« вернуться к списку романов




Камохин с Брейгелем были, конечно, удивлены тем, что пакаль нашелся там, где сначала его не было. Но, не так, чтобы очень. И, уж подавно, ни у одного из них не возникло желания выяснять, как так получилось? Главное — они заполучили то, что требовалось. И теперь они могли с чистой совестью и чувством выполненного долга возвращаться в Центр. Их квест уже был отмечен большим жирным знаком «ПЛЮС». А что еще требовалось? Даже рассказ о том, как кто-то или что-то чуть было не утащило Осипова в разлом, не особенно заинтересовал стрелков. Поэтому, историю о «сером», кинувшем пакаль ему под ноги, Осипов решил пока попридержать, решив, что, наверное, будет лучше обсудить это в более спокойной обстановке. Хотя бы, в тепле и за чашкой чая.

Ни у кого не было желания оставаться в замерзшем городе дольше необходимого. Не то это было место. которое могло бы вызвать интерес или желание понять, что здесь происходит? Единственной мыслью, возникающей при взгляде по сторонам, было — как бы поскорее оказаться где-нибудь подальше? А разобраться с тем, что происходит в аномальных зонах, пытались неоднократно. Причем, самыми разными способами. Начиная от мозгового штурма и заканчивая вводом ограниченного войскового контингента. То, что происходило вблизи пространственно-временных разломов, никак не желало укладываться в рамки здравого смысла. Стоило только ученым создать новую теорию или военным — выработать новую тактику, как тотчас же случалось что-нибудь такое, что ставило крест на всех их героических усилиях. На одной из первых международных конференций, посвященных проблеме Сезона Катастроф, профессор Шатковский сказал: «Невозможно бороться с тем, чего мы не понимаем». С тех пор мало что изменилось. А то, что изменилось, так только в худшую сторону. Мировая экономика и вся система жизнеобеспечения развитых стран были близки к коллапсу. Средств на научные исследования уже почти не выделяли, потому что никто почти не верил в то, что наука способна что-то противопоставить надвигающемуся апокалипсису. Военные пока еще продолжали раздувать щеки и выпячивать животы, но от этого, честно говоря, толку было еще меньше, чем от науки. Раз, эдак, в десять.

Квестеры прекрасно понимали, что вчетвером им никак не справиться с мировой проблемой. Для того, чтобы попытаться хоть что-то понять, хотя бы на самую малость приблизиться к разгадке природы Сезона Катастроф, нужна была не квест-группа, а серьезно подготовленная и хорошо оснащенная научная экспедиция. А те замеры, которые они делали, были всего лишь имитацией научной деятельности. Единственное, что могло представлять интерес — это запись, сделанная камерой, оставшейся по ту строну разлома. Но просмотреть ее в полевых условиях было невозможно — записывающий блок был для этого не приспособлен. Поэтому, оставаться далее возле разлома не имело смысла. Быстро упаковав приборы и инструменты, квестеры отправились в обратный путь.

Они шли торопливо, почти не разговаривая, лишь изредка перебрасываясь короткими замечаниями, стараясь не смотреть по сторонам, на замерзшие трупы. Осипову почему-то казалось, что это нехорошо — то, что он уже почти привык к виду мертвецов и обращает на них внимание не больше, чем на разбившиеся машины, загораживающие проход. Но он старался не зацикливаться на этой мысли. Подумать об этом можно будет потом, когда они окажутся в тепле. Сейчас же нужно было выбираться из замерзшего города. И поскорее. Странное чувство, отдаленно напоминающее страх, но имеющее иную природу, гнало их вперед. Это было что-то схожее с дурным предчувствием. Которое невозможно рационально объяснить, но которому трудно не верить. Казалось, что если только они задержаться хотя бы ненадолго, то никогда уже не смогут покинуть этой гигантской криогенной лаборатории. Они ведь даже не знали, как называется город. И не хотели этого знать. Для них это место было «Зоной 33». И только. Никакой персонификации. Никаких деталей, способных запасть в душу.

Когда впереди в просвете улицы показались ворота стадиона, на открытом футбольном поле которого квестеров ожидал вертолет, все сразу повеселели. Хотя, под масками это было не заметно. И рюкзаки с кофрами тоже, вроде как, сделались легче. Группа уже почти вернулась в Центр. Теперь уже ничего не могло случиться. Брейгель начал напевать какой-то жизнерадостный мотивчик, вставляя порой фламандские слова, похожие на радостные возгласы. А Орсон уже в который раз начал рассказывать анекдот, который все никак не мог довести до конца из-за сложностей с переводом английского юмора на русский язык.

Все закончилось, будто оборвалось, когда они миновали ворота и через проход для игроков вышли на поле.

По счастью, в момент катастрофы на стадионе не проходили никакие мероприятия. Иначе бы спортивный комплекс превратился в гигантский склеп. Лишь у пустого постамента, на котором было выбито имя «ЛЕНИН», лежал закоченевший труп дворника, мертвой хваткой вцепившийся в метлу. Да на беговой дорожке упали замертво, сраженные убийственным холодом, четверо тренировавшихся там спортсменов.

Все было мертвенно тихо и безжизненно.

Однако дверь пассажирского отсека вертолета была открыта.

Камохин сделал знак Брейгелю, сдернул автомат с плеча и снял с предохранителя.

— Оставайтесь здесь! — велел он ученым.

— Что случилось? — попытался схватить его за локоть Орсон.

— Не знаю.

Орсон опустил на землю кофр и растерянно посмотрел на Осипова. Тот так же непонимающе пожал плечами.

Стрелки с автоматами наперевес подбежали к вертолету.

Брейгель запрыгнул в открытую дверь пассажирского отсека. Камохин — в кабину пилота. Через минуту оба показались снова. Камохин махнул рукой, давая знать, что можно подойти.

Чертовы маски, уже в который раз подумал Осипов, из-за них невозможно понять, чего следует ожидать?

— Плохие новости, — сообщил Камохин, не дожидаясь, когда ученые приблизятся. — У нас нет транспорта.

— А это что? — Орсон возмущенно махнул рукой в сторону вертолета.

В отличие от него Осипов сразу, по интонациям голоса, что ли, понял, что Камохин не шутит. Причина пока была неясна, но дело, похоже, действительно, приобрело дурной оборот.

— Это никуда не полетит, — ответил Камохин.

— Как это, не полетит? — Орсон кинул вещи на землю. — Почему не полетит?

Камохин сделал шаг в сторону. И ученые увидели пилота. Он сидел на своем месте, скорчившись и уткнувшись лбом в приборную панель. Его теплозащитная маска была перемазана кровью.

— Черт!.. — в отчаянии взмахнул руками Орсон. — Проклятие!.. Ад и преисподняя!..

— Он сам это сделал? — спросил Осипов.

— Нет, — отрицательно качнул головой Камохин. — На него напали. По всей видимости, мародеры. Не знаю, что они тут рассчитывали найти, но все, что смогли, сломали. Бензобаки пробили. Забрали только два дополнительных комплекта одежды с подогревом.

— Ты же говорил, что мародеры только по окраинам зоны шарятся?

— Говорил. Я и сейчас в толк не возьму, какого черта они сюда забрались?

Осипов посмотрел по сторонам. Как будто хотел убедиться, что мародеры, убившие пилота, не сидят на зрительских трибунах.

— В центре больше банков, ювелирных салонов, дорогих магазинов, — заметил Брейгель. — Что еще может представлять интерес для мародеров?

— Если все будет продолжаться, как сейчас, то скоро банка консервов будет стоить дороже, чем кольцо с алмазом в двадцать четыре карата, — маска Орсона мрачно усмехнулась нарисованной улыбкой.

— Должно быть, у них есть какое-то средство передвижения.

— Ни одна машина на таком холоде не заведется.

— Но есть ведь спецтранспорт. Снегоходы... Или как их там?.. Снегокаты?

— Да, какая, на фиг, разница? У нас нет ни того, ни другого! Связи тоже нет! Как выбираться будем?

— Спокойно! — поднял руку Камохин. — Не суетитесь! Выберемся!

— Да? Каким же образом?

— Пойдем пешком.

— Ты в своем уме?!

Орсон, казалось, готов был наброситься на Камохина с кулаками. Как будто это он был виноват в том, что случилось. Хотя, досталось бы при этом, конечно, Орсону. Но ему, похоже, было все равно.

— А что, я произвожу впечатление идиота? — спокойно ответил Камохин.

— Ты вообще не производишь никакого впечатления! — помахал у него перед глазами перчаткой Орсон. — У тебя маска на лице!

— В общем так, товарищи ученые, всю свою поклажу оставляете в вертолете.

— У меня носитель с очень важной записью! — вспомнил о съеденной потусторонним монстром камере Осипов.

— Я сказал, все оставляете в вертолете, — повторил Камохин. — Никуда ваше добро не денется. А как доберемся до Центра, сюда отправят другой вертолет, чтобы забрать ваши бесценные результаты исследований.

— Послушайте! — возбужденно взмахнул обеими руками Орсон. — Но ведь если мы не вернемся вовремя, за нами пришлют спасателей! Значит, нам остается только дождаться их! Здесь, возле вертолета!

— Не пришлют, — обескуражил его Камохин.

— Почему?

— Потому что, это не предусмотрено правилами. Если группа не вернулась из квеста, значит ее больше нет. И некого спасать.

— Но это неправильно!

— Скажи об этом господину Кирсанову, когда вернемся.

— Брейгель! Ну, а ты чего молчишь? — Орсон протянул руку фламандцу, будто прося милостыню.

— А что я должен сказать? — непонимающе пожал плечами тот. — Бамалама, Док!

— Ты тоже считаешь, что мы должны сами, пешком выбираться из зоны?

— А есть варианты?

Орсон беспомощно всплеснул руками.

Камохин присел на подножку пассажирского люка, положил на колено открытый планшет и включил карту города с прилегающими окраинами.

— До окраины города нужно пройти всего-то около десяти километров. Оттуда до границы аномальной зоны еще около сорока километров по открытой местности. За день можно было бы дойти. Но у нас осталось менее трех часов до темноты. Ночью температура воздуха упадет ниже ста градусов. Это даже для нашего спецснаряжения может оказаться перебором. Да и топать в темноте по улицам города, где на каждом шагу трупы и разбившиеся машины, не очень-то сподручно. Так что, нужно найти место для ночевки. Завтра выберемся из зоны, свяжемся с ЦИКом, и вот тогда уже будем ждать спасателей. В тепле и на травке.

— Я есть хочу, — голос у Орсона был обиженный.

— У тебя в спецпайке есть шоколад. Сунь под маску и жуй. Нормально поедим, когда найдем место для ночевки. С собой берем только оружие, боеприпасы, запасные батареи, чтобы дубу не дать, ну, и еду, разумеется. Мародеры оставили ящик с экстренным пайком. Должно быть, решили, что это обычные консервы, каких в любом магазине полно. Да только магазинный товар и топором не разрубишь. А у нас в пайке замечательные саморазогревающиеся пакеты и банки из армейского спецпайка. Так что, раскидывайте их по рюкзакам и — вперед.

Осипов не считал попытку пешком выбраться из зоны безумием. Тем более, что, как верно заметил Брейгель, выбора у них все равно не было. Он вообще чувствовал себя до странности спокойно. Настолько, что сам удивлялся собственной невозмутимости. Собственно, ничего ужасного в том, что случилось, не было. За исключением смерти пилота, разумеется. Они были живы и здоровы, у них было тепло и еда. Значит, у них имелись все шансы выбраться из этой клятой климатической аномалии. Правда, Осипов подозревал, что после этого приключения он долго будет недолюбливать зиму, со всеми ее снегами, метелями и морозами.

— Так, может быть, и перестрелка у нас была не с «серыми», а с мародерами? — спросил он у Камохина.

— Я еще в состоянии отличить человека от «серого», — ответил тот, укладывая в рюкзак серебристые пакеты с армейским пайком.

— А «серые» — не люди?

— «Серые» — это «серые». Кто они такие, пускай, вон, Док разбирается. Это по его части.

— Я еще ни одного «серого» не видел, — недовольно буркнул Орсон.

— Ну, будешь продолжать в квесты ходить, так непременно увидишь, — пообещал Брейгель.

— Что-то меня эта идея более не привлекает, — Орсон патетично раскинул руки в стороны.— Мне, как биологу, здесь нечего делать! Я даже труп вскрыть не могу!.. Да и зачем? И без того ясно, от чего все они умерли.

— Это первый квест нашей группы, — объяснил Камохин. — Можно сказать, тренировочный. Поэтому и зона была выбрана, что попроще. Собственно, нам тут и делать-то нечего было, кроме как пакаль отыскать. И, если бы не мародеры, тудыть их в грязь... Есть такие зоны, в которых биологам одно раздолье. Аномалии бывают не только климатические. Так ведь, Док-Вик?

— Пространство и время на пару сошли с ума. — Осипов закинул полупустой рюкзак за спину, защелкнул крепление на груди и попрыгал, чтобы проверить, хорошо ли подогнаны лямки. — И вытворяют, что хотят, не подчиняясь никаким законам и правилам. Поскольку теоретически число возникающих разломов пространственно-временного континуума ни чем не ограничено, то и вариантов того, что можно встретить в той или иной аномальной зоне, практически бесконечное множество. Наша зона, пожалуй что, действительно, одна из самых простых и незатейливых возможностей невозможного.

— Значит, чисто теоретически, в одной из аномальных зон я могу встретить своего давно умершего прадедушку? — спросил Брейгель.

— Чисто теоретически, Ян, ты можешь встретить даже себя самого, — улыбнулся под маской Осипов. — Вот только практически вероятность такой встречи ничтожно мала.

— Нет, встретиться с самим собой я бы не хотел, — подумав, отказался от такой перспективы фламандец.

— А я бы встретился, — сказал Камохин.

— Зачем? Чтобы сказать самому себе все, что ты о себе думаешь?

— Чтобы понять, что я собой на самом деле представляю.

-то есть, человек ты или «серый»?

— Скрупулезно подмечено, Док-Вик. — Камохин направил на Осипова указательный палец. — Ну что, товарищи ученые, готовы?

— У меня автомат заклинило, — сообщил Орсон.

— В каком смысле?

— Вот эта штука не дергается.

— Ты же проходил подготовку, Док!

— Есть вещи, которые просто невозможно запомнить!

— Эта штука, Док, называется «затвор». И дергать его не надо, потому что он у тебя уже взведен. Теперь для того, чтобы открыть огонь тебе лишь нужно снять оружие с предохранителя. Знаешь, как это сделать?

— Вот так?

Орсон опустил планку предохранителя.

— Вот только не нужно при этом направлять ствол мне в живот! — Брейгель поднял руку в предостерегающем жесте.

— Извини. — Орсон опустил ствол автомата.

— Поставь автомат на предохранитель, Док. Команды стрелять не было.

— Да, конечно. — Орсон поднял планку предохранителя в исходное положение.

— Все, выступаем. Идем быстро, на всякую ерунду не отвлекаемся. Я впереди, ученые — за мной, Брейгель— замыкающий. Док-Вик, ты включи инфрасканер и детектор движения. И постоянно следи за показаниями. Если эти драные мародеры мотаются по городу в своих мотосанях, есть шанс снова с ними встретиться. А нам это совершенно ни к чему.

— А как же он? — кивнул на мертвого пилота Осипов.

— Он? — Камохин через плечо посмотрел на оставшийся за спиной вертолет. Как будто не понимал, о ком идет речь? — Он останется здесь.

— Его заберут те, кто прилетят за аппаратурой?

— Если сочтут нужным.

Если сочтут нужным...

Осипов уже не знал, как к этому относиться. Он не понимал, правильно это или нет. Но он не чувствовал себя запутавшимся. Мир сошел с ума. Для того, чтобы самому сохранить разум, нужно было воспринимать то, что происходило вокруг, как должное. Хотя бы только потому, что изменить что-либо было невозможно.




Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin