время так и произошло, - учение о Пути к Поднебесному, подобно стремительному урагану, обрушилось на Йер, захватило всю его территорию и выплеснулось за ее пределы.

В те, теперь уже давние времена Месс-ди-Месс и Граис были довольны, наблюдая результаты своей работы. Воздвигнуть мощную буферную зону на пути следования разрушительной событийной волны, используя для этого всего-лишь словесные формулы, - такого в практике Центра прежде не бывало. Поздравляя ксеноса и его руковолителя, кое-кто в шутку даже говорил, что все, произошедшее на Тессе-3, сильно смахивает на магию...

И вот, спустя пятнадцать лет, то, что когда-то казалось несомненной удачей, обернулось серьезной проблемой. Учение о великом Пути к Поднебесному, объединившее в свое время жителей Йера и даровавшее им возможность пусть нескорого, но, тем не менее, бескровного выхода из противостояния с Кахимской империей, теперь стало источником конфликта, грозящего перерости в кровавую бойню, в самом Йере. Возможность многогранного толкования постулатов учения привело к тому, что каждый видел в них именно то, что ему хотелось. Сирх во время своих проповедей произносил те же самые слова, что и отступнки на своих тайных собраниях. И, тем не менее, в первом случае они призывали к преклонению перед властью империи, а во втором - к бунту.

Беседуя с Грдваром, Граис приходил к мнению, что если бы в свое время он научил своих учеников не просто повторять однажды услышанные слова, а правильно расставлять акценты, обращая внимание на скрытый смысл и не позволяя ему тонуть под напластованием красивых и звучных фраз, то, возможно, учение, созданное Месс-ди-Мессом, и до сих пор служило бы буфером на пути следования событийной волны, и не было бы никакой необходимости в повторной операцие на территори Йера...

-Я бы на твое месте был более осмотрительным, - заметил Грудвар. - Если хозяева просят гостя присесть с ними за стол, то отказывать, по меньшей мере, невежливо.

-У меня нет иного хозяина, кроме Поднебесного, - ответил Граис. - И только он может указывать мне, что я должен делать.

-Ну, ты мог бы поприсутствовать на встрече хотя бы из чистого любопытства, - почесав бороду, сказал Грудвар. - Неужели тебе не интересно, о чем станут говорить между собой вожди?

-Ты же сумеешь завтра разузнать это для меня, - улыбнулся Граис.

Грудвар в ответ тоже хмыкнул.

-Все же, что мне ответить Касату? - Спросил он.

-Скажи, что если кто-то хочет поговорить со мной, то он может прийти сюда, - Граис повел рукой в сторону берега реки. - Я никому не отказываю в добром слове или совете.

Грудвар потоптался на месте, как-то неопределнно хмыкнул и, тк ничегго и не сказав, пошел в сторону дома, где собрались предводители вольных.

Прикрыв глаз ладонью, Граис посмотрел на багровое солнце, похожее на огромный переспелый плод курат, насаженный на острые пики горного хребта. Что нравилось Граису на этой поляне, так это закаты. Он наблюдал уже четвертый, и ни один из них не был похож на предыдущий. Всякий раз цветовой оттенок предзакатного солнца был несколько иной. Должно быть, это зависило от интенсивности потоков теплого воздуха, поднимающихся к вечеру из долины...

У Граиса было достаточно времени, чтобы вновь мысленно проследить все те события, свидетелем и участником которых он стал за время прибывания в Йере. Вывод, к котрому он пришел в результате, оказался неожиданным даже для него самого: все те события, которые в конечном итоге привели его в лагерь вольных, не могли являться результатами естественного стечения обстаятельств.

Ксенос, обладающий меньшим, нежели Граис, опытом работы, анализируя ход операции, несомненно, пришел бы к заключению, что причинами его неудач были случайности, которые невозможно ни предугадать, ни предотвратить. Граису же его опыт подсказывал, что, если случаностей слишком много, то в проявлениях их следует искать некую общую закономерность. В данной ситуации все события, произошедшие с ним имели общую направленность, - как можно дальше отвести ксеноса в сторону от выполнения его непосредственного задания. Из этого сам собой напрашивался вывод, что все "случайности" были тщательно спланированы и имели единый иточник.

Каждый шаг неизвестного противника был выверен настолько тщательно, что даже сейчас, уже практически не сомневаясь в том, что кто-то, стоящий у него за спиной, управляет его действиями, Граис не мог с уверенностью определить те временные и пространчственные точки, в которых на него было оказано воздействие. Любое из событий, произошедшее с ним в Йере, можно было отнести к разряду случайностей, однако, суммирование их привело к тому, что ксенос так и не встретился с наместником, а оказался вместо этого в лагере вольных, в полной изоляции.

Впрочем, он мог оказаться среди вольных и на несколько дней раньше, если бы после побега из тюрьмы согласился с уговорами Грудвара. Первая попытка провалилась, но вторая оказалась удачной, - ксеноса привезли в лагерь вольных в железной клетке. Выходит, что этого и добивался неизвестного противника Граиса? Но какова в таком случае была его конечная цель?.. И кто же он, в конце концов?..

Предводитель вольных Касат, который, несомнено, собирался извлечь собственную выгоду из того, что Граис находился в его отряде и не имел возможности покинуть его, вряд ли стали бы проделывать для этого столь сложные манипляции. Скорее он попытался бы просто похитить нужного ему человека. Да и не знал Касат о возвращении Граиса в Йер до тех пор, пока в его отряде не появился сбежавший из Халлатской тюрьмы Грудвар...

Кстати, оба раза в побегах Граиса самое активное участие принимал Грудвар. Но, если он и был как-то связан с незвестным противником ксеноса, то являлся всего-лишь марионеткой в его руках. Слишком уж бесхитростен и прямолинеен был бородач... Или же, очень хорошо играл отведенную ему роль?..

Наиболее странным казалось Граису поведение Миноса. Сначала он сдал его шалеям, а затем прискакал к Фирону, чтобы через него предупредить вольных, которые имели желание и возможность освободить пленника. Поверить в то, что Минос действовал по собственной инициативе Граис не мог, - слишком труслив был для этого его бывший ученик. А приказать Миносу мог лишь один человек - Сирх...

Здесь снова концы не сходились с концами. Сирх обладал достаточным умом и властью для того, чтобы провернуть подобную операцию. Он достаточно хорошо знал Граиса, чтобы суметь предугадать его поступки. Однако, у Сирха не было никаких мотивов поступать подобным образом. Он уже сказал свое слово, когда назвал Граиса самозванцем и тем самым, как сам считал, обрек его на смерть...

Граис хотел поговорить с глазу на глаз с Фироном, который так же играл не последнюю роль во всех тех событиях, что произошли с ксеносом в Йере, а, следовательно, мог вольно или невольно навести его на след тайного противника, но бывший ученик старательно избегал втречи с учителем. Когда же Граис спросил о нем у Грудвар, бородач ответил, что тем же днем, когда ксенос прибыл в лагерь, Фирон ушел в Халлат...

-Граис!..

Голос Касата прозвучал громко и властно, как никогда прежде.

Граис медленно отвел взгляд от потока воды, струящегося у его ног и, повернув голову, посмотрел через плечо. В пяти шагах от него стояли четверо человек. Впереди - Касат, одеты в традицилнную оджежду йеритов и с волосами, как всегда, зачесанными назад и перехваченными на затылке шнурком. Троих других, пришедших вместе с Касатом, Граис видел впервые. Должно быть, это и были те самые предводители отрядов вольных, прибышие на совет.

-Граис... - под взглядом ксеноса, Касат несколько стушевался. Вид у него сделался не такой самоуверенный как вначале. Да и голос его зазвучал спокойнее и мягче. - Граис, позволь представить тебе моих друзей.

-Прошу вас, присаживайтесь, - Граис рукой указал на большие камни, во множестве разбросанные по берегу реки.

Самый молодой из пришедшей с Касатом троицы криво усмехнулся, вышел вперед и присел на камень напроти Граиса. Остальные остались стоять неподвижно.

-Меня зовут Аствир, - сказал молодой йерит. - Я предводитель отряда вольных. Наш лагерь расположен у Эртипского перевала.

-Рад знакомсту с тобой, Аствир, - уважительно наклонил головуй Граис.

То, что Аствир, называя свое имя, не сказал, откуда он родом, свидетельствовало о том, что он не принадлежал ни к одному из древних рподов. Подтверждением тому служил и плоток, наброшенный на его плечи, - абсолютно белый, без каких-либо орнаментов. Поверх традиционной йеритской рубашки на Аствире был надет кожаный жилет, с нашитыми на него металлическими пластинами, как у имперских солдат. Левую щеку молодого йерита, от уха до угла рта, рассекал тонкий шрам. Граис отметил, что лекарь, зашивавший разрубленную щеку, проявил немало искусства, чтобы сделать шрам почти незаметным. И все же, стягивая кожу, шрам уродовал улыбку Аствира, делая ее похожей на язвительную усмешку.

Аствиру было не больше тридцати лет, но при этом он не испытывал ни малеших признаков неуверенности или робости, находясь в компании более старших товарищей. Даже, скорее, наоборт, трое других предводителей вольных, пусть не открыто и с некоторой неохотой, но все же признавали первенство Аствира. По крайней мере, ни один из них не высказал возражений, по поводу того, что Аствир взялся вести переговоры с Граисом от их имени. И вел себя Аствир при этом, как хозяин, принимающий в своем доме гостей.

-Ну, с Касатом ты уже знаком, - кривая улыбка вновь пересекла лицо Аствира. - А рядом с ним стоят Малтук из Кузала и Туркан из Дастамаха.

Малтук был мужчиной среднего возраста, с мелкими чертами лица, маленьким острым носом и жиденькой светлой бороденкой. Волосы у него так же не отличались густотой, и тем не менее, подобно Касату, он по-боевому зачесывал их на затылок. Руки Малтука находились в постоянном движении, - он то прятал их за спину, то складывал на груди, то, сжимая ладони в кулаки, упирал в бока, то засовывал больше пальцы за широкий наборный пояс. На поясе у Малтука висел большой кинжал в ножнах, аляписто разукрашенных самоцветными камнями, что сразу же выдавало полное отсутствие художественного вкуса у его обладателя. Но зато выглядел кинжал богато.

Туркан был самым старшим из четырех предводителей вольных. Его прямые, заботливо и аккуратно расчесанные волосы, так же как и ухоженная борода, были почти седыми. Лицо с высокими скулами, широко расставленными глазами и крупными чертами свидетельствовало о благородном происхождении. По орнаменту и расцветке кистей платка, наброшенного на плечи Туркана было видно, что он принадлежит к роду Тан - одному из самых крупных и могущественных горских кланов.

-Да прибудет с вами вечно милость Поднебесного, благородные люди, - не поднимаясь с камня, учтиво приветствовал всех троих Граис.

-Я узнаю тебя, - не ответив на приветствие, произнес Туркан. - Много лет назад я был на одной из твоих проповедей.

-Не исключено, - улыбнулся Граис. - К сожалениию, я не мог запомнить всех тех, кто приходил слушать меня.

Поставив локти на широко расствленные колени, Аствир подался вперед.

-Нам нужна твоя помощь, Граис, - сказал он.

-Разве Касат не передал вам содержание нашей с ним бесды? - Удивился Граис.

-Для Касата является характерным проявление необдуманной поспешности, - Аствир бросил быстрый, отнюдь не дружеский взгляд в сторону Касата. - Он не принял во внимание того, что тебя давно не было в Йер. Тебе, конечно же, требуется время для того, чтобы осмотреться и разобраться в том, что происходит сейчас в стране. Я не сомневаюсь, что со временем ты не только поймешь необходимость назревших перемен, но и примешь их всем сердцем. Ведь мы, вольные, на деле осуществлям то, к чему ты призывал людей в своих проповедях.

-Серьезно? - Граис с показным удивлением поднял бровь и обвел взглядом всех присутствующих. - Может быть кто-нибудь и пример привести сможет?

-"Сила оружия ведет к уничтожению", - процитировал по памяти Туркан. - Это твои слова, Граис.

-Мои, - не стал возражать ксенос. - Но пока я еще не улавливаю никакой связи с тем, о чем говорит Аствир.

-Сила нашего оружия уничтожит власть Кахмской империи в Йере, - пояснил свою мысль Туркан.

-Я имел в иду, что сила оружия ведет к уничтожению того, кто взялся за него, - возразил Граис.

-Как же ты представляешь себе борьбу без оружия? - Воскликнул Малтук, положив ладонь на рукоятку кинжала.

Граис улыбнулся и, наклонившись, зачерпнул ладонью воду из реки.

-Нет ничего мягче и слабее воды, - произнес он, глядя на то, как вода, капля за каплей, вытекает у него между пальцев. - Но при столкновении с твердостью и силой, никто не способен победить ее. Через слабость побеждают силу. Через мягкость побеждают твердость. Человек в жизни - мягкость и слабость. В его смерти - твердость и сила. Твердость и сила - это попутчики смерти. Мягкость и слабость - это попутчики жизни.

-Верные речи не красивы. Красивые речи не верны, - произнес Туркан. - Это тоже говорил ты, Граис.

-Верно, - улыбнулся ксенос. - Но, познание - не речь, а речь - не познание. И, если ты заметил противоречие в моих речах, так скажи мне об этом.

Туркан хотел было что-то ответить, но Аствир жестом велел ему молчать.

-Если уважаемый Туркан и досточтимый Граис пожелают продолжить свой философский спор, - сказал он. - То смогут вернуться к нему чуть позже. Сейчас я бы хотел перейти к той просьбе, с которой мы все собирались обратиться к тебе, Граис.

-Я готов выслушать тебя, - учтиво ответил Граис. - Но не могу обещать, что выполню то, о чем ты собираешься меня просить.

-Я не стану просить тебя взять в руки меч, - лицо Аствира вновь исказила кривая улыбка. - Я хочу только, чтобы ты помог нам узнать, правду ли говорит человек, или лжет.

Предложение Аствира заинтриговало Граиса.

-Ты говоришь о каком-то конкретном человеке? - Спросил он.

-Да, - наклонил голову Аствир. - Вчера мои бойцы поймали в окрестностях нашего лагеря человека. Это был молодой йерит, по виду весьма состоятельный. Когда его задержали, он сказал, что сам искал вольных, чтобы сообщить им весьма важную информацию. То, что он рассказал нам, действительно, может спасти всем нам жизнь. Но только в том случае, если человек говорит правду. Если же он лжет, то мы рискуем угодить в хитрую ловушку, из которой вряд ли кому-то удасться выбраться живым. Как раз в это же время прискакал гонец от Касата с известим о том, что в его лагере находится знаменитый Граис из Сиптима. Я много слышал о твоих удивительных способностях, а потому и прихватил этого информатора с собой, надеясь, что ты сможешь распознать, содержится ли правда в его словах.

Аствир умолк, ожидая ответа.

Какое-то время Граис так же молча смотрел в глаза молодому йериту. Затем он медленно провел влажной ладонью по лицу.

-Я должен знать, о чем именно идет речь, - сказал Граис.

-Конечно, - поспешно кивнул Аствир. - Он рассказал...

-Я хотел бы услышать это от него самого, - перебил Аствира Граис. - Так мне будет легче его понять.

-Ты будешь разговаривать с ним здесь? - Спросил Аствир.

-Если никто не имеет ничего против,.. - Граис по очереди посмотрел на каждого из присутствующих.

Аствиру соглсие остальных, похоже, не требовалось. Он сунул два пальца в рот и звонко свистнул. Тотчас же из-за кустов выбежал человек и кинулся к Аствиру.

-Давай сюда пленника! - Махнул рукой Аствир.

Человек на бегу развернулся и побежал в сторону лагеря.

-Мне нужно немного времени, чтобы сосредоточиться, - сказал Граис.

Аствир молча кивнул.

На мгновение прикрыв глаза, Граис сделал глубокий вдох. Затем, подавшись вперед, он устремил взгляд на воду.

Граис реально оценивал свои возможности. Даже при его довольно-таки средних телепатических способностях не составляло особого труда определить, говорит ли человек правду или лжет. Конечно, если испытуемый не попытается выставить мысленный блок. Сосредоточиться ксеносу нужно было для того, чтобы еще до появления пленнков проверить мысли своих собеседников. Граис не хоте рисковать, а поэтому должен был заранее убедиться в том, что предстоящий допрос не является очередной ловушкой, приготовленной для него таинственным противником.

Сделать это оказалось проще, чем он думал. Ни один из предводителей воьных не имел ни малейшего представления о психотехнике. Мысли каждого из них были открыты любому, кто мог проявить к ним интерес. Ксеносу этого оказалось достаточно, чтобы убедиться в том, что рассказ Аствира соответствует действительности.

-Я готов, - сказал Граис, оборачиваясь.

Пленник доставленный посыльным Аствира, стоял неподалеку. Руки его были связаны за спиной, но плечи он держал широко расправленными, а голову - гордо вскинутой вверх.

Едва только увидев его, Граис поднялся с камня на котором сидел, и, сделав шаг вперед, назвал пленника по имени:

-Килос...

Вздрогнув от неожиданности, пленник пристальнее всмотрелся в лицо Граиса, который до этого был для него всего-лишь одним из многих других окружающих его странных людей, совершающих непонятные поступки и упорно продолжающих шагать в пасть смерти, словно в этом для них заключался высочайший смысл жизни.

-Граис? - Не веря своим глазам, удивленно произнес Килос. - Граис из Сиптима?.. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!

-То же самое я могу сказать и про тебя, Килос, - улыбнулся Граис.

-Я вижу, вы знакомы? - Поднявшись на ноги, Аствир удивленно посмотрел сначала на Килоса, а затем повернулся в сторону Граиса. - Ты знаешь, кто этот человек?

Широко расставив ноги и засуну руки глубоко в карманы коротких штанов, он стоял напротив ксеноса, ожидая ответ.

В первое мгновение Граис решил было скрыть то, что Килос является сыном Сирха. Но, едва только взглянув в холодные глаза Аствира, он понял, что тому уже все известно про пленника, - Килоса сам назвал себя. Вопрос был задан Граису с целью удостовериться в его лояльности.

-Это Килос, сын преподобного Сирха, - сказал Граис и после короткой пауз добавил: - Развяжите его.

-Разве в этом есть необходимость? - Быстро спросил Касат.

-Развяжите его, или я ничего не стану делать, - не повышая голоса, повторил свое требование Граис.

-Развяжи, - приказал Аствир своему подручному, указав взглядом на Килоса.

Йерит незамедлительно выполнил распоряжение предводителя.

Согнув руки, Килос с наслаждением потер затекшие запястья.

-Присаживайся, - Граис указал Килосу на камень и сам сел наротив.

Чуть в стороне от них присел на валун Аствир.

-Твое имя сейчас произносится в Йере чаще, чем имя самого Поднебесного, - Килос обращался только к Грису, демонстративно игнорируя присутствие вольных. - Но отец, на днях приехавший в Халлат, говорил, что человек, бежавший из столичной тюрьмы, а затем схваченный в Меллении, это самозванец, выдающий себя за Граиса из Сиптима. - Килос изучающе посмотрел на Граиса. - А, может быть, ты и в самом деле самозванец?

-У тебя есть какие-то основания так думать? - Спросил Граис.

-Отец не узнал тебя. А он в свое время был близко знаком с Граисом.

-Скажем так: он узнал меня, но не хотел, чтобы кому-то стало об этом известно. Так же, как узнал меня и Минос, который тоже был моим учеником. Иначе, зачем он предупредил вольных о том, что меня схватили в Меллении и везут в Халлат?

-Это сделал Минос? - Не смог скрыть своего изумления Килос. - Этот трус и размазня, все время отирающийся возле ног отца?

-Разделяю твое удиление, - наклонил голову Граис. - Но, тем не менее, именно так все и было. А, как ты сам прекрасно понимаешь, Миноса не стал бы действовать по собственной инициатве. У него для этого просто не хватило бы храбрости и силы воли. А вот приказа Сирха но ослушаться не посмел бы.

-Пожалуй, что так, - согласился с доводами Граиса Килос. - И все же мне странно видеть тебя среди вольных.

-Почему? - Граис удивленно наклонил голову к плечу.

-Мне кажется, что методы борьбы, исповедуемые вольными полностью противоречат твоему учению, в основе которого лежат идеи ненасилия и непротивления злу, - ответил Килос.

-Надо же, - одобрительно качнул головой Граис. - По-моему, ты первый, кто обратил на это внимание. Все остальные, похоже, ситают, что могут свободно брать из моего учения только те фрагменты, которые отвечают их запросам.

Как и в первую встречу с Килосом, Граис отметил, что юноша отличался живым и пытливым умом, а так же наблюдательностью, способностью к анализу и самокритичностью, - сочтание качеств, дающее возможность обладателю их достичь невиданных высот при уловии, что он изберет для себя верный путь. Килос, общение с которым доставляло ксенос истиное удовольствие, пока еще, как виднел Граис, находился на распутье. Его разум все еще имел сильных конкурентов в лице врожденной эмоциональности и некоторой нервозной импульсивности, присущих юноше.

Аствир, внимательно слушавший разговор Граиса и Килоса, который пока еще был довольно далек от интересующей его темы, ни коим образом не проявлял своего нетерпения. В отличии от Малтука, который, как обычно, никак не мог найти места для своих рук и от рздражения, вызванного сим фактом, едва ли не подпрыгивал на месте.

-Так как же тебя угораздило попасть в плен? - Спросил Граис у Килоса.

-Я сам искал встречи с вольными, - сказал Килос и, бросив взгляд в сторону Аствира, специально для него добавил: - Не знал, что у них принято держать друзей под замком со связанными руками.

-Тебя хотя бы накормили? - Спросил Граис.

-Да, тут жаловаться не приходится, - кивнул Килос.

-Для чего ты искал вольных?

Аствир едва заметного двинул плечами, словно пытаясь освободиться от сковавшего их напряжения. Быстро глянув в его сторону, Килос улыбнулся.

-Я хотел предупредить их о том, что наместник готовится в ближайшее время провести крупномасштабную операцию по уничтожению лагерей вольных, местоположение которых ему прекрано изветно...

-Почему же, в таком случае, он не нападал на нас прежде?! - Не смог удержаться от вопроса Малтук.

-Потому что в этом не было необходимости, - по-прежнему обращась к одному лишь Граису, ответил Килос. - Прежде он не воспринимал вольных, как реальную угрозу.

-Что же заставило наместника изменить свое мнение? - Спросил Граис.

-Беседа с отцом, который, как я уже сказал, на днях прибыл в Халлат, - сказал Килос. - От отца же я и узнал о готовящейся операции.

-О чем же Сирх беседовал с наместником?

-Точно не знаю. О беседе мне известно только со слов отца. Но, насколько я понял, именно факт твоего побега из халлатской тюрьмы, а затем и нападение вольных на конвой, сопровождавший тебя в столицу, сыграли решающую роль в том, что наместник согласился с выводами Сирха о том, что действия вольных в ближайшее время могут принять необратимый и неконтролируемый характер.

-Неконтролируемый? - Тут же переспросил Аствир. - Что ты хочешь этим сказать? Каким образом наместник может осуществлять контроль за вольными?

-Не знаю, - покачал головой Килос. - Но, судя по всему, наместник неплохо осведомлен обо всем, что у вас здесь происходит. Вольных он использовал так же, как и проповеди Сирха, - в качестве клапана, через который время от времени можно сбрасывать возмущение и протест, скапливающиеся в народных массах.

-С Сирхом он палку перегнул, - заметил Граис.

-Лично мне ситуация видится следующим образом, - сказал Килос. - До недавних пор Сирх и вольные представляли собой две стороны одной медали. Ни одна из сторон не была способна реально влиять на обстановку в Йере, но любая из них давала возможность йеритам либо продолжать жить надеждой, либо выражать свой протесты в форме, ни для кого не представляющей реальной угрозы. Наместнику же оставалось лишь следить за тем, чтобы весы находились в равновесии. Сейчас наместнику кажется, что вольные начинают перетягивать свою чашу весов, поэтому он и хочет восстановить равновесия.

-Выходит, что среди нас находятся люди, служащие наместнику? - Спросил у Килоса Аствир.

-Попробуй сам ответить на этот вопрос, - даже не посмотрев в сторону предводителя вольных, сказал Килос.

-Да что мы его слушаем? - Негромко, но уверенно и веско произнес Туркан. - Мальчишку подослали специально, чтобы посеять между нами склоку. Если наместник и планирует что-то против нас, то только не военную операцию, - он хочет, чтобы мы сами перегрызли друг другу глотки.

-А тебе не кажется, уважаеимый Туркан, что использовать для этой цели сына самого преподобного Сирха было бы неразумно? - Задал вопрос Граис.

-О том, что парень сын Сирха, мы знаем только с его собственных слов, - заметил Касат.

-Для чего же ему нужно было называться сыном преподобного?

-Чтобы придать своим словам убедительность. Слуге, подающему вино, Сирх вряд ли стал бы рассказывать о разговоре с наместником.

-Я могу подтвердить то, что Килос, дейтвительно, является сыном Сирха, - сказал Граис.

-Ты тоже ненадежный свидетель, - мрачно буркнул Туркан. - Кто поручится за то, что ты сам не служишь наместнику?

-В таком случае, мне здесь, наверное, больше нечего делать, - спокойно произнес Граис, поднимаясь на ноги. - Какой вам смысл выслушивать мое мнение, если оно не заслуживает доверия.

-Останься! - Аствир вскочил на ноги одновременно с Граисом. - Туркан не хотел тебя обидеть. Его невольная грубость объясняется только присущей ему несдержанностью. Если ты пожелаешь, он принесет тебе свои извинения.

-Я сказал, что думал!..

-Заткнись, Туркан! - Не дав Туркану закончить фразу, Аствир стремительно развернулся в его сторону. Выбросив левую руку вперед, он направил указательный палец Туркану в грудь. - Если потребуется, ты будешь на коленях просить прощение!

-Да кто ты такой, чтобы указывать мне, Туркану из Дастамаха, что он должен делать? - Широко расставив ноги, Туркан положил ладонь на рукоятку сабли, готовясь бросить вызов обидчику.

-Я владею саблей, быть может не так икусно, как ты Туркан, но мне известно множество гораздо более простых и эффективных способов лишения человека жизни, - усмехнулся Аствир.

Туркан вздрогнул, когда его горла коснулась холодная сталь остро отточенного лезвия ножа.

-Не советую тебе двигаться, Туркан, - совершенно серьезно произнес Аствир. - Иначе мой телохранитель перережет тебе горло.

Туркан замер, боясь шевельнуть хотя бы пальцем. Кожей правой щеки он чувствовал горячее дыхание человека, находящегося у него за спиной.

-Он не посмеет, - сдавленно прохрипел Туркан. - Если он хотя бы тронет меня, его разорвут на куски.

-Он уже держит нож у твоего горла, Туркан, - снова усмехнулся Аствир. - И он не боится казни. Мои люди готовы умереть только по одному моему слову. - Посмотрев на Граиса, Аствир добавил: - Таков их Путь к Поднебесному. Если ты не веришь мне, Туркан, что ж, попытайся вытащить саблю из ножен.

Рука Туркана судорожно сдавила рукоятку сабли.

-Прекрати этот спектакль, Аствир! - Крикнул Малтук.

-Нет проблем, - разведя руки в стороны, заверил его Аствир. - Туркану всего-лишь следует извиниться.

-Мне не требуются его извинения, - сказал Граис.

Аствир указал рукой на камень и Граис снова сел на прежнее место.

Почувствовав, что лезвие ножа больше не щекочет ему кожу, Туркан резко обернулся. За спиной у него никого не было. Что-то злобно прошипев сквозь стиснутые зубы, Туркан потер ладонью занемевшую шею.

Кривая безобразная улыбка исчезла с лица Аствира. Он больше не смотрел сторону Туркана, предоставив ему возможность в одиночестве бороться с бессильной злобой и строить планы ужасной в своей неотвратимости мести.

-Итак, - Аствир взглядом указал на Килоса. - Что ты можешь сказать по поводу услышанного?

-Я хочу услышать ответ еще на один вопрос, - сказал Граис, и снова обратился к Килосу: - Ответь мне, Килос, что заставило тебя отправиться на поиски вольных? Ты ведь знал, что подвергаешь свою жизнь опасности. И, насколько я понимаю, ты не являешься сторонником их движения.

-Я - йерит. И уменя, как и у всякого йерита, свой Путь к Поднебесному, - со сдержанной гордостью ответил Килос. - Одна жизнь ничего не стоит, когда есть возможность спасти тысячи других. Я решил предупредить вольных о готовящейся операции, потому что знал, что отговорить наместника от задуманного мне не удасться.

-Неплохо сказано, - губы Аствира дернулись в улыбке, но что она должна была выразить, догадаться было трудно.

-Килосу, как он и сам говорит, известно далеко не все из того, что обсуждали Сирх и наместник, - сказал Граис. - Но то, что он нам рассказал, - чистая правда. В этом у меня нет ни малейшего сомениния.

-Так, - Аствир задумчиво потер ладонью изуродованную шрамом щеку. - Значит, нужно готовитья к серьезной битве. Что скажете, командиры? - Посмотрел он на стоящих чуть в стороне трех предводителей.

-Если наместник намерен уничтожить наши лагеря, значит нам нужно объединить свои силы, - сказал Касат. - Вместе мы сможем дать бой имперским войскам.

-Ты так считаешь? - Прищурившись, глянул на него Аствир.

-По крайней мере, наши шансы на победу увеличатся в несколько раз, - нервно произнес Малтук. - По отдельности каждый отряд будет уничтожен в два счета.

-На нашей стороне знание местности и осведомленность о планах противника, - сказал Касат.

-А на стороне кахимцев - хорошее вооружение, отличная подготовка и дисциплина, - заметил Аствир. - То, чего нам как раз очень сильно недостает.

-Так что же ты предлагаешь? - Спросил Малтук.

-Пока ничего, - покачал головой Аствир. - Я только констатирую тот факт, что в открытом бою против кахицев мы обречены на поражение. Для того, чтобы победить, у нас недостаточно опыта и сил.

-Вы что, собрались обсуждать свои планы прямо здесь? - недовольно буркнул Туркан.

-А почему бы и нет? - С совершенно простецким видом Аствир развел руками. - Ты ведь уверен, что среди нас нет предателей. Не так ли, Туркан?

-Я отвечаю только за себя, - не глядя на Аствира, сказал Туркан.

-Послушайте, - обращаясь одновременно ко всем четверым предводителям отрядов, произнес Граис. - Вы подходите к решению проблемы не с той стороны. Подумайте о том, что даже если вам удасться одержать победу над теми отрядами шалеев, которые собирется послать против вас наместник, то это будет ваша первая и последняя победа. Если в Йер будут переброшены регулярные войска империи, - а так и произойдет, если наместник не сможет справиться с проблемой собственными силами, - то это станет концом не только для вольных, но и для всей наше страны. После подавления восстания, те, кто останутся живы, будут вспоминать нынешнюю жизнь, как неосуществимую мечту.

-Мы и сейчас находимся под властью империи, - глухо произнес Туркан.

-И чего же тебе недостает, Туркан? - Обратился к нему Граис. - Свободы?

-Власти, - глянув в глаза Граису, уверенно ответил Туркан.

-Я рад, что ты ответил честно, - сказал Граис. - Следовательно, ты признаешь, что ради собственной жажды власти готов посылать на смерть тысячи людей?

-А вот им-то как раз нужна свобода, - ответил за Туркана Аствир.

-Нет, - уверенно возразил ему Граис. - Они не могут реализовать себя даже в рамках той свободы, которой предоставляет им империя. Зачем же им большая свобода?

-Тогда почему же все новые люди приходят к вольным? - Спросил его Килос.

-А почему пришел к ним ты? - Вопросом на вопрос ответил Граис.

-Я - йерит...

-Вот именно, - не дав закончить фразу, перебил Килоса Граис. - И они тоже йериты. И хотят ощущать себя йеритами. Вы все, - широким взмахом руки Граис обвел всех, кто находился на бререгу реки, - отказываетесь воспринимать все, что, как вам кажется, пытается навязать Йеру империя. Вы будете кричать "нет" и морщить носы даже в том случае, если наместник приподнесет вам на блюде ту самую свободу, о которой вы сейчас ратуете. Потому что вам нужна не свобода, как таковая, а битва за нее.

-Прежде йериты никогда не воевали со своими соседями, - спокойно возразил Грису Аствир. - Мы взялись за оружие только тогда, когда в этом возникла необходимость.

-Прежде каждый йерит в первую очередь определял свою принадлежность к тому или иному роду, и только после мог сказать:"Я йерит". Что объединяло представителей одного и того же рода: совместное землепользование и общие родовые корни. После вторжения Кахимской империи клановая система на территории Йера рухнула, главным образом потому, что, в соответствии с законами империи, все родовые земли была националнизированы. Каждый, работающий на земле, должен был платить государству налог.

-Империя растоптала наши вековые традиции, - комментируя слова Граиса, произнес Туркан.

-Согласен, - кинул Граис. - Но так ли важны были эти традиции, если, подобно путам на ногах чеклаков, они не позволяли Йеру дигаться вперед? Разве не по причине приверженности традииям мы оказались не готовы к вторжению кахимцев? И разве сейчас мы сами не отказываемся от традиций, забыв о родовых противоречиях и пытаясь осознать себя, как единый йеритский народ?

-Но ведь это и есть движение вперед, - заметил Килос.

-Верно. Но, сами того не замечая, мы движемся по пути, проложенному для нас Кахимской империей. Нравится нам это, или нет, но именно вторжение кахимцев объединило Йер в единое государство. И пугает нас вовсе не власть Кахимской империи, а то, что в новом Йере кахимцы становятся большими йеритами, чем коренные жители.

-Как это понимать? - Удивленно поднял брови Аствир.

-Кахимцы обладают потрясающей способностью к ассиимиляции. Они легко и непринужденно перенимают тот образ жизни и те традиции, которые характерны и, что самое главное, целесообразны для той территории, где они проживают. В Йере кахимцы едят нашу пищу, носят одежду, похожую на ту, что носим мы. Все они, от государственных чиновников до последнего шалея, говорят на нашем языке, в то время, как скамые образованные из йеритов понимают, в лучшем случае, две-три простенькие фразы на кахимском. Плюс к этому - веротерпимость кахимцев. Им все равно, в каких богов верить, лишь бы только эти боги не мешали им жить так, как они хотят. Через два-три поколения кахимцев, живущих в Йере невозможно будет отличить от коренных йеритов. В то время, как мы, не имея подлинной национальной идеи, способной объединить всех йеритов, находим себя только в противопоставлении всему остальному миру. И все движение вольных держится на утверждении, что подлинный йерит лишь тот, кто готов сражаться с Кахимской империей. Йеритов влечет к вольным не жажда битвы, а необходимость ощущать свое единение со всем остальным народом.

-В отсутствии других, национальная идея, предложенная вольными, мне кажется не такой уж плохой, - заметил Туркан.

-С таким же успехом можно было предложить йеритом идею всеобщего самоубийства, - ответил ему Граис. - Мы должны не учиться убивать, а учиться жить рядом с кахимцами, перенимая у них все самое лучшее и ни в чем не уступая им. Они занимают главенствующее положение в обществнно-полтической жизни Йера не потому, что на их стороне власть и сила, а потому, что мы сами не имеем ни малейшего представления о принципах государственного устройства.

-Ничего, жили как-то и без этого! - Полусогнутой левой рукой Малтук изобразил над головой замысловатую кривую.

-Вот именно, что "как-то"! - Повернулся к нему Граис. - Теперь так уже не получится. Мир изменился, и мы должны либо измениться вместе с ним, либо, как нация, уйти в небытие.

-По-моему, мы слишком уж далеко отклонились от первоначальной темы, - громко произнес Аствир. - Граис, ты начал с того, что, поскольку силовое противостояние вольных и имперской власти может разрешиться не в нашу пользу, следует искать иное решение проблемы. У тебя есть какие-то конкретные предложения или идеи?

-Наместник расчитывет покончить с вольными одним неожиданны и сильным ударом, - Граис говорил, обращаясь однвоременно ко всем. - Он, так же, как и мы, не заинтересован в том, чтобы в Йер были введены регулярные войска империи. В этом случае он будет вынужден уступить большую часть своей власти временному военному коменданту, который прибудет в Йер вместе с армией. Если военные действия затянутся надолго, то временный комендант станет постоянным наместником, сменив на этом посту либерала Центия Офра. В результате Центий Офр теряет синекуру, которой является для него Йер, и отправляется в Кахим, где невозможно получить хорошую должность, не погрязнув при этом в дворцовых интригах и склоках. Мы же, взамен либерального правителя, ограничивающего наши права и свободы ровно настолько, насколько мы сами вынуждаем его делать это, получаем военную диктатуру. Таким образом, для того, чтобы каждый остался при своем, нам остается только убедить наместника в том, что вольные не представляют для него никакой угрозы.

Откинувшись назад, Аствир оперся руками о камень, на котором сидел, и протяжно свистнул.

Малтук ударил ладонью о ладонь, словно мигату прихлопнул, и по-глупому хохотнул.

Туркан не двинулся с места.

-Ничего себе предложеньице, - высказл мнени всех присутствующих Касат.

-Наместник, так же, как и мы не зантересован в крупномасштабных боевых действиях на территори Йера, - медленно, чтобы эта мысль дошла до каждого, повторил Граис. - План его операции по уничтожению вольных основан на стремительности и неожиданности нападния шалеев на их лагеря. В противном случае шалеи встретят организованное сопротивление. Наместник должен понимать, что даже в то случае, если вольные проиграют сражение, сам факт начала боевых действий послужит сигналом для народных волнений и стихийных бунтов по всей стране.

-Так это же только нам на руку! - Касат взмахнул в воздухе сжатой в кулак рукой. - Бросим в бой с шалеями часть своих отрядов, а основные силы отведем за перевал! Нам останется только копить силы и ждать, когда страна забурлит, чтобы нанести новый удар по кахимцам!

-Мы еще не дослушали, что хочет предложит нам Граис, - не глядя в сторону Касата, произнес Аствир.

-Я предлагаю отправить к наместнику парламентеров, которые и поставят его в известность о том, что вольные осведомлены о его планах и готовы встретить посланных им солдат.

-И тогда он изменит свои планы, - мрачно буркнул Туркан.

-Совершенно верно, - согласился с ним Граис. - Именно этого мы и добиваемся. Понимая, что использоване военной мощи империи приведет к нежелательным для него последствиям, наместник будет вынужден пойти на переговоры с вольными.

-Бред! - Уверенно воскликнул Туркан. - Наместник никогда не пойдет на переговоры с нами!

-Ни на какие официальные переговоры с вольными наместник, конечно же, не согласится, - спокойно продолжал Граис. - Но заключить сделку, о котором будут знать только договаривающиеся стороны, наместник, как я думаю, не откажется.

-И о чем же ты думаешь договориться с кахимским наместником? - Спросил Граиса Аствир.

-Это вам решать, - широким жестом Грис раскинул руки в стороны. - Ради чего, собственно, вы собираетесь сражаться с кахимцами?

-Ради того, чтобы ни одного кахимского выродка не осталось на земле Йера, - процедил сквозь зубы Туркан.

Граис усмехнулся и покачал головой.

-Подобное условие, как мне кажется, наместник откажется обсуждать.

-Так что же мы можем у него потребовать? - Спросил Касат.

-Начинать нужно с малого, - ответил Граис. - Нужно выдигать рельные требовани. Во-первых, наместник должен иметь возможность выполнить их, а, во-вторых, выполнение требований вольных не должно компрометировать его перед императором.

-Один момент, - Аствир поднял руку с растопыренными пальцами. - Поправьте меня, если я ошибаюсь. Я так понимаю, что, если мы что-то собираемся требовать от наместника, то должны и взамен что-то предложить? Или нет?

-На то и переговоры, чтобы попытаться достигнуть взаимовыгодных соглашений, - ответил ему Граис.

-Чем же, в таком случае, мы собираемся заинтересовать наместника?

-Главное сейчас просто начать эти переговоры, - уверенно сказал Граис. - Значимой является сама попытка найти мирный выход из сложившейся ситуации. Для начала, в ответ на согласие наместника не проводить операции по уничтожению лагерей вольных, предводители вольных могут дать обещание прекратить грабежи на дорогах.

-А что же мы тогда будем есть? - Тут же задал вопрос Малтук.

-Да нет же, все это глупо до безумия, - тряхнул головой Касат. - Мы что, собираемся торговать своими принципами, так же, как и Сирх? Во что мы превратимся, если заключим договор с наместником?

-А, по-моему, в предложении Граиса есть смысл, - неспешно произнес Туркан. - Переговоры с наместником, даже если и не принесут никаких результатов, помогут нам выиграть время для того, чтобы собрать силы.

-Послушайте! - Вскинул руки над головой Граис. - Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что наместник считает вольных борцами за свободу и независимость Йера! Нет! Для него вы просто разбойники, промышлющие на больших дорогах! А то, что вы сумели объедниться и наладить взаимодействие между отрядами, делает вас только опаснее! И не только для наместника, но и для всего мирного населения Йера! Переговоры должны в первую очередь убедить наместника в том, что вольные в своих действиях преследуют политические цели!

-Мне нет никакого дела до того, что думает обо мне наместник! - Рявкнул Туркан. - Единственное, что я могу ему предложиь, - пусть убирается из Йера вместе со всеми остальными кахимцами! И тогда, может быть, ему удасться остаться в живых!

-Впечатляющая речь, - посмотрев на Туркана, спокойно произнес Аствир. - Вот только достаточно ли у тебя сил, Туркан, для того, чтобы осуществить свои угрозы?

-У меня достаточно решимости...

-Замолчи, Туркан, - досадливо поморщился Аствир. - По-моему, ты сегодня уже имел прекрасную возможность убедиться, что со своей решимостью ты рискуешь оказаться с перерезанным горлом.

-Если бы у тебя хватило мужества, выступить против меня в честном поединке!.. - Туркан схватился за рукоятку сабли, но, вспомнив о проворном убийце Аствира, оставил клинок в ножнах.

Слова Туркана не произвели на Аствира ни малейшего впечатления. Он даже не двинулся с места.

-Для того, тобы победить, одного мужества недостаточно, - сказал он, обращаясь к сидящему непротив него Граису. - Нужен еще и ум. Не так ли, Граис?

-Справедливые слова, Аствир, - соглаился Граис.

-Так о чем же, по твоему мнению, мы можем договориться с наместником?

-Для начала, о прекращении каких-либо действий, как с одной, так и с другой стороны. Если подобое соглашение удасться заключить, то это уже будет означать, что наместник признает вольных, как реально существующую силу, с которой необходимо считаться. В дальнейшем может быть создана постоянно действующая комиссия по подготовке соглашения о принципах мирного сосуществовния йеритов и кахимцев на территории Йера.

При последних словах Граиса Туркан злобно срипнул зубами, но вслух ничего не произнес.

-Принципы мирного сосуществования, - вслед за Граисом задумчиво повторил Аствир и медленно провел пальцем по шраму на щеке. - Признаться, я тоже мало верю в такую возможность. Но, тем не менее, считаю, что нужно попытаться использовать и этот шанс.

-Я против! - Рыкнул Туркан.

-Понятное дело, - не глядя на него, кивнул Аствир. - Малтук, что скажешь ты?

-Если ты считаешь, что стоит попытаться...

Малтук умолк, не закончив фразу. Руки его, не находя покоя, метались во все стороны, скользя то по плечам, то по бедрам, то по волосам. Создавалось впечтление, что Малтук пытается сам себя успокоить и приласкать.

То, что он не станет возражать Аствиру, было понятно всем присутствующим.

-Касат?.. - Аствир скосил взгляд на последнего из предводителей вольных, пока еще не высказавшего своего мнения.

Сцепив руки за спиной, Касат носком сандалии ковырнул землю.

-Мой лагерь ближе остальных к столице, - сказал он. - Поэтому и первый удар, скорее всего, будет нанесен именно по нему... Я согласен на переговоры, но только в том случае, если в мой лагерь будут переброшены дополнительные силы.

-Это я тебе обещаю, - кивнул Аствир. - Даже если Туркан решит остаться в стороне, мы с Малтуком сможем выделить бойцов для обеспечения безопасности твоего лагеря.

-В таком случае, у меня возражений нет, - слегка развел руками Касат. - Вопрос только в том, кто отправится в Халлат, чтобы встретиться с наместником? Лично я от такой привелегии отказываюсь...

-К наместнику пойду я, - сказал Граис.

-На тебя объявлен розыск по всей стране, - попытлся возразить ему Аствир. - Если ты и сможешь увидеться с наместником, то сам при этом будешь в кандалах.

-Моя печальная знаменитость может и службу мне сослужить, - улыбнувшись, ответил Граис. - По крайней мере, никто не станет требовать у меня доказательств того, что я действительно говорю от лица вольных. Ну, а чтобы не оказаться в кандалах, я вначале нанесу визт преподобному Сирху, который, как сообщил нам Килос, в настоящее время находится в Халлате. Он-то и поможет мне встретиться с наместником.

-Сирх и разговаривать с тобой не станет, - заметил Касат. - Забыл, чем закончилась ваша встреча в Меллении?

-На это раз Сирх выслушает меня очень внимательно, - возразил Граис. - И сделает все, что я ему скажу.

-Откуда такая уверенность? - Настороженно поинтересовался Аствир.

-У нас же находится сын Сирха, - протянув руку, Граис положил ее на плечо Килоса. - Если ты не откажешься написать соответствующее письмо своему отцу, то я смогу представить дело так, словно вольные держат тебя в заложниках и моя свобода является гарантией твоей жизни.

-Ну, в общем-то, так оно и есть на самомо деле, - криво усмехнулся Килос.

-Ни в коем случае, - протестующе взмахнул рукой Граис. - Я никуда не пойду, если мне не будет обещано, что, вне зависимости от того, как закончится моя миссия, с тобой ничего не случится.

-Естественно, - тут же поспешил заверить Граиса Аствир. - Мы держали парня связанным только потому, что опасались, не шпион ли он. - Повторяя жест Граиса, Аствир положил руку на плечо Килоса. - Теперь ты наш гость.

-Я напишу письмо, - сказал, обращась к Граису, Килос. - Но, боюсь, ты сильно переоцениваешь родственные чувства, которые испытывет ко мне отец.

-Быть может, ты просто пока еще не готов принять его любовь, - ответил, улыбнувшись, Граис. * * *

Глава 14.

Вместе с Граисом отправиться в Халлат вызвался Грудвар.

-Ну, если Граис считает, что письмо от сынка Сирха послужит для него надежной защитой, - сказал бородач. - То, наверое, и меня не тронут. - После чего он почесал затылок и смущенно добавил: - Кто его знает, когда еще предствится возможность повидаться с кахимским наместником, без гарантии, что после этого тебя передадут в заботливые руки палача.

Грудвар уговорил идти вместе с ними и своего приятеля Слима, известного Граису еще по халлатской тюрьме.

Четертым в группе был йерит из сопровождения Аствира, которого все называли Бурдюком. Лицо его, и впрямь, было похоже на старый, потертый кожаный мешок для воды. Однако, простоватый вид Бурдюка был обманчив. Граис сразу же обратил внимание на то, как внимательно и хитро посматривают его маленькие серые глазки, прячущиеся среди плотных складок кожи на помятом, оплывшем лице.

Бурдюк Граису не понравился, но Аствир заверил его в надежности Бурдюка, сообщив так же, что тому известны тайные места для передачи сообщений в окрестностях Халлата. Поскольку связь с основными силами вольных была необходима, возражать против присутствия Бурдюка в группе Граис не стал.

На рассвете четверо путников верхом на чеклаках покинули лагерь вольных. К полудню они спустились в долину и углубились в лес.

Путь был неблизкий, а потому всадники и не погоняли своих чеклков, зная, что засветло им до Халлата все равно не добраться.

По дороге почти ни о чем не разговаривали. Бурдюк не был ни с кем знаком и, похоже, заводить новых приятелей не собирался. Он ехал позади остальных, все время глядя в одну точку между ушей своего чеклака. Слим держался тоже как-то напряженно и скованно, что, в общем-то, было вполне объяснимо, - не каждй день простой йерит отправляется в путь, чтобы встретиться с самим кахимским наместником. Один только Грудвар то и дело пытался разговорить Граиса. Но на все его вопросы ксенос отвечал односложно и с явной неохотой, так что надолго усилий бородача не хватало. Самому же Граису хотелось какое-то время побыть в одиночестве, чтобы еще раз тщательно взвесить все "за" и "против" весьма сомнительного предприятия, в которое он по собственной же инициативе и ввязался.

Граис и сам удивлялся тому, с какой легкостью ему удалось убедить предводителей вольных согласиться с планом, который возник у него случайно по ходу разговора с Килосом, принесшим неожиданную весть. Вся логическая конструкция, и сама-то по себе весьма шаткая, даже в основе своей не имела прочного базиса. Все было построено на допущениях, предположениях и догадках. В том, что Сирх на этот раз согласится выслушать его, Граис не сомневался. Но вот о том, как поведет себя наместник, он не имел ни малейшего представления. Оставалось надеятся на только на то, что он хотя бы из чистого любопытства захочет увидеть наглеца, предлагающего ему вести переговоры с бандой разбойников, каковыми считал Центий Офр вольных. Но для Граиса это был, пожалуй, последний шанс встретиться с наместником, не будучи при этом закованным в кандалы.

Однако, как все запуталось и усложнилось за те несколько днй, что он провел в Йере. Первоначально предполагалось, что ему нужно всего-то заставить умолкнуть Сирха, раздражавшего народ своими тупыми проимперскими проповедями. А теперь он едет к наместнику, чтобы убедить того не начинать военные действия против вольных. Кахимцы обладают достаточной силой для того, чтобы полностью уничтожить несколько лагерей повстанцев. И даже то, что вольным стало известно о замыслах наместника, вряд ли сыграет какую-то роль. Это будет даже не война, а попросту уничтожение плохо вооруженных и не имеющих практически никакого боевого опыта отрядов йеритов. Но после этого уж никто, - ни наместник, ни император, ни даже сам Поднебесный, существуй он на самомо деле, - не сможет остановить эскалацию насилия, волна которого захлестнет Йер... Страна, которая могла бы стать родиной для двух народов, станет кладбищем для одного из них.

Впрочем, и такой результат был вполне приемлем для Центра. Диктаторского режима, который, вне всяких сомнений, будет установлен на территории Йера по приказу императора после жесткого подавления народных волнений, будет вполне достаточной для того, чтобы судьба буферной зоны на Тессе-3 более не вызывала беспокойства у аналитиков Центра. Однако, подобное решение проблемы стало бы поражением для Граиса. И для всей школы ксеносов, созданной Месс-ди-Мессом, в основе которой лежал принцип минимального вмешательства в исторические события, протекающие на задействованных в операциях Центра территориях.

Путники переночевали в лесу и с первыми лучами солнца снова оседлали чеклаков. Вскоре они выехали на дорогу, ведущую прямиком к западным воротам столицы. По пути они встретил два больших военных лагеря. В каждом было не меньше полутысячи шалев, треть из которых имели при себе оседланных боевых чеклаков. На проезжающих мимо них путников шалеи, занятые приготовлением пищи в больших закопченных котлах, подвешенных над огнем, не обращали никакого внимания.

-Похоже, парень не соврал, - негромко произнес ехавший бок о бок с Граисом Грудвар. - Наместник стягивает отряды шалеев к столицы, чтобы в случае необходимости, иметь их под рукой.

Ксенос молча кивнул. Достоверность того, что рассказал Килос, с самого начала не вызывала у него сомнений.

Когда впереди показались городские стены, Граис, Грудвар и Слим слезли с чеклаков и отдали их Бурдюк. Ведя чеклаков в поводу, Бурдюк направился в сторону ворот, чтобы, заплатив пошлину, войти в город. Трое остальных пешком направились вдоль городской стены, пока не добрались до того места, где стену заменяли груды камней, которым еще только предстояло стать неприступной твердыней.

Нищие, использующие это место для ночлега, давно уже находились на своих рабочих местах, поэтому можно был свободно занимать любую из нор, вырытых среди камней. Если, конечно, тебя не пугали жуткая грязи, зловонный смрад и насекомые-кровососы, заполняющие логова бездомных. Местечко, прямо сказать, было далеко не привлекательным. Но зато и шалеи, патрулирующие улицы города, обычно сюда не заглядывали, боясь подцепить какую-нибудь дурную болезнь или, чего доброго, получить камнем по голове. Давно уже в городском совете шли разговоры о том, что пора очистить столицу от нищих, но наместник откладывал решение этого вопроса до того времени, когда будет достроена городская стена. Какой смысл было отлавливать нищих и высталять их за ворота, если ночью они снова пробирались в город через прорехи в недостроенной стене? Строительство же стены постоянно затягивалось не потому, что в городской казне не хватало на это средств, а потому, что король халлатских нищих платил подрядчикам вдвое больше того, что им предлагали за работу, в том случае, если они от нее отказывались. Через дыры в городской стене, вместе с нищими, пробриающимися в столицу, к его рукам стекались дузы. Пусть грязные, затертые и воняющие черт знает чем, но это были деньги, на которыне можно было купить все, включая те самые дыры в городской стене.

Граис с двумя своими спутниками, найдя относительно чистое местечко в тени, устроились поудобнее и приготовились ждать возвращения Бурдюка.

Тем временем Бурдюк, войдя в Халлат через западные ворота, нашел небольшой постоялый двор, где, заплатив хозяину денег, оставил под его присмотром чеклаков.

Присев за стол, Бурдюк угостил хозяина вином. Представившись крестьянином, приехавшим в столицу для того, чтобы узнать стоит ли везти сюда свой будущий урожай, он завел разговор, какой обычно ведут приезжие, - о ценах на зерно, о том, где и что можно купить подешевле и кому выгоднее сбыть свой товар. Заодно он узнал и все городские новости. Услышав о том, что на днях в столицу прибыл преподобный Сирх, кретьянин-Бурдюк страшно разволновался. Ему ужасно хотелось увидеть преподобного хотя бы издалека, чтобы было о чем рассказать, вернувшись в свою деревню. Посмеиваясь про себя над неотесанной деревенщиной, хозяин постоялого двора указал ему, как пройти к дому Сирха.

Следуя указаниям, полученным от хозяина постоялого двора, Бурдюк без особого труда отыскал трехэтажный дом, облицованный плитами сказочно дорогого серого с серебристыми прожилками мрамора. Во всем мире сущетвовало лишь одно месторождение этого удивительного камня, сияющего под лучами солнца, подобно таинственной паутине снов, и находилось оно в безводной каменной пустыне, раскинувшейся на самой дальней границе некогда свободного государства Буссар, захваченного и растоптанного Кахимской империй. Дом окружал огромный сад, который, в свою очередь, был обнесен стеной, выглядевшей гораздо надежнее и неприступнее той, которая должна была охранять покой Халлата.

Обойдя стену вокруг дома пореподобного Сирха по периметру, Бурдюк обнаружил в ней только двое ворот. Одни выходили в небольшой кривой переулок и служили для доставки в дом провианта и прочих необходимых вещей. Должно быть, этими же воротами пользовались и слуги. Другие же ворота выходили на широкю, мощеную желтым кирпичем дорогу, ведущую к храму. По краям от ворот, в тени возведенного над ними навеса стояли двое шалеев в полной боевой форме, с копьями и при мечах.

Пройдя пару раз по улице из стороны в сторону на глазах у стражников, Бурдюк наконец остановился возле одного из них и сделал ему знак рукой.

-Проваливай, - не двинувшись с места, сквозь зубы процедил шалей. - Преподобный будет принимать прошения и жалобы в храме после вчерней проповеди.

-У меня не жалоба, - Бурдюк ощерил свои кривые, желтые зубы в уродливой улыбке. - У меня подарок для преподобного. Взгляни-ка, это не твой хозяин потерял?

Бурдюк поднес к самому носу шалея небольшой круглый медальон на тонкой золотой цепочке. На медальоне, который отдал Граису вместе с письмом Килос, была изображена священая Стрела Бытия, указывающая на вершину горы Эртип.

-Красивая вещица, - Бурдюк покрутил медальоном перед носом шалея. - Не особо дорогая, зато памятная. Отнеси хозяину, глядишь и тебе награда перепадет. А я здесь подожду...

-У меня нет хозяев, - процедил сквозь стиснутые зубы шалей.

-А как же ты без них? - Удивленно уставился на него Бурдюк. - Кто ж тебя здесь поставил?

-У меня есть командир, - со сдерживаемой ненавистью ответил шалей. - Хочешь увидеть слуг преподобного, - пожалуста, - стражник тупым концом древка копья с силой ударил в ворота. - Только не говори потом, что хотел пройти мимо.

В левой створке ворот открылась небольшая дверца. Огромный лысый эребиец, с трудом протиснув свое обнаженное по пояс мускулистое тело сквозь узкий для него проем, вышел на улицу. Понимая, что с таким верзилой, да еще к тому же вооруженным бичом, шутки плохи, Бурдюк сразу же показал ему медальон Килоса. Эребиец медальон узнал.

-Откуда это у тебя? - Страшно коверкая слова, высыпавшиеся из его рта, словно гравий из камнедробилки, проговорил эребиец.

-Нашел, - быстро ответил Бурдюк. - А, если преподобному интересно, могу и место показать.

Не говоря больше ни слова, эребиец сгреб Бурдюка за шиворот и втащил во двор.

Как только рука, державшая его, несколько ослабла, Бурдюк ловко вывернулся и отпрыгнул назад, прижавшись спиной к воротам.

-Ты что! - Испуганно заорал он, глядя на полуголого великана. - Я ведь сам пришел!

-Давай, - эребиец протянул к Бурдюку свою огромную лапищу.

Отступать было некуда, и Бурдюк положил медальон на широкую ладонь, которая тут же сжалась в кулак, похоронив в себе золотую вещицу.

-Жди здесь, - сказал Бурдюку эребиец и направился по выстеленной мелкой розоватой мраморной крошкой тропинке в сторону дома.

Бурдюк быстро огляделся по сторонам. Сад, которым окружил свой дом преподобный Сирх, был поистине великолепен. Наверное, в нем были собраны растения со всего мира. Даже самые обыкновенные деревья и кусты, ухоженные и аккуратно обрезанные, казались удивительными творениями природы, созданными в единствнных экземплярах. Однако, внимание йерита сразу же привлекли странные деревья, стоявшие на равных интервалах вдоль проложнных по саду дорожек. Бурдюк даже и не подозревал, что могут быть такие деревья, у которых вместо листьев на веточках мелкие кожистые чешуйки темно-зеленого цвета. Ветви этих удивительных деревьев росли прямо от корня и, изгибаясь, подобно туго натянутым лукам, образовывали в центре просторные беседки, защищенные от солнца и дождя. А по верху каждая такая живая беседка была усыпана огромными белыми цветами с широкими продолговатыми лепестками, источающие медовый дурманящий аромат, от которого кружилась голова.

Бурдюк, словно зачарованный, сделал шаг в сторону ближайшего к воротам дерева-беседки. Его неудержимо тянуло войти внутрь, чтобы, полностью погрузившись в изумрудный полумрак и пьянящий аромат, забыть обо всем на свете...

Тяжелая ладонь легла сзади на плечо йерита.

Вздрогнув от неожиданности, Бурдюк стремительно обернулся. Позади него стоял слуга-эребие, точно такой же, как и тот, что ушел с медальоном в дом, - по пояс голый, лысый и с короткик кожаным бичом в руке. И где только мог прятаться такой громадина?

-Куда идешь? - Пробубнил эребиец.

-Никуда, - дернув плечом, Бурдюк безрезультатно попытался скинуть давящую на него руку. - Жду, когда меня в дом пригласят.

Эрбиец штки не понял.

-Стой на месте, когда ждешь, - сказал он, отпуская плечо йерита.

-Понял, - буркнул Бурдюк, возвращаяь к воротам.

Эребиец снова прятаться не стал, а встал рядом с йеритом, - массивный и неподвижный, как скала.

Вскоре вернулся первый эребиец. Ни говоря ни слова, он схватил Бурдюка за запястья и вздернул руки йерита вверх. Другой эребиец, подойдя к Бурдюку сзади, так же молча облапил своими огромными ручищами все его тело.

-Эй, вы что задумали?! - Попытался было протестовать Бурдюк, но тут же приумолк, сообразив, что, раз уж его обыскивают, значит собираются допустить к преподобному.

Вытащив из-под рубашки йерита лист серой бумаги, на котором было написано письмо Килоса к отцу, эребиец внимтельно осмотрел его с обеих сторон. Сочтя странные закорючки неопасными, он сунул бумагу Бурдюку в руку, которую тот все еще держал поднятой вверх.

-Открой рот, - велел йериту громила, находившийся перед ним.

-Это еще зачем? - Удвился Брдюк.

Эребиец, находившийся позади него, обхватил шею йерита локтем и слегка сдавил. Нижняя челюсть Бурдюка сама собой оталилась вниз. Засунув толстый палец в ротовую полость Бурдюка, эребиец общарил ее всю, словно рассчитывал найти спрятаннаю за щекой жемчужину.

Когда его, наконец, отпустили, Бурдюк первы делом сплюнул на землю и обтер губы рукавом. Он так и не понял, что искал у него во рту эребиец, а тот, конечно же, ничего объяснять не стал. А искал он крошеные древесные шипы, которые частенько используют наемные убийц из Зурган-Ба. Когда не сущнествует иного способа подкрасться к намеченной жертве с оружием в руках, они прячут за щеку шип, смазанный ядом, чтобы, оказавшись рядом, выдуть его в лицо своей жертве через сложенны трубочкой губы. Бывало, что и сами убийцы гибли, поцарапав отравленным шипом язык, но это не останавливало новых наемников, зарабатывающих деньги на умении виртуозно убивать.

Тжелая рука эребийца снова легла на плечо Бурдюка и развернула его в сторону дорожки, ныряющей в зелень сада и ведущей не иначе как к хозяйскому дому.

-Иди, - коротко приказал эребиец.

И Бурдюк пошел. Дорога была одна и, рано или поздно, она должн была вывести его к назначенной целе. Вот только, что именно ожидало его в конце пути? Вопрос этот не сказать, чтобы очень уж сильно беспокоил Бурдюка, но все же вселял в него некоторую нервозность. Засунув руку под оджду, он сжал в ладоне письмо Килоса, - единственное свое оружие... Интересно, что предпримут трое его соратников, если в условленный срок он не явится на место, где они договорились встретиться? Вернутся в лагерь вольных, чтобы, как и обещано в письме, отрезать голову сынку Сирха?.. Возможно, Сирха это и опечалит, а вот Бурдюку, скорее всего, будет уже совершенно безразлично... Остается только надеятся на то, что Сирху, действительно, небезразлична судьба сына...

-Стой, - услышал Бурдюк за спиной голос эребийца, который все это время неслышно следовал за ним.

Бурдюк замер на месте и огляделся по сторонам. До широкого парадного крыльца дома, к которому, как думал Бурдюк, они как раз и направлялись, оставалось еще метров пятьдесят.

-Что случилось? - Не оборачиваясь, буркнул Бурдюк.

Как он и думал, ответа не последовало. Слуга молча протянул руку и отвел в сторону ветку дерева на уровне плеча Бурдюка. Чуть пригнувшись, Бурдюк заглянул под полог густой листвы и увидел узенькую тропиночку, тянущуюся в сторону от основной дороги.

-Туда, что ли? - С сомнением посмотрел на сопровождающего Бурдюк.

Потайная тропинка показалась йериту подозрительной. Одно дело, когда тебя ведут к парадному крыльцу дома, как почетного гостя, и совсем иное, когда предлагают лезть неизвестно куда и зачем среди кустов... Впрочем, с похожим на бесчувственный обломок скалы эребийцем спорить было бессмысленно. Бурдюк тяжко вздохнул и, наклонив голову, шагнул в указанном направлении.

Впрочем, тропина, на которую ступили Бурдюк и неотступно следующий по пятам за ним эребиец, почти сразу же свернула направо и потянулась далее параллельно главной дороге. Неподалеку от дома она вильнула влево и вывела идущих по ней к небольшой дверце в стене, скрытой от посторонних глаз густой растительностью. Бурдюк не успел даже как следует подумать, стоит ли ему входить в эту потайную дверь, или для начала потребовать все же каких-то объяснений, как, сопровождаемый мощным толчком в спину, уже влетел за порог. Слуга, оставшийся снаружи, захлопнул дверь.

-Эй, постой!..

Бурдюк кинулся к двери и навалился на нее плечом, - заперта. Развернувшись, Бурдюк затравленно прижался спиной к двери и окинул взглядом комнату, в котором по собственной глупости оказался.

То, что помещение совершенно не было похоже на каземат или комнату пыток несколько успокоило йерита. Скорее уж это место было похоже на гнездышко для тайных любовных утех: голубые портьеры на стенах, ковры на полу, широкая низкая кровать со множеством маленьких подушечек, расшитых гладью... Бурдюк скабрезно усмехнулся и, подойдя к широкому окну, постучал согнутым пальцем по мутному стеклу, пропускающему в комнату свет, но не дающему ни малейшего шанса увидеть, что происходит по другую его сторону. Окно было достаточно большим для того, чтобы в случае опасности попытаться бежат черз него, высадив стекло...

Услышав за спиной тихи шелест материи, Бурдюк стремительно обернулся. Отодвинув в сторону одну из голубых портьер, в комнату вошел человек. Должно быть, он воспользовался еще одной потайной дверью, на этот раз, ведущей в дом. Бурдюк сразу же узнал в высоком, худом мужчине преподобного Сирха. Правда, сейчас преподобный был не в алой мантии, в которой видел его во время проповеди Бурдюк, а в широком, раскрытом до пояса, домашнем холате, но, тем не менее, выглядел он так же внушительно, как и стоя на кафедре собора.

Бурдюк почувствовал, как у него невольно дрогнуло правое колено. Заложив руки за спину, он вскинул голову и расправил плечи, давая понять, что в данный момент падение ниц перед преподобным вовсе не входит в его намерния. Сирх понял это и едва заметно улыбнулся.

-Что это знчит? - Гортанным голосом выкрикнул Сирх, выбросив вперед руку со зжатым кулаком, пальцы которого оплетала цепочка с медальоном Килоса.

-Это значит... - Чтобы вернуть голосу уверенность, Бурдюк кашлянул в кулак и начал заново: - Это знаит, преподобный, что твой сын попал в беду.

-Кто ты такой?

Второй вопрос Сирх задал не о сыне. Но сделал он это умышленно, чтобы не дать незнакомцу понять, насколько сильно взволнован и обеспокоен исчезновением Килоса.

-Имя мое тебе ничего не скажет, - негромко произнес Бурдюк. - Но тебе следует знать, что я из отряда вольных.

-Что? - Левая бровь Сирха поползла вверх. - Я не ослышался? Ты из того сброда, что, засев в горах, не дает спокойно жить мирному населению Йера? Ты разве не знаешь, как правосудие поступает с разбойниками и бандитами?

-Судьба твоего сына тебя не интересует? - Перебил преподобного Бурдюк.

Взгляд Сирха уперся в переносицу вольного.

-Что с Килосом?

-Он в нашем лагере. Мы схватили его, когда он охотился в лесу... - От внимания Бурдюка не укрылось, как побелели суставы на кулаке Сирха, в котором он сжимал медальон Килоса. - Он жив, преподобный.

Сделав шаг вперед, Бурдюк протянул Сирху письмо.

Сирх быстро развернул бумагу и пробежался глазами по строчкам. Складка между его бровями на мгновение расправилась, после чего сделалась еще более глубокой.

-Откуда мне знать, что вы не убили его сразу же после того, как заставили написать это пиьмо? - Снова перевел он взгляд на вольного.

-Зачем же нам убивать его? - Как будто удивившись такому вопросу, слегка развел руками Бурдюк. - Мертвый он ровным счетом ничего не стоит.

-Что вы хотите в обмен на его жизнь?

-Нам известно об операции по уничтожению лагерей вольных, которую готовит наместник. И мы хотим, чтобы ты убедил его повременить.

-Как долго?

-Пока не завершатся переговоры.

-Какие еще переговоры? - Нервно дернул плечом Сирх.

-Между наместником и представителями вольных, - спокойно ответил Бурдюк.

-Это ты, что ли, представитель? - Представив Бурдюка за одним столом с наместником, Сирх не смог удержаться от смешка.

-Я пришел только для того, чтобы договориться с тобой о встрече, - невозмутимо ответил ему Бурдюк. - Человек, который будет вести переговоры с тобой, а затем и с наместником, находится здесь же, неподалеку. Если ты готов встретиться с ними, то должен позаботиться о том, чтобы тайно доставить его и еще двоих наших спутников в свой дом.

-Почему они не могут прийти открыто, так же как и ты? - Недовольно взмахнул рукой Сирх. - Или же, твоя жизнь по сравнению с их жизнями вообще ничего не стоит?

-Моя жизнь в данный момен оценена в жизнь твоего сына, - спокойно напомнил Сирху Бурдюк. - Так что, можешь сам решить, насколько это дорого.

Заложив руки за спину, Сирх быстро прошелся от стены до кровати и обратно. Как не крути, а хозяином положения все же оставлся этот разбойник с безобразно оплывшим лицом.

-Допустим, я проведу твоих приятелей в свой дом, - снова повернувшись к Бурдюку лицом, сказал Сирх. - Сделать это будет совсем несложно. Допустим, я переговорю с ними и найду, что их предложения вполне обоснованы и реалистичны. Но я не могу сказать заранее, как отнесется к идее таких переговоров наместник. Он может приказать казнить этих людей, даже не взглянув на них.

-Это станет смертным приговором и для твого сына, - сказал Бурдюк.

Сам того не ожидая, Сирх сорвался на крик:

-Но при чем здесь Килос?!..

-Совершенно не при чем, - спокойно и невозмутимо Бурдюк качнул головой из стороны в сторону. - Ему просто не повезло.

-Не повезло... - рукой сжатой в кулак, Сирх прочертил в воздухе крутую дугу. - Когда мне вернут сына?

-Об этом ты сможешь поговорить с главой нашего посольства, - ответил Бурдюк.

-С главой посольства,.. - криво усмехнулся Сирх. - С таким же вахлаком, как и ты?

-Ты с ним знаком, - все так же спокойно, пропустив оскорбление мимо ушей, сказал Бурдюк. - Это Граис из Сиптима.

-Что?!! - Остановив свое бесконечное кружение по комнате, Сирх в изумлении уставился на Бурдюка. - Граис сейчас в Халлата?!!

Едва заметная улыбка, тронувшие губы Бурдюка, потонула в кожных складках на его лице. Ему доставляло несказнное удовольствие то, как легко и просто он ставил на место ни кого-нибудь, а самого преподобного Сирха.

-Граис из Сиптима будет представлять интересы вольных на переговорах с наместником, - многозначительно произнес он.

-Граис будет выступать от имени разбойников, которые, чтобы добиться своего, приставили нож к горлу невинного юноши? - В голосе Сирха звучал одновременно недоумение и недоверие. - А как же его излюбленный принцип "Не убий"?

Бурдюк молча пожал плечами.

-Куда катится этот мир! - Всплеснул руками Сирх. * * *

Глава 15.

Услышав негромкий условный свист, Грудвар на четвереньках отполз в сторону от убежища, в котором притались Граис и Слим, и осторожно выглянул из-за кучи камней.

Среди груд строительных материлов и мусора, уперевшись кулаками в бедра и вертя головой по сторонам, стоял Бурдюк. Вид у него был спокойный и уверенный.

-Эй! - Махнув рукой, негромко окликнул его Грудвар.

Увидев приятеля, Бурдюк улыбнулся и направился в его сторону.

-Где остальные? - Громко спросил он, увидев, что Грудвар один.

-Здесь, рядом, - махнул головой в сторону бородач. - Ну, как?..

-Полный порядок, - снова широко улыбнулся Бурдюк. - Сирх готов предоставить на кров и даже прислал повозку, чтобы доставить дорогих гостей в дом.

-А как насчет еды? - Спросил Слим. Услышав разговор Грудвара с Бурдюком и уяснив, что все в порядке, он вместе с Граисом вышел из убежища. - Я зверски голоден.

-Все будет, - выставив руку ладонью вперед, заверил его Бурдюк. - Сирх, как выяснилось в своем сыночке души не чает.

-Ты сказал ему обо мне? - Спросил Граис.

-Конечно, - кивнул Бурдюк. - Как и договаривались, не сразу.

-Ну и что Сирх?

-Он согласился принять нас и попытаться устроить нам встречу с наместником еще до того, как узнал о тебе. Правда, с оговоркой, что за исход дела он не ручается. Но когда он услышал твое имя... - Наклонив голову к плечу, Бурдюк посмотрел на Граиса так, словно видел его впервые. - Не пойму, что в тебе такого, что одно твое имя способно внушить ужас самому преподобному Сирху?

-Продолжай, - нетерпеливо махнул рукой Граис.

-Ну, сначала он, значит, испугался. Аж побледнел. Но потом... - Бурдюк снова глянул на Граиса как-то странно. Впрочем, на этот раз, ничего не спросил. - Потом мне показалось, что он даже обрадовался тому, что увидит тебя. Сразу же позвал слугу и велел, не мешкая, отправить за вами повозку.

-Ты уверен, что Сирх не хитрил с тобой? - Настороженно поинтересовался Грудвар.

-Мне показалось, что судьба сына ему далеко небезразлична, - ответил Бурдюк. - И он прекрасно понимает от чего зависит, будет ли его сын жить или умрет.

-Может быть, все же, тебе стоит пока остаться здесь? - Обратился Грудвар к Граису. - Мы вернумя за тобой, когда убедимся, что Сирх не готовит нам ловушку.

-Не стоит, - махнув руку, ответил Граис. - Я уверен, что все будет в порядке.

-Отуда такая увереннось? - Поинтересовался Слим.

-Я хорошо знаю Сирха, - сказал Граис. - Если бы его не интересовала судьба Килоса, то он даже не стал бы разговаривать с нашим посланником, а просто приказал бы схватить его, посадить под замок и только после этого - допросить.

-У вас всякие сонения исчезнут, когда вы увидите, какого возницу дал мне Сирх, - усмехнулся Бурдюк.

-Какого? - Тут же спросил Грудвар.

-Пойдемте, сами увидите, - указывая направление, Бурдюк первым двинулся в сторону городских застроек.

Небольшая крытая повозка, запряженая парой чеклаков, стояла в конце улицы, упирающейся в свалку строительных материалов, которая, судя по всему, превратится в городскую стену не раньше, чем умрет последний государственный чиновник, отвечающий за ее возведение.

Понурый возница сидел на передке повозки, держа вожжи в опущенных руках, локтями которых он опирался на колени. Он был худ настолько, что казался похожим на человечка, каких делают ребятишки, связывая вместе несколько палочек. Но это была не болезненная худоба. Так выглядели все уроженца Буссара. Вернее сказать, те из буссарцев кто уцелели после бойни, учиненой в Буссаре армией Кахимской империи после подавления вспыхнувшего там восстания.

Увидев приближающихся к повозке людей, возница приветливо кивнул им.

-Я не знаю, как его зовут, - сообщил Бурдюк. - Он понимает по-йеритски, но писать не умеет даже по-буссарски.

-А говорит с тобой он не захотел? - Слегка толкнув Бурдюка локтем в бок, усмехнулся Грудвар.

-У него нет языка, - ответил, забираясь в повозку Бурдюк.

Все одновременно посмотрели на возницу. Тот, подтверждая сказанное Бурдюком, выразительно кивнул.

Как только все четверо оказались в повозке, возница взмахнул вожжами.

-Насколько я смог его понять, - взглядом указав на спину буссарца, сказал Бурдюк. - Язык ему за что-то вырвали кахимцы. Где именно это произошло, я не уяснил, но оказавшийся поблизости Сирх вступился за него в тот момент, когда ему уже собирались выколоть глаза. В результате преподобный получил идеального слугу: преданного, как гарата, без рода и племени, да еще и немого. Такому можно поручить любое секретное дело, - не проболтается.

-Интересно, Сирх не боится, что как-нибудь этот немой перережет ему горло? - Ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Грудвар.

Немой обернулся, пристально посмотрел на него и отнрицательно качнул головой.

-Общество Буссара до того, как эту страну захватила Кахимская империя, было построено на сложной иерархической системе подчинения и властвования, - объяснил Граис. - Каждый буссарец дожен был иметь покровителя, чьи приказы он выполнял, не задумываясь. Сейчас, когда страны Буссар уже не существует и в живых остались лишь считаные единицы буссарцев, для этого несчастного покровительство Сирха является благодеянием, ниспосланным небом.

Повозка подъехала к воротам заднего двора усадьбы Сирха, которые уже были предупредительно открыты ожидавшими гостей слугами. Здесь же находились и двое внушительного вида эребийца, которые сразу же, не давая прибывшим оглядется, повели их вглубь усадьбы и тайной тропой вывел к потайной комнате, в которой уже побывал Бурдюк.

-И что теперь? - Спросил Слим, когда дверь за ними закрылась.

-Будем ждать что предпримет Сирх, - сказал Граис. - Если бы в его наерения входило сразу же сдать нас властям, то мы уже были бы в кандалах.

-А так - всего-лишь под замком, - Грудвар стукнул кулаком по запертой двери.

-Будем ждать, - повторил Граис.

-А ты обещал раскошный обед, - с укором посмотрел на Бурдюка Слим.

-Я что, - развел руками тот. - Мне преподобный обещал, что все будет в порядке...

Бурдюк хотел сказать еще то-то по поводу того, стоит ли верить словам Сирха, но внимание его отвлекла едва заметно колыхнувшаяся портьера, за которой, как ему было известно, скрывалась еще одна потайная дверь, ведущая непосредственно в здание.

Откинув портьеру, в комнату вошли двое слуг-йеритов с огромными подносами в руах, на каждом из которых стояло по несколько серебряных блюд, накрытых блестящими, подобно зераклам, крышками. Поставив свою ношу на низкий обеденый столик и, так и не произнеся ни слова, слуги быстро удалились.

-Пхоже, у Сирха все слуги немые, - буркнул Грудвар, проводив мрачным взглядом скрывшихся за портьерой слуг.

Слим, отодвинув рукой портьеру, дернул дверную ручку.

-Закрыто, - спокойно, без эмоций констатировал он.

-Ну, что я вам говорил! - С видом победителя провозгласил Бурдюк, приподняв крышку над одним из блюд.

На украшенном вычурной резьбой серебре лежала зажаренна, с коричневатой хрустящей корочкой тушка какой-то небольшой птицы в обрамлении красиво уложенной зелени.

-Ничего себе, - присвистнул Слим, откинув крышку с другого блюда. - Как господам подают...

-Ты и есть теперь господин, - усевшись на пол, Грудвар зажал тушку птицы в кулак и зубами вырвал огромнй кусок мяса с ее грудки. - Господин посол...

-Если только нас не на убой откармливают, - усмехнувшись, заметил Бурдюк.

Граис устроился чуть в стороне от остальных, поставив себе на колени блюдо с мелко нарубленым мясом с тушеными овощами.

У ксеноса не было ни малейшего сомнения в том, что Сирх согласится принять и выслушать странных послов. Одинокие пожилые люди, чувствующие, что вестник смерти уже приближается к порогу их дома, либо превращаютя в мизантропов, либо, что бывает гораздо чаще, становятся необычайно сентиментальными. Сейчас Сирх просто выдерживал паузу, подобающую преподобному, роль которого он, не смотря ни на что, все еще продолжал играть. Граису даже было любопытно, на сколько хватит у Сирха выдержки? Как долго он продержит послов в одиночестве, прежде чем встретиться с ними?..

-Да, славная была еда, - отвалившсь от опустевшего стола, Бурдюк вытер руки об атласное покрывало на кровати. - Так бы и остался здесь на всю жизнь.

-А если еще и девочек приведут,.. - скабрезно усмехнулся Слим.

Хохотнув, Грудвар упал на спину и закинул руки за голову.

-Странно, что нас не обыскали, - размышляя вслух, произнес Бурдюк. - Меня, прежде чем привести в эту комнату, обшарили всего. Даже в рот заглянули.

-Мы - послы, - гордо произнес Грудвар и удовлетворенно провел ладонью по тугому животу.

-Сирху об этом только с моих слов известно, - Бурдюк с сомнением качнул головой. - Так почему бы не предположить, что все это посольство только с тем и затено, чтобы Сирха убить?

-Да кому он нужен, - безразлично махнул рукой Грудвар. - Если бы было нужно, то и без нас давно бы убили.

Слушая разговор двух йеритов, Граис невольно задумался. А ведь действительно странно, почему не было ни единого случая покушения на жизнь преподобного, которого за глаза поносит едва ли не каждый второй в Йере? Почему не было попыток убить наместника, ни прежнего, ни нынешнего? Должно быть, сознание йеритов, свяо верящих в то, что жизнь и смерть каждого отдельного человека всецело находится в руках Поднебесного, просто неприемлит подобных методов воздействия на существующую действительность. Но почему, в таком случае, Грудвар и Слим бежали из тюрьмы, а не остались там дожидаться приговора, препоручив свои жизни все тому же Поднебесного?..

От размышлений Граиса оторвал появишийся в комнате слуга-эребиец.

-Ты, - указал он зажатой в руке плеткой на Граиса. - Идем со мной. Преподобный хочет говорить с тобой.

-Мы должны держаться вместе, - тут же вскочил на ноги Грудвар. - Может быть, Сирх собирается расправиться с нами по одному...

-Все в порядке, - приподняв руку, остановил его Граис. - Он и со всеми разом мог бы распраситься, если бы хотел того. Сирх знает меня и поэтому хочет первым делом переговорить со мной.

Поледовав за эребийцем, Граис вышел из комнаты. Короткий узкий коридор вывел их к винтовой лестнице с ажурными перилами. Поднявшись на второй этаж, эребиец подвел Граиса к огромным дверям из черного дерева. Приоткрыв одну из створок дверей, он сделал шаг в сторону, предлагая Грису войти. Сам же слуга при этом остался за порогом.

По другую сторону дверей находился вытянутый прямоуголный зал. Настолько огромный, что Граис не сразу отыскал в нем взглядом Сирха.

Преподобный, одетый в простую серую мантию, сидел в кресле с высокой прямой спинкой. Руки его были сложены на коленях.

Кресло стояло спинкой к окну, занимающему почти всю стену, и яркий солнечный свет, слепивший Граису глаза, не позволял ему разглядеть черты лица Сирха.

-Не верил, что ты снова решишься прийти ко мне, до тех самых пор, пока сам не увидел тебя в окно, идущим по тропинке, - негромко произнес Сирх.

-Я и сам не думал, что нам предстоит новая встретиться, - в тон ему ответил Граис. - Но такова уж, видно, воля Поднебесного.

-Присаживайся, - предложил Сирх, указав рукой на стул, который был поставлен невдалеке от его кресла, должно быть, специально к приходу Граиса.

В знак благодрности Граис коротко кивнул и сел на стул чуть боком, положив согнутую в локте руку на его спинку.

-Так, значит, ты теперь и в самом деле стал одним из вольных? Или, может быть, ты у них даже за главного?

В голосе Сирха Граис уловил едва заметную насмешку.

-Тебе, не хуже, чем мне самому, известно, что среди вольных я оказался случайно, - ответил он.

-Откуда же мне это известно? - Голос Сирха прозвучал чуть более резко, чем ожидал Граис. Из чего ксенос сразу же сделал для себя заключение, что его предположение о причастности Сирха к его освобождени, было вполне обосновнным. - Я не пророк и не провидец...

-Ты послал Миноса к Фирону...

-Нет!

-Я и не ожидал услышать другой ответ, - не стал спорить Граис.

Своим резким однозначным ответом Сирх и без того выдал себя с головой. Оставалось только выяснить, для чего ему понадобилось сначала сдавать своего бывшего учителя кахимским властям, а затем освобождать его, используя для этого вольных?

-Меня сейчас меньше всего интересует, что за игру ведешь ты, Сирх, - спокойно продолжил Граис. - Меня волнует судьба Йера. Надеюсь, что и тебе она так же небезразлична.

-В Йере все было спокойно до тех пор, пока ты здесь не появися, - с вызовом произнес Сирх.

-Это было кажущееся спокойствие, готовое в любой миг взорваться. Я пришел только для того, чтобы попытаться предотвратить то, что, возможно, уже стало неизбежностью.

-Наверное, я поглупел, - с иронией произнес Сирх. - Но я не понимаю, о чем ты говоришь.

-Я говорю о неизбежном столкновении отрядов вольных с кахимскими войсками, - ответил Граис. - Вольным известно о готовящемся нападении на их лагеря, так что встретят они шалеев во всеоружие.

-У них нет ни малейшего шанса на победу.

-Естественно. Но кто сможет остановить смуту, которая всколыхнет после этого весь Йер?.. Ответь мне, преподобный, сможет ли наместник в такой ситуации удержаться от вызова регулярных войск из Кахима?.. А в случае введения на территории Йера военной диктатуры, подумай Сирх, нужен ли будет новым властям проповедник, вещающий слово Поднебсного?..

-Знаешь, Граис, что смущает меня больше всего во всей этой истории? - Произнес после некоторого молчания Сирх. - То, каким образом ты начал воплощать в жизнь свои планы. Прежде, насколько я знал тебя, тебе и в голову не пришло бы брать заложников.

-Твой сын не заложник, - отрицательно покачал головой Граис. - В настоящее время он действительно находится в лагере вольных, но жизнь его вне опасности. Он будет отпущен на свободу вне зависимости от того, какое решение ты примешь. Только на этом условии я согласился возглавить посольство вольных. А написанное им письмо было нужно мне только для того, чтобы быть уверенным в том, что ты согласишься встретиться со мной.

-Как я могу убедиться в истиности твоих слов?

-Прежде ты не сомневался в том, то я говорил.

-Я верю тебе, но не доверяю сброду, называющим себя вольными. Быть может уже сейчас Килос мертв, а тебе даже не известно об этом.

-Ты можешь написать сыну письмо. Завтра утром оно будет ему передано. Через день ты получишь ответ. Для того, чтобы быть уверенным, что с Килосом все в порядке, ты можнешь писать ему ежедневно.

-Когда я получу своего сына назад?

-Как только я смогу переговрить с наместником, - сказал Граис и для полной ясности добавил: - Это не мое условие.

-Понятно, - кивнул Сирх. - Но устроить встречу с наместником, как ты понимаешь, будет не просто.

-Скажи ему, кто я такой.

-Ты хочешь, чтобы я сазал наместнику, что с ним хочет втретиться тот самый Граис из Сиптима, который дважды бежал из-под стражи? - Удивленно переспросил Сирх. - И ты не боишься, что, узнав об этом, он сразу же прикажет схватить тебя и придать казни?

-Я надеюсь, что в душе наместнике любопытство победит негодование, - улыбнулся Граис. - К тому же, по правилу, утвержденному им же самим, наместник должен хотя бы выслушать приговоренного к казни, прежде чем утвердить приговор. Я думаю, что при личной встрече мне удасться убедить наместника в том, что все произошедшее было всего лишь досадным недоразумение.

-Недоразумением,.. - Сирх хмыкнул и качнул головой. - Хорошо, допустим, я сумею устроить тебе встречу с наместником. Какие вопросы ты собираешься с ним обсуждать?

-Я буду говорить с ним о будущем Йера. В первую очередь необходимо предотвратить конфликт, результатом которого станет ввод регулярных кахимских войск на территорию страны и репрессии в отношении мирных жителей. Я думаю, что наместник вовсе не заинтересован в подобном развитии событий... - Граис сделал паузу, после чего спросил: - Или я ошибаюсь?

-Ты считаешь, что уже сделал меня своим сторонником? - Усмехнулся Сирх.

-Я считаю, что ты отнюдь не глупый человек и умеешь верно соотносить свои намерения и возможности. То, что я сейчас пытаюсь сделать, соответствует и твоим интересам.

-В какой-то степени, - соглашаясь с этим утверждением, наклонил голову Сирх. - Но, с другой стороны, в результате твоей встречи с наместником я рискую потерять все, что имею в настоящее время.

-Я не собираюсь тебя обманывать, Сирх. Твоя трактовка учения о Пути к Поднебесному вносит раскол в среду йеритов, и я обязтельно скажу об этом наместнику. Если между наметником и представителями вольных будет заключен мирный договор, то одним из пунктов в нем будет устранение тебя с поста официального идеолога Йера. Лучшее, что ты можешь сделать, - это уйти сам, сохранив то, что имеешь.

-И кто же, в таком случае, займет мое место?

-Я на него не претендую. Я покину Йер разу же, как только вопрос о мире будет решен. Вопрос о твоем преемнке придется решать наместнику. Но лично я мог бы порекомендовать ему на это место твоего сына Килоса. Я думаю, что после всего случившегося между тобой и Килосом установятся более прочные доверительные отношения. И ты мог бы помочь сыну избежать тех ошибок, которые совершил сам.

Какое-то время Сирх задумчиво молчал. Затем он оперся руками о подлокотники и резко вытолкнул свое тело из ниши кресла. Выпрямившись, он обошел кресло и медленно подошел к окну. Сложив руки на груди, Сирх глянул на буйствующую за стеклом зелень.

Граис тоже поднялся со своего места.

Сирх даже не обернулся, когда, подойдя сзади, Граис остановился у его правого плеча.

-В последние несколько лет я думал о смерти чаще, чем о чем бы то ни было, - негромко, задумчиво произнес Сирх, обращаясь словно бы не к стоящему у него за спиной Граису, а к своему тусклому, едва различимому отражению на стекле. - Как философ я понимал, что смерть это неизбежный и закономерный процесс. Как сказано в священной книге Поднебеного: "Человек, не познавший смерти, не может сказать, что он жил". Но именно как просто человек я не мог смириться с тем, что Поднебесный уже выслал за мной своего вестника смерти. Во всем Йере я ближе всех находился к Поднебесному, но даже я не мог сказать ему: "Повремени!". От сознания собственного бессилия я то приходил в неистовую ярость, то, глуша боль вином, впадал в полнейшую аппатию, то в отчаянной решимости кричал ветнику смерти, который, как мне казалоь, уже стоял на пороге моего дома: "Вот он я! Возьми меня! Что же ты медлишь!"... Я нарушил одну из основных заповедей учения о Пути, сосредоточив все свое внимание не на конечной точке намеченного для прохождения отрезка, а исключительно в том месте, где я находился сейчас... Ты единственный, кому я в этом признаюсь, потому что только ты можешь это понять.

-И что же помогло тебя понять наконец то, что ты был неправ? - Спросил после небольшой паузы Граис.

-Что... - Сирх со скрипом провел пальце по стеклу и неожиданно повернулся к Граису лицом. - То, что я уже не провожу свои дни в ожидании вестника смерти.

Впервые за все время разговора Граис смог отчетливо рассмотреть лицо Сирха. И то, что он увидел, повергло его сначала в крайнее удивление, а затем едва ли не в панику.

Лицо Сирха по-прежнему было землистого цвета, с резко выступающими скулами и челюстными углами. От углов глаз и рта разбегались густые сетки морщин. Это было лицо преждевременно состарившегося человека. Но на нем уже не было того отчетливого клейма близкой смерти, которое видел Граис, когда разговаривал с Сирхом в его доме в Меллении.

Нет, он не мог ошибиться! Признаки смертельной болезни, разъедающей тело Сирха были настолько явными, что обмануться было попросту невозможно! Да и сейчас часть из них еще присутствовали, но в стертой, приглушенной форме. Исходя из внешнего наблюдения можно было сделать вывод, что Сирх выздоравливал... Но такого просто не могло быть! Не было отмечено ни единого случая самоизлечения больного, умирающего от цирроза печени. Те же средства лечения, которые существовали на Тессе-3, могли только продлить жизнь умирающему, но не более того...

Ни говоря ни слова, Граис схватил Сирха за запястье и нащупал пальцами пульс. Затем так же быстро приподнял ему веко, чтобы осмотреть белок глаза и радужную оболочку...

Вне всяких сомнений, Сирх выздораливал! И произошли столь кардинальные изменения в состоянии здоровья преподобного всего за какую-то неделю!..

Сирх не высказывал никаких возражений по поводу беглого осмотра, который учинил ему Граис. Ему было любопытно видеть выражение недоумения и растерянности на лице бывшего учителя, - прежде он никогда не видел Граиса столь взволнованным. И весте с тем Сирху не терпелось услышать диагноз, который поставит ему Граис, который, несомненно, был лучшим из всех известных ему лекарей.

-Что скажешь,.. учитель? - Губы Сирха изогнулись в натянутой, напряженной усмешке.

Прежде чем ответить, Грис медленно провел ладонью по лицу, словно бы пытаясь стереть с него выржение недоумения и растерянности.

-Во время нашей последней встречи я понял, что твой организм практически полностью разрушен тяжелой неизлечимой болезнью. По моим оценкам жить тебе осталось не более полугода... Ошибки быть не могло, признаки болезни были слишком явными... И тем не мене, сейчас состояние твоего здоровья значительно улучшилось... Но я не знаю, чем это можно было бы объяснить, - Граис поднял взгляд и посмотрел Сирху в глаза. - Быть может, ты сам дашь мне ответ на этот вопрос?

Сирх сделал три шага назад и оперся согнутым локтем о спинку кресла.

-Есть много в этом мире, Граис, что недоступно нашему пониманию, - медленно, почти что нараспев произнес Сирх. В его словах не было даже намека на насмешку или иронию. - Существуют вещи непознаваемые, которые так навсегда и останутся за пределами восприятия нашего сознания и возможностей нашего разума. Большинство назвыают подобные явления чудом. Но, нас-то с тобой такой ответ не устраивает, - не так ли, Граис?.. - Сирх помолчал, ожидая ответа, и, не получив его, продолжил: - С некоторых пор я начал подозревать, что за пределами мира, в котором мы существуем, находится иной мир, недоступный нашим органам восприятия. Быть может, даже не один мир, а целая вереница миров, границы которых местами накладываются друг на друга. В таких местах и происходят ялениями, которые принято называть чудесами. На самом же деле, мы имеем дело с событиями, выплеснувшимися в наш мир из соседнего, а потому и кажущиеся нам противоречащими законам природы и здравому мыслу... Как тебе нравится такая теория, Граис?

-Продолжай, - с трудом сохраняя самообладание, тихо роизнес Граис. - Я еще не до конца уяснил, что именно ты хочешь сказать.

-Ах, так, - Сирх усмехнулся. - В таком случае, я скажу, что через границу между мирами могут проникать и их обитатели. Возможно, именно существа из иных миров, случайно оказавшиеся в нашем мире, послужили причинами рассказов моряков о морских змех, способных утащить на дно целый корабль, и об островах, на которых живут двухголовые люди.

-Моряки - мастера сочинять небылицы, - заметил Граис. - Если верить им, то наш мир представляет собой не платформу, покоящуюся среди бескрайних вод Мирового океана, а шар, неизвестно каким образом подвешенный в пустоте на незримой опоре.

-А если я скажу тебе, что сам встречался с человеком из иного мира? - Чуть подавшись вперед полушепотом произнес Сирх.

-Ты шутишь, - не поверил ему Граис.

-Но ты ведь сам знаешь, что в нашем мире средства против болезни, которой я страдал, не существует, - напомнил ему Сирх. - Выходит, то, что произошло со мной, по меркам людей нашего мира, является самым настоящим чудом, что полностью согласуется с моей теорией о множественности миров.

Граис нервно провел кончиком языка по верхней губе. Разговор с Сирхом неожиданно резко отклонился в сторону от той темы, что планировал обсудить с ним ксенос. Теперь хозяином положения сделался Сирх, хотя, похоже, он и сам пока еще не подозревал о том, что ему было известно нечто такое, что легко могло повергнуть в замешательство его собеседника.

Слушая Сирха, Граис прибывал в полнейшем недоумении. Теория множественности миров, - откуда вдруг могла возникнуть столь странная идея? Была ли она всего лишь внезапным озарением, точно угодившим в цель, или же, внимательно и тщательно анализируя разрозненные события и факты, Сирх сумел сделать правильный вывод? Была ли это только догадка или же Сирху каким-то непостижимым образом стло известно о существовании Кольца Миров и контролирующего его Центра?..

-В Великой Книге Поднебесного ни слова не говорится о множественности миров, - сказал Граис, пытаясь понять, насколько уверенно чувствует себя на позициях своей новой теории Сирх. - Если самому Поднебесного не было ничего известно о иных мирах, то не является ли с твоей, Сирх, стороны дерзостью попытка поставить свой разум выше воли Поднебесного?

-В Великой Книге Поднебесного нет ни слова о иных мирах не по той причине, что Поднебесному ничего о них не известно, а лишь потому, что он не счел нужным сообщать об этом людям.

-Кто тебе сказал об этом? - Граис невольно повысил голос.

Чуть прищурив левый глаз, Сирх с интересом глянул на собеседника.

-Ты как будто взволнован? - Невинным тоном осведомился он. - Быть может, приказать слуге принести бокал вина для тебя?

-Нет, - быстро взмахнул рукой Граис.

-Тебя что-то беспокоит?

-Та непочтительность, с которой ты высказывешься о Поднебесном!

-Разве сомнение есть непочтительность? - Сирх в недоумении развел руками. - Я не узнаю тебя, Граис!

-Подвергать сомнению мудрость Поднебесного имеет право лишь тот, чей разум возвысиля до уровня того, с кем решил соперничать.

-А ты сам, Граис, - наклонившись вперед и пристально глядя в глаза собеседнику, полушепотом произнес Сирх. - Ты сам считаешь себя равным Поднебесному? Или же ты уже возвысился над ним? Кто ты такой? Откуда ты пришел в Йер?

-Не изрекай скверну, Сирх, - покачал головой Граис. - Это недостойно служителя Поднебесного, каковым ты, должно быть, себя считаешь.

Сирх обошел крело и присел боком на широкий подлокотник. Качнув ногой, он посмотрел на носок кожаной сандалии. Затем взгляд его скользнул по полу, поднялся по оконной раме м растворился в океани зелени за окном.

-Послушай, Граис, - негромко, но отчетливо произнес преподобный. Голос у него был ровный и спокойный, словно бы он разговаривал с самим собой. - Ты, конечно же, понимаешь мои мотивы гораздо лучше, чем я твои, и, тем не менее, ни один из нас, похоже, не может реализовать свои намерения без помощи другого. Тебе не кажется, что в сложившейся ситуации мы должны быть откровенны друг с другом?

-Обещание говорить только правду не может является гарантий того, что сказанное в конечном итоге не окажется ложью, - ответил Граис. - Или полуправдой, - добавил он.

-Ты пытаешься уйти от ответа, - с укоризной заметил Сирх.

-Именно так, - слегка наклонил глову Граис.

-Хорошо, - Сирх хлопнул себя по колену и, снова поднявшись на ноги, зложил руки за спину. - В таком случае, начну я. Ты был прав, Миноса к Фирону отправил я. Но это была не моя инициатива. Об этой услуге попросил меня человек из иного мира, явившийся в мой дом в Меллении вскоре после того, как ты его покинул...

-Он сам сказал тебе о том, что он из иного мира? - Тут же, перебив Сирха, спросил Граис. Заметив, как блеснул при этом взгляд преподобного, он быстро добавил: - Не стоит принимать на веру слова человека, которого ты не знаешь.

-Он дал мне лекарство, которое, как ты видишь, оказалось эффективным против болезни, считающейся в нашем мире неизлечимой, - усмехнулся Сирх. - Кроме того, этот человек мог творить чудеса, на которые даже ты не способен.

-Вы встречались с ним снова?

-Нет. Мой удивительный гость сказал, что больше я его никогда не увижу.

-О чем вы говорили?

-Я вижу, тебя интересует эта тема. И, кроме того, мои слова не вызывают у тебя недоверия, - улыбка Сирха сделалась чуть лукавой. - Следовательно, тебе тоже известно о пришельцах из иных миров.

-Чушь! - Решительно отмахнулся от подобного утверждения Граис. - Я просто пытаюсь постичь истиный смысл произошедшего: кто и каким образом смог излечить тебя?

-Ну, если тебе так хочется, можешь назвать случившееся чудом, - Сирх качнулся с носков на пятки и искоса глянул на Граиса. - Однако, этого чудотворца интересовал вовсе не я. Ему почему-то был нужен ты.

-Чего он хотел?

-Чтобы вольные освободили тебя и ты оказался в их отряде. Таким образом, по его мнению, ты должен был превратиться в глазах наместника в заурядного разбойника.

-Что дальше?

-Не знаю, - пожал плечами Сирх. - Он, как и ты, не пожелал поделиться со мной своими планами на будущее.

Граис подошел к окну. Повернувшись к Сирху спиной, он приложил лдонь к стеклу и негромко стукнул по нему ногтями.

Слетев с соседнего дерева, на подоконник села небольшая птица с малиновым опереньем. Склонив голову к крылу, птаха посмотрела на человека своим маленьким, похожим на блестящую черную бусину, глазом. Она словно бы ожидала ответа на вопрос, который задавала уже не в первый раз.

Взмахнув рукой, Граис согнал птицу с окна.

-Почему ты вдруг решил рассказать мне о своем таинственном госте? - Повернувшись к Сирху, спросил Граис.

-Меня никто не просил хранить тайну, - ответил Сирх. - Наверное, незнакомец был уверен, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Однако, мы все же встретились и, более того, теперь нам предстоит действовать сообща. Именно поэтому я считаю, что тебе будет полезно знать о человеке, который за твоей спиной плетет против тебя какие-то интриги. Он ведь мог зайти не только ко мне...

-Что?..

-Тебя что-то смущает? - Сирх смотрел на Граиса выжидающе.

-Нет, - уверенно тряхнул головой тот. Но после небольшой паузы решился все ж таки уточнить: - Так значит ты берешься помочь мне встретиться с наместником?

-Да, - коротко кивнул Сирх. - Мне нужен мой сын, живой и невредимый. Кроме того, я согласен с тем, что мятеж, чем бы он не закончился, приведет только к полному распаду той общественной структуры, которая только-только начала складываться на территории Йера... Наместник так же понимает, что эскалция напряженности в Йере не в его интересах. И, как мне кажется, в ситуации, когда на скорую победу расситывать не приходится, он предпочтет боевым действиям тайные переговоры с предводителями мятежников. * * *

Глава 16.

Три вопрошающих взгляда и напряженная тишина.

Грудвар, Слим и Бурдюк ждали, что скажет вошедший в комнату Граис.

То, что он вообще вернулся после встречи с Сирхом, вселяло надежду на благополучный исход их миссии. И все же...

-Все в порядке, - коротко произнес Граис и, пройдя через комнату, устало опустился на кровать.

Вольных словно прорвало.

-Что значит "в порядке"? - Подскочив к Граису, Грудвар оперся коленом о край кровати. - Говори толком!

С другой стороны на Граиса дохнул запахом гнили изо рта Бурдюк:

-Тебе удалось ухватить преподобного за хвост?

-Что сказал Сирх? - Навалился сзади на плечи Грудвару Слим.

-Сколько мы еще будем сидеть в этой комнате? Кто мы: парламентеры или пленники?..

Граис болезненно поморщился и поднял руки, призывая к тишине. Затем он медленно провел ладонью по затылку, пытаясь снять болезненную тяжесть, мешающую сосредоточиться и собраться с мыслями. В первую очередь ксеносу нужно было осмыслить полученную от Сирха информацию, чтобы вычислить своего таинственного противника и понять логику его действий. Без этого ксенос в любой момент рисковал вновь угодить в очередную хитроумною ловушку, стоящую у него на пути. Однако, Граис прекрано понимал, что спутники не оставят его в покое до тех пор, пока не получат ответы на все свои вопросы.

Граис внимательно посмотрел на лицо каждого из йеритов. На мгновение у него мелькнула мысль, а не является ли один из них тем самым таинственным пришельцем, поставившим своей целью расстроить планы ксеноса? Но почти сразу же он отбросил эту гипотезу, как абсолютно несостоятельную. Его неведомый противник предпочитал действовать на растоянии, создавая затейливую сеть интриг с помощью людей, зачастую даже и не подозревающих о том, что они становятся разменными фигурами в чьей-то мудреной игре.

-Какое-то время нам предстоит пожить в этой комнате, - обращаясь к находящемуся ближе всех к нему Грудвару, сказал Граис. - Для пользы дела и для нашей же безопасности. Сирх не хочет, чтобы о гостящих в его доме вольных наместник узнал от какого-нибудь доносчика.

-И когда же Сирх собирется сам рассказать о нас наместнику? - Спросил бородач.

-Завтра Сирх завтракает у наместника, - сказал Граис. - Помимо них за столом будут присутствовать еще трое-четверо кахимских чиновников, пользующихся доверием Центия Офра. В приватной беседе Сирх попытается отговорить наместника от проведения карательной экспедиции против отрядов вольных...

-Попытается! - Перебил Граиса Грудвар. - Нам нужны твердые гарантии!

-Сирх может обещать все, что угодно, чтобы затянуть время и лишить нас возможности собраться с силами для отражения удара, - поддержал Грудвара Слим.

-У нас в руках сын Сирха, - возразил им Граис.

Спорить ему сейчас вовсе не хотелось, а потому и слова его прозвучали не достаточно убедительно.

-Сирху на сыночка плевать, - подал голос Бурдюк. - Что ему родня, если он весь Йер продал кахимцам!

-Я так не думаю, - покачал головой Граис. - С нами Сирх играет по-честному.

-Почему ты так думаешь? - Спросил Грудвар.

-Потому что я знаю Сирха, - ответил ему Граис. - А он, в свою очередь, прекрасно понимает, что не сможет переиграть меня один на один.

Бурдюк как-то неопределенно хмыкнул.

Грудвар молча покачал головой, как будто дивясь наивности Граиса.

Граис на мгновение прижал кончики пальцев к вискам. Тупая боль, вначале гнездившаяся в затылочной части, теперь расползлась по всему мозгу. И не было ни малейшей возможности хотя бы ненадолго отключиться от окружающей действительности и полностью сконцентрироваться на психотерапии... Хотя бы пару минут в полном одиночестве, и ксенос сумел бы привести свой мозг в рабочее сотояние...

-А чего вы, собственно, ожидали? - Устало произнес Граис. - Торжестенного приема во дворце наместника?.. Цветов и фанфар?... Сирх сумеет убедить наместника приостановить военные действия, - это главное...

-И что дальше? Как долго будет продолжаться перемирие?

-Об этом я и буду разговаривать с наместником, когда Сирх договорится о нашей с ним встрече. Произойдет это не прежде, чем Сирх получит подтверждение того, что его сын все еще жив. - Граис достал из внутреннего кармана рубашки запечатанный пакет и кинул его Бурдюку. - Держи. Отнесешь в условленное место... Чем раньше Сирх получит ответ на свое письмо, тем скорее я встречусь с наместником.

-Нет проблем, - Бурдюк быстро спрятал письмо за пазуху. - Если только меня выпустят из дома.

-Тебя будет сопровождать слуга Сирха, - добавил Граис. - Тот самый немой буссарец, который привез нас сюда.

-Нет проблем, - снова, осклабившись, повторил Бурдюк. - Можно и прогуляться. Хотя, признаться, мне и здесь неплохо...

-Ты говоришь о встрече с наместником так, словно отправишься на нее один, - заметил внимательно слушавший Граиса Грудвар.

-Так оно и есть, - коротко кивнул Граис и тут же поморщился от боли в висках. - При встрече, помимо меня и наместника, будет присутствовать, возможно, только один Сирх.

-Но ведь мы, - Грудвар указал на себя, Слима и Бурдюка, - так же как и ты, являемся представителями вольных.

-Тебе так хочется увидеться с наместником? - Усмехнулся Граис.

-Не в этом дело, - Грудвар отрицательно качнул головой. Лицо его при этом оставалось невозмутимо серьезным. - Я просто считаю, что ты не в праве один вести переговоры от лица всех вольных. В конце концов, ты был у нас в лагере всего несколько дней и не можешь знать всех наших проблем.

-Каким образом ты собираешься вести переговоры с наместником, Грудвар? - Поморщившись, не то болезненно, не то досадливо, Граис поднял взгляд на бородача. - У тебя есть какой-то план? Ну так поведай нам о нем!

-Не передергивай, Граис, - нахмурился Грудвар. - Ты, конечно же, лучше любого из нас знаешь, как нужно вести переговоры. Но я считаю, что к наместнику мы должны отправиться все вместе. Во-первых, так будет солиднее. Во-вторых, мы должны знать, о чем вы там с ним будете договариваться.

-Не говори глупостей, Грудвар, - взмахнул пальцами в воздухе Граис. - Наместник попросту откажется от встречи, если на нее заявится целая толпа любопытствующих. Мы ведем тайные переговоры, и любая утеча информации о них представляет гораздо большую опасность для наместника, нежели для вольных.

-Для чего тогда мы вообще здесь находимся? - Мрачно пробубнил из-за спины Грудвара Слим.

-Об этом вам следовало бы подумать прежде, чем отправлятья со мной в Халлат, - в тон ему мрачно буркнул Граис.

-Разве мы действуем не заодно? - Впился в лицо Граиса пронзительный взгляд Грудвара.

-Я пытаюсь предотвратить бойню! - Вскинул обе руки над головой Граис. - Если у вас та же цель, - просто не мешайте мне! Я знаю, что делаю!

-Ну так объясни нам!

-Я не хочу сейчас обсуждать никакие серьезные вопросы, - Граис устало провел ладонью по лицу. - Мне нужно отдохнуть. - Оперевшись на руку, он повернулся к Бурдюку. - Успел брюхо набить? - Ощерив в блаженной улыбке свои гнилые зубы, Бурдюк кивнул, солидно и неспеша. - Ну так отправляйся. Немой, должно быть, уже ждет тебя в саду.

-А на словах мне что-нибудь передать? - Спросил Бурдюк.

-Ничего, - махнул рукой Граис. - Вместе с письмом Сирха я положил в пакет и свое послание, в котором изложил, как у нас идут дела. Если среди вольных не найдется грамотного, письмо сможет прочитать Килос. Все, отправляйся.

Поднявшись на ноги, Бурдюк с подноса, стоявшего на столе, зацепил пригоршню сушеных фруктов и ссыпал их себе в карман. Что-то фальшиво насвистывая себе под нос, он неспеша, вразвалочку, направился к выходу.

-И передай посыльному, чтобы поторопились с ответом, - сказал вслед ему Граис.

-Будет сделано, - не оборачиваясь, кивнул Бурдюк.

Граис перевел взгляд на все еще стоявшего рядом с ним Грудвара.

-Я устал и хочу спать, - сказал он бородачу.

Откинувшись на спину, Граис руки под голову и закрыл глаза.

Он лежал и ждал, что еще скажет Грудвар. Никогда еще Граису не приходилось видеть бородача в таком взвинченном состоянии, как сейчас. Даже когда они бежали из тюрьмы, Грудвар выглядел куда более спокойным и уравновешенным. Казалось, йерит в любое мгновение мог сорваться и накинуться на Граиса не только с обвинениями, но и с кулаками.

Грудвар посмотрел на неподвижно лежащего Граиса и, так ничего и не сказав, отошел на другой конец комнаты, откуда за ним внимательно наблюдал Слим.

Граис собирался только немного отдахнуть, чтобы справиться с появившейся невесть откуда головной болью, но незаметно для себя он и в самом деле уснул.

Сон его был тревожным, наполненным смутными, с расплывающимися очертаниями образами. Лишь тонкая, едва заметная грань отделяла его от того, что принято называть ночным кошмаром.

Во сне Граис бродил по какому-то странному лабиринту, стены которого смыкались у него за спиной, отрезая дорогу назад. Он должен был идти все время вперед, выбирая тот или иной проход. Он пытался найти систему, которая могла бы помочь ему найти выход из лабиринта, но при этом отчетливо понимал, что все его попытки обречены на провал.

Временами стены прохода, по которому он шел, начинали оплывать, превращаясь в уродливые маски, лишь отдаленно напоминающие человеческие лица, которые, тем не менее, казались Граису знакомыми. Но как он не старался, ему так ни разу и не удалось угадать, чье именно лицо находится сейчас рядом с ним.

Неожиданно Граис оказался перед огромным зеркалом, заключенным в широкую оправу из черного дерева. Человек, находящийся по ту сторону стекла совершенно не было похоже на Граиса, и все же ксенос был уверен, что это его отражение. Чтобы убедиться в этом окончательно, Граис поднял вверх левую руку. Отражение усмехнулось и сложило руки на груди. Граис в недоумении протянул руку вперед. Пальцы коснулись холодной, гладкой и, как показалоь Граису, слегка влажной поверхности. Отражение присело на корточки, оперлось локтями о колени и насмешливо посмотрело на Граиса.

-Чему ты удивляешься? - Услышал Граис голос у себя за спиной. - Ты разве никогда прежде не доводилось бывать в комнате смеха?..

Голос был знакомым, но, как и в случае с лицами, Граис не мог вспомнить, кому именно он принадлежит.

Граис стремительно обернулся, рассчитывая увидеть того, кто прятался у него за спиной...

Сон оборваля в тот самый момент, когда Граис уже был уверен, что сможет наконец получить ответ на все свои вопросы.

Он лежал на спине, широко раскинув руки в стороны. В комнате царил полумрак. По стенам бегали отсветы масляного светильнка, стоявшего на низком столике. Граис осторожно приподнялся на локте и осмотрел помещение. Возле столика, подперев голову ладонями, на подушке сидел Грудвар. Неподалеку от него, завернувшись в атласное покрывало, спал Слим.

Граис снова прилег на кровать. Пока Грудвар считает, что он все еще спит, у него есть время подумать.

Впрочем, ответ Граису был уже известен. С того самого момента, как Сирх рассказал ему о своем таинственном госте, которого он называл "человеком из иного мира". А, может быть, еще и прежде...

Граис просто отказывался верить в то, что его неведомый противник, как и он сам, был ксеносом, выполняющий задание Центра.

Но если Граису до недавнего времени ничего не было известно о его напарнике, то другой ксенос, скорее всего, был хорошо осведомлен о цели прибывании своего коллеги на Тессе-3. В этом можно было не сомневаться, поскольку все его действия были направлены конкретно против Граиса...

Стоп!

Граис почувствовал, что ему наконец-то удалось ухватить тоненькую ниточку смысла, едва заметно высовывающюся из огромного клубка несуразиц, нелепиц и случайных событий. Дейставия таинственного ксеноса, так же, как и его собственные, были направлены в конечном итоге на укрепление буферной зоны на территории Йера! Только если в основе плана Граиса лежала идея примирения всех проивоборствующих сил, то его потивник делал ставку на провотирование беспорядков, результатом которых должно было стать введение в Йере жесткой военной диктатуры. И в том, и в другом случае, цель, которую ставил перед ксеносами Центр, была бы достигнута, - история Йера складывалась таким образом, что буферная зона на территория страны, преобретя дополнительный усиленный базис, без труда смогла бы сдерживать разрушительный напор событийной волны еще в течении, как минимум, десятилетия. На этот срок аналитики Центра могли попросту забыть о планете, значащейся в их каталоге под стандартным, совершенно безликим именем Тесса-3.

Но почему одновременно двоим опытным ксеносам было поручено проведение операции на Тессе-3? Для чего нужно было лоб в лоб столкнуть два взаимоисключающих плана?.. Ответ на эти вопосы можно было найти, только вернувшись мысленно назад, к тем событиям, которые предшествовали второй стадии проекта на Тессе-3. Итак...

Незадолго до того, как аналитики Центра подняли вопрос о необходимости укрепления буферной зоны на Тессе-3, Месс-ди-Месс, стоявший во главе всего проекта, был переведен на другой объект. На смену ему приходит молодой и честолюбивый оперативник Анджи Кричет, исповедующий совершенно иной стиль работы, нежели его предшественник. Если Месс-ди-Месс делал ставку на тщательнейшее изучене ситуации на планете, которая должна была стать объектом очередного воздействия Центра, с тем, чтобы свести к минимуму вмешательство в протекающий на ней исторический процесс, то Кричет предпочетал действовать быстро, резко и напористо. Его интересовал только конечный результат, а вовсе не способ, каким он будет достигнут. Кричет принадлежал к той когорте молодых оперативников, которые в последнее время начали преобретать все больший вес и выдвигаться на руководящие посты практически во всех отделах Центра. "Цель оправдывает средства", - вот о чем, по их мнению, всегда и везде должен был помнить кажый работник Центра. Жизни отдельных стран и народов ровным счетом ничего не значат, когда речь идет о судьбе Мироздания.

Однако пока это новое поколение могло только провозглашать свои лозунги. Прежде чем использовать их на практике, они должны были сначала убедить Центр в их целесообразность. Именно такой демонстрацией могла стать для Кричета и его сторонников операция на Тессе-3.

Граис, являющийся последователем Месс-ди-Месса, станет действовать в Йере своими старомодными методами, которые, стараниями тех, кому будет поручено присмотреть за ним, конечно же, ни к чему не приведут. В то же самое время другой ксенос, действующий по схеме, разработанной самим Кричетом, исправляя "ошибки" своего коллеги, успешно доведет проект до ожидаемого финала.

Когда же буферная зона на территории Йера будет усилена цепью запрограмированных исторических событий, никто не станет выяснять, можно ли было добиться того же самого, используя более мягкие, щадящие способы воздействия на исторический процесс Тессы-3. Напротив, метод работы Кричета и его сторонников, продемонстрировав свою надежность и эффективность, начнет завоевывать новых сторонников... Таким образом, противоборство двух ксеносов на Тессе-3 должно было определить состояние дел в Центре на многие годы вперед...

Граис повернулся на бок и, приоткрыв глаза, посмотрел на неподжвижно замершего у огня Грудвара.

Кричет играл нечестно. Противнику Граиса с самого начала было изветно о его планах, в то время, как сам Граис до самого последнего времени даже не подозревал о том, что в Йере у него есть конкурент. И, тем не менее, сейчас у Граиса были реальные шансы на победу. Его противник сосредоточил все свое внимание на том, чтобы не позволить Граису удалить с политической арены Йера одиозную фигуру Сирха. Должно быть, по его мнению именно противостояние Сирха и вернувшегося в Йер Граиса должно было стать тем фактором, который окончательно выведет из равновесия нестабильную обстановку в стране и вынудит наместника использовать для наведения порядка военную силу. Но он, скорее всего, даже и мысли не допускал о том, что Граис и Сирх смогут договориться между собой и временно стать союзниками. А, следовательно, и ничего не предпринимал для предотвращения возможных шагов Граиса в этом направлении. И вряд ли ему удасться что-либо предпринять сейчас, когда его противник находится в надежно охраняемом доме Сирха, куда не так-то просто подослать агента... Если только Граис не привел этого агента с собой...

Граис снова посмотрел на широкую спину Грудвара... Бородач дважды оказывался у него на пути. И всякий раз эта на первый взгляд совершенно случайная встреча круто меняла все планы ксеноса. Простодушие же Грудвара могло быть просто удачно выбраной маской...

Словно почувствовав устремленный на него взгляд ксеноса, Грудвар обернулся. Увидев, что Граис уже проснулся, он поднялся на ноги и, смущенно пожимая плечами, подошел к кровати.

-Отдохнул? - Не глядя на Граиса, тихо спросил Грудвар.

-Да, - приподнявшись на локте, Граис сел, скрестив ноги.

Грудвар осторожно присел на краешек кровати и потер ладони одну о другую.

-Ты, слушай-ка, - по-прежнему глядя в сторону, произнес он. - Ты извини меня за то, что я на тебя давеча так набросился... Сам не пойму, что вдруг со мной случилось. Как с цепи сорвался... Бурдюк, и тот, похоже, понял, что ты все правильно делаешь... А я разорался, как последний лавах... Ты теперь, наверное, обо мне черт знает что думаешь...

-Все в порядке, Грудвар, - улыбнулся Граис. - Я на тебя не в обиде. Мы все изрядно перенервничали и устали за последние пару дней. Я и сам вел себя не лучшим образом. Мне следовало бы не отдавать приказы а подробно рассказать вам о беседе с Сирхом.

Успокаивающим жестом Граис положил руку на левое запястье Грудвара. Прижав пальцы чуть плотнее, чем следовало бы, Граис смог убедиться, что под кожей у Грудвара нет имплантированной пластинки с микросхемой психопреобразователя. Следовательно, Грудвар не мог быть ксеносом.

-Ложись спать, - похлопав Грудвара по руке, сказал Граис. - Тебе тоже нужно отдохнуть.

-Кто-то должен оставаться на чеку, - нахмурив брови, сурово произнес бородач. - Неизвестно, что может затеять Сирх.

-На этот счет можешь не беспокоиться, - улыбнулся Граис. - До поры до времени Сирх будет заботиться о нас, как о самых дорогих гостях. * * *

Глава 17.

Утром Граиса разбудило недовольное ворчание вернувшегося Бурдюка.

-Как дела? - Спросил, приподнявшись на локте и протирая спросонья глаза, Граис.

-Как дела? - Повторил его вопрос Бурдюк и, раздосадованно всплеснув рукам, добавил: - Погано!

-Что случилось?!

Сна, как ни бывало. Граис проворно вскочил на ноги.

-Я всю ночь провел на ногах, - обращаясь к нему, начал объяснять Бурдюк. - Вернулся, - а у вас даже пожрать нечего! - Бурдюк со злостью пнул ногой пустой поднос. - Устал, как гарата!

-Кончай орать, - попытался урезонить его проснувшийся вслед за Граисом Грудвар.

-Это я-то ору? - Возмущенный Бурдюк ткнул себя пальцем в грудь. - Да ты еще не слышал, как я ору!

-И слышать не хочу, - ответил ему Грудвар. - Хочешь есть, так крикни слугам, чтобы принесли.

-А что, - подбоченился Бурдюк. - И крикну...

-Ну и крикни.

-Ну и крикну!

Бурдюк решительно направился к двери, ведущей в дом. Откинув закрывавшую дверь портьеру, он дернул за ручку. Дверь, оказавшаяся незапертой, легко открылась.

Бурдюк испганно отшатнулся назад, увидев за дверью обнаженного по пояс эребийца.

-Что? - Коротко спросил слуга Сирха, заглядывая в комнату.

Быстро обернувшись через плечо, Бурдюк заметил насмешливые взгляды приятелей. Отступать было поздно. Стиснув зубы, Бурдюк повернулся к эребийцу.

-Послушай-ка, приятель, - стараясь говорить непринужденно, обратился он к великану. - Не пора ли подавать завтрак?..

Эребиец молча кивнул и прикрыл дверь.

-Ну что? - Усмехнулся Слим. - Полчуил свой завтрак?

-По-моему, этот здоровяк плохо понимает по-йеритски, - почесав затылок, заметил Бурдюк.

-Ты отнес письмо? - Спросил у Бурдюка Граис.

-Конечно, - кивнул тот. - Все сделал в лучшем виде. Дождался посыльного, передал ему письмо и твое пожелание поскорее получить ответ.

-И когда же будет ответ?

-Завтра к полудню. Быстрее чем за сутки гонцу не обернуться.

-Мы от лагеря до Халлата добирались двое суток, - удивленно приподнял бровь Граис.

-Так мы же двигались по проезжему тракту, - объянил ему Грудвар. - А гонцы вольных пользуются тайными тропами в горах. По ним любой путь вдвое короче.

-Ясно, - кивнул Граис. - Значит, теперь нам остается только ждать.

-Я готов ждать, если меня накормят, - снова завел ту же песню Бурдюк.

Словно в ответ на его слова дверь распахнулись и трое слуг-йеритов внесли в комнату подносы с едой. Четвертый слуга принес таз и кушин с теплой водой для омовения рук.

-Вот это, я понимаю, гостеприимство! - Нетерпеливо потер грязные ладони Бурдюк.

Грудвар и Бурдюк навалились на еду, не отягащая себя мыслями о гигиени. Граис, воспользовавшийся услугами йерита, принесшего воду, с интересом глянул на Слима, который тоже не торопился присоединиться к трапезе, дожидаясь своей очереди, чтобы ополоснуть после сна лицо.

Угощение было, как всегда, обильным. Бурдюк набил свое брюхо до такой степени, что не смог даже подняться из-за стола, а просто с тяжелым вздохом отвалился в сторону. Грудвар ухмылялся, глядя на него, но и сам он от души отдал должное предложенному угощению. Слим же, как показалось Граису, стремясь не отставать от приятелей, только изображал зверский аппетит, а на самом деле ел неспеша и мало.

После того, как слуги убрали посуду, Бурдюк завалился спать, а Грудвар со Слимом сели играть в треугольники, - поле и фишки принесли им слуги.

Присев на корточки возле мгновенно захрапевшего Бурдюка, ксенос осторожно проверил его левое запястье. Из всех присутствовавших в комнате Бурдюк меньше всего подходил на роль агента Центра, и, как и следжовало ожидать, пластинки психопреобразователя у него на руке не было.

Теперь под подозрением оставался только Слим. Приятель Грудвара все время держался в стороне и практически ничем не привлекал к себе внимание Граиса. Взгляд его белесых, словно выгоревших на солнце глаз постоянно блуждал по сторонам, медленно переползая с предмет на предмет, так, словно не находил среди них то, на чем можно было бы остановиться. Да и вообще, глядя на отрешенный вид Слима, можно было решить, что его мало что интересует в жизни.

Граис подошел к игрокам в треугольники и, сделав вид, что заинтересовался близящейся к завершению партией, присел между ними на корточки.

Грудвар и Слим по очереди выставляли на игровое поле треугольные фишки. Грудвар играл красными, Слим - синими. Смысл игр заключался в том, чтобы, ставя треугольники своего цвета один к другому, окружить как можно болшее число фишек противника, которые в таком случае снимались с игрового поля. В случае, когда встречались двое раных по мастерству игроков, партия могла длиться бесконечно долго, но сейчас на игровом поле преимущество было на стороне синих. Слим сгруппировал свои треугольники в центре игрового поля и теперь развивал преимущество, выдвигая острые клинья в стороны разбросанных небольшими кучками по краям площадки красных фишек. Грудвар пытался организовать оборону, растягивая по краям игрового поля тоненькие ниточки красных треугольников.

Прижав к краю игрового поля, Слим завладел десятком красных фишек. Еще через двенадцать ходов он уничтожил сразу две небольшие группы красных фишек. Но, увлекшись атакой, Слим не заметил коварную ловушку, которую приготовил для него Грудвар. Взяв очередную группу красных треугольников, Слим тем самым вывел все огромное скопление своих треугольников к краю игрового поля. Грудвар в свою очередь спокойно и уверенно выставил красный треугольник по центру узкого прохода, пока еще не занятого фишками противника.

Сделав ход, бородач поднял взгляд на соперника и, как бы извиняясь, чуть развел руки в стороны. После этого хода всем, кто следил за партией, стало ясно, что победа бесспорно доставалась Грудвару. Ему оставалось сделать всего три хода для того, чтобы завершить окружение всего скопления синих треугольников, оказавшихся прижатыми к краю игрового поля.

Слим, прикусив верхнюю губу, в тщетной надежде изучал позицию, сложившуюся на игровом поле. Понимая, что выиграть ему уже не удасться, он пытался найти ход, который позволил бы ему хотя бы оттянуть неизбежное поражение.

-Нужно уметь проигрывать, Слим. Эту партию выиграл Грудвар.

Сказав эти слова, Граис, как будто для того, чтобы утешить и подбодрить проигравшего, положил свою ладонь на руку Слима. Ему понадобилось всего-лишь слегка надавить пальцами на запястье неудачливого игрока для того, чтобы почувствовать имплантированную под кожу матрицу психопреобразователя.

Слим отдернул руку преждне, чем понял, что разоблачен. Движение его было чисто инстинктивным. Но в следующее мгновние Слим взглянул в лицо Граиса и, встретив холодный, ненавидящий взгляд, едва ли не в ужасе отшатнулся назад. И замер, парализованный беззвучным волевым приказом сидящего напротив него ксеноса.

Оторвав взгляд от игрового поля, Грудвар изумленно взглянул на бледного, словно сама смерть, приятеля.

-Эй, что случилось? - Спросил он, переводя взгляд на Граиса.

-Отключи его, - указав на Грудвара, приказал Слиму Граис.

Слим взмахнул рукой, словно собираясь толкнуть Грудвара в грудь. Тело бородача дернулось, запрокинулось назад и замерло, привалившись спиной к стене. Бессмысленный взгляд широко открытых, ничего не видящих глаз Грудвара был устремлен в пустоту и бесконечность.

Быстрым движением Слим переориентировал ладонь в направлении Граиса. Однако, ксенос успел вовремя среагировать на отчаянную попытку Слима отключить его так же, как и Грудвара. Перехватив поток психической энергии, усиленной психопреобразователем, Граис отправил его в обратную сторону, изменив предворительно ряд параметров. Нокаутирующий удар в солнечное сплетение опрокинул Слима на спину. Слим захрипел, поджав ноги к животу. Граис наклонился над ним и, быстро проведя рукой над пораженным местом, снял болевые ощущения. Затем он схватил Слима за плечи и посадил, прижав спиной к стене.

-Рассказывай, - едва слышно прошипел сквозь стиснутые зубы Граис.

-Что именно ты хочшь знать? - Слим наклонил голову к плечу, стараясь уйти из под взгляда лишающих его воли магнетических глаз Граиса. - Я даже не ксенос, - простой наблюдатель... Меня не посвящают в планы руководства, только дают указания...

-Что тебе известно об операции, проводимой Центром на Тессе-3?

-Только то, что целью ее является укрепление буферной зоны. Непосредственно в операции я не задействован.

-Это тебе только так кажется, - усмехнулся одними губами Граис.

-Что ты имеешь в виду? - Удивленно вздернул бровь Слим.

-Как давно ты работаешь в Йере? - Спросил Граис, оставив вопрос Слима без ответа.

-Шестой месяц, - ответил Слим. - Это мое первая самостоятельная работа в качестве наблюдателя. Я получил задание внедриться в среду вольных...

-Связь с Центром ты осуществляешь через наставника?

-Да, - быстро кивнул Слим. - Каждые десять дней в условленном месте я получаю мнемокристалл с телепатическим посланием. Там же я оставляю и отчет о проделанной работе.

-Кто твой наставник?

-Мет Краули.

-Краули,.. - медленно повторил Граис. Имя это ни о чем ему не говорило. - Краули приставил тебя ко мне?

-Мнемокристалл с заданием я получил от него.

-Что именно тебе вменялось в обязанности?

Задав вопрос, Граис отпустил Слима, позволив ему свободно сесть на полу.

-Организовать побег из тюрьмы и проводить тебя в лагерь вольных,- ответил Слим. - При этом не допускать никаких насильственных действий по отношению к тебе... Мне не сказали, что ты ксенос. Я понял это только после того, как ты взломал тюремные ворота.

-И тебя ничуть не удивило, что Центр проводит операцию, а задействованный в ней ксеноса, ничего об этом не знает?

-Я полагал, что тебе известно гораздо больше, чем мне, - пожал плечами Слим. - Вначале я подумал, что таким образом ты собираешься внедриться в отряд вольных...

-Как ты сам оказался в тюрьме?

-В соответствии с полученными инструкциями... Когда разбойничья банда, в которую я входил, совершила нападение на обоз, я позаботился о том, чтобы в живых остались только двое, я и Грудвар...

-Почему именно он? - Взглядом указал Граис на неподвижно сидевшего у стены бородача.

-Он легче других поддавался внушению, - объяснил Слим. - А в соответствии с полученными инструкциями, я должен был действовать, не привлекая к себе твоего внимания.

-Значит, это ты внушил Грудвару мысль о побеге?

-По-моему, неплохо получилось, - на губах Слима появилась робкая улыбка.

-Неплохо, - согласился с ним Граис. - Я все никак не мог понять, с чего это вдруг бородач поднял в камере шум, а потом набросился на охранников. Ведь ясно же было, что своими силами ему на свободу не вырваться.

-У меня все было под контролем, - улыбка Слима сделалась более уверенной.

-И как же ты собирался покинуть тюремный двор? - С искренним любопытством спросил Граис.

-Мне было известно устройство системы блоков, с помощью которой поднимался запирающий ворота брус. Если бы ты не сломал брус, то я смог бы поднять его, запустив на расстоянии подъемный механизм. - Саркастично усмехнувшись, Слим добавил: - Наши спутники расценили бы это, как чудо, ниспосланное Поднебесным.

-Но ведь в тюрьме мы могли оказатья в разных камерах, - заметил Граис.

-На это ничего не могу ответить, - развел руками Слим. - Мне просто было сказано, что интересующего меня человека приведут в ту же камеру, в которой я уже буду находиться... Так оно и произошло. А кто все это организовал, мне неизвестно.

-Значит в операци задествованы и другие наблюдатели, - констатируя факт, произнес Граис.

-Мне об этом ничего не известно, - покачал головой Слим. - Я поддерживаю связь только со своим наставником.

-Что произошло после того, как я отказался идти вместе с тобой и Грудваром в лагерь вольных? - Спросил Граис.

-Ничего, - ответил Слим. - Я составил отчет и передал его наставнику. В ответном послании мне было приказано продолжить наблюдение за отрядом вольных, в который мне удалось внедриться.

-А что насчет меня?

-Ничего. Твое появление в лагере вольных оказалось для меня поной неожиданностью.

-Почему, в таком случае, ты вызвался сопровождать меня в Халлат?

-Я даже не знаю, как ответить на этот вопрос, - замялся Слим. - Скучно просто составлять отчеты в то время, как другие заняты серьезными делами, о которых тебя даже не считают нужным поставит в известность...

-Можешь не рассказывать, - улыбнулся Граис. - Я тоже когда-то был простым наблюдтелем. Через это походит каждый будущий ксенос.

-Ну, а поскольку поездка в Халлат не противоречила моему непосредственному заданию, я и решил побыть рядом с тобой, - уже увереннее продолжил Слим. - Вообще-то, если честно, мне хотелось побольше узнать об операции, в которой ты задействован...

-А, может быть, и самому принять в ней участие, - с улыбкой закончил за него Граис.

Слим потупил взгляд и неопределенно повел плечом.

-Не изображай из себя невинного младенца, - сухо и жестко произнес Граис. - Если ты просто хотел понаблюдать за моей работой, то для чего, в таком случае, натравил вчера на меня Грудвара?

Слим сжался в комок. Граис почувствовал, как он ощетинился сотнями невидимых психологических игл. Опытному ксеносу ничего не стоило сломать защиту начинающего наблюдателя, но Граис не стал этого делать. И без того было ясно, что Слиму известно о том, что его наставник заинтересован в провале миссии Граиса. О задаче Граиса Слим ничего не знал, но, тем не менее, встретив его во второй раз в лагере вольных, наблюдатель решил проявить служебное рвение, надеясь тем самым заслужить расположение своего руководства. Что ж, в этом его трудно было винить. Граис прекрасно помнил как сам, будучи наблюдателем, мечтал совершить какой-нибудь подвиг, чтобы до срока получить звание ксеноса.

-В лагере вольных кроме тебя были другие работники Центра? - Спросил Граис.

-Может и были, - пробурчал в ответ Слим. - Только я с ними не знаком.

Граис поднялся на ноги и прошелся по комнате. Грудвар по-прежнему находился в оцепенении, Бурдюк сладко похрапывал лежа на боку.

Граис с досадой наподдал ногой валявшуюся на полу подушку. План, выстроенный им, мог рассыпаться, подобно карточному домику, от любого неосторожного движения. Удасться ли довести его до конца при том, что помимо массы неопределенных факторов, действие которых требовалось спрогнозировать с ювелирной точностью, нужно было учитывать еще и воздествие сил, направленных конкретно против него?.. То, что Граису удалось выявить одного соглядатая, ровным счетом ничего не значило, - одному Поднебесному было известно, сколько еще агентов Центра, нацеленных на противостояние его плану, ходило вокруг.

Единственное, в чем твердо был уверен Граис, так это в том, что Кричет не посмеет ввести его из игры простейшим способом, - отозвав в Центр. Кричету и его сторонникам нужно было, чтобы Граис провалил задание, расписавшись тем самым в собственном бессилии и в неэффективности используемых им методов. Пока у Граиса еще есть время. И все, что он может, это сыграть на опережении, не давая противникам возможности проанализировать свои ходы и предпринять контрдействия... Но, если в лагере вольных имеется еще один агент Кричета, и ему уже стало известно о том, что Граису удалось привлечь на свою сторону Сирха, что в таком случае мог предпринять противник?..

-Убить Килоса, - последовал незамедлительный ответ.

Граис удивленно посмотрел на произнешего эти слова Слима.

-Я неплохой телепат, - сказал тот. - Да и без этого не трудно было бы догадаться о мысли, которая сейчас тревожит тебя больше всего. Убийство Килоса стало бы самым простым и эффективным способом разрушить твой союз с Сирхом.

-Ты неплохо соображаешь, - похвалил Слима Граис. - А теперь подумай над тем, что я должен сделать, чтобы не допустить этого?

-Ты ничего не можешь сделать, - уверенно покачал головой Слим. - Послание, которое ты отправил, уже, должно быть, попало в руки адресата.

-Все верно, - кивнул Граис. - Только в письме я ни словом не обмолвился о своем союзе с Сирхом. Я написал, что нам удалось вступить с Сирхом в контакт, но пока будущее наше неопределенно, - прежде, чем дават какие-либо гарантии, Сирх хочет получить подтверждение того, что сын его жив. Так что, твоим коллегам пока нет смысла торопить события.

-Бурдюк мог на словах рассказать посыльному о том, что у нас здесь происходит.

-Бурдюк если о чем и рассказал, так только о том, чем его здесь кормят, - усмехнулся Граис. - Я намеренно не стал вчера подробно рассказывать о встрече с Сирхом.

-Честно признаться, я до сих пор не пойму, что происходит, - с досадой мотнул головой Слим. - Почему другие работники Центра мешают тебе выполнять задание? Ведь ты же не по собственной инициативе развернул здесь такую бурную деятельность?

-Нет, - ответил Граис. - Я выполняю задание, полученное от руководителя проекта. А почему мне строят препоны, я и сам не до конца понимаю. Но одно я знаю точно, - если мне не удасться довести задуманное до конца, то это закончится катастрофой.

-Прорывом событийной волны?..

Глаза Слима сделались круглыми. Он невольно испытал ужас, едва только представив себе, что может произойти, если событийная волна разрушит буферную зону на территории Йера. И хотя о том, что произойдет в действительности, Слим мог только догадываться, испуг его был неподдельным. Всем, работающим в Центре, с самого первого дня внушлось, что самое страшное, что может случится в их жизни, - это прорыв событийной волны, за которым последует Вселенский Хаос и гибель Мироздания...

-Нет, - покачал головой Граис. - Прорыва не произойдет. Катастрофа произойдет на уровне одной страны, - Йера.

-А я-то подумал,.. - Слим с облегчением перевел дух и натянуто усмехнулся. - Так что же мне теперь делать?

-В каком смысле? - Переспросил Граис.

-Я должен помогать тебе?

-Не стоит, - махнул рукой Граис. - Постарайся лучше впредь не вмешиваться в то, что пока еще не доступно твоему пониманию.

-Как хочешь, - Слим обиженно поджал губы. - Если бы ты объяснил мне...

-Я ничего не собираюсь тебе объяснять, - не дав закончить, перебил его Граис. - Занимайся своим заданием, - наблюдай за вольными и составляй отчеты. А в мои дела лучше не суйся.

-Как знаешь, - обиженно скривил губы Слим и неспеша поднялся на ноги.

-Приведи Грудвара в чувства, - указал взглядом на бородча Граис.

-Если кого здесь и нужно приводить в чувства, так это Бурдюка, - мрачно заметил Слим. - Храпит, как... Все ему ни по чем...

Подойдя к Грудвару, Слим легонько конснулся кончиками пальцев его лба. Йерит вздрогнул и испугнно уставился на своего приятеля.

-Что случилось? - Изумленно произнес он и перевел взгляд на Гриса.

-Ты выиграл, - сказал Граис, указав носком ноги на игровое поле.

-А...

Грудвар посмотрел на игровое поле, затем снова на Слима. Что-то все же не давало ему покоя.

-Я сегодня играть больше не буду, - мрачно буркнул Слим. - Если хочешь, предложи Граису.

Грудвар, все еще пытаясь понять, что же с ним произошло, перевел несколько растерянный взгляд на Граиса.

-А почему бы и нет, - улыбнулся тот.

Отстранив Слима, Граис сел на его место за игровым полем и одним взмахом руки скинул с него все треугольники.

-Какими будешь играт? - Спросил он у Грудвара.

Бородач не успел ничего ответить.

В открывшуюся дверь заглянул слуга-эребиец.

-Ты, - концом зажатой в руке плетки указал он на Граиса. - Преподобный хочет говорить с тобой.

-Видно, не судьба, - улыбнулся Граис Грудвару, поднимаясь на ноги. - Как-нибудь в другой раз сыграем.

Следуя за молчаливым эребийцем, Граис тем же путем, что и накануне, прошел в покои Сирха.

На этот раз Граису было предложен место за столиком, на котором стояли кувшины с соками и блюда с фруктаи и легкими закусками. Сирх, сидевший напротив него, изображал гостеприимного хозяина. И, как показалось Граису, преподобному не нужно было прилагал к этому больших усилих, - вел он себя вполне естественно.

От предложенных угощений Граис отказался, сославшись на то, что совсе недавно позавтракал.

-Недавно? - Сирх несколько удивленно посмотрел на Граиса, после чего протянул руку в сторону распахнутого окна. - На улице полдень.

-Должно быть, я еще не успел проголодаться, - смущенно улыбнулся Граис.

-Я только что вернулся от наместника, - сказал Сирх, не желая далее испытывать терпение своего гостя. - Мне удалось убедить его отказаться от идеи карательной экспдиции против обосновавшихся в горах разбойников. Но для этого мне пришлось сообщить почтенному Центию Офру, что разбойникам каким-то образом стало известно о его планах. Когда Центий Офр поинтересовался, каким же образом мне в свою очередь стало известно о том, что происходит в лагере злодеев, я вначале сослался на прихожанина, который поведал мне о планах разбойников после проповеди. Однако, история эта показалась наместнику не слишко убедительной. Тогда мне пришлось частично рассказать ему правду. Естественно, я не стал говорить Центию о посольстве вольных, обосновавшемся в моем доме и желающем вести с ним переговоры, - Сирх усмехнулся и, наполнив бокал золотистым акисовым соком, сделал из него глоток. - Я сказал, что ко мне пришел мой старый друг и соратник, странствующий проповедник, который долгие годы жил за пределами Йера... Короче, я рассказал ему, кто ты такой и поручился за тебя. Твой арест и последовавший за ним побег из тюрьмы я объяснил, как недоразумние.

-И такое объяснение удовлетворило наместника? - С определенной долей сомнения спросил Граис.

-Тебе повезло, что шалей, задержаший тебя и сопроводивший в тюрьму, оказался честым парнем, - ответил на это Сирх. - Сразу же после того, как ты со своими приятелями бежал из тюрьмы, наместник провел расследование. Знакомый тебе шалей рассказал, что ты был арестован на основании заявления, сделанного неким йеритом, который вскоре после этого бесследно исчез. Сам же шалей ничего предосудительного в твоих поступках не находил. Напротив, он сказал, что ты вел себя весьма достойно и сдержано. - Сирх сделал глоток из бокала, который держал в руке. - Поскольку ты, можно сказать, являешья живой легендой Йера, наместник желает встретиться с тобой.

-Когда? - Быстро спросил Граис.

-Не рассчитывай перехватить инициативу, Граис, - улыбнулся Сирх. Впрочем, совершенно беззлобно, можно даже сказать, - по-дружески. - Ты встретишься с наместником не прежде, чем я получу доказательства того, что мой сын жив. Я сказал Центию Офру, что ты отказался погостить в моем доме, но обещал на днях снова заглянуть.

-Ответ на твое письмо Килосу доставят завтра к полудню, - сказал Граис.

-Отлично, - кивнул Сирх. - Вот тогда и отправимся к наместнику.

Убить Килоса!..

Граис вновь отчетливо, как на яву, услышал слова, произнесенные Слимом: Убить Килоса...

Известно ли людям Кричета, какую роль играет сын Сирха в плане, который пытается осуществить Граис? Если да, то Килос обречен. Что стоит жизнь одного человека для тех, кто без зазрения совести готов целую страну ввергнуть в пучину кровавой вакханалии...

Но если успеть встретиться с наместником прежде, чем прибудет посыльный из лагеря вольных, то жизнь Килоса потеряет свою значимость, как для Граиса, так и для его противников. Тогда уже все будет зависеть не от настроения Сирха, а от решений, принятых Центием Офром Если к тому времени парень все еще будет жив, то за него уже можно будет не бояться... А, если мертв?.. На чьей совести будет эта новая жертва?..

-Так мы только потеряем время, - попытался возразить Граис. - Я оставил Килоса в лагере вольных живым и нвредимым. Он не пленник, а гость... Ты не веришь мои словам?

-Я не верю тем, за кого ты пытаешься поручиться, - сухо произнес Сирх. - У тех, кто промышляет разбоем на большой дороге, нет ни чести, ни совести...

-Судить виноватого может только тот, кто сам без греха, Сирх.

-Оставь свои демагогические речи, Граис, - поморщился Сирх. - На кого ты хочешь произвести впечтление?

-Я говорю то, что считаю верным, - спокойно ответил Граис.

-Однако, со своими проблемами ты пришел ко мне, - негромко произнес Сирх и лукаво подмигнул Граису. - Не пробовал поговорить на эту тему с главарями вольных?

-Это не мои личные проблемы, - возразил Граис. - Речь идет о судьбе Йера.

-Я-то это понимаю, - кивнул Сирх. - И кахимский наместник тоже понял. А вот вольным ты, похоже, так и не смог втолковать, чем закончится их бессмысленное противостояние с нынешней властью. Похоже, что они больше пекутся о собственных амбициях, нежели о будущем страны. Знаешь, что я тебе скажу, Граис? - Сирх откинулся на спинку крусла и вытянул руки вдоль подлокотников. - Центий Офр, чистокровный кахимец, в моем понимании больше йерит, чем любой из тех бандитов, от имени которых ты выступаешь.

Граис молча наклонил голову и медленно провел пальцем по полированной поверхности стола. Он почти физически ощущал то страшное напряжение, которое концентрировалось у него внутри и, не находя выхода, вибрировало, подобно туго натянутой струне. Сколько он еще сможет выдержать?... Что произойдет, когда лопнет струна?.. И в довершении всего голова снова начала раскалываться от тупой нестерпимой боли. Слова Сирха доносились до Граиса, словно сквозь плотный слой ваты:

-Наместник пока еще только приостновил операцию. Войска, подготовленные для рейда, остаются на своих позициях. Достаточно одного взмаха руки, чтобы послать их в бой. Центий Офр не хочет проливать кровь, - ни кахимскую, ни йеритскую, - но он, так же, как и я, не доверяет вольным. Поэтому во время переговоров с наместником тебе следует проявить сверхосторожность. Никакие требования со стороны разбойников приняты не будут. Единственное, что может предложить им наместник, - полна амнистия в обмен на обещане сложить оружие...

Граис наклонил голову и прижал тыльную сторону ладони к раскалывающемуся от нестерпимой боли левому виску.

-Я устал,.. - не глядя на Сирха, едва слышно произнес он. - Я страшно устал... Почему я один должен отвечать за всех?... * * *

Глава 18. Войдя в дом, Мида без сил привалилась плечом к дверноиму косяку. Сверток с купленными на рынке продуктами, который она прижимала к груди, выскользнув из рук девушки, упал на пол. В разные стороны раскатились патратовые клубни. -Фирон,.. - едва слышно произнесла Мида и, закрыв лицо руками, беззвучно заплакала. Уронив всклокоченную голову на руки, Фирон спал, сидя за столом. Рядом с ним стоял большой винный кувшин. На полу валялась опрокинутая глиняная кружка, каким-то чудом не разбившаяся, будучи скинутой со стола. Подбежав к Фирону, Мида села на скамейку рядом с ним и положила руки брату на плечи. Фирон приподнял голову и мутным взглядом обвел комнату. Никого не увидев, он удивленно пожал плечами и потянулся за кувшином. -Фирон! - Мида что было сил тряхнула брата за плечи. - Сколько это еще будет продолжаться?!.. До смерти хочешь допиться?!.. Что-то невнятно буркнув, Фирон дернул плечами, пытаясь освободить их от рук сестры. Подтащив к себе кувшин, он начал искать кружку. -Фирон! - Взвизгнула Мида. -Уйди! - Рявкнул на нее брат. - И без тебя тошно... - Чуть подумав, он добавил: - Зараза... Мида, словно обжегшись, вскочила на ноги и отшатнулсь в сторону, прижав руки к груди. Увидев кружку на полу, Фирон наклонился и, едва сам не упав, зацепил край кружки пальцами. Подтянув кружку поближе, он перехватил ее за ручку и нетвердой рукой поставил на стол. -Это все из-за него, - сквозь зубы, по-змеиному, зашептала Мида. - Знакомство с ним однажды уж едва не стоило тебе жизни... Теперь снова... Зачем он вернулся?! - Закричала Мида, обращаясь к брату. - Что ему от тебя нужно?! -Ты о ком? - Непонимающе глянул на сестру Фирон. -О ком?! - Сверкнула глазами Мида. - О Граисе твоем! О ком же еще!.. -А при чем здесь он? - Фирон был настолько удивлен, что даже на время забыл о кувшине, который уже держал за горло рукой. -При том, что это из-за него ты пьешь без остановки уже третьи сутки! - Бросила брату в лицо Мида. - В чем ты виноват перед ним на этот раз? Почему тебя снова мучает совесть?.. -Дура, - спокойно и невозмутимо произнес Фирон. - Граис всего-лишь учитель... Он идет по Пути к Поднебесному... Также, как и любой из нас... Как и я... И, если я пью, значит, таков мой Путь. -Послушай, Фирон, - Мида присела рядом с братом на корточки и взяла его за руку. - Ты ведь и сам знаешь, что Путь, - это цель, а не оправдание уже совершенных поступков. Забудь о Граисе. Выбери себе иную цель... -Ах, Мида, Мида,.. - покачал головой Фирон. То ли он на какое-то время, сделав над собой усилие, почти протрезвел, то ли взгляд его сделался более прозрачным от слез, застилающих глаза. - Ты говоришь так только потому, что тебе неизвестна вся та огромная внутрення сила, заключенная в словах учителя... -Так что же с того, если он не хочет употребить е на общее благо! -Видиш ли, сестренка, - Фирон положил руку Миде на голову. - Грайс никогда не ошибается. И, если он говорит, что дело вольных принесет народу Йера только одни несчастья, так значит так оно и будет... -Бред! - Решительно тряхнула головой Мида. - Никому не дано знать о Путях, намечаемых Поднебесном! Вольные спасут Йер! И если Граис не хочет или не может этого понят!.. Фтрон приложил два пальца к губам Миды, словно бы запирая их на запор. -Я очень благодарен тебе, Мида за то, что в свое время ты свела меня с вольными, - негромко произнес он. - Я обрел новую веру и только это помогло мне выжить... И я действительно верил в истиность того, что я делал... Теперь же, когда Граис вернулся, я уже не могу делать то, что идет вразрез с его словами... -Но и Граису ты больше не нужен! -Не нужен, - Фирон уронил голову на грудь. -Так что же?.. -Я больше не хочу жить иллюзиями... -А это! - Мида гневно ткнула пальцем в кувшин, который все еще держал за горло Фирон. - Это что, не иллюзия?!.. Эти ее слова словно бы напомнил Фирону о кувшине с вином. Подтянув кувшин, он поднял его и опрокинул над кружкой. В пустую кружку упало только несколько капель. -Проклятье! - Фирон запустил кувшин в угол комнаты, где он, ударившись о стену, разлетелся вдребезги. - Вина принесла? - Повернулся он к сестре. -Нет! - Отпрыгнула от него Мида. -Я же веле тебе!.. - Стукнул кулаком по столу Фирон. - Иди и принес немедленно!.. Ну, что стоишь? Ты что, не видишь, - у меня закончилось вино... -Никуда я не пойду! - Закричала в ответ Мида. -Не пойдешь? - Оперевшись руками о стол, Фирон поднялся на ноги. - Ну так я сам пойду и куплю себе вина!.. Вывернув карманы, он вытряхнул на стол несколько дузов, пересчитал их, довольно усмехнулся и, собрав, зажал в кулаке. -Фирон,.. - с неизбывной тоской посмотрела на брата Мида. -Отстань, - не глядя в ее сторону махнул рукой Фирон и, покачиваясь, направился к двери. Закрыв лицо руками, Мида снова заплакала, на этот раз уже даже и не пытаясь сдержать рвущиеся из глубины души рыданий. -Да будь ты проклят, Граис!.. - Выкрикивала она между всхлипами. - Кто бы ты ни был, будь проклят навечно, за то, что снова отбираешь у меня брата!.. Выйдя на улицу, Фирон направился в сторону городских окраин. Он и сам толком не знал, куда собрался пойти, но оставаться дома и снова, в который уже раз, выслушивать упреки и увещевания Миды больше не мог. Он и сам прекрасно понимал, что решение его проблем не скрыто на дне какого-нибудь из винных кувшинов, но вино давала ему возможность забыться, хотя бы на время. Вечером - пьяный угар, утром - поиски новой порции вина для поправки здоровья... День - за днем, день - на день... Дни без конца... И это называется жизнь? Глядя на дорогу и что-то невнятно бормоча, Фирон шел туда, куда вели его заплетающиеся ноги. Пару постоялых дворов, встретившихся ему на пути, он миновал, решив почему-то, что они ему не подходят. Очередной постоялый двор был, наверное, самым убогим в Халлате. Стены его были невероятно обшарпаны, а окна зевешены грязными тряпками. Брусья, подпирающиее навес над крыльцом, завалились настолько, что одним своим краем навнес едва не упирался в землю. Но именно этот постоялый двор как раз и приглянулся пьяному Фирону. -Вина! - Потребовал он прямо с порога, ища блуждающим взглядом хозяина заведения. Не получив никакого ответа, Фирон упал на скамью. За столом напротив него обедали двое йеритов. -Ну что?.. - Посмотрев на одного из них, с пьяной конкретностью спросил Фирон. - Сколько еще лет будем барахтаться в дерьме и далеть вид, что это доставляет нам колоссальное удовольствие!?.. Широко размахнувшись рукой, Фирон ударил кулаком по стене. -Эй, милок, так ты мне всех посетителей распугаешь, - подбежала к нему невысока плотная женщина, одетая в широкое черное платье. -Ты кто? - Удивленно уставился на нее Фирон. -Хозяйка здешняя, - ответила ему женщина. - А вот тебя я что-то прежде здесь не видела. -Какая разница, - махнул рукой Фирон. - Давай мне вина! -А деньги у тебя есть? - Осторожно спросила хозяйка. Фирон мотнул головой и протянул ей ладронь, на которой лежали монеты. Отсчита несколько дузов, хозяйка быстро убежала за перегородку. Вскоре она вернулась и поставила перед Фироном кувшин вина и кружку. -Пей на здоровье... Расплескива вино по столу, Фирон наполнил кружку и залпом осушил ее. Тут же, едва переведя дыхание, он выпил вторую. За ней последовала третья... Фирон пил, не останавливаясь до тех пор, пока сознание его полностью не заволокла плотная алкогольная мгла. Что происходило после, Фирон почти не помнил. Он угощал вином всех, кто к нему подсаживался, и вскоре вокруг него толклось уже с десяток любителей даровой выпивки. Вино развязало Фирону язык и он говорил без умолку, сам толком не понимая, о чем ведет речь. Случайным собутыльникам он выкладывал все, что ему было известно о Граисе, о Сирхе, о вольных... Он то орал, срывая горло, то в запале стучал кулаками по столу, то вдруг ранял голову на руки и заходился в пьяном плаче... Впрочем, его никто особено и не слушал. Людям, собравшимся вокруг него, нужна была выпивка, а не душеспасительные беседы. Но в какой-то момент все вдруг изменилось. Словно бы по мановению руки невидимого властелина, пьяницы, обступившие Фирона, все разом куда-то исчезли. Теперь рядом с ним сидел только один человек, невысокого роста и необычайно худой. Одет он был в нищенские лохмотья, но на открытых участках кожи у него не было ни язв, ни синяков, ни ссадин, как у других представителей одной с ним профессии. Взгляд его отличался умом и пытливостью, несвойственными большинству бездомных бродяг. -Так что ты говорил о Граисе из Сиптима? - Спросил он у Фирона, не давая ему возможности забыться и уснуть. -Граису известно все... - Даже не взглянув на нового собеседника, пробормотал Фирон. - Спроси его о том, когда ты умрешь, и он ответит... Если, конечно, захочет... И при этом не ошибется ни на один день... - Фирон глупо, по-пьяному, хохотнул. - А я, глупец, пытался стать достойным этого человека... Кто я такой? Кто я есть?.. Я - червь смердящий... -Давно ты видел Граиса в послдний раз? - Вкрадчиво спросил его нищий. -Пару дней назад, - ответил Фирон. - Сейчас он где-то здесь,.. - он настолько неопределенно взмахнул рукой, что вполне можно было решить, что Граис сейчас находится где-то в обеденном зале, быть может за соседнем столиком.

Нищий, по-видимому, так и подумав, огляделся по сторонам. -Да не прямо здесь, - усмехнулся Фирон. - В Халлате... Фирон вылил остатки вина из стоявшего на столе кувшина в кружку. Неловко ухватившись за ручку, он опрокинул кружку на стол. Вино растеклось по столу мутноватой лужицей. -Проклятье!.. - Выругаля он. - Хозяйка!.. Подай еще вина!.. И кружку для моего друга! - Фирон по-приятельски положил руку на плечо нищему. -Ты уже отдал мне свои последние дузы, - сообщила в момент оказавшаяся рядом с хозяйкой. - Без денег вина больше не получишь! -Принеси нам вина, - спокойно сказал нищий и кинул на стол несколько дузов. Тут же растянув губы в приветливой улыбке, хозяйка быстро собрала монеты в горсть и убежала. Вскоре на столе перед Фироном и нищим стояли два полных кувшина с вином. Сам нищий почти не пил. Он только снова и снова наполнял вином кружку Фирона. И все время задавал ему какие-то вопросы. Куда потом подевался этот странный нищий?.. И куда делось оставшееся вино?.. Ведь не мог же Фирон один выпить два полных кувшина?.. Немного придя в себя, Фирон осмотрелся по сторонам. Он был уже не на постоялом дворе, а стоял на улице, привалившись стеной к каменной стене. Вокруг не было никого, кроме случайных прохожих, которые, торопливо пробегая мимо, бросали быстрые неодобртельные взгляды на пьяницу, уже к полудню едва держащегося на ногах. Фирон никак не мог определить, где именно он находится? Но, судя по добротности окружающих его домов, это был не самый бедный квартал в столице... О том, как он попал сюда, Фирон даже и думат не хотел, - все равно не было никакой надежды что-либо вспомнить... Посмотрев в конец улицы, Фирон увидел там небольшую процессию, состоящую из охранников, слуг и степенно шествующего в центре межде ними господина. Почему-то этот почтенный йерит показался пьяному Фирону похожим на Миноса. -Минос! - Хрипло прокрчал Фирон. - Постой, Минос!.. Сорвавшись с места, он кинулся в погоню за процессией. Пару раз он споткнулся и, падая на землю, в кровь разбил колени. Но, все же, ему удалось догнать йерита, которого он принял за Миноса. -Минос! - Растолкав в стороны растерявшихся от неожиданости слуг, Фирон схватил незнакомца за рукав.

Тот испуганно уставился на Фирона. Вид у него был, действительно, ужасен: всклокоченные волосы, безумный взгляд, порванная рубашка, покрытая винными пятнами и дорожной пылью. -Мы все предали Граиса, Минос! - Закричал в лицо почтенному йериту Фирон, обдав его при этом зловонием винного перегара. - Предали его во второй раз!.. И будем предавать его снова и снова, сколько бы раз он не возвразался!.. Все мы, Минос, а не только я один!.. Двое подоспевших охранников схватили Фирона и, завернув ему руки за спину, заставили его упасть на колени. -Что с ним делать, господин? - Спросил у почтенного йерита один из охранников. - Сдать шалеям? -Не стоит, - немного подумав, йерит благосклонно махнул рукой. - Это всего-насего какой-то безумец. У него не было намерения причинить мне вред... Оставьте его. Оттащив Фирона в сторону, охранники бросили его под забор. Процессия нетороплво направилась дальше своим путем. -Я червь... Я тварь... Я мразь... - Лежа на земле, со слезами на глазах причитал Фирон, в отчаянии кусая зубами рукав своей рубахи. * * *

Глава 19.

Граис провел ладонью по лицу, отгоняя от глаз серую, липкую пелену. Рука казалась отлитой из свинца. Страш- ная слабость сковывала движения.

Как такое могло случится, что он вдруг потерял сознание? И где он сейчас находится?..

Оперевшись на локоть, Граис сделал попытку подняться.

-Лежи! - Крепкие руки схватили Граиса за плечи и прижали к плоскости, на которой он лежал.

-Где я?..

Крепко зажмурив глаза, Граис резко тряхнул головой. В ответ на это движение тупая боль ударила в затылок. зато, когда Граис поднял веки, в глазах у него прояснилось.

Он находился в комнате, в которой никогда прежде не был. Широкие складки балдахина, расшитого золотыми и серебряными нитями, нависали сверху над кроватью, на которой он лежал. По левую сторону от него стоял, скрестив руки на животе, Сирх. У самого края кровати на коленях стоял пожилой йерит, одетый в синюю рубаху без рукавов, на правой стороне которой была вышита пылающая ветвь, - эблема гильдии лекарей, права носить которую удостаивался лишь тот, кто давал клятву помогать больным и страждущим всегда и везде, независимо от того, получит он плату за свой труд или нет. У лекаря были густые седые брови и длинный острый нос. Тонкими пальцами, похожии на сухие сучки, он умело и ловко перевязывал локоть левой руки Граиса.

-Мне пришлось отворить кровь, чтобы привести тебя в чувства, - бросив на Граиса взгляд из-под кустистых бровей, произнес лекарь.

-Ну и напугал же ты меня, когда вдруг начал заваливаться со стула на пол, - покачал головой стоявший позади него Сирх. - Это мой личный лекарь, - Сирх одобрительно похлопал врача по плечу. - Один из лучших в Йере. Он уверяет, что с тобой ничего серьезного не случилось.

-Обморок стал результатом потери значительной части жизненных флюидов, произошедшей в результате длительного переутомления, тяжких дум и неправильной организации режима труда, отдыха и питания, - пояснил лекарь.

"Астенический синдром, - отметил про себя Граис. - Распространенное недомогание среди ксеносов... Не думал, что и меня вдруг прихватит."

-Выпей, это укрепит твои силы, - лекарь поднес к губам Граиса серебряный кубок.

Граис с сомнением понюхал содержимое кубка. Пахло терпиким красным вином и какими-то пряностями. Решив, что хуже не будет, Граис зял кубок в руку и залпом осушил его. Глядя на него, Сирх завистливо цокнул языом.

Волна тепла и покоя разлилась по телу Граиса. Потянуло в сон.

-Ты можешь отдохнуть здесь, - услышал он сквозь дрему голос Сирха.

-Нет! - Граис рывком поднялся и сел, свесив ноги с кровати.

Наклонив голову, он помассировал виски кончиками пальцев. Затем приложил левую ладонь к затылку и сильно надавил, одновременно напрягая шею.

-У тебя есть корень уаба? - Спросил он у внимательно следившего за его манипуляциями лекаря.

-Да, - быстро кивнул тот.

-А пиоловое семя?

-Винная настойка.

-Подойдет. На одну кружку настойки пиолового семени добавь три щепоти толченого корня уаба...

-Три? - Удивлено вытаращил глаза лекарь.

-Три, - подтвердил Граис. - И смешай все это с тремя ложками горной смолы.

-Ты собираешься выпить это? - Лекарь смотрел на Граиса, как на самоубийцу, который уже стоит на самом краешке стола, накинув на шею петлю.

-Да, - кивнул Граис. - Тащи сюда то, что я сказал, да поживее!

Лекарь беспомощно посмотрел на Сирха.

-А в чем, собстенно, дело? - Несколько раздраженно поинтерсовался тот. - Что это за корень уаба и пиоловое семя?

-Я сказал лекарю, как приготовить тонизирующий напиток, который приведет меня в чувства, - с трудом удерживая голову, объяснил Граис.

-Если вначале эта адская смесь не убьет его! - Возмущенно восклинул лекарь. - Не всякое сердце выдержит такую нагрузку!

-Мое выдержит, - со сдержанным напряжением проговорил Граис.

-Ты уверен, что это необходимо? - С сомнением посмотрел на него Сирх.

-Да, - голова Граиса тяжело мотнулась сверху вниз.

-Делай, что он тебе велел, - приказал лекарю Сирх.

Неодобрительно покачивая головой и что-то бормоча себе под нос, лекарь вышел из комнаты.

-Что, совсем плохи дела? - Сирх присел на краешек кровати рядом с Граисом.

Граис провел ладнями по лицу и запрокинул голову назад.

-Не знаю, - честно признался он.

Сирх молча кивнул.

Так они оба и сидели какое-то время, дожидаясь возвращения лекаря. Граис боролся не столько со слабостью, сколько со спровоцированными астенией болезненной депрессивностью и полнейшим неверие в собственные силы. Сирх думал о чем-то своем, скользя взглядом по затейливым узорам покрывающего пол ковра.

Вернувшись, лекарь молча протянул Граису кружку, до краев наполненную бурой, едко пахнущей жидкостью. Затем он посмотрел на Сирха и, дабы снять с себя всякую ответственность за предстоящий эксперимент, строго официальным голосом произнес:

-Я ни за что не отвечаю.

-Все будет в порядке, - пробормотал Граис.

Прижав край кружки к губам, ксенос начал медленно втягивать в себя горький до отвращения настой. Отпив половину, он оторвался от кружки, чтобы перевести дух. Прикрыв глаза, он сделал глубокий вдох и снова принялся пить.

Лекарь, приготовивший настой, следил за Граисом с тревогой. Сирх - с любопытством.

Допив последний глоток, Граис едва не уронил кружку на пол. Лекарь успел подхватить ее и, не сводя с Граиса глаз, поставил на стол.

Граис оперся руками о край кровати. Пальцы его изогнулись, впившись ногтями в плотную ткань покрывала. Глядя, как по всему лицу Граиса выступают крупные капли пота, лекарь беззвучно зашевелил губами, взывая о помощи к Поднебесному.

Состав, который Граис заставил приготовить лекаря, ялялся смесью трех наиболее сильных из известных в Йере наркотических веществ. Лекарь был прав, утверждая, что только здоровое сердце может выдержать изрядную дозу этого адского коктейля. Но на сердце Граис не жаловался. А стадия наркотического аутизма была необходима ему для того, чтобы хотя бы на время полностью отключиться от окружающей действительности и попытаться привести в состояние равновесия свой внутренний мир.

Граис уже почти не видел, что проиходит вокруг него. Та картина, которую воспринимало зрения, прежде, чем отпечататься в сознании, преломлялась в заблокированных наркотиками синапсах, рассыпалась на тысячи мельчайших осколков, которые затем собирались в причудливую мозаику, не имеющую ничего общего с оригиналом. Дополненая раскрепощенным воображением, она превращалась в некую новую реальность, лежащую за пределами бытия.

Но Граис не собираля бездумно наслаждаться феерическими картинами. Погружаясь все глубже в водоворот изысканных красок и причудливых образов, он, тем не мене, постоянно сохранял контроль над небольшим участком своего сознания, в котором была заложена программа приоритетов.

Этому трюку в свое время научил Граиса Месс-ди-Месс. Конечно же, использовать в таком случае полагалось не жуткую смесь наркотических снадобий, а собственную психическую энергию, усиленную психопреобразователь, но сейчас у Граиса не было иного выбора. Провести корректировку сознания в ускоренном режиме с помощью программы приоритетов можно было только находясь в полубессознательном состоянии, когда воздействие внешних раздражителей сведено к минимуму.

Тело Граиса опрокинулось на спину и содрогнулось от приступа судорожной дрожи. Лекарь бросился было к нему на помощь, но Сирх властным жестом остановил его.

-Он убьет себя, - едва слышно произнес лекарь.

-Он сам сделал свой выбор, - так же тихо сказал Сирх.

Граис не видел и не слышал, что происходило вокруг него. Он не ощущал своего тела, корчащегося в судорогах на постели. В потоке энергии и света, ставшем пристанищем для сознания Граиса, тело не имело права на существование. Сознание ксеноса, выброшенное за пределы пространства и времени и избавленное от помех, с колоссальной скоростью изменяло свою структуру в соответствии с программой новых приоритетов.

Когда Граис пришел в себя, ему казалось, что с того момента, как он сделал последний глоток приготовленного лекарем снадобья, прошло всего-лишь несколько мгновений. Он медленно поднялся, выпрямил руки и разжал сведенные судорогой пальцы, отпуская измятое покрывало. Тут же оказавшийся рядом с Граисом лекарь схватил его за запястье, нащупывая трясущимися пальцами пульс.

-Я думал, ты уже не вернешься назад, - покачал головой Сирх.

-Плохо ты меня знаешь, - Граис с трудом сложил губы в подобие улыбки.

-Тем не менее, тебе нужно отдохнуть, - строгим голосом заметил лекрь.

-Конечно, - не стал спорить Граис.

Поразительная легкость во всем теле делала его снисходительным и покладистым. Головная боль полностью прошла. А ворох проблем, копившийся последние дни и быстро спрессовавшийся в плотный, неподъемный ком, к которому невозможно было подступится ни с одной из сторон, бесследно исчез. Оставшаяся на его месте звенящя пустота казалась непривычной и даже немного пугающей. Но Граис по собственному опыту знал, что это было временное явление. Ощущение пустоты исчезнет, как только он сконцентрирует все свое внимание на решение задач первостепенной важности, прошедших сквозь частое сито программы приоритетов.

-Я в порядке, - оттолкнувшись руками от кровати, Граис одним движением поднялся на ноги.

Его чуть повело в сторону, - сказалось остаточное воздействие наркотического дурмана, - но он тут же восстановил контроль над собственным телом.

-Страшно хочется есть, - улыбнувшись, смущенно признался Граис.

-Я сейчас прикажу накрыть стол в обеденной комнате, - быстро поднялся на ноги Сирх.

-Не стоит, - Чуть приподняв руку, остановил его Граис. - Лучше пусть принесут еду в комнату для гостей.

-Тебя тяготит мое общество? - Кривая усмешка скользнула по губам Сирха, но в голосе его явственно прозвучала обида.

-Если и тяготит, то в гораздо меньшей степени, нежели общество моих товарищей по посольской миссии, - с ироничной улыбкой на губах ответил Граис. - Однако, они, как малые дети, нуждаются в постоянном присмотре. А я уже и без того надолго оставил их без внимания.

-Трудно жить, никому не доверяя, - с пониманием покачал головой Сирх.

-Я относился с доверием к твоему сыну, - сказал Граис.

При упоминании о сыне лицо Сирха помрачнело. Жестом он велел лекарю выйти из комнаты. Тот быстро собрал свой склянки и инструменты, суетливо поклонился и выбежал за дверь.

-Ты уверен, что Килос жив? - Не глядя на Граиса негромко спросил Сирх.

Голос его прозвучал глухо, как из глубокого пересохшего колодца.

-Когда я покидал лагерь вольных, ему ничто не угрожало, - ответил Граис. - И мне кажется, что у вольных нет причин причинять ему какой-либо вред.

-Мальчишка,.. - прошептал Сирх. Левая рука его, лежавшая на колене, сжалась в кулак. - Всегда поступает наперекор мне...

-У него еще будет время набраться опыта, - сказал Граис. - Если у тебя больше нет ко мне никаких вопросов...

-Я больше не задерживаю тебя, - рукой указал Граису на дверь Сирх. - Встретимся завтра, когда твой посыльный принесет ответ на мое письмо.

У двери Граис обернулся.

-Когда будешь отдавать распоряжения насчет еды, попроси, чтобы завтрак принесли к нам в комнату как можно раньше, - сказал он. - А то нашего гонца без плотного завтрака из дома не выгонишь.

-Как рано? - Уточнил Сирх.

-Как только рассветет, - ответил Граис. - Утренние прогулки по свежему воздуху еще никому н причинили вреда.

-Я вижу, ты проявляешь искреннюю заботу о своих подопечных, - с пониманием улыбнулся Сирх.

В комнате, куда проводил Граиса все тот же слуга-эребиец, который, похоже, вовсе не испытывал потребности в сне и отдыхе, все было по-прежнему. Слим, который, несмотря на свое недавнее заявление, снова сел играть с Грудваром в треугольники, даже не обернулся, когда Граис вошел. Грудвар бросил на Граиса быстрый, настороженный взгляд и снова уткнулся в игровое поле. Бурдюк проснулся, но подниматься с постели ему было лень. Он лежал на спине, покачивая в воздухе ногой, которую он положил на колено другой, и что-то фальшиво насвистывал.

Поскольку никто не поинтересовался, как прошла очередная встреча с Сирхом, Граис не стал ничего расказывать. Он молча прошел и присел на постель рядом с Бурдюком.

-Кормить скоро будут? - Покосившись на него, спросил Бурдюк.

-Скоро, - кивнул Граис.

-Ну и славно, - заулыбался Бурдюк, который по жизни был абсолютно равнодушен ко всему, за исключением еды.

Грас прилег на кровать, подложив под голову согнутую в локте руку. Нужно было хоть немного отдохнуть. Впереди его ожидала бессонная ночь.

Что было на уме у Слима, Граис не знал. Не было никаких оснований верить тому, что рассказал ему наблюдатель. Да и был ли он простым наблюдателем, или же решил назваться так, когда понял, что разоблачен? Граис надеялся, что за время его отсутствия у Слим еще не было возможности переговорить с Бурдюком с глазу на глаз, поскольку рядом с нии постоянно находился ни о чем не подозревающий Грудвар. Завтра утром Бурдюк должен был идти на встречу с гонцом из лагеря вольных, и если у Слима, паче чаяния, возникнет желание передать с ним свое послание, то незаметно вручить письмо курьеру он сможет только ночью, когда Граис и Грудвар уснут. Давать такой шанс противнику нельзя было ни в коем случае. * * *

Глава 20.

-Завтрак, - Граис толкнул лотем храпевшего рядом с ним на широкой постеле Бурдюка.

Йерит тут же вскочил на ноги, словно и не спал, - к приему пищи он был готов в любое время дня и ночи.

Грудвар, спавший, как всегда, чутко, услышав шум, приподнял голову. Увидев слуг с подносами, наполенными едой, бородач что-то невнятно пробормотал и снова провалился в сон.

Слим спал так крепко что даже не проснулся. Или же, только делал вид, что спал?.. Во всяком случае, переговорить с Бурдюком ночью Слим не пытался. Так что ночное бдение Граиса оказалось напрасным.

Уничтожив добрую половину той провизии, что принесли слуги, Бурдюк с блаженной улыбкой на сальных губах устало привалился к стене, раскинув ноги в стороны. В руке он держал запеченное ребрышко лаваха, на котором еще оставался изрядный кусок мяса. Съест его Бурдюк уже не мог, а положить на тарелку недоеденный кусок было жалко.

Наклонившись к окну, Бурдюк костью отодвинул занавеску.

-Сегодня нас решили пораньше накормить, - сказал он, обращаясь к Граису, единственному, кто мог слышать его слова. - К чему бы это?

-К тому, что тебе сегодня на встречу с гонцом идти, - подавив зевок, ответил Граис.

-А, это еще рано, - махнул рукой с зажатой в ней костью Бурдюк. - Гонец раньше полудня не появится.

-Тебя твой спутник наверное уже заждался, - взглядом указал на дверь Граис.

-Какой еще спутник? - Недоумевающе сдвинул брови Бурдюк. - Немой, что ли?..

Крякнув, он поднялся н ноги и, подойдя к двери, распахнул ее. Стоявший за ней немой буссарец улыбнулся и приветливо взмахнул рукой.

-Тебе-то чего не спится? - Недовольным тоном поинтересовался у него Бурдюк.

Продолжая улыбаться, буссарец взахнул обеими руками, словно бы выплескивая себе в лицо пригоршню воды.

-Не понимаю я тебя, - покачал головой Бурдюк.

-Он хочет сказать, что приятнее идти по утренней прохладе, чем по полуденному зною, - объяснил Граис.

Бусарец несколько раз кивнул, после чего достал из-за пояса кошелек и встряхнул им. Звон монет заставил и Брдюка улыбнуться.

-А это я и сам понимаю, - гордый своей сообразительностью, произнес йерит. - Пойдем, - он приобнял немого буссарца за плечи. - Пройдемся, пока не жарко, а потом посидим где-нибудь на постоялом дворе, выпьем, перекусим...

Продолжая болтать со своим молчаливым спутником, Бурдюк вышел за порог и захлопнул за собой дверь.

Граис без сил упал на подушку. Теперь нужно было постараться уснуть... Уснуть так, чтобы не видеть сны... И не думат ни о чем... Ни о письме, которое должен принести Бурдюк, ни о том, успел ли что-нибудь передать ему Слим, ни о предстоящем разговоре с Сирхом...

Проснулся Граис внезапно, как от толчка. Сразу же приподневшись на локте, он быстро окинул взглядом комнату. Никого постороннего в помещени не было. Слим и Грудвар вновь, как и вчера, сидели на полу, играя в треугольники. Все было, как обычно... И все же, какое-то едва уловимое напряжение витало в воздухе. Граис не мог объяснить, в чем дело, но он совершенно отчетливо ощущал тревогу. Всем телом, каждой его клеточкой, он чувствовал, что что-то не в порядке, что-то вот-вот должно произойти...

Усилием воли Граис попытался прогнать дурное предчувствие. Когда же это ему не удалось, он попросту нашел вполне естественное объяснение своему странному состоянию, - само-собой, во всем виновата передозировка принятых вчера наркотиков. Отсюда и ощущение подвешенности в пустоте, - кажется, что предметы отодвигаются, когда ты протягиваешь к ним руку...

Граис сел на кровати и, плотно прижав ладони к лицу, надавил пальцами на веки. Перед закрытыми глазами поплыли разноцветные круги, пересекающиеся, наслаивающиеся друг на друга, сливающиеся в радужном сиянии...

-Граис...

Граис развел руки в стороны и открыл глаза. В первый миг, после ослепительного буйства цветов и красок под опущенными веками, мир показался ему бесцветным. Но вскоре он наполнился красками и стал таким же, как и всегда...

-Граис...

Граис поднял голову и встретил встревоженный взгляд серых, словно бы подернутых пеплом, глаз Грудвара.

-Граис, с тобой все в порядке? - Спросил бородач. - Ты неважно выглядишь...

-Твой ход, Грудвар, - не отрывая взгляда от игрового поля, произнес Слим. - Сегодня я не собираюсь тебе пригрывать...

-Все в порядке, - махнул рукой Граис. - Плохо спал ночью...

-А говорят, что люди с чистой советью бессоницей не страдают, - полуобернувшись, подал реплику Слим.

Граис поднялся на ноги и подошел к тазу для умывания. Воды в кувшине, стоявшем рядом, было только на донышке. Звать слугу Граис не стал. Собрав остатки воды в пригоршню, он плеснул ее себе в лицо и провел по щекам влажными ладонями. Кожа на лице показалась ему болезненно горячей. Все в это утро было каким-то не таким, как обычно...

Присев на край кровати, Граис посмотрел на поднос, где ему оставили завтрак. Есть совершенно не хотелось. Он взял только красный акисовый плод, но вместо того, чтобы надкусить его, просто крепко сжал в ладонях.

-Бурдюк еще не возвращался? - Спросил Гарис у игроков в треуголники.

-Рано еще, - не поднимая головы, ответил Слим.

-Кто-кто, а уж Бурдюк к обеду не опазадает, - усмехнулся Грудвар.

Граис надкусил акис тут же выплюнул, - спелый, красивый снаружи плод внутри оказался червивым. Прополоскав рот соком, Граис прилег на кровать.

Граис никогда не верил в возможность предсказывать будущее, используя для этого лишь только собственные сверхчувственные способности. Но сейчас он сам явственно ощущал предчувствие чего-то небодрого, витающее в комнате. Казалось, воздух уплотняется и закручивается плотными петлями, сдавливающми горло. Хотелось разорвать руками опутывающую все вокруг плотную пелену для того, чтобы набрать наконец полную грудь воздуха и закричать...

Граису стоило немалых усилий для того, чтобы сохранять хотя бы видимость спокойствия.

Наблюдая за Грудваром и Слимом, он заметил, что игроки в треугоьники так же ведут себя несколько странно. Обычно каждый из них пространно комментировал каждый свой ход, подшучивал над соперником или же недобро отзывался о нем, в зависимаости от того, насколько удачно для него складывалась партия. Сейчас же каждый из игроков молча, даже не глядя на соперника, выкладывал свои фишки на игровое поле. Движения их были резкими и нервозными. Создавалось впечатление, что они сели играть только для того, чтобы забыть о том, где они находятся и что происходит вокруг. Сейчас каждый из игроков олицетворял собой только набор треугольных фишек, выставленных на игровом поле.

Говорят, что незадолго до начала крупных природных кататроф, вроде зелетрясения, извержения вулкана или цунами, над местностью, которая должна подвергнуться разурушению, повисает некая гнетущая напряженность, предвещающая близкую беду. Причиной этого является повышенная напряженность земной коры, которая становится источником сверхнизкочастонных инфразвуковых волн. Особенно восприимчивы к ним животные и некоторые птицы. Но даже люди, слуховой аппарат которых неспособен воспринимать инфразвуки, ощущают в такие моменты необъяснимую тревогу и стремление поскорее покинуть недоброе место.

Но если природные катастрофы заранее сигнализируют о своем приближении, то, быть может, и грядущие социальные потресения являются источнками неких сигналов, воздействие которых можно ощутить незадолго до того, как произойдут сами события? Ведь ничто не происходит внезапно. Любое дествие имеет подготовительный этап, на протяжени которого все большему числу людей тем или иным образом становится известно о готовящейся грандиозной подвижке людских масс. Слухи и предчувствие грядущей беды расползаются по сторонам от центра заговора, порождая новые слухи и неосознанное ожидание грядущих событий. Напряжение растет, хотя мало кто еще понимает, что именно должно случится... А после каждый второй будет бить себя кулаком в грудь и повторять: "Я же говорил!... Я предчувствовал, что именно так все и произойдет!..."

Лежа на кровати, Граис чувствовал, как тело его постепенно сковывает приятная дремотная слабость. И самым ужасным было то, что он не только не мог, но даже и не хотел с нею бороться. И это при том, что каждая клеточка организма буквально вопила об угрозе, спастись от которой, наверное, еще было возможно. Но для того, чтобы спастись, нужно было что-то предпринять. А что можно было противопоставить пока еще незримой и даже неназванной опасности? В том странном состоянии, в котором сейчас прибывал Граис, любое движение казалось бессмысленной тратой сил.

Время близилось к полудню, а Граис все никак не мог стряхнуть с себя полусонное оцепенение. Такое состояние нередко бывает после дневного сна у тех, кто не имеет привычки спать в светлое время суток.

В конце концов, чтобы хоть немного развеяться и прийти в себя, Граис решил выйти прогуляться.

Дверь, ведущая в сад, была незаперта, но за порогом ее, как всегда в любое время суток, дежурил один из преданных Сирху эребийцев.

-Я просто хочу прогуляться по саду, - ответил Граис на его вопрошающий взгляд.

Эребиец молча кивнул.

Граис неспеша шел по посыпанной крупным речным песком тропинке, а следом за ним, на растоянии пяти шагов, неслышно ступал широкоплечий гигант.

Интресено, подумал Граис, каким образом эребиец дал своему напарнку знать, что тот должен сменить его на посту у двери? Однако, спрашивать слугу об этом он не стал, решив, что тот, как всегда, не ответит на вопрос, а отделается короткой, ничего не значащей фразой. Или же попросту сделает вид, что не понял, о чем его спросили.

Граис шел неторопясь, полной грудью вдыхая благоухающий аромат экзотических растений, собранных в саду у Сирха. Листва деревьев укрывала его от палящих лучей солнца. Птицы щебетали о чем-то своем, словно и не замечая идущего по саду человека.

Граис наслаждался покоем. Впервые за кажущиеся бесконечными дни томительного ожидания ему наконец-то удалось на время забыть о своем профессиональном долге и связанной с ним ответстенности, нести которую постоянно не под силу ни одному человеку. Жизнь просто спокойно текла своим чередом. Время обволакивало ксеноса, подобно тихим, прохладным водам бескрайней реки, и плавно увлекало вслед за собой. Сама собой у Граиса вдруг появилась мысль, что если бы у каждого человека был свой, пусть даже совсем крошечный, садик, то многие беды, которые люди сами на себя же и обрушивают, навсегда ушли бы в прошлое. Какой смысл брать в руки оружие и отправляться на поиски лучшей жизни в чужую страну, если дома у тебя есть старый сад, в котором ты все можешь устоить именно так, как нравится тебе самому? Обустроить сад - все равно, что создать новую Вселенную...

Услышав позади себя скрип песка под ногами очень торопливо идущего человека, Граис насторожнно обернулся. Расслабленности и неги как не бывало, - ксенос был собран и готов к действиям.

Эребиец посторонился, пропуская нагнавшего его слугу-йерита.

Остановившись перед Граисом йерит перевел дыхание и быстро вытер рукавом выступивший на лбу пот.

-Господин,.. - он на мгновение замялся, не зная, правильно ли обратился к гостю. - Преподобный Сирх желает видеть тебя в своих покоях. Немедленно.

-Что случилось? - Брови Граиса сошлись у переносицы.

Слуга-йерит отвел взгляд в сторону.

-Я провожу тебя, - сказал он.

Следуя за слугой, Граис быстро добрался до той самой комнаты, где обычно встречался с Сирхом.

Сирх сидел в кресле, спиной к двери. Граису были видны только руки преподобного, - свешиваясь через подлокотники, они почти касались пальцами пола.

-Я пришел, - сказал Граис, когда дверь за его спиной закрылась.

-Слышу, - глухо ответил Сирх.

Кисть левой руки его едва заметно качнулась.

-Мой посыльный пока еще не вернулся,.. - начал было Граис.

-Зато мой вернулся, - перебил его Сирх.

Голос преподобного звучал все так же странно. Граису даже показалось, что он улавливает нем признаки с трудом сдерживаемых рыданий.

-И что за вести он тебе принес? - Спросил Граис, не догадываясь, о каком именно посыльном говорит Сирх.

-Разные...

Правая рука Сирха приподнялась и чуть сдвинулась назад, в сторону Граиса. Между указательным и средним пальцами был зажат сложенный вдвое лист серой бумаги.

-Возьми, - велел Граису Сирх.

Граис сделал шаг вперед и, взяв из руки Сирха бумагу, развернул его.

Это был ответ Килоса на письмо преподобного. Очень кратко юноша сообщал отцу, что с ним все в порядке. В самом конце письмо три раза было написано слово "да" и дважды - "нет".

-Откуда это письмо? - Удивленно спросил Граис.

Ксенос был недоволен и одновременно не мог взять в толк, с чего это вдруг Бурдюк доставил послание прямо к Сирху, не показав прежде ему?

-Его принес мой верный буссарец, - все так же медленно и глухо произнес Сирх.

-А что означает "да"-"да"-"да"-"нет"-"нет"?

-Чтобы быть уверенным, что Килоса не заставили написать письмо заранее, я задал ему пять вопросов, ответить правильно на которые не мог бы никто, кроме него, и попросил ответить на них в том же порядке. Теперь я уверен, что Килос написал письмо после того, как прочел мое.

-Значит, у тебя больше не осталось сомнений?

-Ни малейших!

Сирх резким движением поднялся из кресла. Граис с удивлением увидел, что на преподобном одет простой серый балахон, который носят странствующие проповеднике, с капюшеном, накинутым на голову и закрывающим верхнюю половину лица.

Сирх повернулся к Граису. Губы его, плотно сжатые, были похожи на старый шрам, пересекающий лицо.

-И вот что мне еще передали вместе с письмом!

Сирх рывком сдернул со стола черный платок.

-Великий Поднебесный!.. - Только и успел произнести Граис прежде, чем у него перехватило дыхание.

На столе лежала голова Килоса. Глаза плотно закрыты, рот чуть приоткрыт, волосы слиплись от крови.

-Глаза ему закрыл я, - сдавленным голосом едва слышно произнес Сирх. - Он смотрел на меня... - Голос Сирха сорвался. Быстро взмахнув рукой, Сирх рукавом вытер выступившие на глазах слезы. - Это было невыносимо... - С усилием выдавил он из себя и положил трясущуюся ладонь на волосы мертвой головы сына.

Граис оттолкнул Сирха в сторону и, выхватив у него из руки платок, прикрыл им ужасающий предмет на столе.

Сирх почти без силу упал в кресло.

-Вот ответ на все наши вопросы, Граис, - взмахнув рукой, указал он на стол. - Я знаю Килоса, - никакие угрозы не смогли бы заставить написать его это письмо. А это значит, что он был уверен, что находится в безопасности. Его обманули так же, как и тебя Граис.

-Да, теперь я это понимаю, - тихо произнес Граис.

Сирх попытался усмехнуться. Но вместо этого лицо его исказилось, сделавшись похожим на лик ночного кошмара. Запрокинув голову назад, Сирх колоссальным усилием воли заставил свои глаза оставаться сухими.

-Мы совершили ужасную ошибку, попытавшись заключить договор с людьми, которые с самого начала не собирались выполнять взятые на себя обязательства, - проглотив слезы, произнес Сирх. - Если бы не смерть Килоса, я бы сказал, что нам еще повезло, - наши противники оказались довольно-таки глупы и игра в миротворцев наскучила им прежде, чем принесла какие-то результаты.

-И что теперь? - Граис обошел кресло, в котором сидел Сирх и, оказавшись напротив собеседника, присел на подоконник.

-Теперь мы возвращаемся к первоначальному плану, - ответил Сирх. - Я думаю, что наместник уже отдал войскам приказ к началу операции по уничтожению лагерей засевших в горах разбойников.

-Но ты же говорил, что тебе удалось убедить наместника отменить операцию! - Воскликнул Граис.

-Не отменить, а отложить на время, - поправил его Сирх. - Получив это... послание, я дал знать наместнику, что разговоры о заключении мирного соглашения со стороны бунтовщиков оказались чистым блефом. Единственной их целью было выиграть время, чтобы подготовиться к отражению удара имперских войск. Извини, Граис, но, поскольку я ничего не говорил наместнику о Килосе, здесь мне снова пришлось сослаться на тебя...

Вскочив с подоконника, Граис подался в сторону Сирха:

-Послушай, но ведь, наверное, еще не поздо отменить приказ...

-Я не стану ничего для этого делать, - не дослушав Граиса, покачал головой Сирх.

-Вольным известно о планах наместника и, как ты сам прекрасно понимаешь, у них было время для того чтобы подготовиться к обороне.

-Комадирам кахимских отрядов тоже известно о том, что разбойники готовы встретить их. Это уравнивает шансы противников. А если учесть опыт и боевую выучку кахимцев, то, я бы сказал, что у вольных нет ни малейших шансов на победу. Перед началом боевых действий кахимцы всегде проводят серьезную разведку, так что, если бунтовщики рассчитывают заманить противника в ловушку, то их ожидает жестокое разочарование.

-Но мы же говорили с тобой о том, чем все это закончится! - Граис в отчаяни ударил ладонью о ладонь.

-Бандиты и разбойники, не имеющие ни малейшего представления о чести и совести достойны только одного - смерти! - Последнее слово Сирх едва ли не выкрикнул.

-Опомнись, Сирх! Сейчас в тебе говорит жажда мести!..

-Нет! - Сирх выставил руку ладонью вперед, словно прикрываясь от слов Граиса. - Сейчас я больше степени, чем когда либо, думаю не о себе, а о будущем Йра! Никогда прежде йерит не убивал йерита, не объявив публично о своем намерении и не объяснив сородичам причину своих действий! И в девяти случаях из десяти дело после этого оказывалось возможным уладить мирным путем! А если и нет, то будущая жертва получала возможность спастись бегством! Вольные ни только не чтут слов Поднебесного, объявившего убийство соплеменника самым страшным грехом, они еще и забыли заветы предков! Разве не ты, Граис, говорил в свое время: "Народ, забывший своих предков, обречен на смерть"? - Граис молча кивнул. - Заразу нужно выжечь каленым железом прежде, чем она расползется по всему Йеру!

-Но в даный момент симпатии большинства йеритов на стороне вольных, которых они считают борцами за истиную веру и свободу своей страны!

-Я попытаюсь образумить людей, - неожиданно сокойно поизнес Сирх. - Во время завтрашней проповеди.

-Сирх, - Граис наклонил голову и безнадежно покачал ею. - Неужели ты до сих пор не понял, что все твои проповеди народ воспринимает с точностью до наоборот. Чем с большим усердием ты будешь хаять вольных, тем сильнее будет народная любовь к ним.

-На этот раз мне поверят.

В голосе Сирха, звучавшем сдавленно и негромко, послышалась такая необычайная уверенность в себе и в том, что он говорил, что Граис невольно глянул на него с удивлением. Откуда вдруг возникла эта твердость и непоколебимость?

-На этот раз мне поверят, - влажно поблескивающие, словно осколки льда, глаза Сирха смотрели прямо на Граиса. - Потому что эту проповедь будет произносить не преподобный Сирх, а просто Сирх из Дрота. И если мне все равно не удасться достучаться до душ прихожан... Что ж, в таком случае, тем хуже для них самих.

Глядя на Сирха, Граис понимал, что не имеет смысла уговоривать его изменить свое решение. И, странно, он испытывал от этого только облегчение. Он сделал все, что мог, остальное было в руках... Поднебесного?.. Или же тех, кто пытался управлять событиями в Йере из-за спины Граиса?.. Быть может и ему, так же как и Сирху, оставалось только умыть руки?..

Граис неспеша прошелся из стороны в сторону. Подойдя к открытому окну, он оперся ладонями о подоконник. В лицо пахнуло сухим послеполуденным жаром.

-Какой в этом смысл? - Не оборачиваясь, спросил он у Сирха. - Кому и что ты пытаешься доказать, отказываясь от должности при дворе наместника?

-Не знаю, - пожав плечами, ответил Сирх. - Возможно, позже я и пожалею о своем решении... Но сейчас... Я просто делаю то, что считаю нужным. Теперь я вижу конечную точку своего Пути и иду к ней кратчайшей дорогой.

-А если я скажу, что ты ошибаешься?

-Я не поверю тебе.

-И правильно сделаешь, - Граис повернулся к Сирху лицом.

-Завтра после проповеди я сам покину этот дом, - указал обеими руками на окружающие его стены Сирх. - Но до того времени ты и те, кто пришли вместе с тобой, можете оставаться здесь.

Граис глянул на Сирха удивленно и вместе с тем недоверчиво.

-Неужели, после того горя, что мы принесли в твой дом, ты не испытываешь по отношению к нам никакой ненависти?

-Причина зла кроется не в вас, - в глазах Сирха все же сверкнула затаенная ярость, но он быстро отвел их в сторону. - Я надеюсь, что виновные в смерти Килоса ответят за содеятнное.

-Пока я еще и сам не знаю, как поступлю и куда отправлюсь, - честно признался Граис.

-Что ж, у тебя еще есть время подумать, - оперевешись о подлокотники Сирх медленно поднялся из кресла. - Вольному - воля... Держи.

Граис едва успел поймать брошенную ему Сирхом овальную серебряную пластинку размером чуть меньше ладони. На лицевой стороне бляхи была изображена священная гора Эртип и указующая на него Стрела Предзнаменования.

-Это мой личный знак, отчеканенный по приказу самого наместника, - объяснил Сирх. - При встречах с шалеями он будет служить тебе пропуском. В связи с возможными волнениями, в столице введено усиленное патрулиование.

-Благодарю тебя, Сирх, - быстро наклонил голову Граис. - Да прибудет с тобой милость Поднебесного.

-Да не обойдет она и тебя,.. учитель, - ответил Сирх и повернулся к Граису спиной.

Граис понял, что это последние слова, которые хотел сказать ему Сирх, и поспешил выйти за дверь. Он знал, что Сирх сильный человек, способный сам, без чьей-либо помощи, справиться со своим горем.

По винтовой лестнице Граис спустился на первый этаж здания.

У двери, привалившись плечом к стене, стоял слуга-эребиец. Завидев идущего по коридору Граиса, он загодя распахнул перед ним дверь.

Едва только Граи переступил порог, как навстречу ему кинулся Грудвар.

-Ну, наконец-то, хоть ты вернулся! - С явным облегчением воскликнул бородач.

Граис окинул комнату быстрым взглядом. Кроме Грудвара в ней больше никого не было.

-Где Слим? - Спросил Граис.

-Сам не пойму, что вдруг с ним приключилось, - озадаченно почесал затылок Грудвар. - Как ты ушел, так он, сославшись на то, что плохо спал ночью, прилег отдохнуть. Через некотрое время я обратил внимание на то, что слишком уж неподвижно он лежит, - все равно, что покойник. Я подошел, тронул его за плечо... - словно от внезапного озноба, йерит передернул плечами. - А он вдруг зколыхался, начал оплывать, как воск на свече... Я, наверное, и до десяти сосчитать не успел бы, как он и вовсе исчез... Растворился прямо в воздухе у меня на глазах...

-Ах, Слим,.. - только и произнес Грис и с досадой прикуси верхнюю губу.

Не так-то прост оказался его коллега. Видно заранее ему было известно, что за послание передадут вольные Сирху. Вот он и поспешил убраться подобру-поздорову. Теперь-то и свое утреннее подавленное состояние Граис мог объяснить происками все того же Слима, которому нужно было выставить ксеноса за дверь. Понимал, что не сможет провести Граиса с помощью фантома, как простого йерита, вот и использовал против него психосоматическое воздействие...

-Про Слима забудь, - положил руку на плечо Грудвару Граис. - Он больше не вернется...

-Так тебе известно, что с ним произошло? - Перебил ксеноса бородач.

-Известно, но тебе это знать ни к чему, - ответил Граис. - Думаю, что больше ты со Слимом никогда не встретишься.

-Ну, дела! - Грудвар всердцах всплеснул руками и ударил себя ладонями по бедрам.

-Дела, - хуже некуда, - кивнул Граис. - Бурдюк сбежал, передав Сирху с буссарцем голову Килоса.

-Что?! - Глаза Грудвара от удивления едва не вылезли из орбит. - Килос мертв?!

-Да.

-Так значит, и нам теперь хана?!

-Нам ничего не грозит, - Сирх не винит нас в том, что произошло.

Грудвар пробежался по комнате, как зверь по клетке.

-Сматываться нужно! - Выкрикнул он, остановившись напротив Граиса. - Прикончит нас Сирх!

-Можешь идти прямо сейчас, - указал ему на дверь Граис. - Тебя здесь никто не удерживает.

Грудвар метнулся было к двери, но вдруг замер на месте.

-А ты? - Обернулся он на Граиса.

-Я пока остаюсь, - ответил тот. - До завтра.

-И что ты собираешься здесь делать?

-Хочу попытаться понять причину случившегося.

-Каким образом?

-Пока не знаю. Но у меня есть время подумать.

Грудвар с тоской посмотрел на дверь.

-Хорошо, - обреченно произнес он. - Давай попробуем разобратья... В конце концов, мне тоже интересно знать, кто меня подставил и что тому было причиной? * * *

Глава 21.

Граис и Грудвар покинули дом Сирха сразу после завтрака, который, как обычно, слуги принесли им в комнату. То, что осталось после трапезы, предусмотрительный Грудвар сложил в котомку.

Граис хотел было вначале зайти к Сирху попрощаться, но подумав, решил, что вчерашняя их беседа, скорее всего, и была прощальной. Он не знал, что сказать Сирху. Если Сирх ни в чем не обвинял Граиса на словах, то это вовсе не означало, что в мыслях он не возлагал на него часть ответственности за гибель сына. А Граису, если и нужна была новая встреча с Сирхом, так только затем, чтобы вновь попытаться найти для себя оправдание.

Слуга-эребиец молча проводил Граиса и Грудвара до ворот.

-Ну, будь здоров, - сказал, взглянув на великана снизу вверх, Грудвар.

Эребиец показал свои крупные, белые зубы, - трудно было понять, была ли это дружеская улыбка или злобный оскал, - и закрыл за покинувшими дом гостями створку ворот.

Загодя переговорив с Грудваром, Граис выяснил, что помимо дома Фирона ему не известны в Халлате никакие другие адреса для связи с вольными. Поэтому и маршрут у них был пока только один.

-А что, если Фирона нет дома? - Допытывался у Граиса Грудвар. - Что тогда станем делать?

-Тогда будем просто ходить по городу и прислушиваться, о чем говорят люди, - не то в шутку, не то всерьез ответил Граис.

-Как это? - Непонимающе сдвинул брови бородач.

-Видишь ли, Грудвар, тайну может хранить только один человек. Если же о ней знает большее число людей, то очень скоро она перестает быть тайной.

-Так не станут же все, кому что-то известно, болтать об этом на каждом углу, - попытался возразить Грудвар.

-Умышленно - нет, - сказал Граис. - Но тайна сама выплывет наружу через слова или даже через интонации, с которыми они произносятся.

Грудвар, не найдя, что возразить, и, в то же время, не желая соглашаться с подобным голословным утверждением, только головой покачал.

Улицы столицы, как обычно по утрам, были оживленными. Пользуясь еще не до конца исчезнувшей ночной прохладой торговцы спешили доставить свои товары на базары, ремесленники тащили свои инструменты к местам, где для них найдется работа, хозяйки шествовали за покупками, слуги бежал по поручениям господ. А у самых ног этой пестрой толпы, подобно рыбешкам в бурном потоке воды, шныряла верткая ребятня, норовя быстрее хозяев подхватить то, что падало на землю из кулей и тюков, а то и запросто стащить то, что плохо лежит.

Суета была вполне заурядная. В круговерти улиц не ощущалось абсолютно никакого скрытого зловещего напряжения. Люди спешили по своим обычным делам, не ожидая от нового дня никаких неожиданностей.

Патрулей на улице, действительно, было больше, чем обычно, но вели себя шалеи спокойно и сдержанно. Никого на улицах не хватали, не требовали прдъявить документы. Более, чем обычно, страдая от безделия, охранники неторопливо вышагивали вдоль улиц, стараясь держаться в тени у стен домов.

Вскоре Граис и Грудвар, выбравшись из толпы, запрудившей широкую центральную улицу, свернули в переулок, ведущий к окраине, где располагался квартал домов, принадлежащих бедным ремесленникам.

Подойдя к дому Фирона, Грудвар уверенно толкнул рукой дверь. Дверь оказалась запертой изнутри.

-Эй, хозяева! - Увесистый кулак бородача трижды ударил по дверным доскам. - Открывайте!

За дверью лязгнул засов. Дверь чуть приоткрылась и из-за нее выскользнула Мида, сестра Фирона. Оттеснив Грудвара в сторону, она встала, прикрыв дверь синой.

-Что вам надо? - Черные глаза Миды, похожие на две капли расплавленной смолы, злобно сверкнули. - Зачем пришли?

-Нам Фирон нужен, - ответил ей Грудвар.

Граис, предоставив Грудвару, вести разговор, со стороны наблдая за происходящим.

-Брата дома нет, - ответила девушка.

-В горы ушел? - Наклонившись к ней, шепотом, едва слышно спросил Грудвар.

-Фирон на базар пошел, - не таясь, подобно своему собеседнку, громко сказала девушка. - Хочет свой товар у лоточников пристроить.

-Ты ерунду-то мне не говори, - недовольно насупил брови Грудвар. - Не то сейчас время, чтобы горшками торговать.

-О чем ты? - Глянув на Грудвара, Мида изобразил на лице удивление. - Сегодня базарный день...

-А ну-ка, пусти нас в дом, - схватил Миду за руку Грудвар. - Мы там Фирона дождемся...

-Пусти! - Блеснув глазами, свозь зубы процедила Мида. - А то закричу! Шалеев сегодня на улице много, - добавила она со змеиной ухмылкой на губах. - Долго ждат не придется.

-Да ты что, не узнаешь нас, что ли? - Изумленно уставился на нее Грудвар.

-Узнаю, - спокойно ответила девушка. - Поэтому и говорю: идите прочь своей дорогой, - это дом для вас закрыт.

Грудвар перевел удивленный, ничего не понимающий взгляд на Граиса.

-Давай поступим так, как нам советуют, друг Грудвар, - похлопав Грудвара по плечу, негромко сказал Граис. - Попытаемся сами отыскать Фирона на базаре.

Не глядя более в сторону Миды, Граис зашагал вдоль по улицы, направляясь к центру города. Грудвар последовал за ним. То и дело бородач оборачивался на все еще стоящую у дверей дома Миду, словно надеялся, что девушка одумается и позовет их назад. Но чуда так и не произошло.

-Что все это значит? - Удивленно спросил Грудвар у Граиса, когда улица свенула влево и дом Фирона скрылся из вида. - С чего вдруг Мида не захотела пускать нас за порог?

-Наверно, потому что Фирон был дома, - усмехнувшись, ответил Граис.

Грудвар от измления даже остановился на месте.

-Она же сказала, что брат ушел.

Граис, не замедляя шага, обернулся на спутника через плечо.

-Ты думаешь, что женщины не умеют лгать?

-При чем тут женщины! - Всплеснув руками, Грудвар снова зашагал следом за Граисом и быстро догнал его. - С чего ты решил, что Фирон сидит дома и не желает нас видеть?

-Это только мое предположение, - ответил Граис. - Мне кажется, то если бы дело обстояло иначе, Мида не стала держать нас на улице. Нас ведь могли увидеть соседи...

-Чего же боятся Фирон с Мидой?

-Фирон знает, что не сможет солгать мне в глаза. А говорить правду он, по-видимому, не желает... Или боится, - Граис испытующе посмотрел на своего спутника. - Ты боишься правды, Грудвар?

-Я боюсь дураков, которые не могут отличить правду от лжи, - глядя себе под ноги, мрачно отетил бородач.

Какое-то время они шли молча.

Ближе к центру города улицы стали оживленнее. Теперь Граису и Грудвару приходилось быть внимательными, чтобы не потерять друг друга в людской круговерти.

-И куда мы теперь направляемся? - Спросил у Граиса Грудвар.

-На базарную площадь, - ответил тот. - Кто знает, может быть, я ошибаюсь, и Фирон, действительно, торгует сейчас там своими горшками.

-Что-то мне не очень в это верится, - заметил Грудвар.

-И, тем не менее, смотри в оба, - велел ему Граис. - Может быть, увидишь кого-то из знакомых. Того же Слима, к примеру... И прислушивайся, о чем говорят вокруг.

-Понял, - с чрезвычайно серьезным видом кивнул Грудвар.

Путь их пролегал неподалеку от соборной площади, и вспомнив, что Сирх говорил о проповеди, которую он собирался произнести сегодня в центральном соборе, Граис решил заглянуть туда. Утренняя проповедь, скорее всего, уже закончилась, но впечатление о ней можно было узнать у прихожан, которые обычно после службы не спешили расходиться по домам, обсуждая на площади перед храмом свои мирские дела и проблемы.

Когда в конце улицы показалась вознесенная вверх башня, пристроенная к правому крылу храма, Грудвар взял Граиса за руку.

-Я бы дальше не пошел, - негромко поизнес бородач.

Вход на площадь был перекрыт отрядом шалеев.

Подойдя ближе, Граис и Грудвар увидели людей, находившихся на площади. Подобно сбившимся в кучу, насмерть перепуганным лавахам, они испуганно жались к дверям собора. Работу пастухов выполняли хозяйничающие на площади шалеи. По одному, по двое выдергивая людей из толпы, солдаты обыскивали их и проверяли документы. Тех, у кого документов при себя не было, точно так же, как и тех, кто по тем или иным причинам казались шалеям подозрительными, сажали в крытые повозки, стоявшие на угла площади.

-Что здесь происходит? - Спросил Граис у командира отряда шалеев, блокирующих вход на площадь.

Ми-шалей, ощупал Граиса подозрительным взглядом.

-А тебе что за дело? - Недовольно процедил он сквозь зубы. - Иди своей дорогой.

-За сегодняшнее утро мне уже второй раз дают этот совет, - усмехнулся Граис и протянул ми-шалею серебряную бляху, которую вручил ему Сирх.

Взгляд ми-шалея стал более дружелюбным.

-Так ты порученец преподобного Сирха, - сказал он, возвращая Граису серебряный знак.

Не возражая против присвоенной ему должности, ксенос молча наклонил голову.

-Беда приключилась с твоим хозяином, - ми-шалей поскреб ногтями гладко выбритую скулу. - На преподобного Сирха было совершено покушение.

-Что?!.. - От изумления Граис на мгновение онемел. - Как это могло случится?!

-Честно говоря, преподобный сам виноват, - отвечая на вопрос, ми-шалей смотрел не на Граиса, а поверх его плеча. - Сегодня перед службой он не позволил охранникам проверять тех, кто заходит в храм. Более того, он велел нам всем убраться из храма, - ми-шалей едва заметно пожал плечами. - Не знаю, что вдруг с ним произошло. Прежде он никогда не пренебрегал мерами безопасности... После проповеди преподобный спустился с амвона, чтобы иметь возможность непосредственно пообщаться со своей паствой. Вот кто-то из этой толпы и ткнул его ножом в спину.

-Преступник задержан?

-Проверяем тех, кто остался на площади к тому времени, когда ее удалось оцепить, - наклоном головы указал в сторону храма кахимец. - Но у преступника было достаточно времени для того, чтобы успеть скрыться. И, если он, конечно, не полный идиот, то так и поступил.

-А что с Сирхом?

-Не знаю, - покачал головой ми-шалей. - Мой отряд прибыл сюда, когда преподобного уже увезли. Говорят, что он был еще жив, но без сознания.

-Куда его увезли? - Быстро переспросил Граис.

-Домой, куда же еще, - ответил ми-шалей.

-Спасибо.

-Не за что.

Развернувшись, Граис кинулся бежать вниз по улице.

-Эй, постой! - Крикнул вслед ему Грудвар. - Ты куда?

-В дом Сирха, - обернувшись, на бегу бросил Граис.

-В дом Сирха?! - Грудвар в два прыжка настиг Граиса и, обхватив за пояс, заставил остановиться. - Да ты никак сбрендил! Там же сейчас полно стражи! Нас в момет повяжут, и даже та бляха, что Сирх тебе дал, не поможет!

-Пусти меня! - Граис одним ударом откинул руки Грудвара в стороны.

-Да что тебе дался этот Сирх?!.. Кто он тебе?!..

-Убирайся, Грудвар!.. Это касается только меня!..

-Граис!.. Граис из Сиптима!..

Услышв незнакомый голос, Граис и Грудвар одновременно оглянулись.

Неподалеку от них в узком проходе между домами прятался худой человек небольшого роста, с всклокоченными седыми волосами. Одет он был в нищенские лохмотья, - да еще какие! - такую одежду, как у него, еще нужно было поискать. Невозможно было угадать, что первоначально представляло собой прикрывающее тело нищего тряпье. А для определения его цвета в йеритском языке просто не существовало требуемого слова. Тем не менее, на худом, со впалыми щеками лице нищего светилась вполне благодушная улыбка, взглянув на которую можно было решить, что ее обладатель крайне доволен собой и свое жизнью.

Увидев, что взгляд Граиса устрелен в его сторону, нищий поднял руку и поманил ксеноса пальцем.

-Это еще кто такой? - Ослабив хватку, удивленно произнес Грудвар.

-По-моему, этот тип мне знаком, - негромко ответил Граис. - Вот только не пойму, откуда он меня знает?

Нищий снова поманил Граиса пальцем, а затем указал рукой в начало улицы.

Оглянувшись, Грис и Грудвар увидели, что шалеи, от которых они отошли не так уж далеко, начали проявлять к ним определенный интерес. Нужно было убираться, и чем скоре, - тем лучше.

Не сговариваясь, оба приятеля одновременно нырнули в щель, из которой высовывался нищий.

Здоровяк Грудвар животом прижал тщедушного нищего к стене, так что улыбка у того на лице сделалась похожей на предсмертный оскал больного столбняком.

Граис отметил интересную деталь, - несмотря на жуткое состояне, в котором прибывала одежда нищего, от нее не исходило той удушающей вони, характерной для бродяг и нищих, не имеющих представления о том, для чего нужна личная гигиена. Даже от Грудвара сильнее разило потом, чем от этого тщедушного человечка в лохмотьях.

-Поосторжнее с ним, - потянул Грудвара за рукав Граис. - Ты ведь, наверное, и не подозреваешь, что имеешь дело с королем.

-То же мне король, - насмешливо произнес Грудвар, но все же продвинулся чуть дальше в щель, чтобы дать нищему возможность свободно дышать.

-Благодарю тебя, - учтиво, насколько это было возможно в той страшной тесноте, в какой они оказались, поклонился нищий Граису.

-Не за что, - ответил тот. - Как нам теперь отсюда выбраться?

-Да, конечно! - Театральным жестом хлопнул себя по лбу нищий. - Я же слышал, что ты торопишься помочь раненому Сирху!

-Да, тороплюсь! - Раздраженно бросил Граис.

-И совершенно напрасно, - спокойно ответил нищий. - Сирх уже мертв. Но ты не смог бы помочь преподобному, даже если бы находился рядом с ним в момент покушения. Его ударили в спину не ножом, а заточенным прутом из дерева камах. Обычно бывает достаточно даже царапины, а Сирху убийца вогнал прут в поясницу на глубину ладони. Как тебе, должно быть, изестно, после попадания яда камах в кровь, человеку остается сделать не более ста вздохов...

Грудвар схватил нищего за лохмотя на груди.

-Отуда тебе все это известно?!

-Я советую тебе отпустить меня, - без тени испуга произнес нищий глядя нависающему над ним Грудвару прямо в глаза. - За нами наблюдают мои телохранители, и достаточно мне сделать знак...

-Телохранители? - Прорычал Грудвар. - Да кто ты такой, черт возьми?!

-Это король нищих, - ответил ему Граис. - Я не ошибся? - Спросил он, взглянув на нищего.

-Совершенно верно, - ответил тот. - Так меня называют те, кто со мной незнаком.

Грудвар отпустил нищего и огляделся по сторонам, ища его охранников.

-На самом деле, я, конечно же, никакой не король, - нищий провел ладонью по груди, расправляя помятые Грудваром лохмотья. - Я всего-лишь талантливый организатор весьма прибыльного дела, называемого нищенством.

-И, все же, откуда тебе известны подробности покушения на Сирха? - Спросил Граис.

-Убийства, - поправил его нищий. - Сирх мертв, в этом нет никаких сомнений. Но перед смертью он прочитал блестящую проповедь. Пожалуй, лучшую в своей жизни. За нее-то, как мне кажется, он и поплатился... - нищий посмотрел на Гриса, а затем на Грудвара. - Если вы уже больше никуда не торопитесь, я хотел бы пригласить вас отобедать со мной где-нибудь в уютном и спокойном местечке. Заодно и поговорим о тех вещах, которые мне известны, и которые, как мне кажется, вам тоже хотелось бы знать.

Граис и Грудвар быстро переглянулсь.

-Мы согласны, - ответил за обоих Граис.

-Отлично, - улыбнулся нищий. - Следуйте за мной.

Протиснувшись между Грудваром и стенкой он выбрался на улицу, идущую параллельно той, по которой шли до этого Граис и Грудвар, и бытрой, уверенной походкой зашагал в сторону центра города.

Следуя за нищим, Грудвар то и дело озирался по сторонам, надеясь заметить кого-нибудь из его охранников. Но до самого конца пути ему так и не удалось никого обнаружить. Нищие попадались ему на глаза тут и там, но все они выглядели, как обычные попрошайки. Ни один из них не был похож на телохранителя весьма важной, богатой и влиятельной особы. Хотя, конечно, кто их знает, что они прячут под своим рубищем?..

-Как вам нравится это заведение? - Спросил король нищих, остановившись возле здания из белого камня, к входу в которое вела широкая лестница, украшенная резными мраморными перилами.

-Смеешься? - Взгляд Грудвара, которым он одарил провожатого, не сулил ничего хорошего. - Это же самый раскошный и дорогой банкетный зал в городе. Ты хочешь сказать, что тебя здесь принимают?

-Конечно, - заложив руки за спину, нищий гордо выпятил вперед свою рахитичную грудь. - Хозяин заведения мой хороший друг и всегда держит для меня свободное место.

-Ну так что же мы стоим? - Скроил ехидную гримасу Грудвар. - У меня давно уже ноги гудят и в животе урчит.

-Прошу, - король нищих рукой указал за угол здания. - В таком виде, как сейчас, я не могу идти через парадный вход.

Обогнув здание, они подошли к двери, ведущей на кухню.

-Привет, Майлак, - по приятельски махнул рукой нищий стоявшему у дверей плечистому охраннику в белоснежном одеянии. И указав на Грудвара с Граисом, небрежно добавил: - Эти со мной.

-Добрый день, господин Ши, - изогнулся в подобострастном поклоне охранник. - Хозяин будет рад видеть вас. Он у себя, наверху...

При виде такой сцены лицо Грудвара вытянулось от изумления.

-Так как же нам тебя теперь называть? - Немного смущенно спросил он нищего.

-Друзья называют меня просто Ши, - бросил тот через плечо.

Свернув сразу же за дверью налево, они поднялись по узкой пристенной лестнице и вышли на галлерею, тянущуюся вдоль всего обеденного зала, наполненного богатыми йеритами и знатными кахимцами. Встречавшиеся им на пути слуги приветливо улыбались и кланялись господину Ши, словно и не замечая, что одет он в драные лохмотья, да к тому же еще и босой.

Хозяину заведения, должно быть, уже сообщил о приходе важных гостей, потому что вскоре он самолично выбежал им навтречу.

Это был невысокий человек плотного телосложения, одетый в полном соответствии с йеритскими традициями: широкие короткие штаны, рубашка, на плечах - платок, а на ногах - сандалии на высокой шнуровке. При широкой, пышной бороде огненно-рыжего цвета, у него была абсолютно лысая, блестящая от пота, огромная голова.

-Добро пожаловать, господин Ши! - Приветливо раскинул руки в стороны хозяин банкетного зала, словно собирясь заключить в объятия всех троих гостей.

-Как дела, Ваштар? - Снисходительно похлопал его по плечу король нищих.

-У меня как раз был к вам небольшой разговор, господин Ши, - негромко произнес Ваштар. - Видите ли, у меня возникли проблемы с поставщиками свежей рыбы...

-Потом, Ваштар, - еда заметным движением руки остановил его Ши. - Сейчас у меня гости.

-Конено, господин Ши! - Вскинул руки к плечам Ваштар. - Как скажете! В любое удобное для вас время!..

Толкнув дверь, хозяин пригласил гостей в просторную светлую комнату, в которой царили тишина и прохлда. Появившиеся тут же слуги в мгновения ока накрыли стол у окна.

-Все, как обычно, господин Ши, - указав взглядом на стол, сказал, Ваштар. - Быть может, у вас будут какие-нибудь особые пожелания?

-Нет, все хорошо, Ваштар, - дежурно улыбнулся ему Ши. - Спасибо.

-Желаю приятно провести время, - сказал, пятясь к выходу, хозяин Ваштар. - Надеюсь, вы тоже станете моими постоянными гостями, - добавил он, взглянув на спутников короля нищих.

Грудвара, не желая ударит в грязь лицом, подбоченился, сурово сдвинул брови к переносице и многозначительно кашлянул в кулак.

Блеснув в последний раз лучезарной улыбкой, хозяин закрыл за собой дверь, оставив гостей одних.

-Чем не доказательство того, что деньги не пахнут? - Спросил Ши, усаживаясь за стол, на котором изящные бокалы из горного хрусталя соседствовали с посудой из тончайшего, почти прозрачного ченского фарфора. - Не зазорно брать плату и медяками, если этой мелочи много, - улыбнувшись собственной шутке, Ши взял со стола широкую накрахмаленную салфетку и обернул ее вокруг шеи. - Терпеть не могу есть в рабочей одежде, - сказал он, заметив удивленный взгляд Грудвара. - Но, раз уж сегодня так получилось, хотя бы прикрою ее.

-"Так получилось"? - Повторил следом за ним Граис. - Ты хочешь сказать, что встретил нас совершенно случайно?

-А ты думал, что я специально выслеживал тебя, чтобы пригласить на обед? - Ши совершенно искренне рассмеялся, откинув голову назад, на спинку стула. - Что ж, следует признать, ты себя высоко ценишь. Что, впрочем, совсем неплохо...

У короля нищих Ши была своеобразная манера вести разговор, - каждую свою фразу он заканчивал с такими интонациями, что собеседник еще какое-то время ждал продолжения.

-Так что ты хотел рассказать нам по поводу убиства Сирха? - Спросил Граис.

-Да, собственно, я все уже рассказал, - Ши взял со стола тарелку и положил на нее салат из морских моллюсков с водорослями. - Рекомендую, - весьма здоровая и полезная пища...

-Откуда тебе известны подробности убийста, о котором еще почти ничего не знают даже шалеи? - Прервал новым вопросом его гастрономический экскурс Граис.

-У меня есть глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, обоняние, чтобы чувствовать запахи, и кожа, чтобы осязать. И, наконец, у меня есть разум, для того, чтобы анализировать и сопоставлять информацию, полученную с помощью органов чувств, - Ши легонько щелкнул себя по лбу. - И, должен вам признатья, мой разум - это главное мое достояние и мое оружие. Именно он дал мне возможность создать великую империю нищих, попрошаек и бродяг, которая, быть может, не так обширна, как Кахимская, но не менее влиятельна...

-Не думал, что нищие собирают столько денег, чтобы хотя бы один из них имел возможность питаться не хуже знатных персон, - пробубнил с набитым ртом Грудвар.

-Нищенство и попрошайничество на улицах, - это только подножие горы, которое видно всем, - ответил Ши. - Основная же ее часть, взметнувшаясья вверх, скрыта туманами и облаками.

-Напустил тумана, - Грудвар залпом опустошил бокал вина и, откинувшись на спинку стула, сочно рыгнул. - Что еще могут твои побирушку?

-Тебе это интересно? - Спросил Ши у Гриса.

Ксенос молча кивнул.

-Что ж, в таком случае, для тебя я немного приоткрою покров тайны, - сказал Ши. - Всего, конечно же, я даже тебе сказать не могу... Но, вот пример, который даст представление о том, каким образом я зарабатываю на хлеб свой насущный... - По губам короля нищих скользнула тонкая улыбка. - Мне платят налог все владельцы складов, расположенных в столице, а так же хозяева лотков и павильонов на базарах...

-С чего бы вдруг? - Недоверчиво спросил Грудвар.

-Лучше отдать немного, чем ждать каждый день, что твой товар будет полностью растащен ночными ворами, - ответил Ши.

Грудвар хмыкнул и, в общем-то, одобрительно качнул головой.

-Все это весьм интересно и поучительно, - сказал Граис. - Но, все же, давай вернемся к нашей первоначальной теме.

-Тебя сильно беспокоит убийство Сирха? - Повернулся в его сторону Ши.

-Да, - ответил Граис.

-И я разделяю твое беспокойство, - совершенно серьезно сказал Ши. - Убийство Сирха, - это только начало, за которыми последют еще более ужасные и кровавые события. Только я, в отличии от остальных, и от тебя, Граис, в том числе, успел к ним подготовиться... Что же касается непосредственно убийства преподобного... Я не был его свидетелем и не знаю в точности, как там все произошло... Но мне было известно, что вот уже несколько дней за Сирхом ходит убица с камаховым прутом. Узнав о покушени на преподобного, я просто сделал соответствующие выводы...

-Кто был этот убийца? - Спросил Граис.

-Ты хочешь знать его имя или кем он был послан? - Уточнил Ши.

-Кто его послал?

-Вольные, - ответил Ши. - Если быть еще более точным, то предводитель одного из отрядов вольных по имени Аствир... Как мне кажется, вам обоим это имя должно быть знакомо...

-С чего ты это взял? - Подозрительно глянул на нищего из-под насупленных бровей Грудвар.

-Благодаря моему верному осведомителю и советчику, - заговорщицки улыбнувшись, Ши коснулся указательным пальцем собственного лба.

-Послушай-ка, уважаемый Ши, - Граис легонько постучал острием ножа по краю стоявшей перед ним тарелки. - Мы не напрашивались к тебе в гости, - ты сам пригласил нас. И мы пришли сюда не для того, чтобы вкусно поесть... Откуда ты знаешь меня?

-Ну кто же в Йере не знает Граиса из Сиптима? - Изобразив на лице изумление, Ши чуть приподнял руки от стола и развел их в стороны. - Не сочти это за лесть, но лично я считаю тебя наиболее выдающейся личностью, из всех, когда либо появлявшихся на территории Йера. Твой ум достоин восхищения. А в искусстве манипулировать людей, используя для этого лишь только слова, тебе нет и не будет равных.

-Ты говоришь так, словно хорошо меня знаешь.

-Так оно и есть, - наклонил голову Ши. - В свое время я посетил ни одну твою проповедь и, вникнув в твои идеи, стал горячим почитателем учения о Пути к Поднебесному. Ты, наверное, этого не помнишь, но однажды я даже обратился к тебе с просьбой стать твом учеником. Ты отказал мне, сказав что для того, чтобы постигать мудрость, совсем не обязательно все время находится рядом с ее источником. Я очень расстроился, но, тем не менее, внял твоему совету и занялся самостоятельным осмыслением учения о Пути к Поднебесному. И, как мне кажется, достиг в этом неплохих результатов. Я, конечно, не равняю себя с тобой, но, все же, могу не без гордости сказать: то, что тебе удалось сделать на уровне всего Йера, я воплотил в жизнь, охватив наиболее обездоленные слои населения. Тебе удалось сломать многовековую родовую раздробленность йертов и тем самым, фактически, заложить фундамент единого государства Йер, я же создал империю нищих и стал ее королем. Таким образом, всем, что я сегодня имею, я обязан тебе, Граис...

-Вот тебе живой пример того, как каждый берет из моего учения именно то, что ему нужно, - усмехнувшись, сказал Граис, обращаясь к Грудвару. Бородач, всецело поглощенный дегустированием блюд, название которых он прежде даже никогда не слышал, только молча кивнул, не переставая жевать. - И какая же именно часть моего учения привлекла твое внимане, уважаемый Ши?

-"У народа увеличивается число полезной утвари, а в государстве и семье все больший беспорядок", - по памяти начал цитировать слова Граиса король нищих. - "Чем больше у людей мастерства и хитрых приемов, тем больше возникает аномальных явлений. Чем больше издают указов и распоряжений, тем больше появляется воров и разбойников. Я - в остутствии осуществления, и народ сам изменяется. Я - в стремлении к покою, и народ сам себя исправляет. Я - в отсутствии дел-ситуаций, и народ сам богатеет. Я - в отсутстви стремлений, и народ сам приходит к изначальным ценностям."

-У тебя великолепная память, уважаемый Ши, - с искренним восхищением похвалил собеседника Граис.

-Я знаю это, - с мягкой улыбкой ответил тот. - Поэтому и говорю, что мой разум - мое главное сокровище. Но понять это я смог только благодаря тебе... И мне не хотелось бы, чтобы источник великой мудрости Йера навеки иссяк...

-Ты считаешь, что мне угрожает какая-то опасность? - Насторожился Граис.

Услыша эти слова, даже Грудвар перестал жевать.

-Так подсказывает мне мой разум, - ответил Ши. - Я ведь не ошибся, сказав, что имя предводителя вольных Аствира хорошо тебе известно?..

-Извини меня, уважаемый Ши, но я смогу ответить на твой вопрос только после того, как дотронусь до твоего левого запястья, - сказал Граис.

-Странное желание, - край левая брови Ши приподнялся к виску. - И непонятное... А то, что я не могу понять, обычно внушает мне опасение...

-Если ты откажешься исполнить это мое желание, то никакого разговора у нас не получится. Я встану и уйду прямо сейчас.

Сказав это, Граис положил руки на край стола.

-Ты не хочешь сказать мне, для чего тебе это нужо? - Спросил его Ши.

-Таким образом я собираюсь удостовериться в твоей искренности.

Левая бровь Ши встала почти вертикально.

-Весьма странный способ, - сказал он. - Но, впрочем... Почему бы и нет! Надеюсь, никакого вреда мне это не принесет...

Ши решительно протянул Граису левую руку.

Ксенос плотно прижл пальцы к коже на запястье короля нищего. Пластинка психопреобразователя под ней не прощупывалась.

-Благодарю тебя, уважаемы Ши, - убирая свою руку с руки короля нищих, сказал Граис. - Теперь я уверен в том, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь. И я готов ответить на твой вопрос. Да, я знаком с Аствиром. Какие у тебя основания утверждать, что именно он организовал убийство Сирха?

-Когда совершено преступления и нужно найти виновного, то первый вопрос, на который следует ответить: кому это выгодно?..

-Кончай темнить, Ши, - на мгновение оторвался от тарелки с едой Грудвар. - Раз уж начал говорить, говори прямо, что к чему.

-Советую тебе попробовать фаршированную рыбу, - улыбнулся Грудвару Ши. - На мой вкус, это лучшее блюдо здешней кухни.

-Итак, зачем Аствиру нужна была смерть Сирха? - Граис решил напомнить Ши вопрос, который они собирались обсудить.

-А для чего ему нужно было убивать Килоса? - Посмотрел Граису в глаза Ши.

-Тебе и об этом извесно? - Граис удивленно покачал головой и, подавшись чуть назад, положил локоть на спинку стула. - Твоя оседомленность вызывает у меня опасения.

-И совершенно напрасно, - невозмутимо ответил Ши. - Я знал Аствура задолго до того, как он стал предводителем одного из отрядов вольных. В свое время он являлся одним из подданных моей империи... Да-да, - заметив удивленный взгляд Грудвара, наклонил голову Ши. - И, надо сказать, я возлагал на него большие надежды в будущем... Но, Аствир выбрал для себя иную стезю. Ему больше по нраву управлять людьми не с помощью слова, а с помощью силы. Согласен, так оно может и проще, но зато гораздо менее эффективно... На своем новом поприще Аствир добился определенных успехов, которые, тем не менее, пока еще не до конца удовлетворяют его амбиции. Роль одного из вождей его не устраивает, - он собирается стать единственным и неповторимым... - Ши саркастически усмехнулся. - И к кому же, спрашивается, ему было обратиться за помощью, как не к старому приятелю?..

-Аствир собирался совершить покушение на Сирха для того, чтобы спровоцировать ответную акцию кахимского наместника в отношении вольных, - догадался Граис.

-Совершенно верно, - согласился с ним Ши.

-А я ничего не понял, - сказал Грудвар.

-Поймешь чуть позднее, - снисходительно улыбнулся ему Ши.

-Когда же Аствиру стало известно, что кахимские войска готовятся нанести удар по базовым лагерям раньше, чем он рассчитывал, он использовал мою идею с переговорами для того, чтобы выиграть нужное ему время, - продолжил Граис.

-Именно так, - подтвердил Ши. - Я только не знал о том, что возглавить посольскую миссию поручено тебе. Я догадался об этом только когда увидел сегодня у тебя в руке серебряную бляху с эмблемой Сирха.

-Убийство Килоса явилось сигналом к началу всей операции...

-Да. К тому времени Аствир успел увести свой отряд в безопасное место. Остальные же вольные, ожидая окончания переговоров, остались на прежних местах. Нападение кахимцев, должно быть, явилось для них полнейшей неожиданностью. Вряд ли кому-то удасться спастись...

-Таким образом, Аствир становится единственным вождем вольных, - закончил Граис. - Но у него остается не так уж много людей.

-Аствир умело спланировал свою игру, - усмехнулся Ши. - Одной стрелой он целил сразу в двух птиц. И, похоже, ему удасться сбить их обеих. Сейчас большинство людей Аствира находятся в Халлате, переодетые в нищих и бедных ремесленников. Остальные расположились неподалеку от стен города. Чтобы продемонстрировать свою силу, сегодня ночью Аствир захватит столицу.

-Но это же глупо! Возможно, ему и удасться захватить город, но удержать его в руках он не сможет! Отправленные на уничтожение вольных войска вернутся чере день-другой и без труда выбьют отряд Аствира из города!

-Я думаю, что Аствир не станет этого дожидаться, а уйдет сам, без боя. Он придает захвату столицы Йера символическое значение, полагая, что это увеличит приток новых бойцов под его знамена.

-Но почему ты помогаешь Аствиру?

-Я слишком хорошо его знаю. Со мной или без меня, он сделет то, что задумал. Этот человек не остановится ни перед чем... Как ты думаешь, Граис, каким образом всего за одни сутки, котрые город будет принадлежать ему, Аствир намеревается снискать любовь и доверие простого народа?..

-Для этого существует множество способов,..- не очень уверенно произнес Граис.

-Я бы первым делом открыл тюрьмы и выпустил всех на свободу, - заявил Грудвар.

-Верный шаг, - согласился с ним Ши. - А дальше?

-Дальше... - Грудвар задумчиво почесал бороду. - Потом я посадил бы в тюрьмы всех кахимцев, каких удалось бы поймать, и чиновников из йеритов, сотрудничавших с властями!

-Не забывай, что в столице находится еще наместник, - напомнил Ши.

-Его бы я отдал толпе, - уже совсем по-хозяйски махнул рукой Грудвар.

-Вот тебе и готовый рецепт, - повернулся к Граису Ши. - Аствир станет вершить правосудие так, как он его сам понимает. А его люди в это время будут отбирать добро у богатых и раздаать его бедным. Проще говоря, в городе начнутся грабежи и резня... У меня есть что терять, и я не хотел бы попасть под горячую руку разгулявшихся бандитов. Если бы я отказал Астиру в помощи, то, вполне вероятно, что за сутки, его парни успели бы отыскать меня.

-А Сирха Аствир приказал убить, потому что понял, что после смерт Килоса он начнет кампанию по развенчанию мифа о борьбе, которую якобы ведут вольные с кахимскими захватчиками, - сказал Граис. - И сделал он это демонстративно, среди белого дня, при большом стечении народа, чтобы лишний раз продемонстрировать свою силу и безнаказанность.

-А заодно и посеять смятение перед сегодняшней ночью длинных ножей, - добавил Ши. - И тебе, Граис, тоже следует опасаться убийцы, который, как мне кажется, уже стоит у тебя за спиной и только ждет возможности нанести удар. Ты сыграл свою роль и теперь тебя следует убрать со сцены. Тебя ведь не удасться уговрить пойти на компромисс. - Ши взял со стола наполненный янтарным вином бокал и сделал из него небольшой глоток. - Пойми, Граис, ты уже ничего не можешь сделать. То, что должно случится, неприменно произойдет. Ты еще можешь спастись, если прямо сейчас покинешь Халлата. Поверь мне, это будет не бегство, а верный тактический ход...

-Я так и поступлю, - ответил Граис. - Спасибо за угощение, уважаемый Ши.

-Ты собираешья уходить?! - Изумленн воскликнул Грудвар.

-Да, - ответил Граис.

-Навсегда?

-Да.

-А мне-то что делать? - Недоумевающе развел руками бородач.

-Думаю, ты можешь вернуться к Аствиру, - сказал Граис. - Тебя он не стане преследовать.

-После всего того, что я здесь про него услышал?! - Возмущено взмахнул руками Грудвар. - Да за кого ты меня принмаешь?!

-Я могу помочь тебе укрыться на время, пока люди Аствира будут хозяйничать в городе, - предложил йериту Ши.

-А что потом? - Поинтересовался Грудвар. - Заниматься попрошайничеством я не собираюсь.

-Потом и посмотрим, куда тебя пристроить, - по-отечески улыбнулся бородачу король нищих.

-Ну что ж, - Грудвар окинул влюбленным взглядом стол, на котором, его стараниями, еды значительно поубавилось. - Я не против.

-В таком случае...

Собираясь встать, Граис положил руки на стол.

Сверху на его ладонь легла рука Ши.

-Задержись еще ненадолго, Граис, - сказал король нищих. - Я хочу попросит тебя ответить на один вопрос, который давно уже не дает мне покоя...

-Если только я в силах на него ответить, - не стал ничего обещать Граис.

-Ты должен знать ответ на этот вопрос, Граис, - Ши произносил слова очень медленно и, как показалось Граису, нерешительно. - Скажи мне честно, Поднебесный существует на самом деле?

Сказав это, Ши отдернул свою руку от руки Граиса. Он как будто и сам испугался кощунства поизнесенных слов.

-Нет ничего проще, - устало улыбнулся Граис. - Поднебесный существует, если он тебе нужен. * * * Эпилог.

До нужного мне места у подножия горной гряды я добираюся только к вечеру. Закатное солнце, кажется, не опускается за острые пики гор, а садится прямо на них, дырявя бока.

Здесь я расседлываю чеклака и отпускаю его. Ши, давший мне его, сказал, что чеклак сам сумеет найти дорогу в стойло... Вот и я, подобно домашней скотине, тоже возвращаюсь в стойло... А куда еще податься? У меня никогда не было ни дома, ни семьи... И давно уже нет родины.

К зоне перехода ведет неприметная тропа. Если какому-то случайному страннику и взбредет в голову взабраться по ней на почти отвесную скалу до узкой, нависающей над пропастью каменной площадки, то он сможет убедится в том, что силы были потрачены впустую, - дороги дальше нет и нужно возвращаться обратно тем же путем.

К тому времени, когда я добираюсь до площадки, небо уже заметно темнеет, делаясь темно-фиолетовым. По багровому краю солнца, который еще выглядывает из-за скал, ползут полосы плотных серых облаков, - не иначе, как ночью пойдет дождь.

Еще издалека я вижу темный силуэт человека, сидящего на самом краю площадки.

Честно признаться, никак не ожидал встретить здесь Кричета. В обязанности руководителя проекта не входит встреча возвращающегося в Центр ксеноса возле зоны перехода. И, тем не менее, Кричет здесь. А это означает, что он хочет переговорить со мной с глазу на глаз прежде, чем я пристплю к составлению официального отчета о своей деятельности на Тессе-3.

При моем появлении Кричет не поднимается на ноги. Он даже не двигается с места. Просто смотрит в мою сторону и по-приятельски спрашивает:

-Запыхался?

Я вытераю рукавом потное лицо.

-Еще бы... Духота-то какая...

-Как перед грозой, - овтечает Кричет.

Я стою рядом с ним и не знаю, что сказать. Как мальчишка, в самом-то деле! Как будто мало злости я на него накопил!..

-Послушай, Кричет!...

-Присядь, - перебиваеи меняон. И для этого ему даже не приходится повышать голос. - Смотри, какой потрясающе красивый сегодня закат.

-Я уже достаточно повидал здешних закатов, - усмехаясь, говорю я.

Помедлив, я все же присаживаюсь неподалеку от Кричета, прислоняюсь спиной к каменной стене.

-Ты ждешь от меня извинений? - Неожиданно задает вопрос Кричет.

-Извинений?.. - Я пожимаю плечами. - Нет. Я предпочел бы услышать объяснения.

-Изволь, - оперевшись на руки, Кричет откидывается назад. - Операция с самого начала была спланирована таким образом, чтобы результатом ее было установление на территории Йера жесткой военной диктатуры.

-Что?.. - Только и могу вымолвить я.

Кричет смотрит на меня, прищурив глаз.

-А, собственно, чего ты ожидал? Каких-то интриг, которые я плету в тайне от руководства Центра?

В точку попал, черт возьми! Ведь именно на этом посыле я и строил все свои логические выкладки.

-Почему я был оставлен в неведении? - Спрашиваю я, стараясь сохранять суровое выражение лица. - Я ведь не наблюдатель, только что приступивший к работе. У меня за плечами полтора десятка самостоятельных операций.

-А ты бы согласился принимат участие в операции, если бы знал заранее, каков будет ее итог?

С меня сразу вся спесь слетаеи.

-Нет, - коротко отвечаю я.

-Вот видишь, - едва заметно, как будто с укором, качает головой Кричет. - А по оценкам аналитиков именно твое участие гаранитровало стопроцентный успех операции.

-Да какое там участие! - Снова срываюсь я. - Я едва ли не до самого последнего дня не понимал, что происходит! Тыкался во все стороны, как слепой котенок...

-Ты себя недооцениваешь, - снисходительно, но, в общем-то, по-дружески, улыбается Кричет. - Образно выражаясь, именно твое появление всколыхнуло стоячие воды Йера.

-Послушай, Кричет, - перевожу я разговор на интересующую меня тем. - Но ведь если бы мне не мешали, я смог бы решить проблему иным путем, без лишних жертв...

-Извини, Граис, - качает головой Кричет. - Но по оценкам аналитиков Центра твой вариант гарантировал максимум 75 процентов успеха. Если бы он провалился, то мы уже не успели бы залатать брешь, образовавшуюся в буферной зоне. Поэтому мы избрали основным объектом нашего воздействия не Сирха, а Центия Офра.

-Вас не устраивала слишком мягкая политика, проводимая нынешним кахимским наместником в Йере?

-Теперь уже, наверное, можно сказать, не "нынешним", а "бывшим". Даже если Центию Офру удасться уцелеть после халлатского мятежа Аствира, он не сможет далее оставаться на своем посту.

-Ты хотя бы представляешь себе, какую кровавую резню устроит банда Аствира нынешней ночью в Халлате? - Я задаю этот вопрос не обвиняя Кричета, а просто констатируя таким образом факт.

-Жертв будет не так много, как ты дуаешь, - отвечает он мне. - Две отрядя регулярных имперских войск, численностью в тысячу бойцов каждый, уже на подходе к столице, и будут там не позднее полуночи.

-Откуда они взялись? - Кричету в очередной раз удается удивить меня.

-Переброшены в Йер из Буссара. О них пока еще никому не известно, даже наместнику. Это я позаботился о том, чтобы заблоговременно отправить к императору гонца с письмом, в котором сообщал о зреющем в Йере бунте. Аствиру придется оставить Халлат гораздо раньше, чем он рассчитывает. Но уже то, что хотя бы на несколько часов ему удасться овладеть столицей Йера, ляжет несмываемым пятном на репутацию Центия Офра. Скорее всего, его место займет тим-шалей Гасмин Крат, командующий движущимися к Халлату войсками, сторонник жесткой линии в отношении завоеванных стран.

-Да, ты все точно рассчитал, - говорю я, не зная, как еще можно прокомментировать услышанное.

-Точный рассчет, - это мое кредо, - польщенно улыбается Кричет. - Так же как тебе нет равных в умении работать на местах. Честно признаться, мне стоило немалых усилий удержать тебя на нужном направлении.

-Не знаю, сколько людей ты с этой целью задействовал, но одного я все же подловил, - не без злорадства замечаю я.

-Да, Слим прокололся, - кивает Кричет. - Потому что проявил излишнюю самонадеянность. Идти к Сирху вместе с тобой ему не следовало.

-Кто еще крутился все это время возле меня? - Не без любопытства интересуюсь я.

-Скорее, они не крутились возле тебя, а время от времени встречались тебе на пути, - говорит Кричет. - Как, например, тот парень, который заставил шалеев арестовать тебя на соборной площади. Кстати, он же накануне поднял панику на базаре, когда тебя тоже едва не схватили. А потом, уже в тюрьме, он внушил шалею, что тебя нужно посадить в ту же камеру, где уже находился Слим.

-Хороший работник, - совершенно искренне хвалю я этого совершенно незнакомого мне парня. - На базаре я его вобще не заметил, а на соборной площади и в тюрьме он вел себя настолько естественно, что у меня даже мысли не возникло...

-А как тебе понравился пастушок? - Лукаво прищуривается Кричет. Я не сразу понимаю, о ком идет речь.

-Какой пастушок?

-Да тот мальчишка с лавахами, которого ты встретил в окрестностях Меллении, - напоминает мне Кричет. - Он еще проводил тебя к дому Миноса.

Теперь мне становится понятно удивление Миноса, который никак не мог припомнить, что за пастушок находится у него в услужении.

-А Сирху ты сам решил нанести визит? - Спрашиваю я.

-Я ведь до недавних пор тоже был оперативником, - с повинным видом разводит руками Кричет. - Знаю, что руководителю проекта не подобает самому работать на местности, но, каюсь, никак не могу избавиться от былых привычек.

Какое-то время мы сидим молча, глядя на совсем узкую полоску света, оставшуюся на краю почти уже по-ночному темного неба.

-Сегодня утром Сирха убили, - говорю я, сам не знаю почему.

-Я знаю об этом, - тихо произносит Кричет. - Но, поверь мне, его смерть не была предусмотрена планом операции.

-А смерть Килоса? - Спрашиваю я.

-Послушай, Граис, - я впервые улавливаю в голосе Кричета нотки раздражения. - На территории Йера протекает естественный исторический процесс. И мы здесь не для того, чтобы решать судьбы отдельно взятых людей.

-Мне это отлично известно, - говорю я.

-Ну так какие у тебя ко мне притензии?

-Никаких, - отрицательно качаю головой я.

-Послушай, Граис, - уже спокойно произносит Кричет. - Мы выполнили свою задачу, и это главное. По-моему, у нас совсем неплохо получается совместная работа. Если ты не против, я хотел бы, чтобы ты участвовал и в следующем моем проекте.

-Посмотрим, - уклончиво отвечаю я.

Тема для разговоров исчерпана. Пора открывать переход и отправляться в Центр.

Я опираюсь ладонями о каменную плиту, на которой сижу, и поднимаюсь на ноги.

-Когда я нахожусь высоко в горах, - говорит, глядя на закатную полосу Кричет. - У меня неизменно возникает одно и то же ощущение. Кажется, достаточно сделать всего два шага, - и ступишь за горизонт.

-Или сорвешься в пропасть, - добавляю я.

Так мне кажется.

* * *

Примечание: Ряд высказываний персонажей романа, имеющие отношение к учению о Пути к Поднебесному, являются прямыми или косвенными цитатами из книги Лао-Цзы "Трактат о Пути и Потенции (Дао-Дэ Цзин)".

Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin