Глава 29

До Церкви Святой Троицы можно быстро добраться, свернув на перекрестке с Виндзор-стрит направо. Затем спуститься вниз по Или-стрит и вырулить на Чепел-стрит, пересекающуюся с Чепел-лейн.

Но, выехав на Виндзор-стрит, Том повернул налево.

Туристический автобус, врезавшийся в угол дома, глыбой возвышался на прежнем месте.

А, вот, труп шотландца куда-то исчез.

Тому даже думать не хотел, что с ним могло случиться. Потому, что после того, что видел он вчера в пабе «Три сквайра», ответ был очевиден.

Том вообще старался не обращать внимания на то, что происходило вокруг.

Он не замечал, что стало больше разбитых окон и распахнутых настежь дверей. Что в палисадниках, под окнами домов, ходят странные существа, похожие на тени людей. Они как будто были заняты какими-то своими очень глубокими мыслями и не реагировали ни на какие внешние раздражители.

Том крутил педали, думая лишь о Церкви Святой Троицы.

Он должен был отыскать пакаль.

Это задача, с которой мог справиться только он один.

Пакаль необходим для того, чтобы помочь тем, кого еще можно было спасти.

Все прочее - суета и тлен.

Сегодняшнее пробуждение, когда он не мог понять, кто он такой, где он находится, как он тут оказался и что он тут делает, здоров напугало Тома. Возможно, Ахав был прав, что заставил его через это пройти, прежде чем начать Игру. Теперь он относился к своей задаче со всей серьезностью и ответственностью. Потому что теперь это касалось и его лично.

Более, чем лично.

Что он будет помнить, проснувшись завтра?

Кем он будет себя воображать?

Быть может, не так уж и страшно провалиться в мир собственных фантазий.

А, вот, думать об этом было жутко.

Потом что, если как следует задуматься, в голову начинали лезть самые странные мысли.

Например, насколько реален мир, в котором ты сейчас живешь?

Не является ли он тоже чьей-то фантазией?

Причем, не обязательно твоей!

Если Том имел власть над другими людьми, оказавшимися под воздействием оро, то почему не могло быть кого-то другого, кто точно так же управлял его фантазиями?

Что, если это был, к примеру, тот же Ахав?

Когда эта мысль впервые пришла ему в голову, Том резко надавил на тормоз и остановился, опершись на ногу.

Может, в этом как раз и заключалась Игра «серых» - подчинять себе люде и заставлять их делать то, что им был нужно?

Что, если с городом все в порядке, люди чувствуют себя замечательно, и только он один считает, что мир сошел с ума? И думает, что только в его силах этот мир спасти?..

Нет, не мир, а только свой город.

Стратфорд-на-Эйвоне.

Но это ведь тоже немало.

Но, в таком случае, для чего использует его «серый»?..

Только для того, чтобы собирать пакали?..

Или же это тоже не пакали, а что-то совсем другое?..

Что?..

В метре от Тома, шмякнувшись, разбилась об асфальт большая картофелина.

Том непонимающе посмотрел на размазанную по асфальту белую, крахмальную массу.

И в ту же секунду еще одна картофелина ударила по заднему крылу велосипеда.

Том перевел взгляд на окна дома напротив.

Именно оттуда, со второго или третьего этажа по нему велся обстрел.

И хорошо что это была только картошка.

Том не успел заметить, из какого окна вылетела следующая картофелина, угодившая ему в плечо.

Картошка была сырая, и удар, надо сказать, оказался весьма чувствительным. Не камень, конечно, но, все равно, больно.

А, главное, обидно - за что?

Не дожидаясь, что произойдет дальше, Том оттолкнулся ногой от дороги и надавил на педали, спеша убраться из зоны обстрела.

Еще одна картофелина, запущенная ему вослед, разбилась об асфальт.

Резко вывернув руль, Том свернул за автобус.

Затор на перекрестке, разумеется, никуда не делся. Но люди все куда-то исчезли.

Разошлись, разбежались, разбрелись - да, все, что угодно!

Главное, что теперь Том мог спокойно проехать по краю тротуара.

На крыше одного из брошенных автомобилей, застрявшего в самой гуще пробки, на корточках сидел оройн.

Он был абсолютно голый. Короткие, темные волосы на голове торчали во все стороны, как иголки у ежа. Поза его казалась расслабленной. Он сидел на корточках так, как этого никогда бы не сделал человек. Пятки его были плотно прижаты к крыше машины. Спина согнута в верхней трети. Плечи опушены и вывернуты немного вперед. Руки с расслабленными кистями лежали на коленях. Как будто он не мог ими пошевелить.

Едва только Том свернул на Виндзор-стрит, оройн тут же повернул голову в его сторону, вскинул подбородок и потянул носом воздух. Как будто он полагался не столько на зрение, сколько на обоняние.

Том улыбнулся и представил, что он каток-асфальтоукладчик. Впереди у него тяжелый, стальной вал, расплющивающий и раскатывающий горячий асфальт. Сзади - еще два больших, широких колеса, подминающие под себя бороздки выдавленного в стороны асфальта. Тяжело, но уверенно, он катил вперед, ни на что не обращая внимания. Маневренность у него низкая, но то, что мешало проехать, он с легкостью подминал под себя.

Оройн уперся кулаками в край крыши, на которой сидел, и весь подался вперед. Вытянув шею, он дергал головой из стороны в стороны. И вдруг резко, рывком перепрыгнул на крышу соседнего автомобиля.

Он не видел Тома, но чувствовал его запах! И уверенно двигался в его направлении, перепрыгивая с одно разбитой машины на другую. И каждый прыжок он совершал чуть быстрее предыдущего.

Том вовремя сообразило, какую ошибку допустил. Из-под валов асфальтоукладчика повалили густые, плотные клубы пара, пропитанного едким запахом битума.

Оройн отшатнулся назад, недовольно тявкнул, повернулся к Тому спиной и принялся по-звериному тереть нос ладонью.

Миновав затор, Том вырулил на середину дороги и поехал быстрее.

Город дряхлел на глазах.

Прошло всего-то три дня, а Стратфорд-на-Эйвоне выглядел так, будто последние жители покинули его многие месяцы назад. Ветер носил по тротуарам клочья какого-то мусора, обрывки цветной упаковочной бумаги, пустые пачки из-под чипсов, обертки мороженого. Высоко вверх взлетали страницы старых газет, похожие не то на нелепых птиц, не то на израненных воздушных змеев.

И все это в полной, кажущейся невозможной тишине.

Тишина не казалась Тому зловещей - она создавало ощущение нереальности всего происходящего. Как будто перед глазами проматывался фильм с выключенным звуком.

Тому сразу вспомнился документальный фильм о Припяти, городе-призраке, оказавшемся в зоне Чернобыльской катастрофы, из которого в спешном порядке были эвакуированы все жители. Сейчас Стратфорд-на-Эйвоне был похож на Припять.

Почему не видно людей?

Куда подевались все люди?

Когда в прошлый раз Том ехал этой дорогой, ему то и дело встречались люди. Безумцы, занятые своими странными, непонятными, отчасти дикими делами. А какая-то старуха даже пыталась пристрелить его.

Где все они теперь?

Где их друзья, родственники, соседи?

Быть может, они затаились в своих домах, прячась от оройнов?

Том скользнул безучастным взглядом по голым пяткам, торчащим из придорожных кустов. Он лишь отметил мысленно, что кусты выглядят неухоженными. А лужайка возле домов - заброшенной.

Он должен был оставаться безучастным ко всему происходящему. Только так у него был шанс выиграть в странной Игре, в которую втянул его «серый».

Том почему-то был уверен, что начав играть, он уже не мог, не имел права остановиться. Не мог просто взять, да и смахнуть все фигуры с доски. Последствия такого поступка были бы весьма плачевные не только для него одного.

Уже подъезжая к Хенли-стрит, Том увидел «серого», стоящего на правой стороне улицы возле входа в сувенирную лавку, накрытого маркизой в красно-белую полоску.

Том не сразу обратил на него внимание. «Серый» стоял неподвижно, как шотландский гвардеец на посту. Только без красного мундира, медвежьей шапки и винтовки. Руки он держал скрещенными на груди.

Издали его легко можно было принять за манекен, который выставили у дверей магазинчики, но позабыли нарядить.

Да, и вблизи он производил впечатление чего-то не совсем живого.

Ну, то есть, глядя на него, можно было представить, как он двигается. Но движения эти, скорее всего, были бы угловатыми, резкими или, наоборот, слишком плавными, заторможенными. Как у робота. Который все делает не по собственной воле, а подчиняясь командам оператора.

Поначалу Том было подумал, что это Ахав все же решил составить ему компанию.

Он даже помахал «серому» рукой.

Но тот проигнорировал его приветственный жест..

Помня наставление о том, что общаться с другими «серыми» ему не следует, Том направил велосипед в сторону здания автовокзала.

Дорога кольцом опоясывала одноэтажное, приземистое здание. Обычно здесь разворачивались автобусы, готовые отправиться в рейс. Но сейчас ни одного из них на остановке не было.

Доехав до поворота, Том через плечо бросил взгляд на «серого».

Если забыть о нелепом костюме, можно было представить, что это влюбленный, пришедший на свидание и уже больше часа ожидающий свою пассию. Скорее всего, он был уверен, что она уже не придет. Но, то ли бессмысленная надежда, то ли уязвленное чувство гордости заставляли его оставаться на месте.

Засмотревшись на «серого», Том не увидел пару тварей, притаившихся за углом.

Оройны сидели на корточках на низкой скамейке, как куры на насесте. И, едва только Том свернул за угол, бросились на него.

Тварь с длинными, спутанными, выбеленными волосам, налетев, ударила Тома обеими руками в плечо.

Том вместе с велосипедом полетел на асфальт.

Успев сгруппироваться, он ударился только локтем.

Оттолкнув ногой мешавший велосипед, Том попытался встать на ноги.

Но на него уже прыгнул второй оройн.

Прямо перед собой Том увидел перекошенную злобой морду, лишь отдаленно напоминающую человеческое лицо. Оно было похоже на латексную маску, опаленную жарким пламенем. Маска потеряла форму, а нарисованные на ней черты лица деформировались и сместились со своих обычных мест. В затопленных злобой глазах, таращившихся сквозь прорези этой уродливой маски, невозможно было отыскать даже намека на проблеск мысли. Из разинутой пасти стекала слюна.

Тома аж передернула от омерзения.

Он схватил оройна за шею и попытался скинуть с себя.

Но тварь оказалась чертовски сильной.

Да, к тому же еще и второй, длинноволосый оройн, который, судя по драным сетчатым чулкам, поверх которых были натянуты короткие шорты, прежде был женщиной, схватил Тома за ногу и вцепился в нее зубами.

Прокусить вот так запросто плотную джинсу оройну не удалось - зубы у него все же были человеческие.

Извернувшись, Том другой ногой ударил оройна в морду.

Тот упал на спину, но тут же снова вскочил и, злобно завизжав, кинулся на добычу.

Том замахал ногами, не позволяя оройну приблизиться.

Тварь, которую Том держал за шею, то и дело резко дергала головой и клацала зубами, пытаясь дотянуться до его щеки.

Том понимал, что долго сопротивляться не сможет. Но, как на зло, в голове не было ни одной, пусть даже самой плохонькой мысли насчет того, как избавиться от мерзких тварей. Для того, что представить себя кем-то или чем-то, что могло отпугнуть оройнов, нужно было собраться с мыслями и сосредоточиться. В положении, в котором находился Том, сделать это было не так-то просто - все равно, что станцевать джигу на канате, протянутом над Ниагарским водопадом.

Длинноволосый оройн вцепился-таки зубами Тому в щиколотку.

Том скривился от боли.

Должно быть, лицо его сделалось похожим на морду оройна - нависший над ним зверь перестал щелкать зубами и замер.

И в этот миг на Тома снизошло озарение.

Он понял, что нужно сделать!

И остановил время.

Вернее, убедил оройнов в том, что время остановилось.

Как уж ему это удалось, Том и сам не понял. Он лишь успел об этом подумать - и обе твари тотчас же замерли

Как в детской игре, в которой главное - не шевелиться. Не двигаться, пока на тебя смотрят.

Том облегченно перевел дух.

И, размахнувшись как следует, влепил кулак в уродливую морду оройна.

Том никогда не был заядлым драчуном. Однако, тот факт, что он находился под наблюдением у психиатра, делало его постоянным объектом насмешек для других детей. И не только насмешек, но и довольно злобных, мерзких выходок. Дети, как известно, более жестоки, чем взрослые. Потому что не воспринимают свою жестокость всерьез. Она для них всего лишь инструмент для измерения границ дозволенного. Поэтому Тому нередко приходилось отстаивать свое право на существование среди сверстников с помощью кулаков. Так что, у него имелся опыт уличных драк. Ну, а драка - это как езда на велосипеде. Раз научившись, уже никогда не забудешь.

Удар получился что надо. Оройн слетел с Тома и еще пару раз перевернулся на асфальте.

Том приподнялся на локтях, согнул в колене левую ногу, тщательно прицелился и что было сил впечатал пятку мокасина в расплющенный нос оройна, грызущего его правую ногу.

Тварь упала на спину, широко раскинув руки в сторону. Как будто к распятию приготовилась.

-Вот так, - хрипло произнес Том и встал на ноги.

Глянув по сторонам, он увидел то, что ему было нужно - возле стены автовокзала лежал красивый, красный кирпич.

Как уж он здесь оказался - то Тому было неведомо.

Но, увидев его, Том счастливо улыбнулся.

Том, не торопясь, подошел к зданию.

Времени у него теперь было сколько угодно!

Ладонью прикрыл глаза от света, он заглянул в окну.

В здании автовокзала все было на удивление обыденно.

Все вещи стояли на своих местах. Автоматы, торгующие сладостями, напитками и кофе были включены. Окошки касс - открыты. На стене горело электронное табло с расписанием движения автобусов, которые уже три дня, как никуда не двигались. Зеленели цветы в больших кашпо.

Вот, только не было людей.

Том не мог окинуть взглядом все внутреннее пространство автовокзала. Но тот участок, что он видел, казался настолько чудовищно, ужасающе пустым, что не возникало сомнений в том что и за его пределами нет ни единой живой души. Так пусто может быть, ну разве что, только в самом сердце самой жаркой пустыни, где солнце убило все живое. В пустыне Лут, что в Иране. Там температура поднимается до семидесяти градусов по Цельсию. Или на Северном Полюсе, где нет вообще ничего, кроме снег и льда. Там даже пингвинов нет.

Наверное, потому что за стеклом все было неподвижно, как на картинке или фотоснимке, Том не сразу обратил внимание на женщину, сидевшую в зале ожидания на синем пластиковом стуле. На ней были леопардовые лосины и ярко-желтый, как цыпленок, жакет. Женщина сидела, вытянув ноги и уронив голову на грудь. Темные, чуть вьющиеся волосы скрывали ее лицо. Казалось, она просто заснула. Так крепко, что выпустила из рук небольшую, изумрудно-зеленую сумочку, что лежала на полу возле ее ног.

Том подумал не о том, что случилось с женщиной? Почему, когда все люди ушли из здания автовокзала, она так и осталась сидеть на стуле, держа в руках изумрудную сумочку, пока пальцы ее не разжались? Тому стало любопытно, куда она собиралась ехать? Хотя, какое это теперь имело значение? И что за дело было ему до этой мертвой женщины?

Она завершила цикл существования. И теперь все, что было с ней связано, уже не имело смысл. Сущность ушла в небытие. Связи оборвались. Смысл растворился в пустоте.

Беспросветная тьма...

Том отшатнулся от окна.

Закрыл глаза и несколько раз тряхнул головой.

Это были не его мысли.

Нет!

Не его!

Как будто кто-то невидимый стоял у него за спиной и тихо-тихо нашептывал на ухо слова, которые самому Тому никогда бы не пришли в голову!..

За спиной у Тома раздался низкий, протяжный стон.

Том стремительно обернулся.

Оройн, пытавшийся откусить ему часть лица, медленно, очень медленно, будто преодолевая чудовищное сопротивление, отводил руку в сторону. Он хотел опереться на нее, чтобы попытаться подняться на ноги.

Должно быть, установка на то, что время остановилось, начала понемногу ослабевать. И субъективное время оройна медленно начало разгоняться.

Том наклонился, взял в руку кирпич и подошел к оройну.

-Ты не с тем связался, ублюдок!

Том поднял кирпич над головой, с твердым намерением превратить омерзительную морду оройна в кровавое месиво.

Он читал в руководстве по рукопашному бою, что ни один самый искусный мастер никогда не оставляет недобитого противника. Потому что есть шанс, что он поднимется на ноги и нанесет удар в спину. Убивать противника не обязательно. Но лишить его возможности снова вступить в бой - необходимо.

Оройн понял, что должно было произойти. Глаза его затянула мутная пелена ужасом. Рука, на которую он собирался опереться, изменила траекторию движения. Теперь она также медленно поднималась вверх. Инстинктивно оройн пытался прикрыться рукой от готового упасть на него кирпича.

-Да будь ты проклят, нечисть! - почти с отчаянием воскликнул Том.

Рука его резко упала вниз.

Кирпич вдребезги разбился об асфальт рядом с головой оройна.

Том схватил лежавший на земле велосипед, рывком поставил его на колеса, одну ногу поставил на педаль, другой оттолкнулся от асфальта, запрыгнул в седло и, не оборачиваясь, погнал в объезд автовокзала.

* * *

Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin