« вернуться к списку романов




В следующий момент появился «серый».

Приходится говорить так, потому что иначе вообще не представляется возможным объяснить, что же произошло. Никто не видел, откуда и как он появился. Просто сначала его не было, а в следующий момент он уже был здесь. Он не возник из воздуха или дыма, не упал с дерева и даже не прибежал по воде. Это невозможно объяснить, но это — факт. Причем, «серый» выбрал столь удачное место, что его могли видеть все четверо замерших в неподвижности квестеров. Он стоял спиной к воде, расставив ноги чуть шире плеч и немного разведя руки в стороны. Как будто серый костюм жал ему под мышками. Выглядел он, как всегда выглядят все «серые» — облегающий серый скафандр, скрывающий даже лицо.

— Два пакаля! — произнес «серый» на чистом русском языке. — Два пакаля! — Он поднял левую руку и показал два пальца, средний и указательный. Как букву «V». — Начинаем считать очки!

Возле его левого плеча в воздухе повис зеленоватый пузырь, размером чуть больше баскетбольного мяча. Опустив поднятую руку, «серый» пальцем указал на пузырь.

— Четверо участников. Крис Орсон — прозвище «Док». Виктор Осипов — прозвище «Док-Вик». Ян Брейгель — прозвище «Фламандец». Игорь Камохин — прозвище «Стрелок», — то, что он говорил, отображалось в пузыре. Сначала появлялся портрет человека, затем — информация, набранная отчетливым желтым шрифтом. — Зачет проводится по двум категориям: командной и индивидуальной.

«Серый» стукнул по пузырю сверху ладонью. Вся информация внутри пузыря пропала. Осталась только одна жирная вертикальная линия, разделяющая пузырь надвое.

— За каждый пакаль — по три бонуса в обоих зачетах,— с обеих сторон от желтой линии появилось по шестерке. — Спасение чудом выживших обитателей замерзшего города, поставившее под угрозу выживание всей квест-группы — минус два бонуса. Уничтожение группы мародеров и захват ратрака — плюс один бонус. Помощь в борьбе с агрессивной биосферой, — «серый» только указал пальцев на атаковавшего Камохина псевдолобстера, и тот моментально исчез. — Минус один бонус. Итого — четыре бонуса в командном зачете.

Лица «серого» не было видно, и невозможно было понять, произносил ли он слова, которые ясно слышали люди, или же он лишь иллюстрировал жестами текст, воспроизводимый невидимой акустической системой. А может быть, кто его знает, он транслировал мысли прямиком в мозг тем, к кому обращался?

— В индивидуальном зачете Док-Вик получает два дополнительных бонуса. Один — за уничтожение мародеров, второй — за обнаружение центра новой аномальной зоны. Итого — шесть бонусов.

Справа от черты появился портрет Осипова, с длинными волосами и очень смешными усиками, а рядом — цифра «шесть».

Что он несет? — думал при этом сам Осипов. — Какие еще бонусы?.. И фотография дурацкая. Где он ее нашел?.. Это же с институтского пропуска, лет пять назад фотографировался. Наверное, до меня добрался один из этих чертовых псевдолобстеров, и я сейчас в бреду… Конечно, это бред — я ведь не могу пошевелиться… Хотя, с другой стороны, для бреда все очень уж реально… Я продолжаю дышать, я чувствую запах гниющей в воде листвы… Но, лучше бы это оказалось бредом!..

— Стрелок лишается одного бонуса за то, что в замерзшем городе мог настоять на том, чтобы квест-группа продолжала свой путь в исходном составе, но не сделал этого. Чем поставил под угрозу всю группу, — под изображением Осипова появился портрет Камохина. Боец выглядел на нем мрачным. Как будто фотографировался для полицейского досье. — Стрелок получает два дополнительных бонуса. Один — за уничтожение альтернативной квест-группы. Второй — за общее командование группой. Итого — пять бонусов.

Рядом в изображением Камохина засветилась цифра «пять».

— Ну, хорошо, хоть «пять», — думал при этом Камохин. — А то я уж было решил, что этот поганец собрался меня вовсе в грязь втоптать… Ну, ладно, распределит он свои бонусы, а дальше-то что?.. Какого лешего ему нужно?.. А самое мерзкое, что я чувствую пальцем спусковой крючок автомата, но не могу на него надавить… Вот же, погань!.. Хотя, лобстера этого вареного он убрал — и на том спасибо… Может быть, прав Док-Вик, и «серые», действительно, не желают нам зла?.. Тогда что им нужно?..

— Фламандец, — в пузыре появилось изображение Брейгеля с ехидной ухмылочкой на губах. — Фламандец вместе со Стрелком получает дополнительный бонус за уничтожение альтернативной квест-группы. Более он пока ничем не отличился. Итого — пять бонусов.

— Да, пошел ты, бамалама тебя на двое, — думал, обращаясь к «серому», Брейгель. — Тоже мне, знаток человеческих душ выискался. Кто ты такой, чтобы оценивать наши поступки, да еще и бонусы какие-то нам за это выдавать? Мне по фигу, что за игру ты тут затеял. Ты — никто и имя тебе — никак! Одно слово — «серый»… А вот, голос твой мне чей-то очень здорово напоминает…

— И, наконец, Док! — «Серый» произнес это имя так, будто объявлял победителя лотереи. — Док лишается одного бонуса за ошибочную информацию, повлекшую за собой необходимость экстренного вмешательства. Итого у него только три бонуса.

«Серый» указал пальцем на появившееся в пузыре изображение Орсона и цифру «три» рядом с ним. Как показалось всем, сделал он это с осуждением.

— Ну, все, конец, — как-то совершенно отстраненно, почти без эмоций подумал Орсон. — У меня меньше всего бонусов, значит меня — в расход. Или, что у них там полагается делать с неудачниками? Приносить в жертву злому болотному богу?.. И, главное, к чему придрался! Ошибочная информация! Да у меня вообще никакой информации не было! Я что, на глаз должен определять уровень биологической угрозы?.. А вот про то, что я чернила нашел, которые всех нас от гнуса спасли, об этом он почему-то умолчал… Как это будет по-русски?... А! Засранец!.. Убюдок инопланетный!.. Кадавр недоделанный!.. Надо же… Слышал, что ругань помогает сбросить стресс, но не думал, что столь эффективно… Хм… И ведь, выходит, не обязательно ругаться вслух… Надо взять это на заметку…

— Однако… — «Серый» многозначительно поднял указательный палец вверх, — в данный момент, именно Док является обладателем двух пакалей! Имея три бонуса, он получает право сделать три хода вперед! Или — сохранить бонусы на будущее! — «Серый» обратил безликое лицо на Орсона. — Каков твой выбор, Док?

Орсону было страшно от того, что он не понимал что происходит, и мерзк, от того, что страшно. А еще биолога вдруг начало мутить так, что он испугался, что его вырвет. Орсону хотелось лишь одного — чтобы его оставили в покое. Поэтом, он мысленно завопил — Да, подавись ты своими бонусами! — И с запоздалым раскаянием подумал, что, пожалуй, может пожалеть о такой опрометчивости.

— Выбор сделан! — возвестил «серый».

И хлопнул ладонью по пузырю.

Хлоп! — пузырь беззвучно взорвался, как будто был мыльным.

Палец Камохина надавил на курок. Бах! — грохнул выстрел. И пуля впилась в слой перегноя на том месте, где прежде сидел псевдолобстер.

— Черт! — Осипов оступился и хлопнулся на зад.

— Скажите, это я один сошел с ума? — обратился к остальным Брейгель. — Или здесь климат такой? Не располагающий к здравомыслию?

На воде, среди размокшей листвы плавали только мертвые тела псевдолобстеров.

«И то, хорошо», — подумал Камохин и поставил автомат на предохранитель.

— А где Орсон?

Трое оставшихся переглянулись. Биолога среди них не было.

— Выходит, это был не бред, — Брейгель озадаченно хмыкнул и почесал затылок. — Бамалама…

— Светлана!

— Мы здесь! — Женщина с детьми жались возле самой воды на другом конце острова. — Все в порядке?

— Да, — кивнул Камохин. — Можете возвращаться.

— Что тут было? — подбежала к Осипову любопытная девочка.

— Раки, — стволом автомата указал на воду квестер.

— Где Крис? — спросила Светлана.

— Ушел, — махнул рукой куда-то вдаль Брейгель. — На три хода вперед.

— Куда?

— Ты ничего не видела?

— Нет. А что произошло?

— Ну, в двух словах это не объяснишь.

— А в нескольких?

Брейгель смущенно улыбнулся и беспомощно развел руками.

Камохин сел на траву, достал из рюкзака коробку с патронами, отсоединил от автомата полупустой магазин и начал заполнять его. Один патрон за другим. Один за другим. Аккуратно, неторопливо. Для того, чтобы собраться с мыслями, ему нужно было заняться каким-то привычным, обыденным делом. Наполнив магазин, он вставил его в автомат. И взялся за другой.

— Похоже, Док-Вик в чем-то оказался прав, — сказал он, не поднимая головы.

— В чем? — непонимающе сдвинул брови Осипов.

— «Серые» не собираются конкурировать с нами. Они затеяли все это ради игры.

Осипов задумчиво покачал головой.

— Я бы не стал торопиться с выводами.

— А по-моему, все предельно ясно. Они так развлекаются. Создают аномальные зоны и смотрят, как мы там трепыхаемся, пытаясь выжить. Небось, еще и ставки делают.

— Ну, во-первых, создать пространственно-временной разлом не так-то просто. Для этого требуется колоссальная энергия. Во-вторых, как я уже, кажется, говорил, разлом не может существовать обособленно. Появление даже одного пространственно-временного разлома затрагивает всю систему мироздания. Не говоря уж о множественных разломах. Такую систему просто невозможно держать под контролем.

Камохин вскинул голову и посмотрел на ученого. Осипова поразило то, что взгляд у него был растерянный. Он не понимал, что происходит? Не знал, как вести себя в такой ситуации? Случилось то, к чему он не был готов. Прежде он не мог даже представить ничего подобного.

— Тогда, что все это значит? То, что мы видели? Все эти подсчеты бонусов?..

Камохин беспомощно взмахнул рукой. А потом вдруг со злостью запустил в воду патрон, который держал в руке.

— И куда подевался Док? — задал еще один вопрос Брейгель. — «Серые» взяли его в заложники?

— Давайте не будем торопиться с выводами! — поднял руку с раскрытой ладонью Осипов. — Для этого у нас слишком мало информации.

Он подошел к расстеленному покрывалу, бросил на него автомат и налил кружку чая из термоса. Ему нужно было собраться с мыслями. Не так-то просто объяснить другим то, что и сам не до конца понимаешь. Тут требовалась не столько логика, сколько вдохновение. Доктор Ваня Фам, с которым Осипов работал в Принстоне, называл такое состояние «информативным полетом фантазии». К сожалению, Ваня Фам никогда не объяснял, что именно он под этим подразумевал, а только хитро улыбался, щуря раскосые глаза.

— Начнем с того, что версия, в соответствии с которой мы являемся пешками в хитроумной игре «серых», представляется мне самой маловероятной. Свое мнение на сей счет я уже высказал. Могу еще добавить, что подобная игра представляется аморальной даже с нашей точки зрения. Что уж говорить о более развитой цивилизации, к которой, несомненно, принадлежат «серые».

— Так ты полагаешь, что «серые» — инопланетяне?

— Давайте не будем забегать вперед и строить предположения на пустом месте. О «серых» мы пока что не знаем почти ничего. Но, во-первых, они, судя по всему, умеют пользоваться разломами для путешествия между мирами. Может быть, и во времени. Во-вторых, их технические возможности значительно превосходят наши. И, наконец, в-третьих, они знают, что собой представляют пакали.

— Я тоже теперь это знаю, — криво усмехнулся Камохин. — Это— бирюльки, за которые дают призовые бонусы!

— Ты слишком буквально трактуешь то, что видел и слышал! — протестующе взмахнул рукой Осипов.

Камохин недоумевающе развел руками.

— А как еще это можно толковать?

— Ты думаешь, Кирсанов тоже собирает пакали ради бонусов?

Камохин задумчиво постучал пальцами по прикладу автомата.

— Миллионеры — особые люди! Смысл их поступков понять порой невозможно. А порой его вовсе нет. Я не удивлюсь, если окажется, что Кирсанов просто коллекционирует пакали.

— Ну, что за глупость! — Осипов возмущенно всплеснул руками, при этом едва не расплескал чай. — О чем мы вообще тут говорим?

— А о чем мы говорим? — по очереди посмотрел на каждого из спорщиков Брейгель.

Камохин примирительно улыбнулся и жестом предложил Осипову ответить на вопрос.

Осипов сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух через ноздри.

— Мы пытаемся понять смысл послания, переданного нам «серым», — медленно начал ученый.

Камохин пожал плечами — мол, а, что тут понимать-то?— однако вслух ничего не сказал. И Осипов продолжил:

— Как известно, люди — существа социальные. Дабы облегчить процесс общения с себе подобными, а так же, по возможности, избегать ненужных конфликтов, в повседневной жизни мы используем различные игровые модели. Мы играем постоянно. Дома, на работе, общаясь с родственниками или друзьями — мы все время ведем себя по-разному. Потому что, играем обусловленные ситуацией роли. На работе я начальник или подчиненный, дома — любящий муж и отец семейства, с друзьями — рубаха-парень. В автобусе мне кто-то случайно наступил на ногу — я моментально оцениваю ситуацию и выбираю соответствующую ролевую модель. Должен ли я возмутиться, потребовать извинений или сделать вид, что ничего не произошло? Причем, происходит все это, по большей части совершенно неосознанно. То есть, игра — это неотъемлемая часть нашей жизни.

— И сейчас мы тоже играем? — спросил Брейгель.

— Конечно.

— И в кого же мы сейчас играем?

— В славных парней, оказавшихся в сложной ситуации, — ответил Камохин.

— Верно, — согласился Осипов. — Но лишь отчасти. Потому что, каждый из нас играет еще и свою собственную роль. Я — ученый, Игорь — командир группы, Ян…

— Просто хороший парень, — быстро вставил Брейгель.

— Почему всегда, во все времена, в любой культурной среде неизменно популярны спортивные состязания, всевозможные викторины и конкурсы? Почему вручается несметное число наград и призов за самые разнообразные достижения, порой весьма сомнительные? Начиная с премии за лучшее литературное произведение и заканчивая медалью за наибольшее число съеденных хот-догов? Потому что все это часть присущей нам игровой культуры. Игра — это цивилизованный способ доказать, что ты лучше других. А значит, ты — альфа-самец. Ты — достоин продолжить свой род.

— А при чем тут «серые»? — спросил Камохин.

— Я вижу два возможных ответа на вопрос, почему в общении с нами «серые» использовали игровую модель, показавшуюся нам утрированной. Общество «серых» в процессе своего социального развития могло более радикально, по сравнению с нами, использовать игру в повседневной жизни. Игра могла стать для них не просто моделью поведения, а основополагающим принципом общественных взаимоотношений. Таким, каким у нас когда-то была религия. А затем, пришедший ей на смену принцип демократии. Наверное, это трудно себе представить, но, уверяю вас, это не я придумал. Возможная модель общества, построенного на принципе игры, рассматривалась многими философами. Так вот, если «серые» живут в обществе, где игра — это основополагающий принцип, лежащий в основе всего и вся, то нет ничего удивительного, что и в общении с нами они именно его и использовали.

— Слишком натянуто, Док-Вик, — качнул головой Камохин.

— Мне так не кажется, — возразил Брейгель. — Док-Вик прав — мы постоянно во что-то играем. Постоянно доказываем всем вокруг, что мы лучшие. Тот, кому это удается, получает бонусы в виде денег. Не преуспевший на выбранном поприще хватает штрафные очки и, в конце концов, рискует вообще оказаться вне игры.

— Ну, хорошо, а второй вариант?

— «Серые» могли использовать для общения с нами игровую модель, сочтя ее наиболее простой для понимания.

— Он же отлично говорил по-русски.

— Знать язык и суметь донести информацию — это не совсем одно и то же. Скорее даже наоборот — за словесными конструкциями зачастую теряется истинный смысл. Для того, чтобы понять суть, нужно сначала очень точно договориться о конкретных понятиях. «Серые» пытаются наладить с нами контакт через игру. Объяснить правила игры гораздо проще, чем договориться даже о самых общих принципах взаимодействия. Политики тратят годы на достижение простейших, взаимовыгодных соглашений. Дети за несколько минут могут договориться о правилах игры.

— Нас не посвятили в правила. «Серый» лишь произвел подсчет очков.

— Зато нас приняли в игру, — усмехнулся Брейгель.

— Я использую понятие «игра» только потому, что им пользуются «серые». Хочу еще раз особо подчеркнуть, что на самом деле, речь идет не об игре в привычном для нас смысле слова, а о неком сотрудничестве или взаимодействии. «Серый» сказал все, что хотел сказать. Видимо, он считает, что пока этой информации нам будет достаточно.

— С меня — так, точно, хватит. — Камохин сел на покрывало, сунул полупустую коробку с патронами в рюкзак, задумчиво посмотрел на воду, усмехнулся каким-то своим мыслям и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: — Дока отправили на три хода вперед. Ход — это сколько?

Само собой, никто ему не ответил.

— Ян, — Светлана осторожно тронула фламандца за локоть. — Вы не объясните, что произошло? И куда подевался Крис?

Брейгель озадаченно поскреб ногтями заросшую рыжеватой щетиной щеку. Не просто объяснять то, чего ты и сам толком не понимаешь.

— Это такая игра, — сказал он наконец. — Мы должны отыскать Дока.

— Вы шутите? — наклонила голову к плечу Светлана.

— Нет.

— Тогда, какой в этом смысл?

— Никакого.

— Тогда…

Светлана запнулась, не зная, что сказать.

В самом деле, если нет смысла, так о чем вообще говорить?

Одна из псевдозмей, прячущихся в кронах деревьев, сорвалась со своего насеста и упала в двух шагах от Камохина. Свернувшись в тугое кольцо и обхватив саму себя многочисленными ножками, псевдозмея испуганно закрутила головой по сторонам, стремясь оценить уровень грозящей ей опасности.

— Брысь! — цыкнул на нее Камохин.

Псевдозмея в ответ злобно зашипела. Но, все же, решила не связываться с незнакомым существом. Быстро распустив узел, в который сама себя завязала, она заскребла скрюченными, рахитичными ножками по траве, скользнула в воду и ушла на дно. Спустя пару минут она выбралась на ствол росшего неподалеку дерева, бросила недовольный взгляд в сторону обосновавшихся на островке людей и скрылась в листве. Ей нечего было с ними делить.




Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin