Глава 11.

1 июня. День.

Мы к провалу? – спросил Сергей, сбегая следом за Кузякиным вниз по лестнице.

- Сначала - в магазин, - ответил Игорь Петрович. – Нужно достать что-нибудь съестное.

- Гелий не даст, - уверенно заявил Соломон Юрьевич.

- Для науки, - уточнил Игорь Петрович.

- Все равно не даст, - стоял на своем Штейн.

Сергей не стал высказывать своего мнения не сей счет, но мысленно он был на стороне Соломона Юрьевича.

Они свернули за угол и оказались возле входа в магазин, ныне превращенного в хранилище, которым заведовал Гелий Петрович Изюмов.

- Подождите меня здесь, я с Гелием с глазу на глаз переговорю, - сказал Кузякин и скрылся за дверью.

- Как там Лыков? – спросил, присаживаясь на ящик, Соломон Юрьевич. – Я что-то не видел его в столовой.

- Он и не показывается, - ответил Сергей. – Прячется у себя в квартире.

- Много добра у него нашли?

- Достаточно, чтобы открыть небольшую продуктовую лавочку. Лыков, пройдоха тот еще, первым смекнул, что нужно продуктами запасаться. И, похоже, все свои сбережения на это угрохал.

- И, что же, все добровольно отдал?

- Какое там! В квартиру пускать не хотел. Пришлось замок взламывать. Так он еще и продукты эти повсюду попрятал. В шкафы, на полки, под диван… В одном месте даже пол вскрыл и под половицы консервных банок натолкал… Костерил нас, на чем свет стоит!

- Ну, в принципе, он прав, - кивнул Соломон Юрьевич. – Он все это купил открыто, в магазине, на честно заработанные деньги. Хотя, конечно с другой стороны, прятать от остальных еду под полом – это полнейшее свинство.

- Вот-вот, - согласился Сергей. – Мы ему примерно так и сказали. И деньги из магазинной кассы Ольга ему вернула.

- Так, чего же он в столовую не ходит?

- Откуда ж мне знать? – пожал плечами Сергей.

- Может, голодовку объявил? В знак протеста?

- Нет, не думаю, - едва заметно качнул головой Сергей. – Не тот это человек, чтобы самого себя голодом уморить. Скорее всего, мы не все его запасы выгребли. Что-то еще осталось по сусекам. Вот он, куркуль, и жует сейчас это втихаря.

- Нелогично, - не согласился Соломон Юрьевич. – Следуя его понятиям, собственные продуты надо бы оставит на крайний случай. А пока есть вместе со всеми.

- А что, если они у него скоропортящиеся? Вот он загодя и отъедается.

- Все равно, надо бы его проведать, - сказал, подумав, Соломон Юрьевич. – Мало ли, что…

- Вы пойдете? – спросил Сергей.

- Ну, если надо, то схожу, - без особого энтузиазма согласился Соломон Юрьевич.

Разговор оборвался, когда из магазина вышел Игорь Петрович.

- Видали! – довольно улыбаясь показал он шоколадный батончик. – Гелий – человек понимающий!

- А удочка тебе зачем? – спросил Штейн, взглядом указав на то, что Кузякин держал в другой руке.

- Будем твое Нечто на живца ловить, - ответил Игорь Петрович.

- Тогда бы и фотоаппарат нужно прихватить, - сказал Сергей.

- У тебя есть?

- Да.

- Тогда – бегом, - кивнул в сторону подъезда Игорь Петрович. – Хотя, постой, - тут же окликнул он рванувшего было с места в карьер парня. – Мне тоже кое-что взять надо. Жди нас здесь, Соломон, мы мигом, - закончил он, сунув в руку Штейну складную удочку.

Они, действительно, быстро вернулись. Сергей – с небольшим цифровым фотоаппаратом, которой все время возил с собой в командировки, на всякий случае, вдруг что интересное на глаза попадется, что потом в сеть выложить можно будет. В провинции много чего забавного встречается. Как-то раз ему удалось запечатлеть указатель, нацеленный на церковь, на котором псевдославянской вязью было выведено: «Дорога к Х.аму». Потерялась всего одна буковка, а надпись заиграла новыми красками, приобретя куда более глубокий философский смысл, нежели прежде. У Игоря Петровича в руках был пакет, в котором что-то негромко позвякивало. На немой вопрос Соломона Юрьевича он ответил, что это посуда для образцов, которые, возможно, потребуется взять.

Теперь, будучи во всеоружии, они направились прямиком к провалу, затопленному жидкой грязью. На счет которой у мирных, в целом, обитателей Тринадцатого микрорайона появились очень нехорошие подозрения.

Провал выглядел как обычно. Светло-коричневая, жидкая грязь ровным слоем заполняла его, лишь самую малость не доставая обломанных краев асфальтового покрытия дороги, которая когда-то соединяла Тринадцатый микрорайон с городом. Время от времени на влажной, будто маслянистой поверхности вздувались пузыри размером в два больших кулака, лопающиеся с влажным чмоканьем. А порой, очень редко, по грязи разбегались едва заметные концентрические круги, как будто где-то глубоко случился несильный толчок. Что на самом деле было тому причиной – загадка. Ответ на которую спрятан, должно быть, на самом дне грязевого бассейна. Будто обкусанные, края провала настолько далеко расползлись друг от друга, что противоположный берег терялся в туманной дымке. Рассмотреть, что там происходит, можно было только в бинокль. Хотя, по сути, и смотреть-то было не на что – ничего не происходило. Вообще ничего. Как будто по ту сторону провала на многие километры простиралась безжизненная пустыня. Выжженная, не то, напалмом, не то, радиацией, не то, какой другой смертоносной гадостью, вроде «эйджент орандж».

Остановившись у самого краю, Игорь Петрович посмотрел не на грязевой разлив, не увидел ничего нового и перевел взгляд на Соломона Юрьевича.

- А, что ты на меня так смотришь? – непонимающе развел руками тот.

Игорь Петрович хмыкнул, эдак неопределенно, присел на корточки и провел ладонью над самой поверхностью коричневатой глади. Грязь будто встрепенулась и поднялась небольшим бугорком, который прокатился по поверхности следом за ладонью. Игорь Петрович спрятал руку и снова хмыкнул. На этот раз очень даже определенно.

- Ну, что скажешь? – нетерпеливо осведомился Соломон Юрьевич.

- Ничего не скажу, - Игорь Петрович зачем-то вытер ладонь о штанину и поднялся на ноги. – Для того, чтобы делать выводы, нужно хоть что-то понять. А я пока ничего не понимаю.

- Но, ты видел?.. – Соломон Юрьевич рукой указал на грязь.

- Конечно, видел, - спокойно ответил Игорь Петрович. – Я же не слепой.

Он взял из рук Штейна удочку и раздвинул ее примерно на половину длины удилища. Затем достал из карман шоколадный батончик, снял с него упаковку, отломил небольшой кусочек и насадил его на крючок. Выбросив удочку вперед, он стал медленно разматывать катушку с леской, осторожно опуская наживку вниз.

Соломон Юрьевич переместился поближе к Сергею и ткнул его локтем в бок.

- Ну, как? – спросил он шепотом, как будто боясь вспугнуть добычу.

Сергей непонимающе посмотрел на Штейна и честно признался:

- Не знаю.

Соломон Юрьевич заговорщицки подмигнул парню и присел на корточки, чтобы лучше видеть, что происходит возле самой поверхности.

Поначалу не происходило ничего. Но когда расстояние между наживкой и грязью сократилась примерно до тридцати сантиметров, по влажной поверхности пробежала легкая, едва заметная рябь. Игорь Петрович приостановил движение катушки. Наживка замерла на заданной высоте, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Рябь на поверхности грязи не успокаивалась. Но и не становилась сильнее. Игорь Петрович опустил наживку еще на пару сантиметров. Рябь заметно усилилась. Когда между наживкой и грязью осталось чуть более двадцати сантиметров, на поверхности образовался вырост, толщиной в руку взрослого мужчины, с округлой вершиной, похожей на крепко сжатый кулак. Он потянулся было за шоколадкой, но Кузякин резко дернул удочку вверх. Грязевой кулак на несколько секунд замер, будто в нерешительности, а затем начал опускаться вниз. Странный вырост как будто растворялся в общей грязевой массе, обращаясь в ничто, или нечто, не имеющее определенной формы.

Боясь упустить добычу, Игорь Петрович поспешно опустил наживку вниз. Рукообразный вырост резко рванулся вверх. На вершине его образовалось воронкообразное расширение, которым он обхватил кусок шоколадки и стремительно, но при этом по-своему изящно, почти без рывка снял наживку с крючка. В ту же секунду поверхность грязи вновь сделалась гладкой, как простыня, по которой прошлись утюгом.

- Супер! – восхищенно выдохнул Сергей.

- Что ты хочешь этим сказать? – непонимающе посмотрел на него Соломон Юрьевич.

- Ничего, - качнул головой парень. – Нет, правда, ничего.

- Зачем же ты тогда это сказал? – подозрительно прищурился Соломон Юрьевич.

- Не знаю, - пожал плечами Сергей.

Штейн недоверчиво хмыкнул. Но больше ни о чем спрашивать Сергея не стал. Его интересовало мнение Кузякина.

- Это гриб?

- Какой еще гриб? – Игорь Петрович смотал леску, сложил удочку и кинул ее Сергею.

- Чайный гриб, - Соломон Юрьевич руками нарисовал в воздухе круг. - Бросаешь его в чай, сыпешь сахар, и он растет. Есть пространство вокруг – растет в ширину, нет – в толщину.

- Возможно, нечто похожее, - подумав, согласился Игорь Петрович.

Он достал из кармана шоколадку и отломил от нее еще кусочек. Отойдя на три шага в сторону от того места, где грязевой вырост сорвал наживку с крючка, Игорь Петрович кинул шоколадку в грязь. Кусочек еще был в воздухе, когда на поверхности образовался новый вырост, на лету схватил угощение и вместе с ним растворился в грязи.

- А, что же он тут ест? – озадаченно почесал затылок Соломон Юрьевич. - Ну, в смысле, когда его никто шоколадом не подкармливает?

- Интересный вопрос, - согласился Игорь Петрович. - Вон, ведь, какой здоровый вымахал.

- Вы полагаете, что это все?.. - Сергей махнул рукой в сторону противоположного края провала и вдруг умолк, сообразив, что не знает, как назвать то, что простиралось перед ними.

- Единый живой организм, - подсказал Игорь Петрович. – По всей видимости, да. Нечто вроде чайного гриба, как верно заметил Соломон Юрьевич. Только более высоко организованный.

- Понятно, - кивнул Сергей.

Хотя, на самом деле ему ничего не было понятно. Что это еще за высокоорганизованный живой организм, прикидывающийся обыкновенной грязью?

- Он опасен? – поинтересовался более прагматичный Соломон Юрьевич. – Я имею в виду, для людей?

- Пока не берусь это утверждать. Однако, советую не лезть в эту грязь руками. Да, и вообще, лучше не подходить близко к краю. Нужно всех об этом оповестить.

- Сделаем, - кивнул Сергей.

Из пакета, который он принес с собой, Игорь Петрович достал три пол-литровые стеклянные банки с пластиковыми крышками и обычный кухонный половник. Присев на корточки, он снял с банок крышки и выставил их возле самого края провала.

- Будь осторожен, Игорь Петрович, - предупредил на всякий случай Соломон Юрьевич. – Он ведь может и на тебя кинуться.

- Постараюсь.

Кузякин помахал половником над грязью. Та никак на это не отреагировала.

Чуть в стороне лопнул большой, влажный пузырь.

- Он жрет только органику, - убежденно кивнул Соломон Юрьевич.

- Кто он? – поинтересовался Сергей.

- Он! – Штейн ткнул пальцем в провал. – Гриб чайный!

Игорь Петрович перехватил половник за самый кончик ручки, взял в другую руку банк и стал примеряться, как бы половчее зачерпнуть побольше грязи. Так, чтобы самому при этом не замараться.

- Секундочку! – остановил его Соломон Юрьевич. – А, ты уверен, что вся эта грязь живая?

- Я не говорил, что она живая, - возразил Игорь Петрович.

- Не придирайся к словам, - недовольно скривился Штейн. – Ты понял, что я имею в виду. Грязь может просто служить средой обитания для того, кто любит шоколад. И просто зачерпнув половник грязи, ты его не поймаешь.

- У тебя есть другое предложение?

- Разумеется!

Соломон Юрьевич опустился на одно колено рядом с Кузякиным. Взял в левую руку банку, а в правую крышку.

- Ну-ка, кинь шоколадку! – тряхнул он пустой банкой.

Игорь Петрович послушна отломил кусочек от початого батончика и кинул его в банку, что держал Штейн.

Тот довольно улыбнулся и, слегка тряхнув банку, подкинул шоколадный кусочек вверх. Затем он наклонил банк, почти положил ее на бок, обратив горловину в сторону грязевой массы.

- Будем надеяться, что мозгов у него нет, - заговорщицким полушепотом произнес Соломон Юрьевич.

У кого? У чайного гриба? – хотел было спросить Сергей.

Но не успел.

Выскользнувший из общей массы шматок грязи плюхнулся в банку. Соломон Юрьевич ловко, как заправский сомелье бокал, крутанул банку, отделяя то, что внутри, от того, что снаружи, и тут же прихлопнул сверху крышкой.

- Прошу! – протянул он полную под завязку банку грязи Игорю Петровичу.

- Круто! – восхищенно цокнул языком Сергей.

- Без малого сорок лет в сфере обслуживания, - смущенно потупил взгляд Соломон Юрьевич.

- Вы были фокусником! – догадался Сергей.

- Не совсем, - польщено улыбнулся Соломон Юрьевич. – На молочной фабрике работал. Цех по фасовке сметаны.

- А, разве это не пищевая промышленность? – Игорь Петрович забрал у Штейна банку и осторожно уложил ее в пакет.

- Все зависит от того, с какой стороны посмотреть, - Соломон Юрьевич взял в руку другую банку. – С одной стороны, вроде бы, действительно, продуктами питания занимались. С другой - мы ведь население обслуживали. Разве нет? Если еще глубже копнуть, так меня еще и работником культуры назвать можно. Или даже артистом оригинального жанра.

- Почему?

- Мне бы это понравилось.

Соломон Юрьевич протянул Кузякину открытую банку и тот кинул в нее кусочек шоколадки.

- А почему эта грязь людей не хватает? – спросил Сергей.

- С чего ты это взял? – Игорь Петрович принял из рук Штейна еще одну аккуратно запечатанную банку с грязью. – На руку она реагирует.

Сергей присел на корточки и провел ладонью над грязью. По коричневой, блестящей поверхности пробежали три невысоких, параллельных гребешка. Секунду поколебавшись, Сергей сунул в грязь палец.

- Ты что делаешь! – почти в один голос закричали Кузякин и Штейн.

Сергей вытащил палец из грязи и вытер платком. Палец не пострадал.

- Глупо, - только и сказал на это Игорь Петрович.

- Когда наш автобус в грязи тонул, мы с Володей по колено в ней стояли, - ответил на это Сергей.

- Все равно, глупо, - стоял на своем Игорь Петрович. – С тех пор двадцать дней прошло. Свойства грязи могли измениться. Что мы знаем о ней? Ничего!

- Теперь знаем, что для людей она не опасна, - возразил Сергей.

- Знаешь, что? – строго указал на него пальцем Соломон Юрьевич. – Ты или кончай дурака валять, или топай отсюда! Я из-за тебя второй инфаркт получить не желаю!

Сергей был категорически не согласен с такой оценкой своего поступка. Он готов был квалифицировать его как необдуманный. Или, может быть, слишком дерзкий. Но уж, никак не глупый! Эдак ведь и Амундсена можно дураком назвать за то, что ему дома не сиделось! Но спорить со стариками он не стал. Более того, он даже понурил голову, вроде как, в знак своего раскаяния.

На самом деле, никаких угрызений совести Сергей не чувствовал, однако, и не хотел, чтобы его отстранили от дальнейших работ по изучению свойств удивительной грязи. Ему было жуть как интересно, что это за штука такая?

Ему вообще все было интересно.

Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin