Романтика вестерна вошла в жизнь моего поколения с югославскими и гэдээровскими фильмами с неизменным Гойко Митичем в роли главного индейца, снятыми по произведениям Купер, Мая и Майн Рида. Фильмы эти имели мало общего с оригинальными литературными произведениями, акценты в них был заметно смещен, если не вовсе перевернуты кверху ногами. Вместо мифологизированной истории покорения Дикого Запада мы видели отчаянную и бескомпромиссную борьбу хороших индейцев против плохими бледнолицыми. Но в то время мы даже и не задумывались над тем, насколько аккуратно ложилась эта весьма своеобразная концепция восточноевропейских вестернов на идеологию, господствующую по нашу сторону Берлинской стены. Нам не было дела до политики — мы жили образами и духом диких прерий и скалистых ущелий.

Что такое настоящий вестерн, я узнал, когда в начале 70-х на экраны советских кинотеатров каким-то чуждым ветром занесло фильм Джея Ли Томпсона «Золото Маккены» с тогда лично мне совершенно неизвестными Грегори Пеком и Омаром Шарифом. Позже были замечательные фильмы Джона Форда с Джоном Уэйном, и брутальные вестерны Серджио Леоне с гениальной музыкой Эннио Морриконе, включая его классическую трилогию с Клинтом Иствудом — страшно не люблю приклеенный к ним кем-то ярлык «спагетти-вестерны», — и оскароносный «Непрощенный», снятый самим Иствудом, который непостижимым образом сумел, оставаясь в строгих рамках жанра, поднять вестерн едва ли не до шекспировских высот драмы. Но «Золото Маккены» было и остается для меня образцом классического вестерна.

Редкие попытки снять отечественный вестерн трудно назвать успешными. Экранизации классических произведений, таких, как, «Всадник без головы», как правило, упирались в незнание или пренебрежение соответствующими реалиями. Перенести же на отечественную почву классический сюжет вестерна, с его чистым, обнаженным сюжетом, мешало то, что определенная культурная среда не позволяла мифологизировать героя и совершаемые им деяния, без чего вестерн, понятное дело, уже не вестерн.

Зато, пусть и не в чистом виде, вестерн прижился в современной отечественной литературе. Подавляющее большинство книг российских авторов, работающих в жанре фантастики, это ни что иное, как несколько видоизмененный вестерн. Фронтир оказался перенесен с Дикого Запада в Дальний Космос. Вместо кольтов в руках героев засверкали бластеры, на смену норовистому мустангу пришел космический корабль, который истинному герою дороже девушки любой. Но, как и в вестерне, в фантастическом боевике непременно присутствует четкое деление героев на хороших и плохих, численное превосходство негодяев над хорошими парнями и финальное разрешение конфликта не путем дипломатических переговоров, а с помощью меткой стрельбы и душевного мордобоя.

При этом автор и сам может не догадываться, что пишет вестерн. Потому что за него работают отчасти стершиеся, полудетские воспоминания: покрытые дорожной пылью сапоги со шпорами, бесстрастный взгляд прищуренных глаз из-под помятой широкополой шляпы, откинутое на плечо затасканное мексиканское пончо и пальцы, напряженно замершие над рукояткой пистолета.